Залатая книга Веда славянъ

ПРЕДИСЛОВИЕ.

     Издавая первую книгу древнихъ болгарскихъ народныхъ песенъ подъ заглавиемъ 
"Веда Словена" (Български народни песни отъ предисторично и предхристианско 
доба. Открылъ въ Тракия и Македония и издалъ Стефанъ И. Верковичъ. Београдъ 
1874.), я не надеялся, что буду впоследствии иметь счастье открыть и собрать въ 
Родопскихъ горахъ гораздо более богатое сокровище памятниковъ древней 
славянской народной культуры неизвестныхъ авторовъ, въ неизвестной стране 
Македонии и ещё менее известныхъ времёнъ.
     Эти-то былины древне славянскаго прошедшаго содержатся именно въ обрядныхъ 
песняхъ, которыми я наполнилъ этотъ второй томъ столь замечательныхъ, редкихъ и 
характеристическихъ особенностей, которые весьма важны не только по формамъ ихъ 
языка, но и по ихъ мифологическому содержанию, такъ что о ихъ великой древности 
сомневаться нельзя.
     Предоставляя учёнымъ изследвателямъ определить время и значение песенъ и 
выяснить разные метаморфозы, которымъ безъ всякого сомнения подвергались 
течениемъ времени эти былины духовнаго склада нашихъ давнихъ предковъ, я 
довольствуюсь более фактомъ громадного количества собранныхъ и открытыхъ мною 
древнихъ болгарскихъ песенъ и случайностью объстоятельствъ, благодаря которымъ, 
я могу при содействии славянскихъ патриотовъ, издать этотъ сборникъ въ России, 
где столь много высокоуважаемыхъ славянскихъ учёныхъ, филологовъ, лингвистовъ и 
разныхъ специалистовъ славянской науки, которые въ состоянии будутъ оценить и 
изследовать во всехъ отношенияхъ этотъ долго и довольно трудно собранный мною 
материалъ.
     Въ этомъ второмъ томе находятся исключительно обрядныя песни, 
разделяющияся на двадцать одинъ разныхъ праздниковъ, и заключающия въ себе до 
15000 стиховъ, вследствие чего этотъ томъ далеко более объёмистый, чемъ первый.
     Хотя я желалъ поместить въ нёмъ все обрядныя, до сихъ поръ собранные мною 
песни, около 30000 стиховъ, но, видя въ настоящее время невозможность такого 
предприятия, я долженъ былъ ограничиться только тщательнымъ выборомъ лучшихъ 
песенъ, лишъ скорее представить этотъ томъ въ руки читателя. На сколько я 
успелъ въ своёмъ желании, это представляю решить будущимъ изследователямъ этихъ 
неизвестныхъ памятниковъ славянской старины.
     Кроме вышеупомянутыхъ праздниковъ я поместилъ въ эту книгу ещё два 
прибавления, изъ которыхъ въ первомъ томе находятся въ песни одного только 
певца, а во второмъ включены некоторые песни, могущие послужить несколько къ 
разъяснению более тёмныхъ вопросовъ родопскихъ открытий вообще.
     Не могъ не обратить далее внимание читателя, что въ этомъ сборнике 
болгарскихъ народныхъ песенъ замечательны кроме старославянскихъ словъ, также и 
слова неизвестного мне какого-то другого языка, но которому нельзя отказать въ 
сродстве въ съ индо-европейскими языками; есть даже и такихъ языковыхъ 
элементовъ и выражений, непонятныхъ даже и самимъ певцамъ Родопскихъ горъ. Есть 
и речи, отчасти похожие на греческий и на славянские языки, но которые не 
сохранились ни въ одномъ изъ местныхъ болгарскихъ наречий разговорного 
современного болгарского языка  во Фракии и Македонии, ни въ марвачскомъ, 
помацкомъ, пуливаковскомъ, миячском, сираковскомъ и проч. Болгарскихъ 
диалектахъ.
     Кто же изъ славянскихъ учёныхъ будетъ такъ счастливъ, чтобы вникнуть 
первымъ въ столь древнее образование этихъ до насъ дошедшихъ былинъ Родопскихъ 
горъ? Кто намъ скажетъ источникъ, судьбу этихъ древнихъ остатковъ почти всецело 
религиозного характера? Остатки ли нашихъ праотцевъ докирилловскаго времени или 
ещё более старинной эпохи,- кто жъ намъ это определитъ и разъяснитъ ихъ 
значение въ мифологическомъ и религиозномъ отношенияхъ?
     Но никакъ не могу на этотъ разъ обойти молчаниемъ одну весьма 
замечательную и ярко бьющую въ глаза особенность въ упомянутыхъ Родопскихъ 
песняхъ, и для разрешения и понимания которой, думаю, совсемъ не нуженъ 
какой-либо предварительный сфинксъ, подобно мифическому фиветскому сфинксу, ни 
делать прогулки до уфимскихъ и енисейскихъ каторжниковъ для узнания этой тайны, 
потому что она такъ просто и ясно изложена, что каждый въ состоянии сразу безъ 
всякихъ затруднений вполне проникнуть и понять ея настоящий смыслъ и значение, 
- т.е. государственный порядокъ и взаимныя отношения того народа, который былъ 
основателемъ этой неизвестной первобытной всемирной образованности, 
сохранившейся въ этихъ песняхъ. Каждая страница упомянутыхъ былинъ переполнена  
примерами такой выспренной и несравнимой доблести и разными другими 
необыкновенными и  поразительными качествами, какихъ я не мог заметить ни 
малейшихъ следовъ въ техъ древнихъ  литературахъ, съ которыми я имелъ случай 
познакомиться до ныне. Особенно рельефно тамъ  воспеваются следующие 
добродетели: искренность, самоотвержение, дружелюбие, правдолюбие, великодушие, 
добродушность, гостеприимство, самое нежное милосердие и соболезнование къ 
сиротамъ и вдовицамъ и безпредельное напоколебимое благоговение и преданность 
къ Богу и Царю. Въ эти по истине непорочные и блаженные времена - царь считался 
какъ бы идеаломъ и воплощениемъ государственного быта и самодержавнымъ 
духовнымъ отцемъ всехъ, а онъ, въ свою очередь, считалъ и любилъ всехъ, безъ 
исключения, какъ своихъ собственныхъ любимыхъ детей. Следовательно, тогда всё 
государство представляло одну большую образцовую семью, члены которой взаимно 
стоятъ другъ за друга такъ крепко и непоколебимо, какъ стена. Что это никакъ не 
преувеличено, а лишь намёкъ, чтобы обратить внимание читателя на нихъ, объ 
этомъ уверится каждый, лишь только доберётся до этихъ, во истину дивныхъ, 
остатковъ прошедшего времени истинного благородия и благочестия рода 
человеческаго.
     Въ конце книги издатель нашёлъ необходимымъ прибавить короткий словарь 
некоторыхъ менее известныхъ болгарскихъ словъ, изъ этихъ совсемъ неизвестныхъ 
болгарскихъ местныхъ диалектовъ: мервачскаго и помакскаго, а также и списокъ 
содействовавшихъ изданию этого тома.
     Не смотря на мои старания снабдить эти болгарские песни русскимъ 
переводомъ, я въ конце концовъ долженъ былъ отказаться отъ моего желания, 
потому что для этой цели не могъ найти довольно подготовленнаго переводчика.
     Надо также указать и на одну неправильность относительно распоряжения 
напечатания материала книги, о чёмъ я вспомнилъ только при окончании ея, т.е. я 
поместилъ объяснение словъ  после каждаго праздника, а надо было это поместить 
всё въ конце книги; что я не вспомнилъ во время объ этомъ, причиною тому были 
крайне критическия объстоятельства, въ которыхъ я тогда находился, и которыя 
ещё и теперь не уменьшились.
     Нужно ещё заметить, что не могло обойтись и безъ типографическихъ ошибокъ, 
которыхъ больше въ начале книги, чемъ въ конце, - потому что меня почти всю 
зиму съ 1879 на 1880 годъ такъ болели глаза, что я никакъ не былъ въ состоянии 
держать корректуру, но это для меня делалъ одинъ мой знакомый Руссъ, и которыхъ 
 по сию минуту я никакъ не могу проверить и поправить, по той причине, что и 
теперь состояние моего здоровья крайне критическое - но оне такъ незначительны, 
что и самъ читатель, думаю, можетъ безъ затруднений ихъ поправить.
     Значительное число словъ печатано курсивными буквами по той причине, чтобы 
на нихъ обратить внимание читателя: такъ какъ они принадлежатъ или совсемъ 
неизвестному языку, или что не находятся въ употреблении теперь у 
Македонско-Фракийскихъ Болгаръ.
     Я очень желалъ поместить предисловие и на болгарскомъ языке, но никакъ не 
былъ счастливымъ отыскать такого услужливаго Болгарина, который хотелъ бы 
оказать мне эту услугу.
     Считаю своею священною обязанностью изъявить здесь свою пламенную 
благодарность и  признательность господину д-ру М.А.Хану, за то что онъ 
принялся за напечатание книги безъ всякихъ залоговъ и контрактовъ, и безъ 
всякихъ корыстныхъ видовъ, а только  чтобы быть полезнымъ науке. Ибо иначе Богъ 
знаетъ, когда бы эта книга появилась въ светъ.
     Наконецъ, мне кажется необходимымъ указать, что песни этого тома собраны 
мною изъ устъ   Помаковъ - или мусульманскихъ Болгаръ - и ни одна отъ христианъ.
 Оне собраны по базарамъ  Македонии и Фракии - въ Валовиште, Варакли-Джуми, 
Неврокопе и др., и именно:
     Песнь 1. "О Коледове - дне" получена отъ певца Эхя-ага изъ селения Селче 
Татаръ-Пазарджийской Каазы; песнь11."О Мразныхъ - дняхъ" получена отъ певца 
Хасима изъ села Чавдарли Татаръ Пазарджийской Каазы.
     Песнь 111."О Щуровомъ - дне" получена отъ певца Ибраимъ-аги изъ села 
Джиджево Невропской Каазы; песнь "О Щуровомъ - дне", другая, получена отъ певца 
Халила изъ села Тепленъ Неврокопской Каазы; песнь 1V "О Волосовомъ - дне", 
получена отъ певца Сюлюмана изъ села Касакли Татаръ-Пазаржийской Каазы; песнь V 
"О ласточкиномъ - дне" получена отъ певца Ибрагимъ-аги изъ села Джидово 
Невракопской Каазы; песнь V1 " О Первомъ - дне"  получена отъ певца Халила изъ 
села Теплена Неврокопской Каазы; песнь V11 "О Майскомъ - дне" получена отъ 
певца Эхя-аги изъ села Селче Т. Пазарджийской Каазы; эта же песня получена отъ 
певца Исиина изъ села Кочена Неврокопской Каазы; песнь V111 "О Говитомъ - дне" 
получена отъ певца Фетушъ-аги изъ села Крушево Неврокопской Каазы; песнь 1Х "О 
Сырномъ - дне" получена отъ певца Далила изъ села Крабула Неврокопской Каазы.
     Песнь Х "О Ярилиномъ - дне" получена отъ певца Фетуши изъ села Теплена 
Неврокопской Каазы; песнь Х11 "О Святовитовомъ - дне" получена отъ певца 
Димиръ-аго изъ села Долно Дряново Неврокопской Каазы; песнь объ этомъ жэ 
получена отъ Сайта изъ села Рибницы Неврокопской Каазы; песнь Х11 "О Духовомъ - 
дне" получена отъ певца Далила изъ села также Крабула Неврокопской Каазы. 
Другая песнь объ этомъ же получена отъ певца Саита изъ села Рибницы 
Неврокопской каазы; песнь Х111 "О Вышнемъ - дне" получена отъ певца Исиина изъ 
села Кочена изъ села Кочена Неврокопской Каазы; песнь Х1V "О Зареве - дне" 
получена отъ певца Фетушъ-аги изъ села Крушево.
     Песнь ХV "О Древнемъ - дне" получена отъ певца Хасима изъ села Чавдарли Т. 
Пазарджийской Каазы; песнь ХV1 "О Изокъ - дне" получена отъ певца Саита изъ 
Рибницы Неврокопской каазы.
     Песнь ХV11"О Гроздьевомъ - дне" получена отъ певца Фетуши изъ села Теплена 
Невропской Каазы.
     Песнь ХV111 "О Торге - дне" получена отъ певца Али-Аги изъ села Банье Т. 
Пазарджийской Каазы; песньХ1Х "О Колчеве - дне" получена отъ того жэ певца; 
песнь ХХ "О Ладо - дне" получена отъ певца Фетушъ-аги изъ села Теплена; песнь 
ХХ1 "О начальномъ обучении детей" получена отъ певца Хасана изъ села Абланницы 
Неврокопской Каазы; песни 1-го прибавления   получены отъ певца Исиина изъ села 
Лъжены Неврокопской Каазы; песни 11 прибавления получены отъ певца Мехмета 
Шубова изъ села Фъргово Неврокопской Каазы..
     Все эти песни списаны съ устъ народа по базарамъ моимъ другомъ 
Гологановымъ И.


                                                                                
                 Ст.И. Верковичъ
                                С.-Петербургъ 1 Мая 1881 г.


АТЪ   ПЬРЬВОТЧЫКА.


"Цар Филип со Слонце облок чинили
Фатиле земле кой скоро ке оде
Одили дур до планина, цар Филип заминал.
Постой, цар Филипе, кажэ му Слонце,
Ние малце да си попладнуваме,
Под сенка да се напиеме студена вода…"
(изъ народнай песни а царе Филиппе, атцэ Альксандра Макьдонскава)

     Прашу добрава чытатьля вьлькадушна прастить за лишение иво удавольствия 
чытать  саатветствующые строки на прькраснамъ балгарска-макьдонскамъ наречъи 
изъ-за труднастей,  связанныхъ съ ызданиемъ. Ва-втарыхъ, за опыты съ письмомъ, 
связанныхъ какъ съ темъ, што мы имеимъ дела съ песнями, причомъ съ 
сахранившымися распевами (некатарые абрасцы каторыхъ можна заказать па 
указаннымъ въ канцэ книги даннымъ), следаватьльна съ асобымъ складамъ речы, 
патчыняющымся павтаряющымуся бою, т.е. атвльчоннаму атъ смысла ударению; такъ и 
съ асобымъ мнениемъ, ставящымъ ва главу угла Говаръ, какъ радавую духовную 
сопствьннасть, а свабоду иво выражэния въ письме щытающымъ асновай вечнава 
вьчъвова радавова равнаправия. Атличый и асобьннастей нь такъ ужъ многа: 
1) вместа уничтожъннава врагами русскай речы "ять" упатрьбляитца "ь", звучащэе 
какъ краткае бьзударнае "и", а вместа бьзударнава "э" краткий "ъ"; 2) "ч" и "щ",
 какъ мяхкие, патчоркнуты твёрдыми гласными, хатя древнее письмо движътца 
скарее въ абратнамъ направлении, т.е. "чю", "чя"; 3) ньпрьрывнасть азвучъннава 
прьдлажэния, вызывающая аглушэние или азвонку сагласныхъ. Свой говаръ 
пьрьвотчыкъ атноситъ къ "акающъму" южна-русскаму, въ атличые атъ 
васхититьльнава твёрдава "ъ-кающъва мъсковскъва". Тьперь кратка а сабиратьляхъ.
     "Радопскае аткрытие" Стефанамъ Вьрковичъмъ и Иванамъ Галаганавымъ, 
народные песни возраста 2500 летъ, самъ Вьрковичъ рассматривалъ какъ аткрытие 
века. Внимание къ народнаму духовнаму багатству Балгарии накрепка прикавалъ 
сваими исследаваниями въ 50-хъ гадахъ Х1Х века Ю. Вьнелинъ, развилъ эту связь И.
 Хаджыканстантинавъ-Джынотъ и Т. Раковский, каторымъ увлькался и Вьрковичъ. Иво 
труды: "Народни умотворения отт Серско (Сб. НУ,10,1894); "Сборникъ Верковича.1. 
Народныя песни Македонскихъ болгаръ. Под ред. П.А.Лаврова" (Спб.1920г.); 
"Lidove povidky Jihomakedonske" z rukopisi St. Verkovicovych, vidali P.A. 
Lavrov a J. Polivka (Praze, 1832); "Описание быта болгаръ, населяющихъ 
Македонию" (Моск. Унив. Извест. 1868, №3); "Топографическо - этнографический 
очеркъ Македонии" (Спб. 1889); 2-й т. "Народне песме Македонски бугара". 
Страстна жълая атыскать натписи и дажэ грабницы вьликихъ Славянъ: Арфея, 
Филиппа 11, Альксандра 111 Макьдонскава Вьликава, съ помащъю И. Галаганава 
Вьрковичу удалось абнаружыть песни а нихъ въ Югавасточныхъ 
Радопахъ, у Помаковъ и Мърваковъ, гаварящыхъ па-балгарски, жывущыхъ аддельна и 
ревнастна хранящыхъ старинные абычаи и сакровища народнава духа. Вьльчайшэй 
заслугай Вьрковича и Галаганава стала прьвращэние круга песьнъ изъ устнава 
творчъства, падвержъннава забвению и измьнению, въ письмьнный обрасъ, 
прадалжающый сваё присутствие въ жызни новыхъ пакалений.
     Башнякъ Стефанъ Илия Верковичъ радился 5.3.1821 г. въ с. Угляра, Босенска 
Посавина. Закончывъ каталичъскае учылищэ и прагимназию въ !835 г. паступаитъ въ 
гимназию при Сутинскамъ манастыре, въ 1837 сталъ паслушникамъ манастыря, но 
манашъства нь принялъ. Въ1839 абаснавался въ Загрьбе, занимаитца тиалогией и 
филасофией, но въ 1843 изъ-за балезни прькращаитъ занятия, аставя высшэе 
абразавание безъ завьршэния. Въ студенчъстве пападаитъ патъ сильнае влияние 
Славинскава паита Андрия Качич-Миошича (1690-1760), зборникъ каторава "Razgovor 
ugodni naroda Slovinskogo" сталъ иво настольнай книгай. Апщэствьнные взгляды и 
смыслъ славянства праясняютца падъ влияниемъ Людевита Гая. Пазднее былъ 
атозванъ въ Белгратъ. Тамъ въ 1848 знакомитца съ И. Гарашанинымъ и иво 
"Начъртаниемъ". Въ 1849-50 путьшэствуитъ па западу, въ бывшыхъ серпскихъ 
земляхъ, праизвадя первые опыты па распрастранению вьлькасерпскихъ взглядавъ 
Гарашанина. Въ путьшэствии убьждаитца  въ исключытьльнамъ багатстве народнава 
мира. Сабираитъ многа цэннастей. Въ 1855 савьршаитъ 2-е путьшэствие, па 
дагавору съ серпскимъ правитьльствамъ. Выбираитъ пастаяннымъ местамъ жытьльства 
Сяръ и палучаитъ вазможнасть изучэния Макьдонии. 1856-58, палагаясь на помащъ 
мнагачысльнныхъ сатрудникавъ изъ абразованнай срьды, усильнна сабьраитъ 
балгарские песни, часть исъ каторыхъ выпускаитъ въ 1860 въ Белграде "Народне 
песме Македонски бугара, кн.1. Женски песме". Для 2-й кн. (Мужски, или 
трапезарски (пирови) песме) привлькаитъ къ сатрудньчъству Божыкава, Солунко и 
др. Въ 1862 палучаитъ атъ серпскава правитьльства тайнае задание па укрьплению 
славянскава самасазнания атнаситьльна гречъскава влияния. Въ 1863, па 
прьдлажэнию Я. Шафарика, избранъ членамъ садружъства серпскай славеснасти въ 
Белграде. Жэнитца на грькине Елене, атъ брака съ каторай раждаютца Илия 
(1867-85) и Марта (1870-1935).
     Въ 1862-75 падъ ымьньмъ Влашычъ участвуитъ въ работе па вазраждению 
балгарщыны въ  Макьдонии. Въ 1865 пазнакомился съ деятьльмъ вазраждения исъ с. 
Търлисъ, Валовицко, И.  Галаганавымъ и ихъ внимание сасрьдаточылась на сабрании 
старинныхъ балгарскихъ народныхъ песьнъ. Успехъ приходитъ въ 1867 въ Маскве на 
1-мъ архьалагичъскамъ съезде, на каторамъ  онъ дакладывалъ абъ аткрытии песни 
абъ Арфее, што вызвала жывое внимание участникавъ. Награждёнъ граматай, залатой 
мьдалью и ордьнамъ "Св. Анна".
     Палучаитъ назначэние итальянскимъ консуламъ въ Сересъ, но изъ-за 
абастрения апстановки и угрозы заключэния рьшаитъ въ 1877 уехать въ Рассию. Въ 
Сяре асталась бальшое сабрание рукаписей, изъятае и исщэзнувшэе (16000 строкъ 
для 3-ей книги "Веды Словена" и пр.) где-та въ хранилищахъ. Цъной агромныхъ 
усилий издаётъ въ Рассии 2-й т. "Веды Словена" и "Топогр.-этногр. 
очъркъМакьдонии. Вьрнувшысь въ Макьдонию  прьтставльнъ въ 1891 къ пажызньннай 
пенсии за выдающыися заслуги. Въ 1893 умираитъ въ Софии. Наследники Вьрковича 
прьдлагали правитьльству выкупить сабрание (1515 песьнъ, сказаний и прьданий, 
въ 300000 строкъ), но прьдлажэние асталась бьзъ внимания. Вьрковичъ былъ 
убьждёнъ, исхадя исъ сваихъ исследаваний, въ томъ, што Арфей, Филиппъ, 
Альксандръ Вьликий - Славяне, што наиболее старымъ насьлениемъ Балканъ являютца 
Славяне, и имьнна атъ нихъ Греки заимствавали сваё высокае искуства.
     Иванъ Попилиевъ Гологановъ праисхадилъ исъ стариннава балгарскава 
сьмейства, атличавшъвася крепастью и мнагадетнастью. Радился въ Търлисе, 
Демирхисарскава санджака въ 1839 г., старшый сынъ у свящэнника и 4-ра млатшыхъ. 
У самаво Ивана была 6-ра дьтей. Акончывъ гречъскае учылищэ, въ 1856 паступаитъ 
въ Търлисскае балгарскае учылищэ при архимандрите. 17-ти летъ назначънъ 
учытьльмъ въ Търлисъ. Съ1860 да 65 учытьльствуитъ въ с. Крушэво, въ 1865-66 
писарь въ манастыре. Въ1867-77 сатрудничаитъ съ Вьрковичъмъ па сабранию песьнъ. 
На ньво льгла аснавная забота па збору, записи и упарядачыванию песьнъ. 
Аставилъ писарства, аткрылъ въ Крушэво сваю лавку. Нескалька разъ задержывался 
турецкими властями, и на прадалжытьльнае время въ 1876 и 1887г. При обыске иво 
дома исщэзли старинные балгарские книжные памятники.
     Иванъ Галаганавъ атличался завиднай абразованнастью, атлична владелъ 
новымъ и старымъ  гречъскимъ, былъ вьсьма начытанъ. Любитьль Гомэра. Умьръ въ 
Крушэво на 56 г. жызни, нь  даждавшысь признания, каторае заслужылъ какъ 
деятьль вазраждения Славянства и сахранения иво духовнава багатства. Сведьния 
приводятца исъ книги Ив. Багданава "Веда Словена" (София). Аттуда жэ приводятца,
 какъ прадалжэние прьдисловия, бьседы са стариками, записанные Галаганавымъ, а 
такжэ другие песни абъ Арфее (въ канцэ).

Разгаворъ съ Хасанамъ исъ сьла Корава.

- Темъ песнямъ, каторые мне рассказалъ, атъ каво имъ научылся?
- Научился имъ атъ друга, каторый былъ известнымъ пьснапевцъмъ павсюду въ 
нашыхъ сёлахъ. Тотъ зналъ и многа другихъ песьнъ, но нь могъ сразу имъ научыть, 
зналъ адну песню, каторая, штобы спеть, длитца три дня и три ночы, мне очънь 
хателась иё выучыть, но нь смогъ, ужъ очънь была бальшая, такъ мне стыдна, што 
нь смогъ иё запомнить, но што делать, разъ гасподь нь далъ мне столька ума, 
сколька далъ другу, многа разъ мне иё пелъ, штобъ иё выучылъ, после, какъ 
увидьлъ, што никакъ нь магу иё запомнить, заплакалъ и сказалъ: "Ахъ! Пака азъ 
жывъ ищо, славятца нашы деды этай песней, каторую 
пели нашы цари, какъ умру азъ, са мной вместе прападётъ и песня, каторая 
асталась и сахранилась у насъ, што паётца толька въ ньчотные годы, а тьперь, 
можътъ па грьхамъ павьлелъ гаспоть, штопъ прапала"…Вотъ ты удивляишся, баринъ, 
и другие многие удивлялись, какъ и ты! А мы такими не были малатцами, патаму и 
гасподь нь давалъ силы ума, штобы што толька слышать, запаминать, какъ ты 
пишъшъ въ книгу, тагда и азъ записывалъ въ уме то, што слушалъ. А ведь и то атъ 
Бога, штобы перенимать што-либа атъ нашыхъ дедавъ. Имелъ такую ахоту на песни, 
што толька аднажды какъ услышу какую песню, какая бы ни была бальшая, 
записывалъ иё какъ въ книгу, таво и дедъ удивлялся мне, и гаварилъ мне всё, што 
дьржалъ въ уме. Нь приахотились къ песне, и даражыли, кагда слушали, все нашы 
рьбятишки ничьво нь знаютъ, патаму што имъ гаварили учытьля, што петь песни 
грехъ, и кто ихъ паётъ, таво щытаютъ ньвернымъ. Пять летъ назатъ пришолъ въ 
сьло адинъ учытьль изъ Арчълибийско ва время рамазана. Такъ дапросъ устроилъ 
нашымъ учытьлямъ, штопъ кто паётъ песни, таво нь пускать на службу. Тагда и мне 
дапросъ устроилъ, штобъ нь пелъ. Три ньдели нь хадилъ на службу, и съ техъ поръ 
большэ нь пелъ. Всё, што тьбе рассказывалъ.
- Как тьбе дедъ рассказывалъ песни, што ты ихъ выучылъ?
- Онъ мне гаварилъ, што иво дедъ, атъ каторава онъ научылся песнямъ, заверилъ 
иво нащотъ ихъ, и заклялъ, што нь будьтъ таму дабра, кто нь расскажътъ ихъ 
другому, кто толька ни захочътъ. Каждый вечъръ мне рассказывалъ, и за кароткае 
время научылъ петь нескалька песьнъ.

Разгаворъ съ Памакамъ Хасимамъ исъ сьла Чавдърли,
Пазарджыйскай каазы атнаситьльна народнасти.

- Очънь благадарьнъ тьбе, друхъ, што рассказалъ мне столька песьнъ, каторые са 
врьмёнъ ищо нашыхъ прадедавъ, и каторые да сихъ поръ хранили для ихъ пачытания, 
но тьперь ищо тьбя расспрашу и а другихъ, умаляю тьбя мне ихъ рассказать.
- Да ведь, баринъ, расспрашывай мьня какъ толька хочъшъ и то, што знаю, тутъ жэ 
тьбе расскажу: азъ завсьгда къ тьбе какъ къ брату; харошые деньги, што мне далъ,
 упали мне съ неба, какъ атъ Бога, штопъ купить жыта детямъ, штопъ прадьржатца 
пачти две ньдели съ Божъей помащъю, веришъ ли, баринъ, аставилъ дьтей съ 
десятью пудами жыта, но тьперь буду прадавать дёгать, какъ толька иво прадамъ 
куплю жыта, но кагда вьрнусь дамой, штобъ накармить дьтей, ужъ ы нь знаю, и 
дажывутъ ли маи детки; и дьтей сына азъ ыщо кармлю, вьдь забрили въ службу на 
два года.
- Богъ за насъ, другъ, за всехъ и за тьбя. А знаишъ ли, или слышалъ, вы, Памаки,
 какъ дашли и асели въ гарахъ Доспатъ.
- Кагда дедъ мьня учылъ и рассказывалъ песни, плакалъ и гаварилъ, што кагда-та 
нашы деды слыли самыми знамьнитыми багатырями на зьмле, и насьляли Край землю, 
ихъ ваивода Помашъ, удальцомъ волхамъ* называимый, льталъ какъ птица, да хадилъ 
дажэ по небу, да служылъ Богу, каторый далъ иму прикасъ пайти  въ Дольскую* 
землю, штобъ научыли иво Доли* всякимъ занятиямъ, асобьнна битве, кагда будьтъ 
хадить на орды*. Тагда, кагда хадилъ, палюбилъ дочъ Дольскава* караля и жънился 
на ней, да забралъ иё ва дварецъ. Расъ пришла къ ньму ва дварецъ талпа, плача, 
нь хватаитъ на всехъ места для пахаты и паздбищъ для ската. Тотъ задумался, што 
делать. Гаспажа заходитъ къ ньму и гаваритъ, што хватитъ сидеть на этай зьмле, 
а пара взять сабли и стрелы, сабрать малатцовъ и искать другой зьмли. Тотъ 
паслушалъ гаспажу, и тагда сабралъ самыхъ маладыхъ удальцовъ, девушъкъ и 
гаспадаракъ, натъ какими удальцами былъ ваиводай, а девушкамъ и гаспадаркамъ 
галавой была иво гаспажа, хадилъ па зьмле, где прайдётъ и захватитъ землю, тамъ 
ставилъ сваихъ ваиводъ управлять теми мьстами, какими гарадами авладьвалъ, 
давалъ имъ другие названия, падобные имьнамъ гарадовъ въ Край зьмле, такъ 
паступалъ съ реками и съ марями, штобы дружыне была какъ на Край зьмле. Кагда  
захватилъ многа зьмли и иму надаела ужэ хадить, спрашываитъ гаспажу, гадитца ли 
иму сабрать ваиводъ ы тагда падьлить землю, каторую захватилъ зъ дьвятью 
бальшыми гарадами, штобы бросить жребий каждаму управлять той зьмлёй; на каво 
падётъ жребий, а иму быть надъ ними первымъ ваиводай и рьшать всё, што да ньво 
дайдётъ. Гаспажа на то нь сагласилась и сказала иму, што нужна ищо хадить па 
зьмле, пака нь встретятъ такие горы, какъ Дольские, и, захвативъ ихъ, тамъ 
асядутъ, да паставятъ гарада и сёла, а другие ваиводы сядутъ па палямъ, а онъ 
въ гарахъ и, какъ въ Край зьмле ваиводы жыли въ гарахъ при Дольскамъ карале, да 
искали у ньво суда и учылись какимъ-либа занятиямъ, такъ и тьперь ваиводы пусть 
являютца къ ньму въ горы и учатца чъму бы та ни была у ньво. Тагда онъ 
паслушался гаспажы и искалъ такие горы, пака ни дашолъ въ Доспатъ, каторая 
тагда была пуста, но онъ паставилъ гарада и сёла и засьлилъ, а въ память такихъ 
горъ въ Край зьмле, назвалъ иё Бела гора и Белюръ горы, въ каторые тагда, кагда 
засьлили и вьзде стали известны, начали прихадить съ Края зьмли Доли, каторые 
учыли народъ всякимъ занятиямъ. Аттаво начали верить, што самъ Бохъ спускался 
въ горы и учылъ людей чъму-нибуть. А атъ таво ваиводы Помаша стали мы и вьдёмся 
атъ памашскава рода, ищо  кагда у насъ были цари; удалей насъ не была, патаму 
што имъ памагали Доли, но какъ гаварилъ мне дедъ, што кагда-та ищо вьрнутца къ 
намъ те залатые годы, въ каторые нашы сынавья пакажутъ удаль, каторай все 
устрашатца.
- Кагда шли нашы деды па той зьмле, не была ли у нихъ письма или книхъ?
- Дружыщэ, баринъ, а чомъ ищо ты мьня спрашываишъ, вьдь гаварилъ ужэ тьбе, што 
ани были самыми учоными въ то время. Дедъ мне рассказывалъ, што у нихъ были 
учытьля, каторые имъ калоли жэртву…да гаварили што настаньтъ. Той веры была 
многа книгъ, но въ самамъ высшъмъ пачоте были песни, каторые ани пели, кагда 
выхадили на рать и кагда на нихъ нападала какое-нибудь зло. Учытьль пелъ и 
калолъ жэртву для Бога, а девушки свистели въ свирели и управлялись съ 
хазяйствамъ. Какъ хочъшъ, баринъ, а ушъ паверь, што нашы деды таво времьни были 
были самыми учоными на зьмле, и все другие прихадили, штопъ спрасить у учытьлей 
какъ што делать.
- Нь слышалъ, где-нибуть пападалась что-нибудь атъ техъ книгъ или свиткавъ?
- Дедъ мне гаварилъ, што такие книги были въ каждамъ сьле въ Доспате, пака нь 
пришли инаверцы. Тагда нашы враги сильна притьснили дедавъ съ верай, такъ, што 
никто изъ малатцовъ ни храбрастью, ни удалью нь могъ взять, начали зжыгать те 
старые книги, асобьнна прежней искуснасти; тагдашний нашъ царь издалъ указъ, у 
каво найдутъ те старые книги, то таво накажутъ смертью. Тагда некатарые противъ 
царскава павьления устроили васстание, но царь съ помащъю враговъ пьрьсилилъ 
ихъ и разагналъ; адни прьтпачли аставить атецъства, но нь веру, и разашлись па 
разнымъ землямъ, а другие  тайна хранили старую веру и книги. Такъ расправились 
нашы враги, штобы нь апасатца нашыхъ дедавъ, но дастигньмъ жэ верай таво, чъво 
удалью не смагли и сахранимъ жэ нашу чэсть ва всёмъ, што изъ насъ праизашло, и 
патомъ ищо прийдётъ время, кагда нашы дети патомъ вазьмутъ верхъ, патаму што и 
Богъ нь даётъ сагласия, штобы правили толька те, атъ каторыхъ всё праизашло на 
зьмле.
- Нь знаишъ ли, тьперь есть где-нибуть скрытые такие старые книги?
- Можътъ и есть где скрытые такие книги па землямъ, каторые учытьля укрывали па 
странамъ, штобъ нь нашли ихъ враги. Пять летъ назадъ мне рассказывалъ кое-кто 
исъ сьла Дьовленъ, што, кагда строилъ хату, выкапалъ адинъ сундукъ для пуль; въ 
томъ сундуке ничъво не была, кроме пьти кожаныхъ книхъ, каторые, онъ вытащылъ и 
паказалъ учытьлю. Тотъ иму сказалъ, штопъ крепка хранилъ и никаму нь давалъ, а 
держалъ ихъ дома, пака нь прийдётъ за ними кто-та изъ Масковскай зьмли, и дастъ 
ищо за нихъ многа деньгъ, и акажътъ бальшой пачотъ, што въ иво доме нашлись 
такие старые книги ищо съ 
таво времьни, кагда нашы деды были въ Край зьмле. Приятель, какъ научылъ иво 
учытьль, да сьводняшньва дня хранитъ ихъ въ сундуке и держытъ иво закопаннымъ 
въ адномъ месте въ доме, съ техъ поръ, какъ выкапалъ иво изъ зьмли, прашло, 
можътъ, летъ дватцать. Другой приятьль исъ сьла Баня гаварилъ мне,, што кагда 
оралъ ниву нашолъ адну мальнькую пьщэрку, въ каторай была многа чълавечъскихъ 
кастей, а срьди нихъ былъ сундучокъ изъ жълеза, въ каторамъ были залатые 
перстни, серьги и ажърелья, и две очънь бальшые книги, те перстни и другие 
драгацэннасти онъ павытащылъ, а книги аставилъ тамъ и привёлъ учытьля исъ сьла, 
штопъ тотъ пасматрелъ ихъ и прачыталъ. Учытьль ничъво нь смогъ панять, атъ таво 
рассердился, развёлъ агонь и спалилъ ихъ. Гаварилъ, што то ищо атъ калдавтства 
ньверныхъ, и если ихъ найдётъ какой-ньбудь ньверный, тутъ жэ прачтётъ и тутъ жэ 
узнаитъ, што у нихъ была кагда-та царства, чъво не патерпять у насъ, турки. А 
залатые драгацэннасти пьрьтапили иму у аднаво чъканщыка въ Пазарджыке, и темъ 
паправилъ сваё хазяйства. И такъ, баринъ, па нашымъ сёламъ далжно быть многа 
местъ, въ каторыхъ старые книги зарыты въ землю, или спрятаны ва дваре, но 
тьперь ужъ никто нь вытаскиваитъ, а прячутъ въ тайникахъ. Кагда-та была ищо 
большэ, если бы ихъ нь жгли учытьля, а тьперь многие приятьли мне сказывали, 
што нахадили такие книги, но нашы учытьля ихъ жгли.
- Дай Богъ, другъ, ньмедльнна пасылай ка мне, какъ наткнёшся ты на што-нибудь 
исъ таво залатова времьни нашыхъ дедавъ, а чэрьсъ тьбя патомъ вы, Памаки, и 
дабьётесь той чэсти, каторую имели кагда-та. Патаму умаляю тьбя, какъ толька 
вдргъ узнаишъ а такихъ книгахъ, сразу штопъ шолъ въ сьло Дьовленъ, а на сколька 
дней аставишъ сваю работу, тутъ жэ тьбе аплачу паденнае, па 6 гр., а если 
извльчошъ и приньсёшъ те книги, и если эта те книги, въ каторыхъ записаны песни 
нашыхъ дедавъ, тутъ ужъ выдамъ тьбе награду въ 1000 гр.:
- Харашо бы, баринъ, я тьперь пахажу месяцъ па сьлу да паспрашываю а такихъ 
книгахъ, и сагласьнъ, если заплатишъ па 6 гр. падённа, а если удастца угаварить 
приятьля изъ Дьовлена прадать мне книги, тагда какъ быть, вьдь  у мьня нетъ 
жыта на 20 гр. въ доме, а бьзъ деньгъ можътъ и нь дать, можътъ и дорага за нихъ 
запрасить.
- Ты сматри толька, штобъ иво угаварилъ аддать, а зъ дьньгами тагда устрой 
пусть самъ приходитъ, штобы толька принёсъ книги, а тагда пагаваримъ и а цъне, 
если нь сможътъ прийти, тагда ты узнай пра цэну и тутъ жэ прихади ка мне за 
дьньгами.
- Такъ, баринъ, и будьтъ, и тьперь а томъ пазабочусь, ищо прайду па другимъ 
сёламъ распрастраню, но тьперь скора нь смагу дайти да тьбя, патаму што тьперь 
многа придётца наниматца въ работу па нашымъ сёламъ.
- Харашо, какъ толька сможъшъ, такъ прийдёшъ, толька гльди, найди где-нибуть 
старые книги.

Прьдание а Доляхъ.

- Доли, а каторыхъ многа паётца въ песняхъ, кто такие были?
- Ну, дарагой, разве ты нь знаишъ, кто были Доли! Ани были люди, какъ мы, была 
у нихъ бальшое царства; вотъ, кагда-та нашы деды, кагда жыли въ Край-зьмле, 
насили такое имя Доли; ани были очънь известны и нь толька въ Край-зьмле, ани 
занимались разными дьлами, а другие мьста были запущъны, и кагда на нихъ 
сьлились нашы деды, тагда ихъ абрабатывали и учыли людей всякимъ занятиямъ, 
паэтаму имъ ваздавали чэсть какъ Багамъ, такъ какъ думали, што ани сльтали съ 
ньбесъ и были посланы Богамъ нарошна, штобы научыть ихъ орать и всьвазможнымъ 
дьламъ; но после дедавъ, как-та 
распрастранились па всей зьмле, и тагда-та патьряли то имя Доли, паэтаму 
каждаму войску, каторае састаяла исъ 5-10 тысячъ душъ и ухадила засьлять 
какое-нибудь другое пустое места, давалася то имя, каторае насилъ ихъ ваивода, 
и то имя аставалась за теми навсьгда; патаму нашы деды, кагда дьлились многа 
разъ на многа войскъ, принимали и многа имёнъ, и такъ да ныне стали различатца 
между сабой толька па имьни ваиводы, или царя; кагда прашло многа времьни и ани 
утьряли имя Доли, и сами стали верить въ Доль, што ани не были людьми, но што 
ани сльтели съ неба и научыли людей чъму бы та ни была. Кагда схадили на землю, 
то днёмъ пристанищъмъ им были горы, а ночъю хадили па гарадамъ и сёламъ; Доля 
значытъ, што всё знаитъ.Вначале адинъ царь па имьни Крэсникъ, известный въ то 
время знахарь, началъ учыть нашыхъ дедавъ, што Доли были Бажъства, высшые надъ 
людьми, паэтаму онъ ыхъ абажъствлялъ и имъ калолъ жэртву; онъ первымъ сыгралъ 
песни для Доль, въ техъ песняхъ называлъ ыхъ нь толька Долями, но и Ведами 
Самадивами; а томъ царе рассказывалъ мне дедъ, што былъ чабаномъ при бальшомъ 
стаде, и, кагда пасъ стада, авчарскай ярлыгай савьршалъ всьвазможные чудьса, 
какие толька хателъ, т.е. ярлыгай дьржалась стада и паслось па гарамъ, кагда 
Солнцэ сильна припькала и стада разбьгалася, штобъ укрытца патъ сенью дьревьевъ,
 взмахнётъ ярлыгай надъ галавой, и Солнцэ затяньтца, такъ иво стада 
прахлаждалася и паслось па гарамъ; кагда нь нахадилъ вады папить, да и напаить 
стада, брасалъ ярлыгу въ какое-та места и вотъ, тотчасъ изливалася вада, тагда 
папьётъ и онъ, и иво стада, и многие другие чудьса савьршалъ, пака нь случылась 
стать царёмъ.
   Как-та расъ кагда разлажылъ агонь въ гарахъ, где у ниво была стада, пришли 
къ ньму большэ тысячы Доль Самадивъ, все девушки, сияющые как Солнцэ, съ косами 
да зьмли, и акружыли иво, да выбирали прамежду сьбя ту изъ нихъ, каторая иво 
палюбитъ; но онъ прьньбрёгъ ыхъ красатой, патаму што нь палучылъ атъ матьри 
разрьшэния  на жънитьбу, и, будучы савсемъ напуганъ ими, разгневался и махнулъ 
на нихъ ярлыгай, такъ и избавился атъ нихъ; патаму большэ и нь вазвращался въ 
горы, а аставилъ стада и сталъ царёмъ, но нь хателъ аставатца въ той зьмле, 
патаму што баялся, што придутъ Доли и иво саблазнятъ, паскольку иво мать нь 
пазваляла иму любить Долю, и онъ тагда  сабралъ атрядъ малатцовъ и девушъкъ и 
пьрьсьлился въ другую землю. Толька въ той зьмле началъ петь песни для Доль и 
ихъ абажъствлять; темъ, што видьлъ Доль какъ девушъкъ, убьдилъ нашыхъ дедавъ, 
што Доли были жонами; а пра техъ Доль, каторые пришли къ иво кастру, 
рассказывалъ, што какъ увидьли, што пабьжалъ атъ нихъ и нь смогутъ иво 
саблазнить, атъ бальшой любви, каторую питали къ ньму, бросились въ агонь, и то 
иво такъ апьчалила, што бросилъ ярлыгу въ агонь и онъ пагасъ; такъ онъ ыхъ 
избавилъ, и ани навсьгда скрылись въ гарахъ, пасрамлённые темъ, што Крэсникъ 
ихъ прьвзашолъ.
   Тодъ жэ царь Крэсникъ  многа расъ патомъ хадилъ въ горы къ Долямъ и имъ 
калолъ жэртву, но те большэ нь лезли, а учыли иво темъ занятиямъ, каторыхъ онъ 
да этава нь зналъ, и аттаво праславился па всей зьмле.
- Чорнае море, а каторамъ многа гаваритца въ песняхъ, эта то, што въ этай зьмле,
 или какое другое?
- Разве нь знаишъ, што за Чорнае море, пра каторае рассказываютъ песни, - то въ 
Край-зьмле; называлась Чорнымъ ни атъ чьво другова, но толька атъ таво, што 
многие нашы деды ухадили къ ньму и большэ нь вазвращались, патаму стали верить, 
што Бохъ Чърнецъ сиделъ тамъ и всехъ, кто прихадилъ, брасалъ въ море, пака 
аднажды Богъ нь смиластивился и нь научылъ людей управлять караблями и плавать 
по марю, словна хадить по суху; а кагда дашли деды да той зьмли, назвали и то 
море Чорнымъ въ память а томъ, што и въ Край-зьмле была море, каторае насила 
имя Чорнае; всё какъ есть, правда, а нь какъ думаишъ, што а томъ море гаваритца 
въ песняхъ.
- А два белыхъ Дуная, а каторыхъ упаминаютъ песни, где были?
- И те были въ Край-зьмле; а то нашы деды, кагда пришли на эту землю, паскольку 
пьчалились, што аставили атчызну, паэтаму ихъ ваивода  или царь гарада и реки 
такими имьнами называли, какие были въ Край-зьмле, и тагда те льхко забывали 
прежнюю зьмлю, каторая была такъ пладаносна и насьльна, а тамъ, куда ани пришли,
 всё была пуста, и ни адинъ чълавекъ нь работалъ въ поле.
- А змеи, а каторыхъ столька упаминаютъ песни, кемъ ани были?
- И те были люди, какъ мы, были молатцами, всякий царь Края-зьмли былъ абязанъ 
пасылать каждый готъ па три молатца въ горы, въ техъ гарахъ былъ дварецъ, и въ 
нёмъ сиделъ некий царь па имьни Змей; у ньво служыли три года, после самъ царь 
ухадилъ туда и калолъ жэртву для Змея, каторый, удавлетварённый жэртвай, самъ 
набиралъ вады изъ ысточника и давалъ малатцамъ папить, для таво, што атъ вады 
прибывала столька силъ, што льтали какъ птицы, а на какую толька рать ни хадили,
 всьгда пабьждали, паэтаму все сидели ва дварцэ у царя, каторава очънь 
пачытали; но па прашэствию многихъ летъ прапалъ тотъ абычай, и аттаво начали 
верить нашы деды, што Доли, да и Змеи, не были люди, но кагда-та были 
бьзгрешнымъ чълавечъствамъ, сльтали съ неба на землю и памагали людямъ, а кагда 
начали грьшыть, Богъ разгневался и нь сталъ пасылать ихъ на землю, а техъ, 
каторымъ случылася въ то время быть на зьмле, Богъ нь вазнёсъ на неба изъ-за 
саучастия въ чълавечъскихъ грьхахъ, но и нь аставилъ на зьмле при людяхъ, а 
запаведалъ имъ днёмъ падниматца въ горы, а ночъю хадить па зьмле. Эта те самые 
Змеи, и аткуда взялись на зьмле.

Аснова пьрвабытнай всьмирнай веры, сльды каторай сахранились въ Радопскихъ 
былинахъ:

«Боже ми Боже!
Боже ми арине,
Арине саипе,
Саипе ажине,
Ажине ми Дине,
Дине ми увишне,
Увишне ми талине,
Сан ми адине…»

Пьрьвотъ са словъ пьвца:               Нашъ пьрьвотъ:
«Божэ мой Божэ!                              «Божэ, мой Божэ!
Божэ мой прьчыстый,                       Божэ ярый,
Прьчыстый прьсветлый,                   Ярый, сияющый,
Прьсвтлый прьмудрый,                    Сияющый, жывящый
Прьмудрый мой Божэ,                      Жывящый, мой дивный,
Божэ мой вышний,                            Дивный, мой вышний,
Вышний мой облачный -                  Вышний, мой тайный,
Умомъ ньпастижымый!»                   Суть адинъ!»

Эта строки адной стариннай песни, састаящэй изъ 420 строкъ, называющъйся: 
«Дойна - добрая  девица».
Гасударствьнная «слава» народа, бывшъва аснаватьльмъ абразованнасти, 
сахранившъйся въ Радопскихъ песняхъ:
Бохъ ы Царь.
Самая истинная, самая прочная и самая ньпакальбимая и ньсакрушымая аснова 
щастья и благаденствия рода чълавечъскава:
«Если Ты, Царь, будьшъ жывъ -
И мы будьмъ жыть;
Если ты пагибньшъ -
И мы пагибньмъ!»
Эта строки адной стариннай песни, васпьвающэй пьрвабытнае пьрьсьление народавъ.
Эти песни ищо нь напьчатаны.

1.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   КАЛЕДАВЪ - ДЕНЬ.

Песня 1.
Ой, вышла, вышла старица
Ой, вышла ана изъ дварца,
Въ дьсницэ иё лучына ясна,
Лучына ясна ясёнъ агонь,
Въ шуйцэ иё бьла книга
Бела книга чърна письма,
Какъ крикнула, прикрикнула,
Гласамъ гласитъ, песню паётъ
Песней паётъ бьлу книгу
Бьлу книгу чърна письма:
«Братья млатцы лихи удальцы,
Ушъ утра Буднай вечъри.*
Лишъ взайдётъ яснае Солнцэ,
А съ Солнцэмъ вместь красный - день
Ой, красный - день Каледавъ день*.
Каледа Богъ да на зьмле,
Златой свой посахъ онъ носитъ,
Да всё ходитъ онъ па зьмле
Изъ горада онъ ва горатъ,
И атъ сьла онъ ка сьлу,
И атъ двара онъ ка двару,
Лишъ толька жэ Солнцэ взайдётъ,
Ушъ онъ все земли прашагалъ
Паднялся онъ въ Бьлу гару,*
Садился онъ падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ къ белъ кладьнцу*,
Да всемъ онъ смотръ тутъ учынилъ.
Кто изъ млатцовъ жэртву кольтъ,
Кто ловитъ иму мелку дичъ,
Мелкую дичъ бьлу птицу,
Да иё къ матьри ньсётъ
Гатовить Будну вечърю,
Гастить ею стара атца,
Старова атца трапьзай;
Да тутъ Каляда саходитъ
Да шэствуетъ онъ па зьмле
Атъ горада да ва горатъ,
И атъ сьла онъ ка сьлу,
И атъ двара онъ ка двару;
Садитца онъ ка трапьзе,
Придвиньтъ залатой посахъ
Да прагонитъ чърну Юдоль*
Чърну Юдоль самародицу*;
Кто съ молатцъвъ жэртвъ нь кольтъ,
Кто съ молатцъвъ дичъ нь ловить
Мьлкую дичъ бьлу птицу
Къ матери иё нь ньсётъ
Гатовить Будну вечърю,
Къ таму нь сядьтъ къ трапьзе,
Нь придвиньтъ златой посахъ
Штобъ выгнать чорную Юдоль
Чърну Юдоль самародицу;
Въ пазухе иво злата чаша
Злата чаша кастяная,
А въ чашэ мёртвая вада.
Ва дваре ею параситъ,
Да ва дваре нь быть дабру,
Въ дваре дабра нь станьтца».
Какъ вышла, вышла старица
Да паётъ, слова гаваритъ,
Младцы иё на смьхъ взяли:
Да врёшъ ты всё, мать, ты намъ лжошъ!
Ну какъ сайдётъ Каледа Богъ
Лишъ взайдётъ яснае Солнцэ
Да штопъ прайти да все земли,
Штопъ прайтися атъ града въ градъ,
И атъ сьла жэ ка сьлу, 
И атъ двара, да ка двару,
Да птицэй тутъ нь дапархать
Нь дапархать нь дальтеть
Далёкихъ дастичъ штобъ зьмель:
Скажы намъ, мать, ушъ ты скажы
Ниушта ты намъ, мать, всё лжошъ,
Ниушта, мать, въ абманъ вводишъ:
Штобъ ана правалилася,
Ты намъ бьды наделала,
Што пасылаишъ на гару,
Штобъ мы лавили мелку дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Што пасётъ иё Белый Змей*
Онъ Белый Змей да пьрнатый,
Штобъ насъ увидьлъ на гаре
Што ловимъ мы мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Рассердился, разгневался,
Вытаскивалъ люту стрьлу,
Да насъ стрьлою падстрьлилъ,
Штобъ, молатцы, мы сгинули,
Малотчыки ньвзрослые,
Ньвзрослы, ньжънатые.»
Имъ старица атветъ дьржытъ,
Эй, васъ я нь абманъваю,
Нь абману, вамъ нь салгу.
Сьдлалъ каня льтучъва
Льтуча каня а шэсть крылъ.
Пархаетъ онъ да какъ птица,
Да какъ птица онъ шырако
Всё шырако, да далько,
Толька взгльнёшъ адесную,
Прамчался онъ па всемъ землямъ,
Атъ край зьмли да край зьмли,
Атъ край моря да край моря.
Вамъ молатцы саветъ даю:
Кто изъ васъ пайдётъ на гару,
Штопъ тамъ лавить мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Таму Каледа къ трапьзе
Придвинулъ бы златой посахъ,
Прагналъ бы чорную Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу,
Къ таму, кто жэртвы нь кольтъ,
Нь ловитъ кто мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Да матьри нь приньсётъ,
Гатовить Будну вечърю,
Нь сядьтъ онъ ка трапьзе,
Нь придвиньтъ златъ посаха,
Нь выганитъ чърну Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу,
Въ пазухь иво злата чаша,
Злата чаша кастяная,
Ва чашэ мёртвая вада,
Каму ва дваре параситъ,
Нь будьтъ въ томъ дваре дабра,
Въ дваре дабра нь станьтца.»
Паслушали младъ удальцы.
Танко ружъё на рамьчка,
Танку пику да во руку,
Да на гару все аташли,
Да ловятъ всё мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу.
Выходитъ толька Белый Змей,
Онъ Белый Змей, да пьрнатый,
Разгневался, рассердился,
Вытаскивалъ люту стрьлу,
Наладилъ стрелу въ нихъ стьлить,
Ещо стрьлу въ нихъ нь пустилъ,
Вдругъ Доля самародица*
Да иму речью гаваритъ:
"Эй, ты, мой братикъ, Белый Змей,
Ушъ Белый Змей, да пернатый,
Чъму, братишка, сердишся,
Да стрелачку павытащылъ,
Падстрелить млатцовъ удальцовъ;
Нь па сваей воле пришли,
А ихъ паслала старица.
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ день,
Да пусть паловятъ мелку дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Згатовить Будну вечърю;
Штобъ накрыть злату трапьзу,
Штолъ сели все ка трапьзь,
И ждали Кальду Бога,
Штобъ сели все ка трапьзь,
Вьчэрять Будну вечърю;
Штопъ придвинулъ златой посахъ,
Штопъ прагналъ чорную Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу,
Да нь захватитъ ихъ двары.
Какъ имъ сказала старица,
Саветъ дала, гаварила,
Удальцы вспалашылися,
Да на гару ани нь йдутъ,
Штобъ всехъ ихъ нь пастреляли.
Да ихъ старица прасила.
Пайди жэ, братикъ, вторгнися,
Влезь, братику, въ пьщэры те,
Штобъ удальцы дичъ лавили,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Вьрнутца штобъ да вечъри,
Што ихъ тамъ мать ажыдаитъ;
Да если чуть замешкаютъ,
Разгневался бъ Каляда Богъ,
Разгневался бъ, рассердился,
Нь сядьтъ онъ ка трапьзе,
Вьчэри нь вьчэряитъ;
Нь придвиньтъ златъ посаха,
Нь выганитъ чърну Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу;
Въ иво пазухе злата чаша,
Злата чаша кастяная,
Въ чашэ иво мьртва вада,
Каму ва дваре параситъ
Нь будьтъ въ томъ дваре дабра,
Въ таво дабра нь станьтца.»
Тутъ Белый Змей атветъ дьржалъ:
"Сьстра Доля самародица,
Да иду ва пьщэры те,
Паявятца бьлы птицы,
Да порхнутъ ани въ высату,
На высату, на гору ту,
Да скроютца ва камьньяхъ,
Ихъ удальцы нь паймаютъ,
Да ищё три дня имъ сидеть,
Мьлкой дичы нь налавить -
Да на нихъ Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился
Да имъ дабра нь станьтца;
Ужъ азъ тьбя мальбой малю,
Штопъ падаждали бъ удальцы,
Штопъ паждали ищо чудокъ,
Ищо чудокъ да полудня,
Лишъ порхнутъ белые птицы,
Да прильтятъ въ пьщэры те,
Штопъ папастися ва лужке;
Азъ брошу сваимъ посахамъ,
Да съ посаха таво будьтъ,
Нь будутъ льтать высако,
Нь снимутъ ихъ съ танка ружъя,
Нь сабьютъ ихъ лютой стрьлой,
Руками ихъ пахватаютъ,
Жывыми сньсутъ старицэ;
Та старица ихъ пакольть,
Сгатовитъ Будну вечърю.
Каледа Богъ на трапьзе,
Прьдвиньтъ залатой посахъ,
Да выганитъ чърну Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу,
Пусть са дваровъ бьгутъ въ горы.»
Какъ крикньтъ Доля, выкрикньтъ,
Удальцамъ слова гаваритъ:
Эй, вы, малатцы удальцы,
Пастойте, абаждить жэ,
Ищо чудокъ да полудня,
Лишъ склонитца ясно Солнцэ,
Да толька вайдётъ Белый Змей,
Онъ Белый Змей да пернатый,
Штобы вайти ва пьщэры,
Вспархнутъ тутъ белые птицы,
Припорхаютъ въ пьщэры те,
Да папасутца ва лужке;
Какъ пасутца бьлы птицы,
Нь бейть ихъ съ танка ружья,
Съ танка ружья, лютой стрьлой,
А ихъ руками хватайте,
Матери жывьёмъ насите,
Да ихъ ей жэртваю калоть,
Съ жэртвы вьчэрю гатовить,
Да накрыть злату трапьзу,
Лишъ штопъ пришолъ Каледа Бохъ,
Вьчэрять Будну вечърю;
Штобъ двинулъ златымъ посахамъ,
Да прагналъ чорную Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу.»
Слову Доли самародицы
Удальцы саглашалися,
Падъ дерьва садилися,
Ждали ани да полудня;
Лишъ скланилась ясно Солнцэ,
Являитца жэ Белый Змей,
Онъ Белый Змей, да пернатый.
Лишъ входитъ онъ ва пьщэры,
Вытаскивалъ злату свирель,
Да на свирели свиристелъ,
Да тутъ птицы запорхали,
Да порхали въ пьщэры те,
Да паслися жэ ва лушке,
Да ва лушке, ва садичке.
Да выхадилъ тутъ Белый Змей,
Онъ Белый Змей, да пернатый,
Да бросилъ сваимъ посахамъ,
Ещо нь бросилъ посаха,
Унялися бьлы птицы,
Нь пасутца, нь порхаютъ.
Хватаютъ ихъ младъ удальцы,
Да каждаму - па девять птицъ;
И каждый матьри ньсётъ:
Жывыми птицы астались,
Съ аружъя ихъ нь сбивали,
Стрьлой па нимъ нь стрьляли,
Да ихъ матьрь въ жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ бьлу птицу,
Гатовить Будну вечърю.
Да накрываитъ трапьзу,
А къ трапьзь нь садитца,
Лишъ палитъ ясну лучыну,
Ясну лучыну, яснъ агонь,
Прайдётца бальшымъ горадамъ.

   Каждый день пьрьтъ Кальдой - днёмъ всякъ выхадилъ на гару, да вылавливалъ па 
адной - две птицы, какие толька были, да атнасилъ ихъ дамой, а гатовили ихъ съ 
курицэй или овнамъ для Буднай вьчъри; жъна у избы встрьчала девять девушъкъ, 
каторымъ давала па адной зажжоннай лучынь, агонь каторыхъ называли «Бльстящый 
агонь», и те хадили па сьлу и пели следующую песню.
Песня 2.
Ой, мати, мати, старица,
Ой, выйди мати, падайди,
Падайди, мати, ка двьри,
Ка двери, мать, ка варатамъ,
Па утру, мати, красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день.
Стара Барыня* огнь клала,
Да ясный огань засвьтить,
Будну вьчэрю гатовить,
Злату трапезу накрыла,
Къ трапезь Буднай вечъри;
А ещо нь садилася,
Нь садилась вьчэряти,
Штобъ даждать Кальда Бога;
Лишъ вспыхньтъ ясна лучына,
Ясна лучына, яснъ агонь,
Да имъ лучыну пьрьдавъ,
Што имъ зарокъ ана дала:
Лишъ у таво, кто огань клалъ -
Хоть все агни пагасятца -
Штобъ запалить ясёнъ агонь,
Гатовить Будну вечърю,
Таво агонь нь угасить.
Усядьтца у огнища,
Усядьтца да старый дедъ,
Да придвиньтъ залатой комль*,
Ништо тотъ комль нь угаситъ,
Штолъ селъ ка мне Каледа Бохъ,
Селъ у мьня ка трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю;
Лишъ толька угаснуть агню,
Разгневался пъ Каледа Бохъ,
Разгневался бъ, рассердился,
Нь придвиньтъ златъ посаха.
Въ дваре таво чърна Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Таму дабра нь станьтца;
Поле таво запуститца,
А съ польмъ да и нивы жэ,
Пшъница нь уродитца,
Амбары апарожнятца;
Дьтишки малы заплачутъ,
Заплачутъ, да захныкаютъ,
Што хлеба ани нь идятъ,
Бьла хлеба, бьлой пышки.
Ой, слышала ли ты, мати?
А если, мать, нь слышала,
Тьперь, мати, паслушаишь:
Златися ясна лучина,
Да запались ясёнъ агонь,
Гатовься Будна вечъря;
Вотъ Будный вечъръ настаётъ,
Скланяитца ясно Солнцэ,
Скланитца Солнцэ на закатъ,
Да всё тьмнее сумьрки,
Темьнь и мракъ спустилися,
Тьмно ужэ, и чорный мракъ.
Пра то я, мати, думаю:
Если млатца нь паслала,
На гору, мать, въ пьщэры те,
Штобъ налавить мелкай дичи,
Мьлкую дичь, бьлу птицу,
Да удалецъ птицъ нь принёсъ,
Штопъ згатовить бьлу птицу,
Згатовить иё, закалоть,
Лучыну нь запалила,
Да агонь нь разложыла,
Што вдрхъ прийдётъ Каледа Бохъ,
Да сядьтъ лишъ ка трапьзе,
Увидитъ, што вьчэрю - та
Ты, мать, и нь гатовила,
Бьлыхъ птицъ къ Буднай вечъре,
Разгневитца, рассердитца,
Да съ вечьри паднимьтца;
Златую чашу вытащытъ,
Златую чашу кастяну,
Да ва дваре онъ параситъ,
Пароситъ всё мьртвой вадой,
Въ дваре тваёмъ чърна Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Весь дворъ твой запустошыла.

   Каждая девушка выхадила съ лучынай, зажыгала агонь атъ техъ лучынъ, каторые 
насили девять девушэкъ и пели эту песню: девушки вазвращались ва дворъ къ избе, 
кланялись темъ, кто ажыдалъ ихъ у двьри, и атдавали имъ лучыну, а те пели 
следующую песню.
Песня 3.
Ой, мати ли, старая мать,
Уста, мать, пазлатилися,
Власа, мать, пасрьбрилися,
Што насъ ты, мати паслала,
Што намъ, мать, запаведала,
Ясну лучыну впалила,
Да насъ ва горатъ паслала,
Штобъ намъ хадить, мать, па граду,
Па гораду, мать, па дварамъ,
Штопъ пели, мать, да учыли:
Па утру будьтъ красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день.
Сашолъ ныньчэ Богъ на землю,
Лишъ склонитца ясно Солнцэ,
Лишъ склонитца, да лишъ зайдётъ,
Съ абходамъ Богъ атправитца
Атъ горада онъ ва горатъ,
И атъ сьла онъ да сьла,
И атъ двара онъ ка двару;
Кто иму агонь развадилъ,
Ясёнъ агонь на огнищэ,
Иму вьчърю гатовилъ,
Ясну вьчэрю, белыхъ птицъ,
Къ таму Бохъ сядьтъ къ трапьзе,
Да вечърю вьчэряитъ,
А мы песню, мати, паёмъ».
Да выхадили девушки,
Ясну лучыну златили,
Матери иё подали,
Штобъ ею мать запалила,
Ясёнъ агонь разложыла;
Ищё жэ комль нь бросила,
Златой жэ комль пазлачъный,
Штобы сидеть намъ до свьту,
Да свету, ищо да зари:
Иди сьбе, мать, садися,
Садися, мать, ка трапьзе,
Садися жэ, да вьчэряй.

   Каждый клалъ на огнищэ адинъ бальшой пень, калоду, штобы хватила да утра, и 
развадилъ агонь; кагда раскладывали агонь, пели следующую песню.
Песня 4.
Ой, мати ли, старая мать,
Гляди, мати, нь упусти, 
Штобъ лучина нь пагасла,
Да штобъ агонь ей развьсти,
Да штобъ агонь ей запалить.
Дьвица приаделася,
Убралась, нарядилася,
На гору, мати, вскачыла,
На гору, мать, на Белую,
Да где сидитъ Каледа Бохъ,
Каледа Бохъ падъ дерьвамъ,
Златой жэ комль атвалила,
Тащыла пень атъ дерьва,
Сама иво, мати, ньсла,
Да толька ей ужэ ньвмочь;
Рьшала, да прикидъвала,
Што Солнцэ ужъ скланилася,
Скланилася, мать, на закатъ;
А девица гадала всё,
Што делать, што паделать ей,
За што жэ Бохъ разгневался.
Падходитъ къ ней да Белый Змей,
Онъ Белый Змей, да пернатый,
Да ей онъ слова гаваритъ:
"Дьвица ли, малодушка,
Што, девица, уселася,
А чомъ гадаишъ, думаишъ?
Кагда твая мать паслала,
Да штобъ взашла ты на гару,
На гору, дева, падъ древа,
Да где сиделъ Каледа Бохъ,
Златой жэ комль штобъ атвалить,
Стащыть иво на огнищэ,
Да развьсти ясёнъ агонь;
Штобъ жэ дашолъ Каледа Бохъ,
Уселся штобъ у огнища,
У огнища у трапьзы."
«Эй, ты, Змей, лютый удалецъ,
Бьседуишъ, Змей, гаваришъ,
Иль у тьбя очы кривы,
Кривые, Змей, аслепшые!
Мьня мать на гару слала,
На гору, да на Белую,
Туда, куда къ намъ Бохъ сашолъ,
Сашолъ къ намъ Бохъ падъ дерьва;
Златой жэ комль атвалила,
Да иво, Змей, ведь я ньсла,
Съ таво дюжэ умаялась,
Умаялась, замаялась,
Гадаю, да што делать мне:
Нь приньсти залатой комль -
Мать на мьня рассердитца,
Рассердитца, разгневитца,
Мьня мать люта бы кляла,
Кляла мать, праклинала бы».
И Белый Змей тутъ сжалился,
Сжалился, апьчалился,
Златой пень на рамо взвалилъ,
Снасилъ тотъ комль да ка двару,
Да иво въ огнищэ слажылъ,
Да патомъ вспорхнулъ, пабьжалъ,
Штобъ иво Бохъ нь увидалъ.
Раскладывай, мати, агонь,
Раскладывай, мать, развади.
Какъ дева была на гаре,
Каледа Бохъ падъ дерьвамъ,
Саветъ ей Бохъ саветуитъ:
Ступай жэ, девушка, иди,
Ушъ скора свьчъреитца,
Ясно Солнцэ скланилася,
Скланилась Солнцэ на закатъ,
Да развади ясёнъ агонь,
Гатовь Будную вечърю;
А то сайду вьдь на землю,
На землю, да и ва сьло,
Въ сьло, да и ва самый гратъ».
Слышала мать, паслушала,
Да огань паразложыла,
Вотъ блескамъ агонь забльстелъ,
Да вечъря згатовилась,
Будна вьчэря светлая,
Ищо трапеза нь стаитъ.

Кагда ньсли трапьзу для вьчэри, девушки пели следующую песню.
Песня 5.
Старая мать речь гаваритъ:
Пастой, дьвица, падажди,
Ты, девица, приубьрись,
Приубьрись, да нарядись,
Штобы трапезу накрывать,
Къ трапезь Буднай вечъри;
Да што ли Бохъ мьня заклялъ,
Што трапьзу я нь слажу,
Што любезнава любила,
Любила иво, манила,
За эта Бохъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Нь входитъ онъ ка мне ва дворъ,
Нь сядьтъ онъ ка трапьзе,
Нь естъ, нь пьётъ онъ у мьня,
Нь выганитъ чърну Юдоль,
Чърну Юдоль самародицу.
Да приаденься, девушка,
Да приаденься, нарядись,
Златую трапьзу паставь,
Паставь иё на огнищэ:
Мать вечърю згатовила,
Будну вьчэрю къ трапьзе;
Садилась мати къ вечъре,
Садился дедъ ка огнищу,
Да огань тотъ раскладывалъ,
Агонь слажылъ, да запалилъ,
Да тутъ нискольчка нь спимъ;
Штобъ намъ даждатца Кальды.
Да сядьтъ онъ ка трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю;
Ждалъ иво, ещо паджыдалъ,
Кагда жэ прийдётъ девица,
Кагда вьрнётца са гары.

   Кагда садился старецъ къ трапьзе и начиналъ угащатца, девушка съ матьрью 
пели следующую песню:
Песня 6.
Вьрнётца дева атъ гары,
Атъ гары, дева, атъ Бога,
Да крикньтъ ана прикрикньтъ:
Ой, тятя, родный тятьнька,
Садися, тятя, къ трапьзе,
Ка трапьзе, ка вечъре,
Што Богъ мне паручилъ, рядилъ,
Са мной бьседу гаварилъ:
Ступай ка, девица ва гратъ,
Ва горатъ, пряма ва дварецъ,
Да ты царю пьрьскажы,
Царю, дева, да старчыщу:
Мать трапьзу паставила,
Къ трапезе Буднай вечъри,
Тьперь пара ушъ садитца;
Што къ вамъ сайду я са гары,
Гара мне надаела та,
Да я прайдуся въ Стольный гратъ*,
Ва Стольный гратъ, пряма въ дварецъ,
Да сяду я ка трапьзе,
Кто толька жэртву закалолъ,
Пажэртвавалъ бьлу птицу,
Да налавилъ - та иё братъ,
Што братъ Дракула ваевода,
И если мать сгатовила,
Гатова Будна вечъря;
Придвину азъ златой посахъ,
Златой посахъ азъ кастяной,
Да тотъ посахъ, царю, то вьть,
То три змии свиваютца,
Свиваютца, спльтаютца,
Да спрятали языкъ - пламя,
Да ядамъ ани нь плюютъ,
Лишъ точатъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее;
Падалася чърна Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Да падалася ка двьрямъ,
Ка дверямъ, ка варотицамъ,
Падалася, атвадилась,
Да назадъ вазвратилася,
Да на гару упорхала;
А кто мне жэртву нь калолъ,
Да жэртваю бьлу птицу,
Нь дамъ таму златъ посаха,
Златъ посаха кастянава,
Нь сяду таму къ трапьзе,
Да три змии нь савьютца,
Нь савьютца нь сплетутца,
Языкъ - пламень нь скроитца,
А чорнымъ ядамъ онъ плюётъ;
Да вайдётъ чорная Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Павырастутъ тутъ бурьяны,
Павыганятъ всё щастье тутъ,
Да ва дварцэ дабру нь быть;
Да разбалелся царь тутъ слёхъ,
Рабалелся слёгъ на пастель,
Балеть иму три годичка.»
Садился царь ка трапьзе,
Съ супругай онъ съ любезнаю,
Съ супругай любезнай, съ дьтьми,
А толька нь вьчеряитъ,
Лишъ паждётъ Каледа Бога;
Ушъ петлы давно прапели,
Ищо царь нь вьчэряитъ;
Задремали малы дети,
Задремали, пазаснули.
Любезная речъ гаваритъ:
Царю, любезный мой супрухъ,
Ушъ сколька царь ты ажыдалъ,
Пьтлы давно ушъ прапели,
Всё нь идётъ Каледа Бохъ;
Онъ верна, царь, разгневался,
Разгневался, рассердился:
Къ тьбе всё ищо нь дашолъ,
Тьперь ужъ большэ нь прийдётъ,
Да нь вайдётъ онъ ва дварецъ:
Тьбя мальбою я малю,
Штопъ ты вьчэрю вечърялъ,
Што вечъря ушъ кончилась.
Малые дети паснули,
Мьня дрьмота ужъ бьрётъ,
И ты, царь, тожэ задрьмалъ,
Да Каледа разгневался,
Буднай вьчери нь вечъряли.

   Тагда, кагда девушка пела эту песню, падхадилъ какой-нибудь старый дедъ ы 
садился къ трапьзе, вручалъ хазяину свой посахъ; хазяинъ ударялъ три раза 
посахамъ па трапьзе, и патомъ ужъ начинали вьчэрять; а девушка запьвала 
следующую песню:
Песня 7.
Ой, тятя ли, тятя радной,
Ой, Бохъ-та, тятя сахадилъ,
Ищо нигде онъ нь хадилъ,
Лишъ толька онъ съ гары сашолъ,
Къ тьбе, тятя, въ дварецъ зашолъ,
Тьбе златой онъ посахъ дастъ,
Златой онъ посахъ кастяной,
Ударь лишъ, тятя, посахамъ,
Ударь, тятя, при трапьзе -
Чърна Юдоль на паталке,
На паталке, на чърдаке,
Чърна Юдоль самародица,
Гльдитъ, Бога высматрьваитъ,
Вайдётъ ли Бохъ-та ва дварецъ,
Сама жэ ва дварецъ вашла,
Вьликий Богъ разгневался,
Да тьбе посаха нь дастъ -
Богъ у тебя на трапьзь,
Будну вьчэрю вечърявъ.
Давай иму, тятя, прибавь,
Да воврьмя жэртву кали,
Да родна брата ты пашли,
Штопъ палавилъ мьлкую дичъ,
Мьлкую дичъ, бьлу птицу,
Штобъ ыё мать згатовила,
Згатовила мать вечърю,
Падала иё къ трапьзе,
Да штобы толька Бохъ дашолъ
Ка времьни, ка вечъре.
Што клятвай царь да заклялся,
Богу даётъ и наддаётъ,
Во-врьмя жэртву жэ кольтъ,
Жэртвай кольтъ бьлу птицу,
Люба гатовьтъ вечърю.
Ударитъ царь темъ посахамъ,
Ударитъ имъ при трапьзе,
Три змеи тутъ савилися,
Увились змеи, сапльлись,
Пламьнь-языкъ свой спрятали,
Да чорнымъ ядамъ нь плюютъ,
Лишъ точатъ зельна вино,
Зьльно вино трёхлетнее;
Падалася чърна Юдоль,
Чърна Юдоль самародица,
Падалась ана ка двьрямъ,
Ка дверямъ ана, къ варатамъ,
Увидьла лишъ три змии,
Што точатъ зельна вино,
Зьльно вино трёхлетнее,
Атвернулась, пабьжала,
Пабежала прочь на гару,
Иё большэ нь видели.

Другую песню пели на трапьзе:
Песня 8.
Ой, тятя ли, ой, царю ли,
Каледа Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Што у тьбя агонь пагасъ,
Што выгарьлъ залатой комль,
Ясна агня нь сталася;
Да тутъ ищо случылася,
Што тутъ онъ самъ, тятя, идётъ,
Ищо, тятя, нь вьчэрялъ,
Ищо руки нь пратянулъ;
Хватай, тятя, дьсну руку,
Да иво мальбою мали,
Штобъ онъ, тятя, павьчэрялъ;
Да воврьмя жэртву кали,
Въ жэртву кали бьлу птицу,
Пусть мать гатовитъ вечърю,»
Вставай, царю, атъ трапьзы,
Кагда ищо Богъ нь вставалъ,
Хватай, царю, иво руку,
Да тутъ иво мальбой мали,
Да иму слова гавари:
Ой, Божэ ль, Каледа Божэ
Ушъ ты, мой Божэ ли, садись,
Садись, Божэ, ка трапьзе,
Штобъ вечъри павечърять,
Што любушка згатовила,
Згатовила бьлу птицу,
Белъ птицу залатистую;
Идва Бохъ къ ньму садился,
Да иму слова гаваритъ:
«Ой, царь ли, ты царь маладецъ,
Што ты мьня мальбой малишъ.
Па утру будьтъ красный - день
Да красный - день, Каледавъ - день.
Малымъ дьтямъ кальдавать,
Каледные мне песни петь,
Што вотъ сашолъ азъ на землю,
Што азъ садился на гаре,
Да на гаре падъ дерьвамъ,
Да все мьня славай славятъ,
Па утру рана ва дварцэ;
И азъ тьбя мальбой малю,
Штобъ ыхъ падаркамъ падарилъ,
Штопъ падарилъ имъ три рубля,
Да три рубля заветные:
Какъ первый рубль Вышню Богу*,
Втарой рубль Кальде Богу,
А третий рубль Белу Богу* -
Какъ паклянёшся, царю, мне,
Што их падаркамъ адаришъ,
Тагда патсяду къ трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю;
А какъ нь паклянёшся, царь,
Нь сяду азъ ка трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю.»
Рьчъ Бохъ ищо нь вымалвилъ,
Какъ вспархнулъ тутъ онъ на ньба.
Зажглася ясная заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са зарёю красный - день,
Да красный - день, Каледавъ - день.

На утра Каледава - дня па сьлу хадили три девушки и пели следующую песню:
Песня 9.
Ой, царю, царь, ты баяринъ,
Ой, выйди, царю, выйди жэ,
Штобы увидьть изъ дварца,
Какъ всходитъ ясная заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са звьздою красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день.
Каледа Богъ васпорхивалъ,
Васпорхивалъ Богъ въ ньбьса,
Онъ Бога мальбою малилъ,
Онъ Бога, да всё Снегура*,
Штобъ онъ слугу нь пасылалъ,
Штопъ тотъ ни сашолъ на гару,
Штобъ нь давалъ бьла карца*,
А ва карцэ бьла снега,
Штобъ не вьюжылъ, штобъ не трусилъ;
Да лишъ взайдётъ ясна заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са звьздой ясно Солнцэ,
Ой, вотъ ужэ и красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день;
Малы детки каледуютъ,
Каледны песни мне паютъ,
Да входятъ ани ва дварецъ,
Царь ихъ падарачкамъ даритъ,
Даритъ ихъ тремя рублями,
Ой, три рубля заветные;
Ой, што вы, белые сньга,
Ой, што вы всё да трусите,
Нь выйдутъ малы детачки
Каледны ани песни петь,
Да ва дварецъ ужъ нь вайдутъ,
Да царь ужъ ыхъ нь адаритъ,
Да иму пеня прьдстаитъ;
Нь вейтьсь, белые сньга,
Нь вейтьсь вы, нь трусите,
Малые дети харавотъ,
Да хараводъ мне играли,
Играли, песню мне пели,
Да песней Бога хвалили;
Ой, што вы, белые сньга,
Ой, што вы всё да трусите,
Въ хараводъ дети нь идутъ,
И песню дети нь паютъ,
Да песней Бога нь хвалятъ:
Ой, выйди, царю, выйди жэ,
Штобъ увидать ясну зарю,
Ясну зарю, ясну звьзду,
А если, царь, ты не видалъ,
Пачти ужэ три месяца,
Да штопъ ты, царю, не виделъ
Атъ ныне жэ три месяца.»
Ой, пела девица песню,
А царь всё спитъ, а царь всё спитъ,
И какъ ушъ крепка онъ ни спалъ,
Крикнула, да прикрикнула,
Да царь иё всё нь слышытъ!
Тутъ Юдоль рассьрдилася,
Рассердилась, разгневалась,
Да вотъ сашла жэ на землю,
Всё на землю, да ва дварецъ,
Да Юдоль-та нь крикнула,
Лишъ въ спальнку ана вашла,
И царя жэ прабудила:
Ушъ што шъ ты, царю, нь встаёшъ!
Да нь выходишъ на крыльцо,
Увидьть ясную зарю,
Ясну зарю, ясну звьзду,
Вьдь ыхъ, царю, ты нь видалъ,
Ужэ пачти три месяца.»
Атъ этава лишъ царь вставалъ,
А всё ищо нь выхадилъ,
Нь выхадилъ онъ на крыльцо.

   Пьрьдъ зарёй девушки разбьгались па дварамъ, па избамъ, да пьрьадьвалися и 
пели следующую песню:
Песня 10.
Сабралися ясны звёзды,
Сабралися да ва дварцэ,
Да сабралъ их всё Вышний Бохъ,
Да имъ тутъ слова гаваритъ:
«Ой, вы, да ясные звёзды,
Ясны звезды зарничные,
Па утру будьтъ красный - день,
Да красный - день, Каледавъ - день.
Каледа Богъ ужъ на зьмле,
Онъ на зьмле, да на гаре,
Три дня падъ дерьвамъ сьдитъ,
Падъ дерьвамъ, у ключыка,
У ключыка, белъ кладьнца.
Идите, звёзды, ва дварецъ,
Да иво приаденьть-ка,
Убьрите, нарядите,
Накиньте залатой пакровъ,
На голаву златой вьнецъ;
Какъ онъ сидитъ падъ дерьвамъ,
Да лишъ взайдётъ ясна заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са зарёю красный - день,
Да красный - день, Каледавъ - день,
Пратяньтъ десную руку,
Дьсную руку до ньбесъ,
Да штобъ мьня онъ пахвалилъ.
Да той звьзде азъ зарокъ далъ,
Зарокъ давалъ ей, паручылъ,
Нь слушать Сньгура Бога,
Лишъ азаритца жэ неба,
Штопъ тутъ жэ и вьсне льтеть,
Штопъ Кальда нь жалился,
Нь жалился, пьчалился,
Што на землю ужъ нь сайдётъ.»
Паслушались ясны звёзды,
Да захадили ва дварецъ,
Где вассьдалъ Каледа Бохъ,
Гадаитъ онъ, да думаитъ
Куда итти, направитца,
Направитца, што сатварить.
Убрали йво ясны звёзды,
Убрали, да нарядили,
Златой пакровъ набросили,
На голаву златой вьнецъ.
Да пальтелъ онъ на гару,
Садился онъ падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ, у ключыка,
Где ключъкъ, где белъ кладьнецъ.
Да увидитъ ясну зарю,
Ясну зарю, ясну звьзду,
Пратяньтъ десную руку,
Десную руку до неба,
Да пахвалитъ Вышня Бога.
Убьрися, царь, нарядись,
Какъ Кальда приаделся,
Да выйди, садись на крыльцо,
Штобъ увидать ясну зарю,
Ясну зарю, ясну звьзду,
Да лишъ взайдётъ ясно Солнцэ,
А съ Солнцъмъ жэ да красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день -
Да выйдутъ малы детачки,
Да павыйдутъ ка Кальде,
Да штопъ прапеть калядну песнь,
Да штобъ въ дварецъ ани вашли,
Да ихъ, царь, дарамъ адаришъ,
Падаришъ ымъ златы рубли,
Златы рубли заветные:
Какъ первый рубль Вышню Богу,
Втарой рубль Кальде Богу,
А третий рубль Белу Богу.

   На день Кальды - дня дети кальдавали па дварамъ, а девушки,саправаждая ихъ, 
пели следующую песню:
Песня 11.
Патрудилась Злата матьрь*,
Ой, Кальда, нашъ Кальда,
Патрудилась, замучылась,
Ой, Кальда, нашъ Кальда,
Да штобъ радить млада Бога,
Ой, (далее эта страка павтаряитца
посль каждай новай строчки)
Млада Бога и Кальду,
Три дня матерь всё мучылась,
Пака Бога ни радила!
Да толька спуститца съ гары,
Ой, са гары да на пале,
Да лишъ вайдётъ въ арапский гратъ,
А ва дварецъ ужъ нь вайти -
Да што ихъ царь да заклялся,
Какъ родятца мальчишэчки,
А между детьми младой Бохъ,
Штобъ ыхъ сечъ всехъ да аднаво.
Задумалась Злата Матьрь,
Куда итти, да где радить.
Тутъ къ ней сходитъ жэ святой Духъ,
Да бьрётъ ыё за руку,
Атводитъ ыё въ пьщэру,
Въ пьщэру, да ва камьнну.
Да тутъ сама Злата матьрь,
Да радила млада Бога,
Млада Бога и Кальду;
Чуда - дитя заветнае,
Въ лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво злата книга,
А въ книгь ясны звёздачки -
Златая Мать пажалилась,
Пажалилась, пьчалилась,
Да заплачътъ, да завоитъ.
Какъ Бохъ плачъ ыё услыхалъ,
Святова Духа* къ ней паслалъ,
Штобъ распыталъ, спрасилъ ыё,
Што жэ ты, матьрь плачъшся
Всё плачъшся, да всё вапишъ.
Увы, увы мне, святой Духъ,
Ой, ты пашли Вышня Бога,
Пашли ка мне сюда, къ долу,
Сюда, къ долу, да на зьмлю,
Да младой Божычъ радился,
Маладой Богъ жэ, Кальда;
Да прайдётца онъ па зьмле,
Да скрылися млады юнцы,
Млады юнцы, да девицы,
Бога ва гневъ ани ввьли;
И толька лишъ Бохъ радился,
Въ лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво злата книга*,
Злата книга заветная - 
Да всё завётъ, да всё плачътъ,
Што Бохъ иво аставилъ здесь!
Ещё иво нь павила,
Студёнай вады нь пила,
И бела хлеба нь ела,
Сама адна аднёшънька,
Аднёшънька ва пьщэре.»
Задумалась Злата Матьрь,
Явилися тутъ три царя,
Да три царя, три караля.
Вхадили ани въ пьщэру,
Паклонъ матери атдали.
Што радила ана Бога,
Млада Божыча Кальду.
Уселися втраёмъ цари,
Втраёмъ цари, те карали,
Сидели ва пьщэрь-та,
И ничьво нь видьли,
Нь видьли, нь слышали -
Какъ къ нимъ заходитъ святой Духъ,
Въ пьщэру жэ ясно Солнцэ!
Пьщэра вся пална чудесъ,
Пална чудесъ всё заветныхъ;
Святой Духъ златымъ посахамъ,
Ударилъ онъ въ бьлой камьнь,
Да камьнь онъ пазалатилъ,
Студёна вытькла вада,
Явился златой кладьнецъ.
Воду пьётъ Залатая мать,
Да учытъ ана трёхъ царей,
Да трёхъ царей, трёхъ каралей:
Да верили бъ Златой книге,»
«Паверили бъ въ млада Бога,
Да што сашолъ онъ со ньба,
Са неба да онъ ка зьмле,
Штобы унять младыхъ юнцовъ,
Младыхъ юнцовъ, да девушъкъ,
Што Бога ани въ гневъ ввьли.
Аттворили трое царей,
Трое царей, да каралей,
Аттворили да сундуки,
Сундуки всё, да корабы,
Павынули чысто злато,
Чысто злато, бьло срьбро,
Бьло срьбро, да лёнъ траву,
Всё лёнъ траву да росную,
Всё лёнъ траву, бьлу свьчу,
Въ пьщерь да запалили,
Да ты гари, да ты сияй.
Младъ Богу дары дарили.
Какъ вышли да изъ пьщэры,
Атправились въ арапский гратъ,
Въ арапский градъ, да ва дварецъ.
Дивился чорный Арапинъ*,
Какъ сюда дашли три царя,
Да три царя, три караля:
"Да какъ дашли вы ва мой гратъ,
Ищо никто нь дахадилъ,
Никто въ дварецъ мой нь вхадилъ,
Глупы ли, аглупели ль вы,
Аглупели, паглупели,
Да паську васъ на куски.»
Те иму слова гаварятъ:
Ой, царь ли, Арапский кароль,
Да мы все исъ Края - зьмли*,
Съ Края - зьмли, да са маря.
Звьзда всхадила три года,
И нынь лишъ звьзда взашла,
А мы тутъ все суть три царя,
Три царя, да три караля,
Вьть три мы лишъ звьздачота,
Звьздачота и знахаря,
Да все мы удивилися,
Што та звьзда васходила;
Ясну книгу сматрели мы,
Сматрели мы, да мы пели,
Што радился маладой Бохъ,
Маладой Богъ, вьть Кальда;
Да мы пришли съ Края - зьмли,
Съ Края - зьмли, да са маря,
Да мы пришли въ этатъ горатъ,
Штобъ Бога паприветствавать;
Нигде иво мы нь нашли;
Нашли иво ва пьщэре,
Да иво паприветили,
Паклонамъ пакланилися,
Да иво падарили мы,
Чыстымъ златамъ, бьлымъ срьбромъ,
Бьлымъ срьбромъ, да лёнъ травой,
Всё лёнъ травою роснаю,
Лёнъ травой, белаю свьчой,
Бьлу свьчу запалили,
Да пусть гаритъ, да сияитъ.
Тьперь ужъ вазвращаимся,
Да пришли мы въ тваи края,
Накормишъ, можътъ, напаишъ.»
Рассердился Арапский царь,
Рассердился, разгневался,
Паслалъ старуху - знахарку,
Хадила штопъ па гораду,
Штопъ паськла малыхъ дьтей,
Штопъ паськла ихъ на куски,
Скарей нашла бъ млада Бога,
Млада Бога, мальчышъчку,
Штобъ атськла русу главу.
Въ граде старуха знахарка
Да сьчотъ малыхъ детачъкъ,
Сьчотъ ана ихъ на куски,
Павыбила малу кучу,
Малу кучу, три тысячы,
Три тысячы малыхъ дьтей -
Каледа Богъ вьдь онъ вспархнулъ,
Вспархнулъ на саму вышыну,
На высату ньбесную,
Искали иво, нь нашли -
Пасекли детакъ на куски,
Ихъ душы вазнасилися,
Вазнеслись ани на ньба,
На неба ани ка Богу.
Да ихъ Бохъ снова атаслалъ,
Да сальтели на землю,
На землю ани, ва горатъ -
Атнынь имъ кальдавать,
Каледные имъ песни петь:
«Кто насъ падаркамъ падаритъ,
Падастъ таму маладой Бохъ,
Падастъ иму Злату книгу,
Злату книгу заветную,
Да штобы иму верили,
Верили, да приветили,
Паклонамъ иму кланялись.
Ой, сайди, царю, ты сайди,
Сайди ты, царю, ва двары,
Да насъ падаркамъ падари,
Въ падаракъ дай намъ три рубля:
Какъ первый рубль Вышню Богу,
Втарой рубль Кальде Богу,
А третий рубль Бьлу Богу;
Какъ насъ падаркамъ падаришъ,
Въ тваёмъ дварцэ Каледа Бохъ
Падсядьтъ онъ ка трапьзе,
Да вечърю вьчэряитъ;
Падастъ тьбе Злату книгу,
Да ты спаёшъ ясну песню,
Да веру ты Богу даёшъ,
Да иво ты нь гневаишъ,
Штобъ большэ онъ нь сердился.»
Съ таво наша песня пашла,
Да паётца въ нашэмъ сьле,
Въ нашэмъ сьле, ва горадь,
Ой, Кальда, нашъ Кальда.

   Пака дети хадили па дварамъ и кальдавали, юнашы и девушки сабирались играть 
хараводъ и пели следующую песню да двухъ часовъ папалуначы.
Песня 12.
Ой, наставалъ, наставалъ, мать,
Ой, красный - день, Каледавъ - день.
Да сахадилъ Каледа Бохъ,
Да сахадилъ онъ на гару,
Садился онъ падъ дерьва,
Падъ дерьва, у ключыка;
А къ намъ ищо нь трогался,
Што сидитъ онъ падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ у ключыка,
А што сидитъ падъ дерьвамъ,
Да видитъ всё онъ са гары
Што сталася да на зьмле.
Какъ молатцы у ключыка,
Да девицы ваду бьрутъ.
Съ млатцами паглумилися,
Прьдъ Богамъ правинилися,
Правиннасть, грехъ сатворили.
Разгневался тутъ Вышний Бохъ,
Разгневался, рассердился,
Да ведь онъ казнь имъ сатварилъ,
Што насылаитъ лютый громъ,
Лютой громъ, люту молнию,
Штопъ пагубить техъ малатцовъ:
Малотчикавъ и девушэкъ:
Малотцы те у ключыка,
Да девицы ваду бьрутъ,
Съ млатцами паглумилися.
Каледа сагласья нь далъ,
Такое слова гаварилъ:
«Ой, Божэ ли, ты Вышний ли,
Азъ, Божэ, сагласья нь далъ,
Такъ пагуби младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ:
Такъ бей ихъ, Божэ, пабивай,
Штобы сашла Златая мать,
Штобы сашла съ Бьлой гары,
Да радила младенчыка,
Младенчыка заветнава,
Младенца, малада Бога?
Давай мне Залату книгу,
Да пахажу я па зьмле,
Да паучу младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ нь хадить имъ къ ключыку,
Да нь глумитца съ девами.
Гадалъ тутъ, думалъ Вышний Бохъ,
Гадалъ онъ мала времьчка,
Мало время, три ньдели,
Пака нь далъ сагласия,
Да нарядилъ онъ лютый громъ,
Лютой громъ, люту молнию,
Да пабивалъ онъ малатцовъ,
Малатцовъ онъ, да девушъкъ;
Тутъ кликнулъ Залатую мать,
Такую речъ ей гаваритъ:»
«Ой, ты,.мать, Залатая мать,
Тьбя мальбою, мать, малю:
Каледа Богъ ужъ на зьмле
На земле онъ, да на гаре,
Да сиделъ онъ падъ дерьвамъ,
Какъ вотъ ужэ и красный - день,
Ушъ красный - день, Каледавъ - день,
А млатцы иво въ гневъ ввьли,
Ва гневъ ввьли, сагрешыли,
Да азъ на нихъ кару навёлъ,
На нихъ нарядилъ лютый громъ,
Лютой громъ, люту молнию,
Да паразитъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Глумились што у ключыка;
Каледа сагласья нь далъ -
Сагласитца - лишъ ты радишъ,
Да лишъ радишъ ты на зьмле,
Да родишъ ты младенчыка,
Младенца, малада Бога;
Да пусть паходитъ па зьмле,
Въ руке иво Злата книга,
Да пусть паучытъ малатцовъ,
Малотчикавъ, да девушъкъ,
Штобы грьховъ нь тварили:
На то, мать, саглашаишся ль,
Сагласна ль, нь сагласна ль ты?
Што ты сайдёшъ да на землю,
Радишъ ли Кальде Богу,
Радишъ ли ты младенчыка,
Младенца, малада Бога.»
Мать иму речью гаваритъ:»
Какъ, Божэ, нь сагласнай быть.
Утрамъ сльчу я на зьмлю.
Но я тьбя мальбой малю:
Младеньцъ толька родитца -
Пашли иму свята Духа,
Да приньсётъ Злату книгу,
В лицэ иво ясно Солнцэ,
Какъ пайдётъ онъ да па зьмле,
Да будьтъ петь ясну книгу,
Да будьтъ петь, да всё учыть,
Кто видитъ иво - веруитъ.»
Речъ мать ищо нь сказала,
Да стался тутъ златой аблакъ,
Златой аблакъ, сияние,
Да скрылъ онъ Залатую мать,
Да сашла ана на землю,
На землю ана, на гару.
Садилась лишъ падъ дерьва,
Где веть сидитъ Каледа Бохъ,
Да тутъ матерь и паньсла,
Панесла Кальда Бога.
Да сидитъ ана на гаре,
Нь многа, девять месяцъвъ,
А всё ищо нь радила.
Лишъ сашла ана на пале,
А въ горадъ жэ нь вхадила -
Убей Бохъ чорна Арапа,
Чърна арапска караля,
Што онъ разведалъ, разузналъ,
Рассердился, разгневался,
Што хочътъ ссечъ Златую мать,
Златую мать, младенчыка,
Младенца, малада Бога -
Идётъ, да думу думаитъ,
Па полю всё кружылася,
Кружылась, закружылася.
Ка Богу нажалилася,
Нажлилась, пьчалилась,
Да пасылалъ свята Духа,
Да сахадилъ тотъ на пале,
Нашолъ онъ Залатую мать,
Хватаитъ иё за руку,
Атноситъ иё на места,
На места, толька въ пьщэру;
Въ пьщэрь темьнь тьмущая,
Всё тьмущая, ночь чорная,
Вльтела лишъ Златая мать,
Ясно Солнцэ прасияла,
Пьщэру всю асветила.
Замучилась Златая мать,
Замучилась, запыхалась,
Да радила младенчыка,
Младенца, малада Бога,
Младова Бога Кальду;
Чудо - дитя заветнае,
В лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво Злата книга,
Златая книга звёздная,
Звьздная, светазарная;
Ещо тутъ чуда сталася,
Всё чуда, да на небь жэ,
На небь, да ва облачъи,
Ва облачъи, да всё ва мгле,
Взашла тутъ ясная звьзда,
Ясна звьзда, и зарница,
Заря ищо нь всходила,
Да никто нь даведался,
Што тагда Богъ ы радился,
Даведалися три царя,
Три царя, ани знахаря,
Три царя атъ Края - зьмли,
Три царя, чорныхъ Арапа.
Да пели звёздную книгу*,
Звёздную книгу знахарску,
Какъ пели, ани видьли;
Сьдлали борзыхъ техъ каней,
Да выихали на пале,
Ищо диву дивуютца,
Да думаютъ, да гаварятъ:
Какъ толька Бохъ сагласье далъ,
Штобы сайти жэ на землю,
Штобъ радилось мало дитя,
Схадилась штопъ съ малотцами,
Съ млатцами, да съ дьвицами,
Ищо веры нь емлющыхъ:
Што лжотъ намъ Звёздная книга,
Ой, лжотъ намъ, ой абманъваитъ.»
Ищо речъ  нь праизньсли,
Явилася Звьздна Доля*,
Звьздна Доля самародица,
Такую речъ имъ гаваритъ:»
«Ой, што жэ вы, да три царя,
Ой, три царя, три знахаря,
Да вы умны и бьзумны,
Што веры нь даёте всё,
Што радился Каледа Бохъ,
Спавила иво Злата мать,
Да спавила младенчыка,
Да онъ тутъ, ва пьщэрь-та,
Адно дитё - никаво нетъ,
Да матьри всё жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца,
Да плачътца, крикамъ кричытъ.
Сьдлайте вы барзыхъ каней,
А што ищо мне кажэтца,
Да ва дварецъ вьрнитися,
Да атпирайте сундуки,
Вытаскивайте багатства,
Да атправляйтесь въ пьщэру
Тамъ Бога вы приветствавать
Да иму дары даравать,
Штобъ мать иво нь плакала,
Штобъ мать иво нь кликала,
Што такъ ужъ онъ, Богъ, явился
Въ пьщэрь тёмнай. притьмной,
Да сама мать въ пьщэрь той.»
Три царя атвьчали ей:»
«Эй, Доля самародица,
Въ паездку, Доля, тронулись,
Да мы каней паседлали,
Штопъ па зьмле праехатца,
Да паискать младенчыка,
Младенца, малада Бога,
Ой, Доля, да нь знаемъ мы,
Где то дитя радилася,
Где то дитя садилася.»
«Ижжайте, атправляйться;
Ищо нь съехали съ дварца,
Съ дварца ищо, изъ горада,
Васходитъ тутъ ясна заря,
Ясна заря и зарница,
Да светитца, нь заходитъ,
Заря вамъ млада вестница,
Ды вывьдьтъ васъ къ рощыцэ,
Ка рощыцэ, ущэльицу,
Тагда дитя найдёте лишъ,
Кагда заря сакроитца.»
Три царя саглашалися,
Да три царя, три знахаря,
Такое слова гаварятъ:»
«Старикъ намъ, адинъ старый кротъ,
Давно жълая памьреть,
Ва сне видалъ Звьздну книгу.
Такое слова намъ сказалъ:
Да черьзъ всьво три года
На небь ищо чуду быть,
И на ньбе, и на зьмле,
Чуду тайназаветнаму.
У поля да радитца Бохъ,
Радитца малае дитя,
Мало дитя да въ пьщэре;
Да хадить будьтъ па зьмле,
Въ руке иво Злата книга,
Да будьтъ учыть малатцовъ,
Онъ малатцовъ, да девушъкъ.
Надъ дедамъ пасмиялися,
Што молъ давно бальной льжытъ,
Да ужъ нь знаитъ, што и петь,
Но, значытъ, онъ пра то жэ зналъ,
Да пелъ вьдь Звёздную книгу.»
Варачалися три царя,
Варачалися ва дварецъ,
Да атваряли сундуки,
Да атваряли ключыкамъ,
Вытаскивали три вещы,
Да ужъ назадъ падалися;
Ищо нь вышли са дварца,
Взашла тутъ ясная заря,
Ясна заря и зарница.
Вьла ана ихъ па льсамъ,
Па лесамъ, да ущельицамъ,
Дастигли арапскай зьмли.
Тутъ стала ясная заря,
Астанавилась натъ польмъ,
Да надъ полемъ, ва пьщэре,
Туда вхадили три царя,
Да три царя, три знахаря,
Нашли ани младенчика.
Спавила иво Злата мать,
Въ лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво Злата книга;
Но плачътъ Залатая мать,
Всё плачътъ мать и кликаитъ;
Какъ видитъ ана трёхъ царей,
Да трёхъ царей, трёхъ знахарей,
Да вотъ ужъ большэ нь плачътъ,
Лишъ съ ними речи гаваритъ:»
Ой, што жэ вы, да три царя,
Ой, три царя, три знахаря,
Да какъ жэ вы узнали-та,
Што радился Каледа Бохъ,
Да какъ дашли ва пьщэру,
Штобъ увидать младенчыка,
Младенца, малада Бога?
Ой, мати, Залатая мать,
Да мы, мати, нь знали жэ,
Што радился маладой Бохъ;
Хоть пели Звёздную книгу,
Да мы ей нь паверили;
Лишъ Доля самародица
Да речь ана прагаваритъ:
Да зовамъ насъ ана завётъ,
Штобы дашли да пьщэры,
Млада Бога дарамъ дарить,
Што вотъ онъ, младъ Богъ, на небе,
А на зьмле млатъ царевичъ.
Да атваряли сундуки,
Вытаскивали багатства,
Да Бога дарамъ дарили,
Бога ани приветили.
Паседлали барзыхъ каней,
Паехали въ арапский гратъ,
Въ арапский градъ, да ва дварецъ.
Встрьчаитъ ихъ Арапъ кароль,
Да какъ гастей онъ ихъ гаститъ -
Ищо пытаетъ, спрашъваитъ:»
«Ой, да вы, вотъ бы, три царя,
Да три царя, три караля,
Ой, я мальбою васъ малю,
Расъ вы тутъ атъ Края - зьмли,
Есть ли у васъ Звьздна книга,
Есть ли, и вы паёте ли,
Што тутъ за чуда сталася,
Што на ньбе и на зьмле,
Да што взашла ясна звьзда
Ясна звьзда и зарница,
Такая, што нь всхадила.
Ой, ты, арапский ты кароль,
Иль ты ищо нь ведаешъ?
Што тутъ внизу, у поля-та,
У поля, да ва пьщэре
Да радилось мало дитя,
На небе онъ маладой Бохъ,
Зьмле царевичъ маладой,
Да вотъ взашла ясна заря,
Кто иё видитъ, тотъ знаитъ,
Явилась чуда на землю.
Рассердился Арапъ кароль,
Рассердился, разгневался,
Да паслалъ чорный Арапинъ,
Штобы пасечъ малыхъ дьтей,
Да штобъ дайти да пьщэры,
Да штобъ пасечъ мало дитя,
Мало дитя, млада царя;
Вотъ идётъ чорный Арапинъ,
Идётъ сьчотъ малыхъ дьтей,
Ньмнога, девять тысячэй;
Да нь вашолъ онъ въ пьщэру,
Да тутъ спускалась облачъе,
Всё облачъе, всё мглистае,
Да пьщэра закрылася,
Закрылася, укрылася,
Нь видитъ чорный Арапинъ,
Вьрнулся тутъ онъ въ свой дварецъ.
Цари тамъ угащаютца,
Цари пьютъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Да сабьралъ онъ всехъ баяръ,
Да всехъ баяръ, да всехъ князей,
Да на пиру идятъ и пьютъ,
Што пагубилъ млада царя,
Да иму земли не пльнить,
Три дня у ньво пиръ идётъ;
И столька жэ Бохъ паджыдалъ,
Но вотъ патомъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да выськаитъ лютый громъ,
Громамъ брасаитъ ва дварецъ,
Да тотъ дварецъ павыгарьлъ;
Цари жэ угащаютца,
Цари пьютъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее.
Пастроилъ новый онъ дварецъ,
Сазвалъ жэ всехъ умельцъвъ онъ,
Умельцъвъ онъ, искусникавъ:
"Азъ самъ, цари, тотъ камьнь клалъ",
Да пахвальбой пахвастался,
"Богъ, гаваритъ, разгневался,
Да пасылалъ онъ лютый громъ,
Павыгарьлъ тутъ мой дварецъ -
Да мне сильна дасталася,
Азъ строю новый вотъ дварецъ,
Штобъ ньпагода нь взяла:
И если падётъ лютый громъ,
Тьперь штобъ нь павыгарьлъ".
Ищо речъ нь успелъ сказать,
Слыхала иво Моръ - Юдоль*,
Моръ - Юдоль самародица,
Атъ Бога проситъ сагласья,
Штобы мьтнуть люту стрьлу,
Што такъ онъ слово гаваритъ,
Штопъ пагубить иво душу.
Да Бохъ сагласья нь даётъ,
Такую речь ей гаваритъ:
"Моръ - Юдоль самародица,
Нь дамъ, Юдоль, сагласьица,
Штопъ ты пустила лютъ стрьлу,
Да иво душу сгубила -
Но ты сайди къ ньму въ дварецъ,
Да падлажы атравъ-травы,
Штобъ выпилъ онъ атравъ-травы,
Да пусть въ балезни сляжътъ онъ,
Да пусть онъ сляжътъ на пастель,
Да пальжытъ мало время,
Мало время три годичка,
Да штобъ онъ да кастей прагнилъ,
Штобъ воласы выпали все,
Тагда ссьчошъ чърну главу,
Штобъ иму на зьмле нь быть -
А то онъ броситъ ищо зовъ,
Пашлётъ чърна арапина,
Какъ явитца маладой Бохъ,
Штопъ пасечъ иво на куски;
Но онъ ищо вьдь нь знаитъ
Што тотъ сидитъ ва пьщэре -
Арапъ пьщэры нь видалъ,
Спускалася всё облачъе,
Всё облачъе, всё мглистае,
Да пьщэра закрылася,
Закрылась, затьнилася.»
Моръ - Юдоль разгньвилася,
Разгневилась, рассердилась,
Да пальтела ва лужокъ,
Набрала тамъ атравъ-травы,
Атравъ-травы балезньннай;
Да сходитъ ана на землю,
На землю ана ва дварецъ.
Арапъ кароль на трапьзе,
Ему стольникъ службу служытъ,
Льётъ иму зьльно вино,
Зельно вино трёхлетнее;
Вотъ стала тутъ жэ Моръ - Юдоль,
Иё никто нь видывалъ,
Да брала залату чашу,
Сыпала въ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Да въ то вино атравъ-траву,
Атравъ-траву балезньнну,
Да падаётъ злату чашу,
Даётъ Арапу каралю,
Да тотъ пьётъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Ищё вино нь пригубилъ,
Да закричалъ онъ, завапилъ:
"Охъ, мати, загибаюсь азъ!
Люта атрава на серцэ",
Речъ царь ищо нь вымалвилъ,
Какъ входитъ стара знахарка,
Да видитъ ана Моръ - Юдоль,
Што прьдстаитъ на трапьзе,
Такое слова гаваритъ:
"Ахъ, Моръ - Юдоль самародица,
Да какъ вашла ты ва дварецъ,
Кароль тьбе умилися?
Ищо ты зельна, млада,
Паишъ иво атравъ-травой,
Атравъ-травой смьртльнаю;
Тутъ ва дварцэ сидитъ старикъ,
Да онъ льжытъ на пастели,
Сльпа ль, што иво нь видишъ,
Иво паи атравъ-травой,
Да иво душу пагуби,
Вдоваль онъ ужэ нажылся,
Больнъ льжытъ мало время,
Мало время, да девять летъ -
А ты паишъ младъ караля:
Какъ ты ищо асмелилась?
Какъ къ ньму Юдоль падашла,
Падала зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Иво паишъ, иво травишъ?"
Ей атвьчаитъ Моръ - Юдоль,
Моръ - Юдоль самародица:
"Бохъ бьётъ арапска караля!
Младенцъвъ нь памилавалъ,
Паслалъ чърна арапина,
Штобы пасёкъ малыхъ дьтей,
Самую маласть девять тыщь,
Скарей штопъ ссечъ млада Бога,
Но онъ пьщэры нь нашолъ -
Спускалася всё облачъе,
Всё облачъе, всё мглистае,
Да пьщэра закрылася,
Закрылася, укрылася,
Нь пасьчотъ млада Бога.»
Больнъ слёхъ арапский кароль.
Балелъ онъ мала времьчка,
Мало время жэ, три года,
Да кастей жэ онъ весь прагнилъ,
Все воласы павыпали,
Да иму ужъ дасталася,
Онъ Бога всё мальбой малитъ:
"Ой, Божэ, ты радной Божэ,
Што на мьня разгневался,
Разгневался, рассердился?
Ужъ большэ ты нь сжалишся,
Нь сжалишся, нь склонишся?
Больнъ льжу мало время,
Мало время, да три года,
Да кастей жэ азъ весь прагнилъ,
Все воласы павыпали:
Вазьми маю чорну душу,
Штопъ скрытца атъ ньволюшки "-
Мальбой малитъ арапский краль,
Штопъ толька Бохъ памилавалъ.
Да штобы паслалъ Моръ - Юдоль,
Пустила бъ лютую стрьлу,
Папала бъ иму во сьрдцэ.
Выходитъ Залатая мать,
Да всё пьшкомъ ана идётъ,,
Да входитъ ва арапский градъ,
Въ арапский градъ, да ва дварецъ,
Да пытаитъ всё спрашъваитъ,
Где сидитъ арапской кароль.
Иму я вестачку ньсу.
Иво любовь заплакала,
Заплакала, закликала,
Въ сьртцахъ ана речъ гаваритъ:
"Штобъ Богъ убилъ бы Моръ - Юдоль,
Разгневалась, рассердилась,
Да выстрьлила во сьртцэ,
Да умьръ онъ таму назатъ, 
Таму назатъ три ньдели".
Услышала Златая мать,
Вьрнулася ва пьщэру,
Да къ Богу слова гаваритъ:
"Ой, Божэ, радимый сынокъ,
Да ты тьперь ужэ бальшой,
Атправься ты въ арапский градъ,
Да даньси Злату книгу,
Учи маладыхъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ ни хадили къ ключыку,
Нь смиялись, нь глумились,
Да лишъ тьбе бы верили,
Пусть верай, клятвай клянутца.
Хади, сыночъкъ, па зьмле
Мало время жэ, три года,
Какъ удальцы умомъ дайдутъ,
Удальцы, красны девушки,
Тагда вспархнёшъ ты на гару,
Да сядьшъ ты падъ дерьвамъ,
Падъ древамъ у белъ кладьнца;
Высока древа вырастьтъ,
Паднимишся ты на неба,
Да сядьшъ ты тутъ ва дварцэ,
Да ва дварцэ при матьри.»
Речъ мать ищо нь сказала,
Какъ три жэ Доли въ пьщэру,
Три Доли самародицы,
Да три Доли крылатые,
Крылатые, пьрнатые,
Брали ани Злату матерь,
Да васпархнули на неба.
Адинъ астался младой Бохъ,
Да сидитъ онъ ва пьщэре
Мало время три ньдели.
Да тутъ явился святой Духъ,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, Божэ ли, Каледа ли,
Ужэ дастатачна сиделъ,
Да тутъ ты, Божэ, въ пьщэре,
Тьперь пара ужъ выхадить.
Убей Бохъ арапска краля,
Разгневался, рассердился,
Да на тьбя казнь вызывалъ,
Штобъ рассечь тьбя на куски,
Штобъ иво землю нь пльнилъ,
Но самъ тьперь ужъ загинулъ:
Иво Моръ - Юдоль стрелила,
Папала иму во сьртцэ,
И умьръ, тьперь, загинулъ.
Но ты вазьми Злату книгу,
Ступай хадить ты па зьмле,
Штобъ учыть млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ нь хадили къ ключыку,
Не смиялись, нь глумились.
Да маладой Богъ выхадилъ,
Выходитъ онъ исъ пьщэры,
Да входитъ онъ въ арапский гратъ,
Въ арапский градъ, да ва дварецъ.
Вытаскивалъ Злату книгу,
Да учитъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Кто видитъ малада Бога,
Въ лицэ иво ясно Солнцэ,
Въ руке иво Злата книга,
Тотъ нь пайдётъ ка ключыку,
Ка ключыку, белъ кладьнцу,
Смиятца штобы съ девами,
Штопъ смиятца, да глумитца,
Но тотъ лишъ Богу веруитъ,
Верай и клятвай клянётца,
Штобы пагибель нь чынить;
Да три года Бохъ па зьмле,
Три года пешы ходитъ онъ,
Все удальцы паверили,
Все удальцы, все девушки,
Пагибель большэ нь чынятъ.
Но Богу ушъ пришла пара,
Онъ пешъ ужъ большэ нь ходитъ,
Лишъ васпархнулъ онъ на гару,
Да садился падъ дерьва,
Падъ дерьва къ белъ кладьнцу.
Три дня падъ дерьвамъ сиделъ.
Высока древа вырасла,
Взабрался Богъ жэ на неба,
На неба онъ па дерьву,
Да садился онъ ва дварцэ,
Да ва дварцэ при матьри.
Вышний Богъ иво пахвалилъ,
Што  онъ сашолъ жэ на зьмлю,
Научиль млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Пагибьль штобъ нь чынили.
Другая песня 13.
Ой, Кальда ли, Божэ ли,
Ой, Кальда дамавитый!
Сайди ты, Божэ, на землю,
Да какъ насталъ твой красный - день,
Ой, красный - день, Каледавъ - день,
Да ты хади, пахажывай,
Атъ горада ка гораду,
И атъ сьла да ка сьлу,
Да атъ двара ты да двара,
Паходамъ ты праходишся,
Къ трапезе маей садишся,
Да вечърю вьчэряишъ,
Вьчэряишъ бьлой птицэй,
Белъ птицэй, рагатымъ авномъ;
Праслышала наша зьмля,
Праслышала, услышала,
Што ты паходамъ шэствуишъ.
Нашъ царь тьбе жэртву кольтъ,
Жэртваю кольтъ белъ птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ.
Ой, видьлъ, Божэ, видьлъ ты
Младыхъ юнцовъ, да девушъкъ,
У ключа, Божэ, белъ кладьнца,
Белъ кладьнца, белъ Дуная,
Тамъ девицы воду бьрутъ,
Студёну воду матьрямъ,
Удальцы, девы глумятца,
Глумятца всё, да смеютца;
Но Богъ ыщо нь гневитца,
Нь гневитца, нь яритца,
Лишъ васпархнулъ онъ на неба,
Садитьца онъ, нь садитца,
Къ матери плачъмъ плачътца:
Ой, мати, ты Златая мать,
Вчъра былъ, мати, красный - день,
Да красный - день, Каледавъ - день,
Да всю землю азъ прашагалъ,
Да атъ града и да града,
И атъ сьла, азъ, ка сьлу,
И атъ двара жэ да двара;
Нигде азъ, мати, нь видалъ,
Нь видьлъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ глумились, смеялися;
Ищо азъ, мати, нь вспархнулъ,
Какъ дастихъ, мати, Дуная,
Дастигъ азъ, мати, и настихъ,
Нашолъ тамъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцы, да девушки,
Што глумятца, што смеютца,
На нихъ, мать, азъ разгневался.
Иди жэ, мать, ты на неба,
Да расскажы, мати, Богу:
Все ани, мать, схадилися,
Да все жэртву мне калоли,
Мать вечърю гатовила,
Накрыла злату трапьзу,
Азъ ка вьчэри садился,
Азъ вечърю ту вьчэрялъ;
Да на Дунай азъ нь хадилъ,
И ничьво, мать, нь видалъ".
Златая мать прасияла,
Прасияла, убралася,
Убралась, нарядилася,
Да сама къ Богу аташла.
Пытаитъ Бохъ, спрашываитъ:
"Ой, мати ли, Златая мать,
Прийдётъ ли, мать, ка мне мой братъ,
Да братъ мой, всё Каледа Бохъ,
Дайдётъ ли, мати, атъ зьмли,
Што тьбе, мать, онъ гаварилъ,
Што гаварилъ, загадывалъ?
Да што онъ, мати, вспаминалъ?
Да иму ль жэртву калоли,
Жэртваю иму белъ птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ?
Кагда паходамъ онъ хадилъ,
Садился ль, мати, къ трапьзе,
Вьчэрять Будну вечърю?
Мать иму слова гаваритъ:
Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Каледа Землю исхадилъ,
Паходамъ шолъ онъ па зьмле,
Хадилъ атъ града ка граду,
И атъ сьла онъ ка сьлу,
И атъ двара онъ да двара,
Все жэрту иму калоли,
Жэртвай калоли белъ птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ,
Накрыли злату трапьзу,
Да Бохъ къ трапезь садился,
Да вечърю онъ вьчэрялъ,
Да тутъ онъ всё нь гневался.
Лишъ какъ пашолъ на белъ Дунай,
Да тамъ нашолъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ:
Тамъ девицы воду брали,
Студёну воду матьрямъ,
Съ малатцами глумилися,
Глумилися, смиялися,
Каледъ Бога нь встрьчали,
Да тутъ ужъ Бохъ разгневался -
Да пасылалъ мьня къ тьбе,
Штобъ распытать, да распрасить,
Што бы имъ, Божэ, сатварить,
Што, удальцовъ онъ вьдь учылъ,
Удальцовъ, красныхъ девушъкъ,
Да ихъ учылъ, ихъ паучалъ,
Пагибьль штобъ нь чынили,
Штобъ нь хадили на Дунай,
Кагда девы воду бьрутъ,
Съ девами нь глумилися бъ,
Да съ девами бъ нь смиялись.»
Слушалъ ыё Бохъ, услышалъ,
Да тутъ сильна разгневался,
Разгневался, рассердился.
Да кликнулъ онъ тутъ чорныхъ слухъ,
Да кликнулъ слухъ, прикрикнулъ имъ,
Чърнымъ слугамъ Чърна Бога,
Да имъ онъ слова гаваритъ:
Штобъ нарядилъ имъ лютый громъ,
А съ громамъ люту молнию,
Ударилъ громамъ по зьмле
Да штобъ тряхнулась вся зьмля,
Штобъ удальцовъ нь стала бы;
Вдоваль удальцы грешыли,
Тьперь ужэ пришла пара:
Мало время жэ азъ тьрпелъ,
Мало время, да триста летъ,
Тьперь ужъ большэ нь тьрплю,
Тьперь ужэ пришла пара.
Да плачъ идётъ па всей зьмле,
Да на Месяцъ ка мне идутъ
Да Доли самародицы,
Ка мне ани плачъмъ плачутъ,
Што млатцы ихъ нь чэствуютъ" -
Ищо слуга нь атльтелъ,
Да Белъ Бохъ самъ къ нимъ падльтелъ,
Да иму матьрь молитца:
"Ой, Божэ ли, ты Белый ли,
Тутъ Вышний Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился.
Млатцы бьды наделали,
Да онъ ымъ кару сатварилъ,
Што патрясётца вся зьмля,
Да удальцовъ нь станьтца:
Тьбя я мальбою малю,
Да, Божэ, ты нь гневайся,
Какъ Вышний тутъ разгневался,
Лишъ кликни Кальду Бога,
Да правитъ онъ падъ дерьвамъ,
Да вы падъ древа сядите,
Да думу пригаворите,
Штобы зьмле да нь трястись,
Скора млатцамъ на умъ придётъ,
Штобъ нь хадить на Белъ Дунай,
Кагда девы воду бьрутъ,
Студёную бьрутъ ваду,
Студёну воду матьрямъ,
Штопъ съ девами нь глумитца,
Штобъ съ девами нь смиятца.»
Белъ Богъ жэ нь разгневался,
Да Вышню слова гаваритъ:
"Ой, Божэ ли, братишка ли,
Да ты, Божэ, разгневался,
Да ты жэ кару напустилъ,
Штобъ зьмля патрясалася;
Да чорнава слугу кликнулъ,
Кликнулъ слугу, да прикрикнулъ,
Да иму, братьцъ паручилъ,
Штобъ нарядилъ онъ лютый громъ,
Лютой громъ, люту молнию,
Штобы ударилъ лютый громъ,
Да штопъ тряхнулась вся зьмля,
Толька сагласья азъ нь дамъ -
Но ты слугу къ ньму пашли,
Штопъ кликнулъ Кальду Бога,
Што онъ сидитъ падъ дерьвамъ,
Насъ вьть три Бога на ньбе,
Да все втраёмъ пагаваримъ,
Да все втраёмъ падумаимъ.
Каледу распытаимъ мы,
Пытать мы будьмъ спрашывать,
Што на зьмле онъ устроилъ;
Какъ тутъ насталъ жэ красный - день,
Да красный - день, Каледавъ день,
Иму жэртвы калолися,
Млатцы лавили мелку дичь,
Всё мелку дичь, бьлу птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ,
Иму вьчэрять вечърю,
Да садитца ка трапьзе,
Што иму мать згатовила;"
Такое слова тутъ Белъ Бохъ,
Такое слова гаварилъ:
"И если ушъ пажалился,
Пажалился, пьчалился,
Да нада бы слугу паслать,
Да кликнетъ Кальду Бога".
Втраёмъ Боги сидели жэ,
Втраёмъ Боги падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ, падъ Вышниимъ*,
Да все думы прадумали,
Прадумали, прагаварили,
Да всё Каледу пытали,
Пытали всё расспрашъвали,
Да какъ па зьмле пахадилъ:
Тотъ имъ такой атветъ дьржытъ:
"Што все справляли красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день.
Да все мне жэртву калоли, 
Жэртвай калоли белъ птицу,
Белъ птицу, рагатыхъ авновъ,
Млатцы лавили мелку дичь,
Да къ матьри иё ньсли,
Да тутъ жэ мать гатовила,
Гатовила Будну вьчэрю,
Да трапьзу накрывала,
Да азъ сиделъ на трапьзе,
Будну вьчэрю вьчэрялъ;
Но лишъ взашло ясно Солнцэ
Закончился тутъ красный - день
Тутъ красный - день, Каледавъ - день.
Да аташолъ на Белъ Дунай,
Да азъ нашолъ тамъ девушъкъ,
Што ани тамъ воду брали,
Студёну воду матьрямъ.
Зъ девами млады удльцы,
Да удальцы всё глумятца,
Да удальцы всё смиютца,
Мьня ани нь встретили,
Студёнай вады не дали,
Штобы напился азъ у нихъ,
Златую главу прилажылъ,
Штопъ попилъ студёнай вады,
Да штобы попилъ изъ рьки,
Туда пришла Жыва Доля*,
Жыва Доля самародица,
Мне набрать студёнай вады,
Да мне бы службу саслужыть,
На нихъ, братъ, азъ разгневался "-
Тутъ Вышний Бохъ речъ гаваритъ:
"Какъ тутъ, братъ, нь разгневатца.
Азъ самъ, братишка, па зьмле,
Што самъ, братъ, азъ пахажывалъ,
Да какъ жэ былъ всё красный - день,
Всё красный - день, да Вышний - день*,
Мьня младцы нь встретили,
Азъ самъ, нь долга думая,
Ударилъ самъ лютымъ громамъ,
Да громамъ, лютай молнией,
Да самъ всю землю бы тряхнулъ,
Да удальцовъ бы пагубилъ,
Штобъ на зьмле млатцамъ нь быть,
Лишъ кагда имъ на умъ прийдётъ,
Штобъ меня паприветствавать,
Тагда бы азъ аставилъ ихъ".
Белъ Бохъ таку речъ гаваритъ:
"Ой, братьцъ ли, ой, Вышний ли,
Ушъ ты, братишка, гневишся,
Ушъ ты, братъ, саглашаишся,
Да штобы землю всю тряхнуть,
Штобъ пагубить младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да все ани нь грешыли,
Пагибель все нь тварили:
И азъ сагласья нь даю,
Да штобы землю всю тряхнуть".
Каледа Богъ атветъ дьржалъ:
"Азъ лишъ съ темъ сагласился бы:
Мьня радила бъ Злата мать,
Радила мьня на зьмле,
Да на зьмле малымъ дитёмъ,
Малымъ дитёмъ, младымъ Богамъ;
Штобы азъ вырасъ, падрасталъ,
Штобы учылъ младъ удальцовъ
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ ыхъ учылъ па Златъ книге,
Штобъ толька имъ на умъ пришло,
Штобъ толька мне паверили.
Какъ слову Кальды Бога
Да Вышний Бохъ сагласье далъ.
Да кликнулъ Залату матерь,
Да ей онъ слова гаваритъ:
«Ой, мати ли, Златая мать,
На землю ищо нь сашла,
Штопъ па ней, мати, пахадить,
Штопъ павидать младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Кагда пайдёте на Дунай,
Да на Дунай, мати, вместе,
Набрать штопъ студёнай вады,
Студёнай вады матьрямъ,
Гатовить Будну вечърю,
Вьть скора будьтъ красный - день,
Вьть красный - день, всё Вышний - день".
"Я, сынку, ищо нь сашла,
И я тьперь ужъ нь пайду;
Што такъ Доля разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Жыва Доля самародица,
Да двери призамкнула все,
Штобъ нь вашла я ва дварецъ.»
«Што бы Доля ни тварила -
Всё эта лишъ да времьни,
Да вновь наступитъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день,
Каледа Богъ ушъ тутъ сайдётъ,
Да ужъ онъ сядьтъ на гаре,
Што на гаре, падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ, падъ Вышниимъ,
И ты, мати, тожэ сайдёшъ,
Да сайдёшъ Бога паньсти,
Зачнёшъ ты, мати, паньсёшъ,
Паньсёшъ Кальда Бога;
Да сайдёшъ ты жэ на пале,
На поле въ арапскай зьмле,
Да радишъ малае дитя,
Мало дитя, млада Бога;
Патомъ взайдёшъ ты на неба,
Да сядьшъ ты тутъ ва дварцэ,
Патомъ ты младой Божыцэй:
Съ зьмли тьбе приветы шлютъ,
На небе паклонъ атдаютъ,
Паклонятца ясны звёзды.»
Са словамъ Вышньва Бога
Злата мать саглашалася,
Штобы сайти да на землю,
Штобъ радить Кальда Бога -
Да ждётъ, паждётъ да времьни,
Кагда наступитъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день.
Каледа Богъ жэ ва дварцэ
Да сидитъ мало времьчка,
Малъ время - девять месяцъвъ.
Взашло тутъ яснае Солнцэ,
Ужэ нь лютая зима,
Лютая зима снежная.
А съ Солнцэмъ ясная заря,
Ясна заря, ясна звьзда,
А са зарёю красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день.
Тутъ Доля самародица
Да крикнула, прикрикнула:
"Ой, царю, царь, ты баяринъ,
Павыйди, царь, ты на крыльцо,
Штобъ увидать ясно Солнцэ,
Ясно Солнцэ, ясну зарю,
Ужъ наступаитъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день,
Для Бога жэртву закали.
Ушъ пашли младъ ваеводу,
Штопъ палавилъ онъ мелку дичъ,
Мьлку дичь, белую птицу,
Да снёсъ ихъ старай матьри,
Гатовить Будну вечърю;
Што ушъ прийдётъ онъ ва дварецъ,
Падсядьтъ онъ ка трапьзе,
Вьчэрю павьчэряитъ".
Какъ крикнула Жыва Доля,
Всё крикнула, прикрикнула,
Услышала Златая мать,
Да убралась, нарядилась,
Да сашла ана на гару,
Садилася падъ дерьва,
Падъ дерьва, падъ Вышнее,
Где садитца Каледа Бохъ,
Да Бога ана зачала,
Зачала, мати, паньсла,
Сидитъ сама падъ дерьвамъ,
Служытъ ей Жывая Доля,
Жыва Доля самародица,
Служытъ студёнай ей вадой,
Студёнай вадой чыстаю,
Да хлеба вовсе нь ела;
Да на гаре тутъ сидела,
Малъ время - девять месяцъвъ.
Доля ей слова гаваритъ:
"Ой, мати ли, Златая мать,
Давольна мать сидела ты,
Сидела, мати, на гаре,
Пара сайти ужъ на пале,
На поле въ арапску зьмлю,
Штобы радить мало дитя,
Мало дитя, млада Бога".
Златая мать схадила тутъ,
Схадила, мати, на пале,
Ужъ въ горадъ ана нь вашла,
А што ва горадъ нь вашла -
Арапъ кароль разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да пасьчотъ мало дитя,
Мало дитя, млада Бога;
Гадаитъ матьрь на пале,
Куда итти, да што делать,
Где бы радить мало дитя,
Заплакала, закликала,
Да Богу жалью жалитца.
Жывая Доля тутъ сашла,
Жыва Доля самародица,
Такое слова гаваритъ:
"Пайдёмъ-ка, мати, падайдёмъ,
Тутъ на низу, ва пьщэре,
Малое дитя ты радишъ,
Мало дитя, млада Бога.
Златая мать ва пьщэре,
Да тутъ мати замучылась,
Замучылась, запыхалась,
Кукушкай адинёшънькай,
Да всплакнула, заплакала,
Што роды иё лютые,
Што ей самой и павивать,
Што ей самой и абмывать;
Впархнула тутъ Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Да ва пьщэру къ ней вашла,
Прислужывать ей начала,
Ищо ражать ей памагла,
Ражали малае время,
Мало время - три ньдели.
Вспархнула Доля на гару,
Рожную траву тутъ брала,
Рожну траву радовицу,
Да матьри иё даётъ,
Лишъ траву ей паложыла.
Лишъ траву та папробъвала,
Малое дитя радила,
Мало дитя, млада Бога -
Чудо - дитя заветнае,
Яснае Солнцэ съ нимъ взашло,
Ясно Солнцэ - ево лицо,
Въ руке иво Звёздна книга,
Звёздна книга пазлачъна,
Да ту книгу онъ всё паётъ -
Сльтали Доли са гары,
Девять Доль* жэ самародицъ.
Ани при нёмъ службу ньсутъ,
Службу ньсутъ пака растётъ.
Златъ матьрью иму стали,
Да штопъ пашолъ онъ па зьмле,
Да учылъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ нь хадили на Дунай,
Штобъ нь глумились съ девами,
Нь глумились, нь смиялись,
Нь то Бохъ сагласья нь дастъ,
Кагда наступитъ красный - день,
Всё красный - день, да Вышний - день;
Да пайдётъ Бохъ па всей зьмле
На мала время - три года -
Патомъ взньсётца на неба.
Да иму песню слажыли,
Да песню девы прапели,
Да иму песню ту паютъ.
Другая песня 14.
Жывая Доля въ гораде,
А ва дварецъ-та нь вашла,
Какъ крикньтъ ана, прикрикньтъ:
"Ой, вы-де малые дети,
Малы дети дьвяти летъ,
Штобъ на Дунай нь хадили,
Съ дьвчонками нь глумились,
Да штобъ ищо нь смиялись,
Лишъ при матери сидели,
Какъ та Душа да на ньбе,
Всемъ имъ при матьри сидеть,
А при Юдоли нь хадить,
Хадить вамъ толька на пале,
На поле, да ва пьщэру,
Маладой царь тамъ радился,
Всю землю онъ ужъ захватилъ,
Захватилъ ужъ, запаланилъ,
Маладой царь да со неба,
Маладой царь, маладой Бохъ",
Радилась малае дитя -
Никто въ пьщеру нь идётъ,
Никто пачотъ нь ваздаётъ.
Такое слова гаваритъ:
«Где вы все, малые дети,
Малые дети зъ горада,
Штобы пашли все въ пьщэру.
Штопъ пашли паприветствавать,
Мать ихъ падаркамъ падарить,
Падаритъ злата яблака,
Златъ яблака, белую гроздь,
Белую гроздь да чистую,
Чистую гроздь, душыстую,
Млада Душа иё сеитъ,
Сеитъ на гаре, на ньбе,
На небе, да ва садичке,
Где самъ Бох пахажываитъ.»
Крикнула Доля, прикрикнула,
Малые дети вышли все,
Малыхъ дьтей три тысячы,
Да на пале ани вышли,
На поле да ва пьщэру;
Малы дети славчылися,
Да матьри приветъ сньсли,
Дарили малъ падарачъкъ,
Дарили чиста золата,
Чисто злата и сьрьбро,
Бьлу свьчу зажыгали,
А на матьрь нажалились,
Нажалились, абидьлись,
Малыхъ дьтей нь дарила,
Вьдь нету злата яблака,
Златъ яблака, бьлой грозди,
Да белай грозди жэ чистай,
Чистой грозди, да душыстай,
Да плачътъ матьрь, кликаитъ.
Жывая Доля сльтела,
Пытаитъ иё, спрашъваитъ:
Ой, мати ли, Златая мать,
Да што ты, мати, жалишся,
Што жалишся, пьчалишся,
Да што жэ ты, мати, плачъшъ,
Плачъшъ, мати, да кликаишъ?
Бога вьдь, мати, радила,
Младова Бога Кальду,
Никто въ пьщэру нь идётъ,
Штопъ тьбя, мати, увидать,
Но лишъ дашли малы дети,
Малыхъ дьтей три тысячы,
Да ани Бога дарили,
Дарили чиста золата,
Чисто злата и сьрьбро,
Ищо свьчу ему зажгли,
А ты всё, мати, жалишся,
Всё жалишся, пьчалишся?"
Тиха ей мать атвьчаитъ:
"Жыва Доля самародица,
Ушъ какъ, Доля, нь плакатца.
Младенцы Бога славили,
Да иму дары дарили,
Мьня ани приветили,
Да я ихъ нь аддарила,
Нь быть въ пьщэре ничъму,
Съ таво, Доля, кручынюсь я,
Кручынюсь, да пьчалуюсь.»
Жыва Доля ей гаваритъ:
«Ой, мати ли, Златая мать,
Ужъ мьня, мати, падажди,
Пака сльтаю на ньба,
Да на ньба, да ка Богу,
Дастъ мне Бохъ, тольчка придастъ,
Дастъ мне златые яблаки,
Дастъ мне ищо млада Душа*,
Дастъ Душа, тольчка придастъ,
Дастъ ана мне белую гроздь,
Белую гроздь всё чыстую,
Чыстую гроздь, душыстую,
Малыхъ дьтей ты падаришъ,
Штопъ тебя славай славили.»
Сказала Доля вернае,
Аткрыла жэльзны врата,
Жълезны врата кованы,
Аткрыла и закрыла ихъ,
Штобъ дети нь выходили,
Пака вьрнётца со ньба,
Да съ неба, всё атъ Бога-та.
Тутъ дети все захныкали,
Захныкали, заплакали,
Злата мать утьшаитъ ыхъ,
Да имъ славечка гаваритъ,
Ой, вы, малые детачки,
Давольна ушъ паплакали,
Давольна ушъ пакликали,
Даждитися ищо чудокъ,
Ищо чудокъ да вечъра,
Лишъ толька Солнышка зайдётъ,
Да тутъ и Доля вьрнётца,
И я падаракъ аддарю,
Падаракъ - златы яблаки,
Златъ яблаки, белую гроздь,
Штобъ мьня славай славили,
Вьдь радила мало дитя,
Мало дитя, млада Бога."
Малые дети смолкнули,
Примолкли, ушъ нь плакали,
Нь плакали, нь кликали,
Возле дитя садилися.
Имъ дитятка книгу паётъ,
Звёздну книгу злачоную.
И тутъ пришла Жыва Доля,
Жыва Доля самародица.
Въ руке златая карзина,
Въ карзине златы яблаки,
Златъ яблаки, белая гроздь,
Белая гроздь да чыстая,
Чыстая гроздь душыстая,
Да матьри всё аддала.
Матьрь дьтей адарила:
«Идите, дети родные,
Вьдь вы мьня праславили,
Са мною малада Бога,
Но васъ тьперь ужъ Бохъ славитъ.
Да шлётъ мне златы яблаки,
Златъ яблаки, белую гроздь,
Белую гроздь, да чыстую,
Чыстую гроздь, душыстую,
Штобъ вамъ падаракъ аддарить.
Но васъ я мальбою малю,
Лишъ толька вайдёте въ горатъ,
Мьня вы славай славьте жэ,
Да пра мьня песню спойте:
«Царь ли, арапский ты кароль,
Иди жэ, царь, павыйди-ка,
На низъ толька, всё на пале,
На поле, царь, ва пьщэру.
Сльтела Залатая мать,
Сльтела мать да со ньба,
Да ана Бога радила,
Радила Бога, младенца,
Младова царя на зьмле -
Никто въ пьщэру нь вхадилъ,
Штобъ видьтъ малада царя,
Млада царя, млада Бога,
Мы все, царю, ушъ схадили,
Схадили, царю, на пале,
Вхадили, царь, ва пьщэру,
Мала дитя падарили
Чистымъ златамъ, белъ сьрьбромъ,
Да белую свьчу зажгли;
Злата мать улыбалася,
Да насъ падаркамъ дарила,
Дарила намъ златъ яблаки,
Златъ яблаки, белую гроздь,
Белую гроздь, да чыстую,
Чыстую гроздь, душыстую.»"
Думу имъ матьрь гаваритъ,
Малы дети песнь слушали,
Песнь слушали, песнь запели,
Да въ горадъ ани вхадили,
Златые яблаки ньсли,
Да белу гроздь ани взяли,
Па гораду ани ходятъ,
А ва дварецъ жэ нь входятъ,
«Да лучшэ песню прапаёмъ:
Царь ли, арапский ты кароль,
Иди жэ, царь, павыйди-ка,
Толька на низъ, да на пале.
Ва поле, царь, ва пьщэру,
Златая матьрь сльтела,
Сльтела матьрь со ньба,
Да Бога ана радила,
Бога радила младенца,
Царя младова на зьмле -
Никто въ пьщэру нь хадилъ,
Штобъ увидать млада царя,
Млада царя, млада Бога,
Мы все, царю, ушъ схадили,
Схадили, царю, на пале,
Вхадили, царь, ва пьщэру,
Мала дитя падарили
Чистымъ златамъ, белъ сьрьбромъ
Да белую свьчу зажгли;
Злата мать улыбалася,
Да насъ падаркамъ дарила,
Дарила намъ златъ яблаки,
Златъ яблаки, белую гроздь,
Белую гроздь, да чыстую,
Чыстую гроздь, душыстую.»
Малые дети песнь пели,
Песню пели па гораду,
Хадили атъ двара къ двару,
"Кто эту песню слушаитъ,
Пускай падаркамъ падаритъ,
Даръ падаритъ малымъ дьтямъ."
Да тутъ ушъ царь разгневался,
Разгневался, рассердился -
Дети иво нь славили,
Къ ньму ва дварецъ нь пришли -
Да шлётъ чърна арапина,
Да пасьчотъ малыхъ дьтей,
Саму маласть - три тысячы.
Стара ихъ мать заплакала,
Заплакала, закликала,
Ва голасъ плачьтца къ Богу.
Да толька къ Богу жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца,
Да ты пашли жэ Моръ - Юдоль,
Бей иво тяжкай булавой,
Бальнымъ пусть сляжътъ на пастель.
Балеитъ пусть мало время,
Мало время - три годичка,
Тагда толька душу аддастъ.
Да такъ песня слажылася,
Ищо такъ песня паётца.
11.
МРАЗНЫЕ   ДНИ*.
   Была время, кагда нашы деды атъ Кальды да Сварогъ - дня* празднавали 
«Мразные дни». Тагда верили, што па дварамъ шатаютца Юдоли, каторыхъ Бохъ 
пасылалъ тварить людямъ всякае зло, паэтаму въ каждамъ сьле, въ каждамъ дваре 
калоли въ жэртву па адной чорнай курицэ, каторую лавили толька жоны, скрывая 
эта атъ мужэй; кагда калоли курицу, адна девушка пела следующую песню:
Песня 1.
Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Ой, што ты , Божэ, натварилъ,
Да ты шумъ, свару учынилъ:
Да Сива Богъ* разгневался,
Да эта жэ нь Сива Бохъ,
Да эта проста лютъ Сивка.
Сьдлалъ онъ лютава каня,
Люта каня крылатава,
Крылья иво - люты змии,
Люты змии, люты гады,
В дьсной руке злата гривна,
Злачоная, срьбрёная,
Да вьютца всё люты змии,
Да тронулъ льтава каня,
Люта каня, крылатава,
Да саскачилъ онъ на пале,
На поле, да на пригорки,
Штобы прайтись изъ града въ гратъ,
Изъ града въ градъ изъ двора въ дворъ -
Да где иво нь славили,
Кто толька иво нь славилъ,
Пускалъ таму люту змию,
Люту змию, люта гада,
Ва дворъ иво люту змию,
А са змиёй да злыхъ храмцовъ*,
Да у таво дабру нь быть;
Ушъ Сива вдоваль лютавалъ,
Кагда схадилъ онъ на гару,
Да выхадилъ онъ на пале,
Всю землю онъ запусташылъ.
Увидьла Дверга Доля,
Дверга Доля самародица,
Да иму мальбой молитца.
Да иму слова гаваритъ:
«Ой, Божэ ли, ой, Сива ли,
Давольна ты палютавалъ,
Давольна ты пасердился,
Хоть на пале нь выхади,
На поле, Божэ, да въ горадъ,
А то вьдь всё запусташышъ!
Да я пашлю маихъ сьстёръ,
Маихъ сьстёръ, да девять Доль,
Да девять Доль самародицъ,
Где тьбе, Богъ, жэртву колютъ,
Да где тьбя славай славятъ,
Къ таму ва дворъ нь прильтитъ,
Нь запархнётъ люта змия,
А са змиёй злые храмцы;
Вьть ты, Божэ, сагласье далъ,
Кагда наступитъ красный - день,
Да красный - день, всё Сварогъ - день,
Ва дворъ къ таму ты прильтишъ;
Съ табою жэ Жыва Доля.
Жыва Доля самародица,
Да носитъ златую чашу,
А въ чашэ святая вада,
Свята вада, свящоная,
Какъ прысньтъ святою вадой
Ва дворъ - таму и здравымъ жыть;
Где тьбе жэртвы нь колютъ,
Где тьбе славы нь славятъ,
Таму мьтнёшъ люту змию,
А са змиёю злыхъ храмцовъ,
Тамъ большэ ужъ дабру нь быть,
Вьть ты, Божэ разгневишся,
Кагда наступитъ красный - день,
Всё красный - день, да Сварогъ - день,
Ва дворъ къ таму ты нь вльтишъ;
И убьжытъ Жыва Доля.
Жыва Доля самародица,
Нь паньсётъ злату чашу,
А въ чашэ святую воду.
Святу ваду, свящоную,
Той вадой нь папрыскаитъ,
Въ дваре таму нь быть здраву,
Балеть супруге любимай,
Супруге, малымъ детушкамъ.

Какъ закалють курицу, девушка пела эту песню, патомъ запьвала следующую песню:
Песня 2.
Схадилъ Сива жэ на гару,
На гору, да на пригорки -
Нашла иво Драга Доля*,
Драга Доля самародица,
Да иво ужъ всё смиряла,
Смиряла,укращала всё,
Да нь льтай ты на пале,
На поле и ва самый градъ,
Ва самый градъ и ва сьло -
Садился онъ падъ дерьва,
Падъ дерьва., да ва шатре,
Да паджыдалъ онъ красный - день:
Онъ красный - день, всё Сварогъ - день:
Да што сайдётъ Жыва Доля.
Жыва Доля самародица,
Да штопъ прайти па всемъ палямъ.
Па всемъ палямъ, па гарадамъ.
Па гарадамъ, да па сёламъ.
Хадили все девять сьстёръ,
Девять сьстёръ, всё девять Доль,
Да девять Доль самародицъ,
Но въ село ани нь пашли,
И ва сьло, и ва двары,
Нь бросили люту змию,
Люту змию, люта гада,
А са змиёй жэ злых храмцовъ;
Ведь все тутъ жэртвы калоли,
Калоли чорну курицу,
Да все тутъ Бога славили,
Ой, пущэ жэ, ой, пущэ жэ,
Съ сьводня ужъ ищо три дня,
Ищо три дня да красна - дня,
Да красна - дня, всё Сварогъ - дня.
Да Сива Богъ - онъ на гаре,
Сьдлалъ каня льтучъва,
Льтуча шъстикрылава,
Мьтнулъ онъ тутъ всё лютыхъ змей,
Всё лютыхъ змей, лютыхъ гадавъ,
Мьтнулъ онъ жэ злату гривну;
Даставитъ Жывую Долю,
Жыву Долю самародицу,
Штопъ приньсла злату чашу,
А въ чашэ святую воду,
Святу ваду, свящоную,
Въ дваре вадою ни прыснёшъ.
Въ дваре здаровымъ нь жывёшъ.

Згатовивъ курицу, девушка пела следующую песню:
Песня 3.
Хвала тьбе, Доля,
Хвала тьбе, Дверга,
Ой, Дверга самародица!
Да какъ тутъ Сива сахадилъ,
Да сахадилъ онъ на гару,
На гору, да на пригорки,
Да тутъ ужъ онъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Сьдлалъ онъ лютава каня,
Люта каня крылатава,
Лютъ змеями апаясалъ
Лютъ змеями, да гадами,
Апаясалъ, притягивалъ,
Што Дверге нь малилися,
Где выижжалъ онъ на пале,
На поле, Дверга, да въ горатъ,
Да ва горадъ, да ва сьло,
Поле, Дверга, запусташылъ,
Двары, Дверга, онъ пахренилъ.
Сюда жэ девять Доль пришли,
Девять Доль жэ самародицъ,
Ва горадъ ани нь сашли,
Ва горадъ, ани, ва сьло,
Што са гары увидьли,
Увидьли, да узрели,
Што для Бога жэртву колимъ,
Жэртву кольмъ чърну птицу,
Што Доли нь разгневались,
Нь гневались, нь сердились,
Люту змию нь бросили,
Люту змию, люта гада,
А съ гадами да злыхъ храмцовъ.
Тьперь ужэ угащаимъ,
Да тьбя, Дверга, мы славимъ,
Да тьбе, Дверга, мы паёмъ,
Штопъ ты Бога умалила,
Штобъ нь съижжалъ онъ на пале,
На поле, Драга, да въ горатъ,
Ва горадъ, Дверга, ва сьло.
Съ таво и правила пашло:
«Мразные дни суть злыдньвы.»
На нихъ любезная бьжытъ,
Бьжытъ любезна на гару,
Да тамъ ана древа сьчотъ;
Да ищо удальцы бьгутъ,
Бьгутъ удальцы на гару,
Да тамъ ани стада пасутъ -
Да ньвеста жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ чърну птицу,
Да накрываитъ трапьзу,
Што любезная ва дваре,
Любезная и девьри,
Ка трапьзе ихъ пазвала,
А што на трапьзе сидятъ,
Темъ Долю ты разгневала,
Разгневала, рассердила,
Да ана къ Богу плачътца,
Иё въ граде нь славили,
Въ гораде, Долю, ва сьле:
Да Богъ жэ тутъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да онъ нь шлётъ Жыву Долю,
Жыву Долю самародицу,
Да нь прысньтъ святой вадой,
Святой вадой свящонаю,
Да нету жызни ва дваре,
Нетъ жызни, нетъ здаровьица.

   Кагда ужэ згатовятъ курицу, хазяйка двара встрьчала другихъ жонъ са сваиво 
края сьла, да  сабирались жоны съ трёхъ дваровъ въ адинъ и угащались; три жъны 
вставали атъ трапьзы и пели следующую песню:
Песня 4.
Да какъ наступалъ Кальда,
Да наступалъ, да прахадилъ,
Да наступали Мразны дни,
Да наступали, минулись.
Сива Богъ нынчэ на гаре,
Да на гаре, на пригоркахъ,
Садился онъ падъ дерьва,
Падъ дерьва, да ва шатёръ.
Льтучий конь шъстикрылый,
Што станавился красный - день,
Што красный - день, да Сварогъ - день -
Но ждётъ паждётъ Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Штобъ жэ сайти ей со ньба,
Да съ неба сайти, изъ дварца,
Анъ нь сайти, ни салитеть,
Асталася на высаке,
Да што ана заплакала,
Заплакала, закликала,
Да къ Богу запьчалилась:
«Ой, Божэ ли, ой, Сива ли,
Да наступилъ твой красный - день,
Да красный - день твой, Сварогъ - день,
Да ты пашли Златую мать,
Штобы сашла жэ на гару,
На гору, да на пригорки,
Мьня сньси ты на пале,
На поле, да ва горады,
Ва горады, да ва сёла.
Да штопъ прыснуть святой вадой,
Святой вадой свящонаю:
Да какъ жэ, Божэ, мне сайти?
Асталась, Божэ, въ высаке,
Всё въ высаке, да въ дальке.»
Да Доля плачъмъ всё плачътъ,
Услышалъ иё Сива Бохъ,
Да пытаитъ Двергу Долю,
Двергу Долю самародицу:
«Ой, Дверга смародица,
Што ныне, Дверга, зделалась,
Што зделалась, што стварилась?
Ужэ наступилъ красный - день,
Ушъ красный - день, да Сварогъ - день,
А нь сходитъ Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Штобы сайти да на пале,
На поле, да ва горады,
Ва горады, да ва сёла,
Штобъ папрыскать святой вадой,
Святой вадой свящонаю.»
Драга иму атветъ дьржытъ:
«Ой, Божэ ли, ой, Сива ли,
Въ руке тваей златой посахъ,
Да ва гару посахъ мьтни,
Штобъ дастало вышэ древа,
Вышэ древа, да до ньба,
Да тутъ сайдётъ Жыва Доля,
Жыва Доля самародица
Падъ дерьва, да на гару,
На гору, на белъ кладьнецъ,
Да штобъ амыть злату чашу,
Да натачыть святой вады,
Святой вады да свящонай.»
Ни задумавшысь Сива Бохъ,
Какъ держалъ залатой посахъ,
Мьтнулъ иво онъ ва гару,
Ва гору са пригорками,
Где пратькалъ белъ кладьнецъ,
Съ таво вада палилася,
Да сабралось три прудика,
Высока древа праникла,
Высока древа до неба.
Увидьла Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Да сахадила со неба:
Дьсной нагой на дерьва,
Да сахадила на гару,
На гору на белъ кладьнецъ.
Амыла залату чашу,
Наточила святой вады,
Святой вады да свящонай,
Да Сиве слова гаваритъ:
«Ой, Божэ ли, ой, Сива ли,
Схади ты, Божэ, сальтай,
Сальтай, Божэ, на пале,
На поле, да ва горады,
Ва горады, да ва сёла.
Ужъ наступилъ твой красный - день,
Твой красный - день, да Сварогъ - день.
Да тьбе жэртвы все колютъ,
Да тьбя все мальбой молятъ,
Штобъ ты сашолъ къ нимъ ва двары;
Да и мьня штопъ ты паслалъ,
Папрыскать бы святой вадой,
Святой вадой свящонаю,
Штобъ жыли все ва здравьицэ
Да цэлый годъ, да Сварогъ - дня.»
Сива такой атветъ держытъ:
«Доля Жыва самародица,
Тьперь сайду я на пале,
Да прайдуся па гарадамъ,
Па гарадамъ, да па сёламъ,
Да какъ ва те двары вайдёшъ,
Где славили любезные,
Любезные Двергу Долю,
Двергу Долю самародицу,
Да где ей жэртву калоли,
Калоли ей чорну птицу,
Иё хвальбою хвалили,
Штобы  мьня умирила,
Умирила, укратила;
Слала свихъ девять сьстёръ,
Девять сьстёръ, да девять Доль,
Девять Доль, да самародицъ.
Да где толька жэртву колютъ,
Да парасишъ святой вадой,
Святой вадой свящонаю,
Штобъ жыли ва здаровьицэ,
Да цэлый годъ да Сварогъ - дня;
А где жэртва нь кольтца,
Супруга мьня нь хвалитъ,
Ты нь раси святой вадой,
Святой вадой свящонаю -
Разгневятца девять сьстёръ,
Девять сьстёръ, да девять Доль,
Да пустятъ лютую змию,
Люту змию, люта гада,
Ва дворъ таму люту змию,
А са змиёю злыхъ храмцовъ;
Где ты вадою нь прыснёшъ,
Да нь прыснёшъ, нь парасишъ,
Тамъ цэлый годъ жэ Мразны дни,
Марозны дни всё злыдньвы;
Какъ паслала Дверга Доля,
Штобъ пахадили по палю,
Штобъ захадили въ горады,
Ва горады, да ва сёла,
У техъ жэ Ладу нь бывать,
Кто Долю-та нь славили:
И тамъ, где те схадилися,
Тамъ жэ и Доля хадила,
Расила святою вадой,
Святой вадой, свящонаю.

После угащэний, въ паследний день Мразныхъ дней, утрамъ наступалъ Сварогъ - 
день,Выхадили юнашы и девушки на адно шырокае места, играли хараводъ ы пели 
следующую песню:
Песня 5.
Ой, Сива, Сива на гаре,
Да на гаре падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ, да ва шатре,
Сиделъ онъ тамъ пасижывалъ,
Три дня ужэ пасижывалъ.
Да пасылалъ Жыву Долю,
Жыву Долю самародицу,
Въ руке иё злата чаша,
А въ чашэ святая  вада,
Свята вада, свящоная,
Да сайдётъ ана на пале,
На поле, да ва горады,
Ва горады, да ва сёла;
Где жэртва нь калолася,
Жэртваю чорная птица,
Тамъ гневятца девять сьстёръ,
Девять сьстёръ, да девять Доль,
Девять Доль, да самародицъ,
Пускали лютую змию,
Люту змию, люта гада,
А са змеями злыхъ храмцовъ,
Куда зашли  девять сьстёръ,
Жыва Доля нь сальтитъ,
Нь параситъ святой вадой,
Святой вадой свящонаю:
А лишъ прийдётъ въ нашы грады,
Да абайдётъ нашы двары,
Да абайдётъ, исходитъ всё,
Расила святою вадой,
Святой вадой свящонаю,
Штобъ были жывы, здаровы,
Да ужъ здаровы цэлый готъ,
Да цэлый годъ да Сварогъ - дня.

Другая хараводная:
Песня 6.
Братья удальцы, малатцы,
Братья удальцы, девицы,
Братья, играйте харавотъ,
Братья, да смехамъ смейться,
Минулися ужъ Мразны дни,
Минулися, прахадили,
Мразные дни всё злыдньвы.
Смьялася Дверга Доля,
Дверга Доля самародица,
Кликнула жэ девять сьстёръ, 
Девять сьстёръъ, да девять Доль,
Васпорхнули все на неба,
Да большэ нь шатаютца.
Сива Богъ ужъ нь гневитца,
Па утру иво красный - день,
Ой, красный день, да Сварогъ - день.
Сива Богъ онъ всё на ньбе,
Жыва Доля жэ на гаре,
Да вотъ Доля убралася,
Убралась, нарядилася,
Всё ходитъ пахажываитъ,
Да па зьмле, да по палю,
Па гарадамъ, да па сёламъ.
111.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ЩУРАВЪ - ДЕНЬ*.

   Въ сьле пьснапевца, пятьдьсятъ летъ таму назатъ, празднавали новый готъ; 
кагда прайдутъ ужэ и Мразные дни, адна девушка абъявляла новый готъ, к чъму 
приурочывала следующую песню:
Песня 1.
Васкликнула Перва Доля*,
Перва Доля самародица,
Васкликнула всё са гары,
Съ гары, да ушъ са Белаи,
Такое слова гаваритъ:
«Ой, царю ли, маладой царь,
Да што сидишъ ты у дома,
У дома ты, да ва дварцэ,
Да што ищо нь веруишъ,
Штопъ пасабралъ малыхъ дьтей,
Да што бы, царь, ты убрался,
Да што бы, царь, нарядился,
Да ихъ пашлёшъ ва пьщэру,
Куда сашолъ жэ Сива Бохъ,
Сива Бохъ, да онъ прьсвятой.
Въ руке иво златой посахъ,
Ударилъ онъ чърна Бога,
Чърна Бога*, Щура - Лома*,
Да васпархнулъ онъ на ньба,
Да са зьмли онъ исщъзалъ,
Щурава тьперь година,
Щура гадина, Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Сварогъ - день.
Ка вечъри  Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ и Будница.
Сиделъ Сива ва пьщере,
Сиделъ всьво мало время,
Мало время три ньдели,
Да большэ ужъ онъ нь сидить.
Въ руке иво златой посахъ,
Златой посахъ, пазлачоный,
Сьдлалъ онъ борзава каня,
Барза каня, да льтуна,
Да, штобы  не былъ змиищъмъ,
Змейми нь апаясывалъ,
Змиями, да всё гадами,
На главе иво три птицы,
Три птицы, три льтущые,
Да сахадилъ онъ на землю,
Да припускалъ барза коня, 
Да онъ ка дерьву сльталъ,
Да падскачилъ къ пристанищу,
Да входитъ ва пьщэрицу,
Да садитца ка огнищу,
Где гатовятъ малы дети,
Ка вечъри Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ и Будницу,
Да садился ка трапьзе;
Да пратянулъ дьсну руку,
Аткушалъ онъ Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ и Будницу,
Ва дварцэ тамъ Щуръ година,
Щуръ година, всё Щурава,
Жывы будутъ малы дети,
Жывы будутъ да старасти,
Да старасти, да пачтеннай;
Где нь вазьмётъ дьсной рукой,
И нь вкуситъ Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ и Будницу,
Въ дварцэ тамъ чорна година,
Година чэрнымъ чорная.
Ты, царю, ищо нь слыхалъ:
Минулась чорна година,
Настала свята година.
Нь пасылалъ ты на гару,
Да на гару, на Белую,
Нь пасылалъ малыхъ дьтей,
Штобъ нарубить бьлыхъ вьтвей,
Бьлыхъ вьтвей, да сухастой,
Штобъ развьсти ясенъ агонь,
Штобъ развьсти па вечъру,
Штобъ загасить жэ па утру,
Ищо заря нь рассвьла,
Ищо нь вышла Солнышка,
Ужэ угасъ ясенъ агонь,
Разгневался тутъ Сива Бохъ,
Разгневался, рассердился,
Три змии на иво главе,
Три змеи да пражорливы,
Въ дьсной руке астра сабля,
Астра сабля сияюща,
Въ шуйцэ - руке люта стрьла,
Люта стрьла пламенная,
Пламя дастигла до ньба;
На дваре иво борзый конь,
Да борзый конь всё льтунецъ,
Вспархнули тутъ три пташъчки,
Три пташъчки льтущые,
А паказались три змии,
Да три змии пражорливы,
Да эта нь конь, нь льтунъ,
Вьдь эта лютый змеищэ;
Разгневался жэ Сива Бохъ,
Но саблей нь замахивалъ,
Пустилъ лишъ лютую стрьлу,
Люту стрьлу да на пале,
Да поле всё павыжглася,
Павыжглася, пагарела;
Нь родитъ бела пшъница,
Нь пасётца сиво стада,
Да сива стада валовье,
Валовье, да ягнячее,
Ягнячее, всё авечъе,
Да поле запустелася.
Дьвчоначки да на пале,
Дьвчоначки, малы дети,
Да плачутъ ани, кликаютъ,
Тьбя, царю, люта клянутъ,
Што нь ждалъ Щура годины,
Щура годины, Щуравъ - день,
Нь гатовилъ Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ и Будницу.

   Девушка, темъ, што спела песню, апавьщала сьло, и все узнавали атъ ньё, што 
прашла чорная гадина, и што началась ужэ новая гадина, а патаму сабирались 
старики съ сьла и гатовили ньабхадимае для встречи новай гадины; и перва 
напьрва пасылали адну девушку, штопъ прашла па сьлу и сабрала другихъ девушъкъ, 
штобы итти на гару, набрать дровъ для Будней вечъри къноваму году; с девушками 
ухадили и юнашы, ани рубили драва, а девушки сабирали, а после атнасили въ 
сьло; девушка, кагда встрьчала другихъ девушъкъ, пела следующую песню:
Песня 2.
Падрушки, родны кумушки!
Днесь ищо жэ на утрени,
Ищо заря нь рассвьла,
Да ищо Солнцэ нь взашло,
Явилася Перва Доля,
Пьрва Доля самародица,
Васкликнула да са гары,
Съ гары, да всё са Белаи:
«Минулась Чорна година!*»
Да сахадилъ тутъ Сива Бохъ,
Да садился ва пьщэре.
Въ руке иво золатъ посахъ,
Золатъ посахъ всё булава,
Да ударилъ Чърна Бога,
Чърна Бога, Щура Лама,
Ударилъ иво, да прагналъ,
Да васпархнулъ онъ на неба,
Тьперь Белая година*,
Бьла година Щурава.
Да мьня царь па васъ паслалъ,
Штобъ васъ взяла я за руки,
Да штопъ сабрались ва дварцэ.
Сабралися младъ удальцы,
Въ рукахъ ихъ злата секира,
Што вамъ итти жэ на гару,
Што вамъ рубить бьлы ветви,
Бьлы ветви, да сухастой,
Да ихъ девушкамъ сабирать,
Насить ихъ пряма ва дварецъ,
Да ва дварецъ и ка царю;
Штобъ развьли ясенъ агонь,
Штобъ угасить на утрьни,
Ищо заря нь рассвьла,
Да ищо Солнцэ нь взашло,
Штобъ згатовить Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ и Будницу:
Што скора прийдётъ Сива Бохъ,
Да сядьтъ онъ ка огнищу,
Ка огнищу, ка трапьзе,
Ка трапьзе, ка вечъре,
Штобъ вечърять Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ и Будницу.

Какъ толька слышали ту песню, сабиралися девушки и юнашы ва дваре старика 
старасты, Убравшысь въ лучшые адежды; стараста пасылалъ ихъ въ горы нарубить 
дровъ, и нанасить ихъ для Буднава вечъра; девушки, кагда ухадили въ горы, пели 
следующую песню.
Песня 3.
Направились младъ удальцы,
Направились жэ на гару,
Да на гару, на Белую,
Младъ удальцы, да девушки,
Да ньсутъ златы ськиры.
Но  на девъ сами думаютъ,
Э, девушки, дьвчоначки,
Куда, девы, направились,
Да на гару, на Белую,
Ну, вы бьду натварили,
Нь насьчомъ белыхъ вьтвей,
Белыхъ вьтвей, да сухастой,
Што, девы, вы устроили?
Какъ, девы, вазвратитися?
Надъ вами царь пасмиялся,
Штобъ нь насить бьлы ветви,
Бьлы ветви, да сухастой,
Пасмиялся, разгневался,
Разгневался, рассердился,
Нь згатовить Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ, да Будницу.
Да штобы Богъ разгневался,
Три змеи на иво главе,
Въ руке иво люта стрьла,
Люта стрьла пламенная,
Да пуститъ иё на пале,
Да поле всё павыгаритъ,
Да пасохньтъ пшъница вся,
Пшъница вся, да сажънцы,
Какъ прийдётъ летьчка вьсна,
Павыгарятъ калосья все,
Пасохнутъ ани, павянутъ;
Витязъ удалецъ нь прийдётъ,
Нь приньсётъ злата сьрпа,
Да штобы выжать те паля,
Да штобы зжать пшъницу ту.
Да девушки заплакали,
Заплакали, закликали;
«Плачъте вы къ самаму Богу,
Ка Богу, самаму царю.
Да вашъ плачъ нь услышытца.»
Девы имъ слова гаварятъ:
«Эй, глупцы, млады удальцы,
Царь далъ вамъ злату ськиру,
Да васъ паслалъ онъ на гару,
На гору, да на Белую,
Пака въ ладу нь станьте,
Вамъ нь срубить бьлыхъ вьтвей,
Бьлыхъ вьтвей, да сухастой,
Сами Бога разгневали;
Да вы жэ Бога на гаре,
Да вскочитъ онъ на дерьва,
Да вамъ нь сечъ бьлыхъ вьтвей,
Бьлыхъ вьтвей, да сухастой,
Да ка царю ихъ нь сньсти,
Да штопъ царь агонь развадилъ,
Да гатовилъ Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ, да Будницу;
На васъ жэ Богъ разгневался,
Вытаскивалъ астру саблю,
Астру саблю сияющу,
Какъ будите вы на пале,
Вы на пале, да на ниве,
Васъ пасьчотъ онъ на куски;
Кто пабьжалъ, штобъ астатца,
Штобы збьжать жэ ва дварецъ,
Ва дварецъ, пряма ка царю,
Разгневитца, рассердитца,
Таво онъ саблей пасьчотъ,
Никаво онъ нь аставитъ."

Кагда вазвращались зъ гары зъ дравами, пели следующую песню:
Песня 4.
Эй, ушъ ты царь, ты баяринъ,
Паслалъ, царь, млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, глупыхъ юнцовъ,
Штобъ забрались жэ на гару,
На гору, да на Белую,
Штобъ нарубить бьлыхъ вьтвей,
Бьлыхъ вьтвей, да сухастой,
Ани тьбя разгневали,
Разгневали, рассердили,
Да насъ, царю, аставили.
Да сами, царю, на гаре
На дерьва нь лазили,
Да ветви съ ньво нь ськли,
Лишъ скрылися ва пьщэре,
Да мы, царю, заплакали, 
Заплакали, закликали;
Плачъмся къ самаму Богу,
Къ самаму Богу, да къ тьбе!
Да Богъ надъ нами зжалился,
Онъ зжалился, пьчалился,
Ищо жэ Богъ разгневался,
Да тутъ сашолъ онъ на гару,
На гору, да на Белую,
Да онъ вскачилъ на дерьва.
Да нарубилъ бьлыхъ вьтвей,
Бьлыхъ вьтвей, да сухастой,
Тьбе, царю, ихъ носимъ мы;
Но тьбе мальбой молимся,
Какъ развьдёшъ ясёнъ агонь,
Какъ сядьшъ ты ка огнищу,
Штобъ взялъ ты залатой посахъ,
Штобъ выгналъ младыхъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, глупыхъ юнцовъ,
Штобъ нь садились къ трапьзе,
Нь вьчэряли Щуръ Будникъ,
Щуравъ Будникъ, да Будницу,
Нь то Бога разгневаишъ:
Какъ вытащитъ люту стрьлу,
Какъ пуститъ иё на пале,
Да на пале, да на нивы,
Да весь пасевъ павыгаритъ,
Калосья все павысахнутъ,
Павысахнутъ, всё павянутъ;
Разгневитца Витязъ* младецъ,
Разневитца, рассердитца.
Да на пале ужъ нь сльтитъ,
Златова серпа нь падастъ,
Да нь сажнётъ онъ пшэницу,
Лишъ насъ прагонитъ са поля,
Са поля насъ прагонитъ, съ нивъ.

   Старикъ стараста встрьчалъ всехъ старцъвъ сьла, давалъ имъ дровъ, каторые 
приньсли девушки и имъ запаведавалъ, кагда зайдётъ Солнцэ, штобы развьли агонь 
на огнищэ; у какова огнища сядьтъ старьцъ са двара, лишъ взайдётъ зарница, што 
харашо известна, тамъ нь пагасньтъ агонь, а девушки пригатовятъ вечърю, въ 
каторую входятъ пьчоные пресные белые пышки, куры и пираги; всё эта называли 
аднимъ имьнемъ «Щуравъ Будникъ». Кагда ужэ згатовитца Будникъ, ставили трапьзу 
къ огнищу, а къ трапьзе Будникъ, но никто нь садился къ вечъри, пака нь 
взайдётъ заря, патаму што верили, што съ ней прихадилъ Богъ и патсажывался къ 
огнищу, садился къ трапьзе и вьчэрялъ Будникъ; за трапьзай сльдилъ старьцъ пака 
нь рассвьтётъ; тагда девушки вхадили в горницу, где былъ Будникъ, и запьвали 
следующую песню:
Песня 5.
Ой, да ты царь, ты баяринъ,
Давольна, царю, ты сиделъ,
Давольна, царю, ажыдалъ,
Да ты сиделъ у огнища,
Да развадилъ ясёнъ агонь,
Агонь твой, царю, нь пагасъ.
На царя дрёма напала,
Какъ заснулъ онъ у огнища,
Какъ тутъ сашолъ да Сива Бохъ,
Онъ падулъ на ясёнъ агонь,
Запалилъ ясну лучину,
Да садился ка трапьзе,
Вьчэрялъ ясну Будницу,
Ясну Будницу Щураву,
Вьчэрялъ, навьчэрялся;
Белъ вьнокъ на иво главе,
Белъ вьнокъ, белые цвьты,
Да вьнокъ тутъ онъ аставилъ,
Вьнокъ тьбе онъ ва дварцэ,
Въ дварцэ тваёмъ Щуръ година,
Щура гадина, Щурава,
Жывы будутъ малы дети,
Жывы будутъ да старасти,
Да старасти пачтеннаи;
Да на пале, да на нивахъ
Радитца бьла пшэница,
Калосья все сагнулися,
Сагнулися, наполнились;
Сашолъ тутъ Витязь удалецъ,
Да вытащылъ залатой серпъ,
Да жнётъ онъ белу пшэницу.
Садися, царь, ка трапьзе,
Да кликни младъ ваиводу,
Младъ ваиводу съ удальцами,
Ихъ угащеньемъ угасти -
Запалютъ ясну лучыну,
Ясёнъ агонь да ва доме,
Да разложатъ ясёнъ агонь,
Да къ нимъ сайдётъ тутъ Сива Бохъ,
Да сядьтъ къ нимъ у огнища,
У огнища, ка трапьзе;
Да пратяньтъ дьсну руку,
Папробуитъ Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ. Да Будницу,
Въ дамахъ ыхъ Щура година,
Щура гадина, Щурава,-
Жывы ихъ малые дети,
Жывы будутъ да старасти,
Да старасти пачтеннаи.
Садись, царю, ка трапьзе,
Да угащеньемъ угасти,
Мы, царю, нь вьчэряли,
Нь то душа спьчалитца.

Какъ прапели эту песню, старецъ садился къ трапьзе зъ женщинами, и приглашалъ 
каво-нибудь изъ саседей - и ихъ угащалъ; кагда сидели на трапьзе, пели 
следующую песню:
Песня 6.
Ой, царю, царь, ты баяринъ,
Садися ты за трапьзу,
За трапьзу, Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ, да Будницу.
Да пратяньшъ дьсну руку.
Да паешъ ты и папиёшъ;
Ищо зави ты каралей,
Да каралей, да панавей,
Зави ты ихъ на трапьзу,
Вьчэрять Щура Будника,
Щура Будника, Будницы.
Какъ васъ увидьтъ Сива Бохъ,
Власа иво пазлатятца,
Брада пасьрьбритца жэ,
Въ дьсной руке ясна щъпа.
Ищо , царь, иво нь видьлъ,
Што селъ ли онъ ка трапьзе,
Съ табою руку пратянулъ
Вьчэрять ясну Будницу,
Ясну Будницу Щураву,
Вьчэрялъ, навьчэрялся -
Да васпархнулъ онъ на ньба,
На неба онъ, да ва садокъ.
Ищо зима вьть снежная,
Ввьрху цвьты нь никнули.
Да ва саду цвьтовъ бьрётъ,
Цвьтовъ бьрётъ да вьнокъ вьётъ,
Белъ вьнокъ на иво главе,
Белъ вьнокъ, белые цвьты;
Да сахадилъ онъ на землю,
Да хадилъ онъ изъ града въ градъ,
Изъ града въ градъ, да па сёламъ,
Въ нашъ горадъ ищо нь дашолъ,
Въ нашъ горадъ онъ, да ва дварецъ,
Да думаитъ онъ, гадаитъ,
Дайти ли иму, нь дайти?
Што ли онъ, царь, разгневался,
Разгневался, рассердился.
Накажътъ Бохъ ту супругу,
Што нь въ ладу асталася,
Къ трапезе нь садилася,
Штобъ вьчэрять Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ, да Будницу.
Въ дварецъ пришли ваеводы,
Ваеводы, прапарщыки,
Запалить ясну лучыну,
Ана жъ на нихъ рассердилась,
Рассердилась разгневалась,
Да изъ дварца ихъ выгнала:
Да какъ жэ, царю, ты правишъ?
Богъ ведь вьнка нь аставилъ,
Бьла вьнка, бьлы цвьты,
Да эта, царь нь Щуравъ готъ,
Щура гадина, Щурава!
Нь будутъ жыть малы дети,
Нь дажывутъ да старасти,
Да старасти пачтеннаи.

   Какъ прапели эту песню, старьцъ вставалъ атъ трапьзы, хваталъ адну изъ 
женщынъ и запиралъ иё въ адну исъ комнатъ, па причыне таво, што нь впустила 
удальцовъ запалить лучину атъ агня; кагда запиралъ иё въ наказание, девушки 
пели следующую песню:
Песня 7.
Ой, Божэ ли, Сива Божэ,
Царь, Божэ, всё разгневался,
Разгневался, рассердился.
Богъ накажы иво любу,
Што пришли младъ ваиводы,
Ваиводы, прапарщыки,
Запалить ясну лучыну,
Штобъ запалить ясёнъ агонь,
Ана жэ ихъ павыгнала.
Съ таво ли царь рассердился,
Рассердился, разгневался,
Схватилъ иё жэ за руку,
За руку, да за воласы,
Да бросилъ иё въ темницу,
Въ тьмницу на мало время,
Мало время три ньдели,
Ужъ на исходе красный - день,
Всё красный - день, да Щуравъ - день.
Давольна, Божэ, гневался!
Тьбе мальбою молимся:
Кагда хадилъ ты па зьмле,
Шатался ты изъ града въ гратъ,
Изъ града въ градъ, да па сёламъ,
Аставлялъ ты на трапьзе,
Аставлялъ ты бьлой вьнокъ,
Бьлой вьнокъ, бьлы цвьты,
А са вьнкомъ да Щуравъ годъ,
Щура гадину, Щураву;
Где, Божэ, вьнокъ аставилъ,
Жывы будутъ малы дети,
Жывы будутъ да старасти,
Да старасти пачтеннаи;
Да где вьнокъ нь аставилъ,
Тамъ нетъ, Божэ, Щура года,
Щура гадины Щуравай -
Нь будутъ жыть малы дети,
Нь будутъ жыть да старасти,
Да старасти пачтеннаи.
Тьперь, Божэ, дайди да насъ,
Въ нашъ горадъ, да къ намъ ва дварецъ,
Да садися ка трапьзе,
Да снимьшъ ты бьлой вьнокъ,
Бьлой вьнокъ, бьлы цвьты,
Да снимьшъ иво къ трапьзе,
Въ нашъ горатъ Щура годину,
Щура гадину Щураву -
Жывы будутъ малы дети,
Жывы будутъ да старасти,
Да старасти пачтеннаи;
Явилися ваиводы,
Ваиводы, прапарщики.
Явились съ яснай лучинай,
Да разажгутъ ясёнъ агонь,
Ясёнъ огнь, ясну лучину,
Да зажыгалъ иво нашъ царь,
Гарелъ агонь нь угасалъ.

   Выхадили три девушки, да хадили па сьлу и приглашали юнашъй къ «Яснаму агню»,
 штобъ запалить лучыну и развьсти занава дома агонь, этатъ агонь щытали 
святымъ; кагда хадили па сьлу, пели следующую песню:
Песня 8.
Удальцы, младъ ваиводы,
Ваиводы, прапарщыки*,
Прапарщыки, да воины!
Царь насъ сюда къ вамъ пасылалъ,
Аддать златые яблаки,
А съ яблаками васъ завутъ:
Штобъ взяли ясну лучыну,
Да штопъ пришли вы ва дварецъ.
Да ва дварцэ жэ Сива Бохъ,
Да сахадилъ онъ со ньба,
Да дашолъ къ намъ онъ ва дварецъ,
Да иво царь ужъ даждался,
Даждался иво къ трапьзе,
Вьчэрялъ онъ Щуравъ Будникъ,
Щуравъ Будникъ, да Будницу,
Вьчэрялъ, навьчэрялся;
Кагда вставалъ жэ, штобъ ытти,
Аставилъ белый онъ вьнокъ,
Бьлой вьнокъ, бьлы цвьты,
А съ вьнкомъ Щура годину,
Щура гадину Щураву;
Ищо намъ царь да паручылъ,
Паручылъ, запаведъвалъ:
Разъ бросилъ сваю супругу,
Разъ бросилъ иё въ темницу,
Въ тьмницу на три ньдели,
Пусть жэ прийдутъ ваиводы,
Ваиводы, прапарщыки,
Прапарщыки, да воины,
Запалить ясну лучину,
Штобъ разлажыть ясёнъ агонь.
Да па дамамъ на огнищэ,
Съ агнёмъ-та Щура година,
Щура гадина Щурава.»
Сказать Бохъ ищо нь успелъ,
Какъ вставалъ жэ атъ трапьзы,
Да царю тутъ онъ падавалъ,
Падалъ иму златъ яблаки,
Да такъ иму слова сказалъ:
«Эй, ушъ ты царь, ты баяринъ,
Да ты пашли дьвчоначъкъ.
Штопъ шли атъ двора ка двару,
Да штопъ пазвать техъ ваиводъ,
Ваиводъ техъ, прапарщыкавъ,
Прапарщыкавъ, да воинавъ,
Штобъ запалить ясёнъ агонь,
Да разлажыть на огнищэ,
На огнищэ, да па дамамъ.

   Кагда сабирались моладцы ва дваре, где савьршали праздникъ и калоли жэртву, 
да угащались, 
старьцъ бралъ у нихъ свьчу и зажыгалъ иё атъ огнища, въ каторамъ нь пагасъ 
агонь; девушки пели следующую песню:
Песня 9.
Ой, Сива ли, ты, Сива Бохъ,
Здесь, Сива, ты нь гневайся!
Змиищэ конь, святой агнецъ,
Што свилися люты змии,
Люты змии, пражорливы,
Што савилися на главе.
Да засвистали пташъчки,
Засвистали, васпорхнули -
Где, Сива, ты нь гневишся
Нь будьтъ Чорнай годины,
Съ гадинаю три Юдоли,
Три Юдоли Русалицы*,
Што росятъ ани на землю,
Расятъ ани жэ белый гратъ,
Белъ градъ ани, да лютый громъ,
Какъ парасятъ жэ на пале,
Пасевы все тутъ павянутъ,
Павянутъ ани пасохнутъ:
Мальбой, царь, тьбе молимся,
Штобъ большэ ты нь гневался!
Пришли ужэ ваиводы,
Ваиводы, прапарщыки,
Прапарщыки, да воины,
Падали имъ ясёнъ агонь,
Штобъ запалить имъ лучыну,
Да запалить имъ дали жэ,
Штобъ разньсти жэ па дамамъ,
Па дамамъ всемъ, на огнищэ,
Па утру будьтъ красный - день,
Да красный - день, всё Щуравъ - день.

   Утрамъ на Сварогъ - день сабиралися юнашы и девушки въ адно шырокае места, 
да играли хараводъ ы пели следующую песню:
Песня 10.
Ой, Сива ли, Сива Божэ,
Нь Сива, большэ нь Сивка,
У Сивы ликъ ушъ пабьлелъ,
Да пабьлелъ, да заблистелъ,
Вилися лютые змии,
Вилися на иво главе,
Вилися, да атвилися,
Тьперь нь лютые змии.
Тьперь всё ясные птицы -
Да порхаютъ всё на неба,
На неба,да на облачъе,
На облачъе всё мглистае;
Ищо у ньво лютый конь.
Да лютый конь разгневанный,
Тьперь онъ нь лютъ змеищэ,
Лишъ святой онъ ягнёначъкъ;
Сьдлалъ иво тутъ Сива Бохъ,
Да прахадилъ онъ па зьмле,
Въ дьсной руке злата чаша,
Въ чашэ студёная вада,
Да параситъ онъ на пале,
Пакаплетъ студёнай вадой,
Иё пасевы впитаютъ.
Да всё пасевы пшэницы,
Прабьютца крупны коласы,
Крупны калосья съ пшэницъй;
Сива Бохъ ужэ нь Сивка,
Пьрва Доля утешыла,
Да большэ онъ нь гневитца -
Да сьдлалъ борзава каня,
Барза каня, Щуръ агньца,
Лицо иво пабьлела,
Пабьлела, заблистела;
Да ныне Чорна година,
Тьперь ужэ минулася,
А съ гадинай три Юдоли,
Три Юдоли Русалицы,
Да нь расятъ ужъ на землю,
Да нь расятъ ужъ белый гратъ,
Всё белый градъ, да лютый громъ,
Да нь расятъ, да нь вьюжатъ,
Пасевы да нь павянутъ,
Нь павянутъ, нь пасохнутъ:
Ва дварахъ щыра година,
Щура гадина, Щурава,
Жывы будутъ малы дети,
Жывы будутъ да старасти,
Да старасти пачтеннаи.

   Кагда играли хараводъ да вечьра, да 7-8 часовъ, юнашы и девушки хватали за 
руку старца и ухадили въ адну пьщэру, где, верили, сидела Первая Доля, каторая 
абъявила праздникъ; ей калоли въ жэртву три чорные курицы, а девушки пели 
следующую песню:
Песня 11.
Ой, Первая ли ты Доля,
Первая самародица,
Што, Доля, ты скрываишся?
Да што ты, Доля, таишся?
Таишся, Доля, прячъшся,
Прячъшся, Доля, въ пьщэре:
Давольна, Доля, прятатца,
Давольна, Доля, таитца.
Но выльзи изъ пьщэры,
А то вьдь идётъ жэ нашъ царь,
Жэртву, Доля, тьбе калоть,
Жэртву, Доля, три курицы,
Три курицы, чърнавицы;
Тьбя вьдь Бохъ къ намъ пасылалъ.
Тьбя пасылалъ на землю,
Да намъ известье приньсёшъ.
Што наступилъ ушъ красный - день,
Што красный - день, всё Щуравъ - день.»
Какъ запели дьвчоначки,
Выходитъ Первая Доля,
Пьрва Доля самародица,
Выхадила изъ пьщэры,
Да крикньтъ ана, прикрикнетъ,
Ой, царь, ты моладъ баяринъ,
Да што жэ, царю, ты стаишъ,
Чьво стаишъ, чьво ты ждёшъ,
Да жэртву мне ты нь кольшъ,
Три курицы, чърнавицы?
Кагда пайдёшъ ты ва дварецъ,
Да сазави малыхъ дьтей,
Малыхъ дьтей, дьвчоначъкъ,
Пашли ихъ па граду гулять,
Шататца атъ двара къ двару,
Шататца всё, да щъдравать,
Да щъдравать, да песни петь,
Да што нынче ужъ красный - день,
Всё красный - день, да Щуравъ - день.
Кто имъ падаракъ падаритъ,
Жывъ будьтъ тотъ да старасти,
Здаровъ онъ будьтъ цэлый годъ;
На ниве бела пшэница.
На лозахъ белые гроздья,
Въ саду чървоны яблаки,
А ва дваре бьло сукно;
Кто падарка нь падаритъ,
Нь будьтъ жывъ да старасти,
Здаровъ нь будьтъ цэлый годъ;
Да нива ево высахньтъ,
Пшъница нь уродитца,
Пшъница, да бьлы гроздья,
Белъ гроздья, красны яблаки,
Красны яблаки, белъ сукно.»
Перва Доля такъ гаваритъ,
Да царь ей тутъ жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ три курицы,
Три курицы чърнавицы,
Перва Доля асмотръ чынитъ,
Асмотръ чынитъ, да смиётца,
Тутъ сертцъмъ ана дрогнула,
Да што ей царь жэртву кольтъ,
Дала иму бьлой вьнокъ,
Бьлой вьнокъ пазлачоный:»
«Держы, царю, бьлой вьнокъ,
Дьржы за благаволие;
А какъ встретишъ Щура Лама,
Захочътъ тьбя праглатить,
Праглатить тьбя, да паесть,
Штопъ ты навеки запрапалъ;
Вытаскивай бьлой вьнокъ,
Белой вьнокъ пазлачоный,
Вьнкомъ въ ньво ты пападёшъ,
А самъ, царь, быстра скроишся.
Атъ ньволи атъ злыдньвай.»
Вьрнулся царь да ва дварецъ,
И лишъ вашолъ онъ въ крепкий градъ,
Взашло тутъ ясна Солнышка,
А съ Солнцэмъ жэ и красный - день,
Всё красный - день, да Щуравъ - день.
Да сабиралъ малыхъ дьтей,
Малыхъ дьтей, дьвчоначъкъ,
Да пасылалъ ихъ щъдравать,
Всё щъдравать, да песни петь.

   Кагда хадили па дварамъ, дети пели следующую песню:
Песня 12.
Сварохъ, Сварохъ, Щуръ - година,
Щура гадина, здравый годъ!
Сварохъ, Сива жэ на зьмле,
Да на зьмле въ нашэмъ граде,
Ужъ если нынчэ красный - день,
Што красный - день, да Щуравъ день;
Да насъ пашли ты ва садокъ,
Где Первая да всё Доля,
Пьрва Доля самародица,
Да намъ савить бьлой вьнокъ,
Бьлой вьнокъ кизилавый,
Намъ Доля запаведала,
Паведала, паручыла:
Хадить атъ двара ка двару,
Да штобы петь Сварога песнь,
Да штобъ хвалить Сиву Бога,
Сиву Бога, да Сварага;
И кто падаракъ падаритъ,
Тотъ жывъ будьтъ да старасти,
Здаровымъ будьтъ цэлый годъ:
На ниве бела пшэница,
На лозахъ белые гроздья.
Въ саду чървоны яблаки,
А ва дваре бьло сукно;
Кто падаркамъ нь падаритъ,
Нь будьтъ жыть да старасти,
И здравъ нь будьтъ цэлый годъ;
Да нива иво высахньтъ,
Пшъница нь уродитца,
Пшъница и бьлы гроздья,
Белъ гроздья, красны яблаки,
Ни яблаки, ни белъ сукно:
Ой, ли сьводня красный - день,
Всё красный - день, да Щуравъ день,
Всё Щуравъ - день, да Сварогъ - день:
Сварогъ Богъ ужэ на зьмле,
Сьдлалъ каня онъ льтунца,
Да сахадилъ онъ на пале.
Другая песня 13.
Ой, Сварохъ, Сварохъ Чурищэ!
Ой, где ты, Сварогъ, где жэ ты,
На небе ли ты, на зьмле?
Да если , Сварогъ, на ньбе,
Мальбою тьбе молимся,
Штобы сашолъ ты на гару,
На гору, да на Белую,
На Белу, на белъ кладьнецъ,
На белъ кладьнецъ, къ ключыку,
Сльтела бы Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Сльтела бы ка ключыку,
На ключыкъ, ка белъ кладьнцу,
Въ руке иё злата чаша,
Злата чаша, златъ братина,
Но воду ана нь тачитъ,
Ищо тьбя, Сварога, ждётъ
Да сайди жэ, Сварохъ, сайди,
Вьдь ей ужэ пришла пара,
Минулся ужэ красный - день,
Ушъ красный - день, да Щуравъ день,
Ушъ Щуравъ - день, да Сварогъ - день.
Хадили мы шаталися,
Хадили мы изъ града въ градъ,
Хадили атъ двара къ двару,
Дарили насъ падарками;
Папрысни, Божэ, са гары,
Да са гары, са Белаи,
Папрысни, Божэ, на пале,
На поле, да светлай вадой,
Свьтла вада, чиста вкуса,
Где капньтъ светла капьлька,
Въ дваре все жывы, здаравы,
Жывы будутъ да старасти,
Здаровы будутъ цэлый годъ;
На поле чиста пшэница,
На лозахъ белые гроздья,
А ва дваре бьло сукно,
Въ саду чървоны яблаки,
Чървоны яблаки, зелень:
Да тотъ, кто естъ всё белый хлепъ,
Кто пьётъ всё зельна вино,
Тьбя, Божэ, хвальбой хвалитъ,
Тьбе, Божэ, песни паётъ.
Силёнъ ты, Божэ, пресильнъ,
Што толька , Божэ, ты вьлишъ,
Явишъ, Божэ, ньгаданна,
Ньгаданна, бьзъ маиты.

   Дети патомъ вазвращались ва дворъ, где нахадился старецъ, а девушки запьвали 
следующую песню:
Песня 14.
Ой, царю, царь, ты гасударь,
Да што сидишъ ты ва дварцэ,
Да нь васходишъ на гару,
Штобъ вытянуть дьсну руку,
Пратянуть иё къ высаку,
Ка высаку, да ко ньбу,
Бога хвальбою пахвалить.
Какъ пракричытъ Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Пракричытъ ана са гары,
Да са гары, са Белаи:
Где жэ ты, царю, где жэ ты?
Ужъ на гаре-та Сварогъ Бохъ,
Всё Сварогъ Богъ, да Чурищэ.
Тачыла всё, наточыла,
Точыла чыстую ваду,
Чысту ваду, вкусну ваду,
Въ злату чашу, ва братину,
Да ею службу служыла,
Пилъ иё Бохъ, чысту ваду,
Чысту ваду, вкусну ваду,
Пилъ иё Бохъ, да напился
Встяхнулась десная рука,
Встряхнулася, качнулася,
Пралилась залата чаша,
Пралилася, да вылилась,
Прыснула ана на тотъ гратъ,
На тотъ градъ ана, на дварецъ,
На дварецъ ана, на пале,
На поле ана, на нивы,
На нивы ана, на лозы,
На лозы ана, ва садокъ,
Жывъ будь, царю, да старасти,
Здравствуй, царю, ты цэлый готъ.

   Кагда девушки прапьвали эту песню, старьцъ засылалъ девушэкъ, и самъ ухадилъ,
 на гару, где  девушки запьвали следующую песню, каторай хвалили Бога и старца:
Песня 15.
Ой, Божэ ли, ты Сварогъ ли,
Сварогъ ли, ты всё Чурищэ!
Где ты, Божэ, ли на ньбе,
Трясни, Божэ, дьсной рукой,
Да увидишъ, да узреишъ.
Хвальбой хвалитъ тьбя нашъ царь,
Паднялъ онъ десную руку,
Паднялъ иё онъ къ высаку,
Да къ высаку, да ко ньбу,
Да тьбя онъ славай славитъ.
Прыснулъ иму чистой вадой,
Прыснулъ иму да на дварецъ,
Да на дварецъ, да на пале,
На поле всё, да на нивы.
Прикрикнулъ тутъ маладой царь,
Такое слова гаваритъ:
"Ой, Божэ ли, Божэ Сварохъ!
Сайди жэ, Божэ, на землю,
На землю ты, да на гару,
Да на гару, на Белую,
Да што ужъ нынче красный - день,
Да красный - день, всё Щуравъ день,
Всё Щуравъ - день, да Сварогъ день,
Прыснулъ бы чыстаю вадой,
Чыстой вадой, вкуснай вадой:
Да азъ мальбой тьбе малюсь,
Штобы пришолъ ты въ этатъ готъ,
Штобъ блеснула ясно Солнцэ,
А съ Солнцэмъ вместе красный - день,
Тьбе, Божэ, жэртву калю,
Жэртву калю, девять авновъ,
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Всё пятнистыхъ, да рагатыхъ.

НА  ЩУРАВЪ  ДЕНЬ.
(Атъ другова пьвца)
Песня 1.
Ой, Сива, Сварохъ - сивище!
Садился Сива въ вышыне,
На высь, на зельну гару,
Здесь иво злачонъ кладьнецъ,
А въ кладьнцэ жарка вада*,
Атъ вады стаитъ сильный огнь,
Сильной агонь ажъ до ньба,
Атъ огня суть Жыва Доля -
Какъ тутъ Доля убралася,
Убралась, нарядилася,
Адежды пазалочъны,
Да гарятъ што ясно Солнцэ;
Въ дьсной руке златой карецъ,
Въ карцэ томъ жаркая вада,
Въ шуйцэ иё злата чаша,
Службу служытъ Сиве Богу.
Дьвчоначки да на пале,
Ськутъ девы чърну куру,
Ськутъ девы чыстой куличъ,
Ка Богу мальбой молятца:
«Ой, Божэ ли, Сива Божэ!
Жэртву, Божэ кольмъ тьбе,
Да днесь ушъ твой ведь красный - день,
Всё красный - день, да Сварогъ - день;
Днесь ты саходишъ со неба,
Да садишся ты на гаре.
Какъ напьёшся жаркой вады,
Служытъ тьбе Жыва Доля,
Мальбою, Божэ, молимся,
Штопъ поднялъ залату чашу,
Да прыснулъ жаркаю вадой,
Да прыснулъ на насъ, на пале,
Да жывы будьмъ , здаровы,
Да будьмъ жыть за тысячу,
Здаровья намъ жэ да чорта.
Вместе, Божэ, въ нашыхъ градахъ,
Мы ходимъ атъ двара къ двару,
Съ нами идётъ Жыва Доля,
Убралася, нарядилась,
Въ руке иё златой карецъ,
Златой карецъ, злата чаша,
А въ чашэ жаркая вада,
Куда толька Доля дайдётъ,
Куда прыснетъ жаркой вадой,
Ва дваре все тамъ жывятца,
Ва дваре все тамъ здравствуютъ,
Да тьбе жэртваю колютъ
Чърны куры, чыстой куличъ.»
Какъ девушки песню паютъ,
Ка Богу мальбой молятца,
Жыва Доля у кладьнца,
Лицо иё златилася,
Да падаётъ злату чашу,
Штобъ напился жэ Сива Бохъ,
Пратяньтъ Богъ злату руку,
Да вазьмётъ залату чашу,
Жаркую воду онъ нь пьётъ,
Лишъ прысньтъ ею на пале,
Да брызньтъ на дьвчоначъкъ,
И лики ихъ пасветлеютъ,
Атъ ихъ лицъ - ясная заря,
Адежды пазлатилися,
Пазлатились, пасвьтлели,
Сива Бохъ думу думаитъ,
Да къ Доле речъ онъ гаваритъ:»
«Доля Жыва самародица,
Службу мне Доля служыла,
Да днесь ведь ужъ мой красный - день,
Всё красный - день, да Сварогъ - день,
Днесь атъ мьня наказъ вазьмёшъ,
Штобъ натачить жаркой вады,
Въ руке тваей златой карецъ,
Златой карецъ, злата чаша,
Да сальтишъ ты на пале,
Где тьбя ждутъ дьвчоначки,
Да для мьня жэртву колютъ,
Жэртваю колютъ чорныхъ куръ,
Но для тьбя вьнки бьрутъ,
Золатамъ ихъ павиваютъ,
Да всё тьбя ждутъ на пале,
Ва крепкий градъ тьбя свьдутъ,
Да пайдёшъ атъ двара къ двару,
А въ даръ тьбе - златы вьнки
Галаву тваю абавьютъ,
Багиня новай годины.
Три дня Доле быть на зьмле,
Да вотъ памеркла надъ гарой,
Тамъ видишъ ты тёмную мглу,
Да ужъ раситъ часта раса,
Загрьмело, затрьщала,
Штобъ васпархнула на ньба,
Вотъ и минулся Сварогъ - день:
Въ гневе, Доля, рассердилась,
Настала чорна година,
Да вся зьмля пачърнела.»
Жыва Доля паслушалась,
Да пашла на златъ кладьнецъ,
Падставила златой карецъ,
Наточыла жаркой вады -
Да внизъ схадила, на пале,
Въ лицэ иё ясно Солнцэ,
Въ груди иё - ясной месяцъ,
Па подалу златы звёзды,
Въ дьсной руке златой карецъ,
Въ шуйцэ иё злата чаша;
Дьвчонки къ ней наведались,
Жыва ль Доля самародица,
Да каждая вьнокъ даётъ,
Да голаву убрали ей:
Млада Багиня на зьмле.
Жыва Доля смиялася,
Службай имъ атслужылася,
Чашэй имъ всё жаркой вады:
«Пейте, падрушки, напейтьсь,
Да какъ услышытъ Сива Бохъ,
Да и вамъ службай услужытъ,
Штобъ жывы были, здаровы,
Да жыть вамъ всемъ за тысячу,
Здаровьица вамъ да чорта-
Ихъ лица праяснилися,
Бльснула ясная заря.
Срьди дьвчатъ Жыва Доля,
Иё вьдутъ ва крепкий гратъ,
Жыву Долю всё Багиню,
Да ходятъ атъ двара къ двару,
Дьвчата песни съ ней паютъ:»
«Да видьли ли, слышали,
Какъ насъ  всехъ Бохъ пажалавалъ,
Да паслалъ онъ Жыву Долю,
Штобы пашла въ нашы грады;
Да у каво есть белъ вьнокъ,
Бьлой вьнокъ са золатамъ,
Въ падаракъ дай Жывой Доле,
Адень иво ей на главу,
Украсишъ ли ты Багиню -
Наточытъ жаркоей вады,
Да тьбя вадой напаитъ,
Кто толька пьётъ жарку ваду,
Жыть будьтъ онъ за тысячу,
Здаровья будьтъ да чорта.»
Пели девы припевали,
Всякий слышытъ въ крепкамъ граде.
Дьвчоначки вьнки всё вьютъ,
Юнцы ихъ пазалачъваютъ,
Какъ сайдётъ къ нимъ Жыва Доля,
Дьвчата ей дары дарятъ,
На голаву бьлы вьнки,
Золатамъ пьрьвитые;
Жыва Доля въ атветъ скара,
Кто ей давалъ златой вьнокъ,
Падастъ таму злату чашу,
Да напьётца жаркой вады,
Таму, кто вьнка нь дарилъ,
Студёнай дастъ таму вады;
Кто выпьетъ жаркую ваду,
Жытъ будьтъ тотъ за тысячу,
Здаровья ему да чорта,
Кто пьётъ студёную ваду,
Тотъ больнъ лежытъ чърьсъ чуръ.
Въ пастели да кастей гниётъ,
Кости гниютъ, трескаютца.
Такъ ушъ три дня минулися,
Всматрелася Жыва Доля,
Да паглядела на гару,
Спустилася тёмная мгла,
Заросила часта раса,
Загрьмело, затрьщало,
Настала чорна година.
Да вспорхнула Жыва Доля,
Какъ вспорхнула на вышыну,
Дьвчата песню ей паютъ:»
«Ой, Доля, млада Багиня!
Какъ вспархнёшъ ты жэ на неба,
Да вазьми ты бьлой вьнокъ,
Тотъ што ты носишъ на главе,
Да прысни жаркаю вадой,
Тьбя мы ждёмъ всю годину,
Да ты Багиня на зьмле -
Лишъ тотъ, кто мальбой молитца,
Жыть будьтъ онъ за тысячу,
Здаровья будьтъ да чорта.»
Жыва Доля ущэдрилась,
Взяла ана бьлой вьнокъ,
Бьлой вьнокъ са галавы,
Съ вьнка вадой папрыснула,
Жаркой вадою огньннай,
Какъ прысньтъ жаркаю вадой.
Дьвчата все пасвьтлеютъ:
Атъ ихъ лица заря взашла,
Да эта нь заря взашла,
Ихъ косы залатистые,
Да ходятъ ани по даму.
Жывая Доля на ньбе,
На небе, толька при Боге.
Сива Бохъ тутъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Патпаясалъ люту змию,
Увился съ галавы да нохъ,
Въ руке иво люта сабля,
Люта сабля, да лютый громъ,
Въ нагахъ иво тёмные мглы,
Стемнелася въ иво дварцэ,
Стьмнелась, патьмнелася,
Идётъ ли чорна година.
Какъ видьла Жыва Доля,
Клацньтъ зубамъ, аскалитца,
Убралась, нарядилася,
Дадутъ чорный махровый платъ,
Накиньтъ иво на главу.
И всё сидитъ ужъ ва дварцэ,
Да въ озьре купаитца.
Минётца чорна година,
Да лишъ Сива атвернётца,
Распаяшътъ люта змея,
Да броситъ иво на землю;
Где упадётъ лютой тотъ змей,
Тамъ и паестъ всю пшэницу,
Всю пшэницу и все гроздья,
Патомъ вльтитъ и въ гарада,
Да въ гарада, да ва сёла,
Да люта тутъ заклялся онъ,
Што патравитъ малыхъ дьтей.
Лишъ змей тотъ приазлобился,
Да Бохъ тожэ разгневался,
Да паслалъ святова Ярла*
Съ тяшкой булавай ва руке,
Съ тяшкой булавай, лютъ саблей.
Святой Ярёлъ да на рьке,
На речке, на белъ кладьнцэ,
Тачытъ студёную ваду,
Где точатъ и дьвчоначки;
Святой Ярёлъ съ белымъ канёмъ.
Всемъ малатцамъ онъ маладецъ,
Да спрыгньтъ онъ съ бьла каня,
Да ихъ пытаитъ, спрашъваитъ:»
«Дьвчата, маи сестрицы,
Слышалъ, девы, сказали мне,
Што выльзъ лютый змеищэ,
Паелъ у васъ всю пшэницу,
Вльтелъ къ вамъ да ва гарада,
Ва гарада, да ва сёла,
Да што люта заклялся онъ,
Штобъ патравить малыхъ дьтей.»
Какъ слышали то девицы,
Заплакали, закликали,
Едва слова выгаварятъ:»
«Младецъ, ньведамый витязъ,
Внизу тутъ да лютой тотъ змей.
Внизу тутъ, пряма на рьке,
Днесь онъ прилезъ жэ въ нашъ горадъ,
Тайкомъ взялъ девять онъ дьвицъ,
Па утру рана аташолъ;
Да вьдь ищо ихъ требуитъ:
Три ньдели въ нашэмъ граде
Тайкомъ жэ онъ девять дьвицъ,
Да девушъкъ жэ умыкнулъ!
Што Богъ на насъ разгневался,
Такую бьду сатварилъ,
Штопъ патравить малыхъ дьтей,
Запусташыть нашы града?»
Святой Ярёлъ расплакался.
Да имъ слова и гаваритъ:
«Идёмъ, девы, пакажыте,
Где тутъ лютой жэ этатъ змей -
Самъ Богъ мьня сюда паслалъ,
Штобъ иво рассечъ на куски,
Штобъ защытить вашы града.»
Девушки иму гаварятъ:
«Ай, моладецъ, ай, ну, витязь,
Да какъ бьда палучытца,
Згиньшъ маладымъ, въ юнасти,
Съестъ тьбя, атравитъ тьбя!
Святой Ярёлъ нь баялся,
А толька тронулъ белъ каня,
Да тотъ атъехалъ на рьку.
Лютой змей онъ ка солнышку,
Павытянулъ дьсну нагу,
Дрёма иво абуяла,
Люта змея трёхглавава.
Святой Ярёлъ прикрикнулъ тутъ:
«Эй, ты , змею, Щуръ Ломищэ,
Бросилъ Бохъ тьбя на землю,
Скора утоньшъ ты въ рьке,
За то што выпалзъ на пале,
Да паидаешъ пшэницу;
Какой жэ врахъ тьбя принёсъ,
Штобъ вашолъ ты въ крьпкой горатъ,
Где льтала Жыва Доля,
Да прыскала жаркой вадой,
Лишъ тотъ, кто пьётъ жарку ваду,
Жыть будьтъ тотъ за тысячу,
Здаровья будьтъ да чорта:
Богъ на тьбя разгневался,
А мне такой приказъ давалъ:
Рассечъ тьбя, молъ, на куски.
Лютой змей тутъ атветъ дьржытъ:
«Вльтелъ азъ да ва крепкий гратъ,
Где хадила Жыва Доля,
Прыскала всё жаркай вадой,
Азъ нь хадилъ и нь хажу,
Лишъ хажу атъ двара къ двару
Тамъ, где Доля нь хадила,
Где ей даровъ нь дарили,
Вьнкомъ главу нь адели.»
Святой Ярёлъ нь слушаитъ,
Лишъ поднялъ тяшку булаву,
Да три главы иму снасилъ,
Аттуда вышли три рьки:
Пьрва рька зельна вина,
Втара рька белъ пшэницы,
А третья свежа малака.
Какъ увидали девушки,
Хватали белава каня,
Хватали иво падъ устцы,
Да мальбой иму молятца,
Штопъ къ нимъ зашолъ онъ въ крепкий гратъ,
Въ крьпкой гратъ, толька ка царю,
И царь иму даръ падаритъ.
Святой Ярёлъ атветъ дьржытъ:»
«Нь зайду, девы, въ крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ка царю,
Лишъ ухажу я на неба,
Бога приказъ исполнею.
Вашъ царь мне дарамъ аддаритъ,
Кагда прийдётъ мой красный - день,
Да красный - день, Ярилавъ - день,
Закольтъ святова ягня,
Свята ягня пазлачъна.»
Ищо словъ нь дагаварилъ,
Тронулъ каня, да и ищщэсъ,
Лишъ васпархнулъ онъ на неба.
Дьвчоначки жэ ва дварецъ,
Да ва дварецъ, да ка царю,
Да иму слова гаварятъ:
«Ой, ушъ ты царь, ты баяринъ,
Слышалъ ли царь, ты видьлъ ли,
Што сашолъ младецъ на землю?
Маладецъ онъ жэ со ньба,
И ехалъ на беламъ кане,
Съ сабою тяшка булава,
Да пасьчотъ люта змея,
Што истькли жэ три рьки:
Пьрва рька зельна вина,
Втара рька белъ пшэницы,
А третья свежа малака,
Защытилъ твой онъ крепкий гратъ.
Хватали мы бьла каня,
Хватали иво падъ устцы,
Штопъ пришолъ къ тьбе ва дварецъ,
Штобъ дарамъ, царь, иво дарилъ.
Онъ намъ паведалъ, атвьчалъ:
Нь дайду азъ ведь въ крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ка царю,
Лишъ пайду азъ да въ ньбьса,
Да Бога приказъ исполню.
Вашъ царь мне дарамъ аддаритъ,
Кагда прийдётъ мой красный - день,
Да красный - день, Ярилинъ - день*,
Закольтъ мне свята ягня,
Свята ягня пазлачъна.
Речъ младецъ нь успелъ сказать,
Какъ васпархнулъ жэ на неба.
Сила - царь, какъ услышали,
Иму мы нь паверили,
Но тронулъ онъ барза каня,
Да атъижжалъ онъ на рьку.
И нетъ иво ужъ у рьки!
Ищо тькутъ тамъ три рьки:
Перва рька зельна вина,
Втара рька белъ пшэницы,
А третья свежа малака.
Тагда лишъ, царь паверили,
Да вернулися ва дварецъ,,
Да ва дварецъ, къ сьбе дамой.
Да ажыдаемъ красный - день,
Да красный - день, Ярилинъ - день.
Да какъ наступитъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Мы, царь, пайдёмъ все на гару,
Где папасёмъ сиво стада,
Избьрёмъ мы, павыбьримъ,
Три дня ищы свято ягня,
Ягнёнка жэ ты тамъ найдёшъ,
Туда жэ ты тьперь иди,
Явилася Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Прикрикньтъ ана, закричитъ:
«Эй, слушай, царь, въ крепкамъ граде,
Да атыщи свята ягня,
Да атвьди иво въ дварецъ,
Златамъ иво пазалати,
Да иво въ жэртву закали,
Што наступаитъ красный - день,
Што красный - день, Ярилинъ - день,
Святой Ярёлъ градъ защытилъ,
Пагубилъ лютава змея.
Но штобы зналъ ты, сила - царь:
Да если бъ нь вашла ва градъ,
Тьбя паить жаркай вадой,
Лютъ змей тьбя бы затравилъ,
Нь паявись святой Ярёлъ,
Запусташылъ бы крепкий гратъ!
Но ты вазьми девять авновъ,
Да девять овнавъ рагатыхъ,
И для мьня въ жэртву кали,
Если мне ихъ нь закольшъ,
Рассержуся, разгневаюсь,
На Сварохъ къ тьбе нь прийду,
Нь напаю жаркай вадой.»
Речъ Доля лишъ прамолвила,
Да и ищщэзла са гары.
Да пашолъ царь въ сиво стада,
Павыбрать всё, папьрьбрать,
Нашолъ онъ тамъ девять авновъ,
Девять авновъ да рагатыхъ,
И атвёлъ къ сьбе ва дварецъ,
Да ва дварецъ , къ сьбе дамой.
Святу Ярлу жэртву калоть,
Жэртву калоть, девять авновъ,
Девять авновъ да рагатыхъ,
И иё мальбою малитъ:
"Доля Жыва самародица,
Сьводня, Доля, красный - день,
Всё красный - день, да Сварогъ - день,
Какъ ты Богу службу служышъ,
Жаркой вадой въ златомъ карцэ,
Пайди, Доля, ка мне, сайди,
Да въ мой горадъ, да въ мой дварецъ,
Штобъ прыснуть жаркаю вадой,
Жыть буду азъ за тысячу,
Здаровья мне, жэ да чорта.
Да жэртву царь вьдь всё кольтъ
На красный - день, Ярилинъ - день,
Святу Ярлу, Жывой Доле.
Жыва Доля жэртву видитъ,
Да пашла на златъ кладьнецъ,
Да натачить жаркай вады,
Жаркай вады въ златой карецъ,
Взяла ана злату чашу.
Минулися три ньдели,
Да вотъ насталъ всё красный - день,
Всё красный - день, да Сварогъ - день,
Убралась, нарядилася,
Златы адежды до низу,
Но нетъ лишъ вьнка у ниё.
Да Сива Богъ онъ въ вышыне,
Онъ въ вышыне, да на гаре,
Да на гаре падъ дерьвамъ,
Где онъ сидитъ - агонь гаритъ,
Агонь гаритъ да до неба,
Сильный агонь, сильно пламя.
Никто да на гару нь йдётъ,
А кто пайдётъ, такъ тотъ сгаритъ -
А въ томъ агне Жыва Доля,
Ана Богу службу служытъ,
Даётъ иму злату чашу,
А въ чашэ жаркая вада,
Три дня вьть службу служыла.
Дьвчоначки да на пале,
Да набьрутъ бьлы вьнки,
Да золатамъ ыхъ папавьютъ,
Да будутъ ждать Жыву Долю.
Жыва Доля Бога малитъ,
Штопъ пайти, выйти на пале,
Да сайти жэ ва крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ка царю,
Да чашэю службу служыть,
Да если онъ жэртву кольтъ,
То Богъ иму дабро даётъ.
Да сашла ана на пале,
Да на пале, да къ девицамъ;
Всяка дева златымъ вьнкомъ
Да Долю принарядила,
Да ей главу пазлатили,
Багине этай на зьмле.
Доля имъ службу служыла,
Службу да жаркаю вадой.
И аташла ва крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ва дварецъ,
Прикрикньтъ ана, закричитъ:»
«Паслушай, царь, сильной кароль,
Павыйди, царь, да ка двьрямъ.
Если мне жэртву закольшъ,
Да тьбя дарамъ адарю,
Тьбе я службу саслужу:
Павыйди царь, да нь льнись,
Утрамъ рана жэ чорный готъ,
Да ухажу я на ньба,
Купаюся, да моюся.»
Павышэлъ царь жэ ка двьрямъ,
Какъ увидалъ Жыву Долю
Зъ бьлымъ вьнкомъ на галаве,
Въ златой адежде до низу,
Клянётца ей всю дань аддать -
Да ей мальбою молитца,
Штобъ зашла къ ньму ва дварецъ,
Што угащеньемъ угаститъ,
Доля мальбу нь слушаитъ,
Да падаётъ злату чашу,
Папить иму жаркай вады:
Жыви, царю, за тысячу.
Здаровья, царю, да чорта!
Пайди, царь, жэртву закали,
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Сьводня ужэ красный - день,
Ушъ красный - день, всё Сварогъ - день.»
И слова нь прамолвила,
Какъ васпархнула на неба.
1V.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ВОЛАСАВЪ - ДЕНЬ*.

   На 10 лютня, въ адно время, въ сьле празднавали валовий Воласавъ - день, 
такъ какъ верили, што Воласъ былъ Богамъ - пакравитьльмъ валовъ, и калоли 
жэртву въ каждамъ сьле па три лучшыхъ тьльца.Три девушки шли па сьлу и извьщали 
а празднике, да пели следующую песню:
Песня 1.
Умнъ царь жэ въ нашэмъ гораде,
Въ нашэмъ граде, въ нашэмъ сьле,
Садился онъ у старасты.
Да старасте речь гаваритъ:
"Паслушай, старикъ стараста,
Па утру будьтъ красный - день,
Да красный - день, Воласавъ - день.
Мьня Богъ Воласъ научылъ,
Учылъ Богъ мьня на ньбе,
Да какъ пасти мне техъ валовъ,
Да вьдь валовъ, да вьть каровъ,
Да какъ пасти сиво стада;
Учылъ мьня, да научылъ,
Да какъ мне оратъ волами,
Да какъ каровъ павыдаить,
Атъ каровъ свежа малака;
Воласъ Богъ благадетьльный,
Да мне кашару наполнилъ -
Азъ раздавалъ, да прадавалъ,
Да па зьмле жэ техъ валовъ,
Да всё валовъ, да всё каровъ.
Но мне Бохъ такой зарокъ далъ:
Лишъ кто иму жэртву кольтъ,
Справляитъ иво красный - день,
Да красный - день, Воласавъ - день,
Таво кашара полнитца:
Девять валовъ ва кашаре,
Девять валовъ, девять каровъ,
А черьзъ годъ ищо девять;
Кто иму жэртву нь кольтъ,
Да нь справляитъ красный - день,
Всё красный - день, Воласавъ - день,
Въ кашаре двьннатцать валовъ,
Двьннатцать волавъ, да каровъ,
А черьзъ годъ нь аднаво!
Ой, ты стараста, старый кметъ,
Да сазывай дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, да девушъкъ,
Убьрутца, нарядятца,
Пашли гулять па гораду,
Известие штобъ разньсли,
Што по утру ушъ красный - день,
Да красный - день, Воласавъ - день.
У каво есть лишъ два вала,
Лишъ два вала, две каровы,
Штобъ нь хадили на пале,
На поле, ани на пашню,
Но быть жэ имъ ва кашаре -
Сльтитъ къ ньму ли Воласъ Бохъ,
Да вайдётъ ли ва кашару,
Тагда валовъ дьсятачъкъ -
Да чьрьзъ годъ расплодятца,
Штопъ кашара наполнилась.
Паслалъ онъ старца старасту,
Иди, иди утрамъ рана,
Па утру рана красный - день,
Да красный - день, Воласавъ - день.
Валы жэ всё па кашарамъ,
Младцы на пале нь йдутъ,
Да нь пасутъ ани валовъ,
Да нь пасутъ, нь ораютъ.
Стараста, кметъ жэртву кольтъ,
Каво при жэртве нь будьтъ,
Въ таво дваре дабру нь быть,
Таму стараста кару дастъ,
Иво въ тьмницу пусть швырнётъ,
Што Бога нь приветствавалъ.
Тьперь все эта слышали:
Што по утру жэ красный - день, 
Всё красный день, Воласавъ - день.
Умнъ царь да ва нашъмъ сьле,
Старасте речъ онъ гаварилъ.

   Кагда прапьвали эту песню и апавьщали сьло, старьцъ стараста выбиралъ девять 
юнашъй съ трьмя девушками и атхадилъ на места, где паслись купльнные каровы; 
пака шли да места, девушки пели следующую песню:
Песня 2.
Да васпархнулъ тутъ Умнъ* царь,
Да са зьмли онъ на ньба,
Да са Богамъ паладитца.
Да Воласъ Богъ иму слова,
Да думу, слова гаваритъ:
«Ой, царю, царь, Умнъ жэ царю,
Да ты сайди, царь, да пайди,
Да пайди ты толька на долъ,
Толька на долъ, да въ вольну степь,
Да где пасутца волы-та,
Да волы всё, да каровы.
Да ты вазьми девять каровъ,
Девять каровъ, атборныихъ,
Да пригани ихъ ва дварецъ,
Да мне жэртву ты закольшъ,
Днесь у меня жэ красный - день,
Всё красный - день, Воласавъ - день.
Да тьбя, царь, азъ научу,
Штобъ ты пастроилъ кашары;
Да дамъ тьбе триста валовъ,
Триста валовъ, триста каровъ,
Да ихъ пагонишъ на землю,
На землю ты, да ва свой гратъ:
Валами будьшъ ты арать,
А каровъ будьшъ ты даить.»
Да Воласъ Богъ иму думу,
Да думу, слова гаваритъ,
Умнъ царь жэ, да нь знаитъ онъ,
Куда итти, да што делать,
Што какъ пашолъ на паздбищэ -
Да увидалъ онъ тутъ валовъ,
Да всё валовъ, да всё каровъ,
Ну ихъ хватать - нь дадутца,
Да штобъ швырнуть ихъ въ высату.
"Ну, што ты, царь, задумался?
Пайди сайди на паздбищэ,
Да вазьми тамъ девять каровъ."
"Ой, Божэ ли, ой, Воласъ ли!
Какъ жэ ты, Божэ, думаишъ,
Да какъ жэ взять девять каровъ,
Какъ бросить, Божэ, запустить,
Да въ вышыну ихъ, на ньба,
Да штобъ идти, наставь мьня."
Далъ иму Богъ ясну книгу,
Ясну книгу, злату чыдбу,
Да учылъ иво пению,
Учылъ иво и научылъ.
Да сашолъ онъ на паздбищэ,
Да вытащылъ злату чыдбу,
Да запелъ онъ ясну песню,
Да успакоилъ онъ валовъ,
Да техъ валовъ, да техъ каровъ.
Да нь льтетъ имъ высако,
Ни высако, ни далько;
Да бралъ онъ девять техъ каровъ,
Девять каровъ, всехъ атборныхъ,
Да атагналъ их ва дварецъ -
Да ихъ онъ жэртваю кольтъ,
Жэртву кольтъ Влесу Богу,
Да што иво вьть красный - день,
Всё красный - день, Воласавъ - день.

   Кагда дастигали места, где были валы и каровы, стараста даставалъ некую 
книгу, а девушки запьвали следующую песню:
Песня 3.
Ой, Божэ ли, ой, Жывый* ли,
Руки пратяни,
Разажги у жэртвьнника,
Втащы ихъ.
Изъ техъ, што привёлъ
Старый, старый вьдунъ
Ялава вола нетьля,
Нительну ищо волицу,
Што жэ стаите,
Што нь льтите.»
Ясну песню девы пели,
Девять каровъ нь порхаютъ;
Младъ удальцы вожжы ньсли,
Вязали каровъ путали;
Три каровы да збьжали,
Три каровы тутъ стаяли,
Да ихъ вяжутъ вьдь вожжами;
Старикъ кметъ удивляитца,
Што те каровы бегаютъ,
Да бегаютъ, а нь льтятъ.»
Ой, Божэ ли, ой, Воласъ ли,
Тьперь жэ, Божэ, што делать,
Да што делать, што сатварить?
Какъ жэ тьбе жэртву калоть?
Девять каровъ жэ нь сабралъ,
Девять каровакъ нетьлей.»
Ищо речъ нь успелъ сказать,
Льтитъ Доля самародица,
Да иму слова гаваритъ:
«Эй, ты жэ, старецъ, стараста,
Ушъ ты пастой, да абажди,
Да лишъ толька Солнцэ взайдётъ,
Да Воласъ Бохъ тутъ сальтитъ,
Да сальтитъ Бохъ са неба,
Да са неба онъ на гару,
Да на гару ва пьщэру.
Да ты пашли дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, да девушъкъ,
Штопъ савить белые вьнки,
Белы вьнки пазлачоны,
Да украсить свьтлу главу,
Туда, где ему жэртвъ колютъ,
Да ты иди, да пасматри;
Дьсна рука ва кашаре,
Атъ аднаво жэ тысяча,
Чьрьзъ готъ, чьрьзъ девять летъ:
Да адбьри девять каровъ,
Да ихъ мне въ жэртву закали,
Нь швыряютъ ихъ въ вышыну,
Нь высако, нь далько.

   Пьрьтъ темъ, какъ загнать каровъ, старьцъ кметъ скрывался въ пьщэре, а 
девушки брали цвьты и вили вьнки, патомъ шли въ пьщэру и украшали иму голаву, и 
пели следующую песню:
Песня 4.
Ой, Божэ ли, ой, Воласъ ли,
Сагласие ты, Божэ, далъ,
Да што сайдёшъ жэ са ньба,
Да са ньба, да на землю,
Да садьшъ жэ ва пьщэру;
Сайди жэ, да ищо сагласье дай,
Штобъ украсили девушки,
Тьбе жэ светлую главу,
Да прийдёшъ ты въ нашэ сьло.
Да старый кметъ жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ, девять каровъ,
Да угащэниемъ гаститъ,
Иди, Божэ,ка трапьзе.
Кто прийдётъ съ тьбой свидьтца,
Таму ты дашъ бьлой вьнокъ,
Да штобъ нарядилъ кашару,
Штобы пладилися валы,
Да всё валы, да каровы,
Атъ аднаво жэ тысяча,
Атъ тысячы три тысячы.»
А Богъ ымъ слова гаваритъ:
«Красно мьня украсьте вы,
Па утру рана ва сьле
На трапьзь усядуся,
Мьня, гостя, кметъ угаститъ -
Лишъ кто прийдётъ на трапьзу,
Таво я дарамъ дарую,
Дарю иво бьлымъ вьнкомъ,
Штобъ украсилъ кашару имъ,
Да распладятца тамъ валы,
Да всё валы, да каровы,
Атъ аднаво жэ тысяча,
Атъ тысячы три тысячы;
Кто кашару нь украситъ,
Въ кашаре таво ничъво!"
Намъ абьщался Умнъ царь,
Што выучытъ, научытца,
Да какъ жэртву Богу калоть,
Да угащэньемъ угащать,
Да трапьзу какъ накрывать.

   Наряжэнный стараста астававлся въ пьщэре, а юнашы и девушки зганяли каровъ и 
атганяли ихъ въ сьло; калоли жэртву и пели следующую песню:
Песня 5.
Ой, жэртву кольтъ Умнъ царь,
Онъ жэртву кольтъ для неба,
Жэртву кольтъ саму маласть,
Саму маласть девять каровъ, 
Ка Богу мальбою малитъ:
Ой, Божэ ли, ой, Воласъ ли,
Жыва Доля вьдь учыла,
Да какъ петь ясну жэ книгу,
Да какъ петь жэ, да всё писать,
Учыла, Божэ, выучыла;
И ты, Божэ, мьня учышъ.
Да какъ править кашараю.
Да мне даёшъ триста валовъ,
Триста валовъ, триста каровъ,
Да ихъ сганю толька на долъ,
Толка на долъ, да на землю;
Ищо млатцы нь видьли, 
Ищо ани ихъ нь пасли,
Ищо каровъ нь даили,
Ищо паля нь орали,
Нь орали, нь сеяли,
Какъ орьтъ толька твой слуга
На поле онъ, да ва стьпи,
Да сеитъ белу пшэницу;
Какъ научыть младъ удальцовъ,
Да петь жэ ясную песню,
Да петь жэ иё, да писать,
Какъ научить жэ ихъ арать,
Да всё арать, да всё сеять,
Да управляться съ кашарой.»
А Богъ иму вьдь атвьчалъ:
«Эй, ты, царю жэ, Умнъ царю,
Мьня зьмля нь славила,
Красный - день жэ нь справляли,
Красный - день, да Воласавъ - день,
Да жэртву мне нь калоли,
Кагда, царь, иё закольшъ."
"Прийди жэ, Божэ, прихади,
Къ таму, кто лишъ сагласье дастъ,
Штопъ справить тьбе красный - день,
Да тьбе жэртву закольтъ,
Девять каровъ атборныихъ,
Лишъ научы жэ, какъ арать;
И дай ищо девять валовъ,
Девять валовъ, девять каровъ,
Дай ыхъ иму ты какъ приплотъ,
Штопъ палучылъ ыхъ въ кашаре;-
Но кто сагласия нь дастъ,
Нь будьтъ справлять красный - день,
Да жэртву нь будьтъ калоть,
Таво ты нь учы арать,
Нь давай и девять валовъ,
Дьвять валовъ, дьвять каровъ -
Кто, Божэ, на абманъ пайдётъ,
Таво кашару запусти,
Таво кашары нь каснись,»-
Тутъ Воласъ Бохъ сагласье далъ,
Давалъ ему триста валовъ,
Триста валовъ, триста каровъ.
Да слуге приказъ аддавалъ,
Да штопъ сашолъ онъ ва стьпи,
Да иво учылъ. какъ арать,
Какъ управлятца съ кашарай,
Учылъ слуга и научылъ -
Да тьперь Умнъ царь орьтъ жэ,
И орьтъ онъ, и сеитъ онъ,
Заправляитъ кашараю.
Да забралъ онъ триста валовъ,
Триста валовъ, триста каровъ.
Да сашолъ жэ онъ на землю.
Да Богу онъ жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ девять каровъ,
Справляетъ иму красный - день,
Всё красный день, Воласавъ - день -
Да Богъ у ньво въ кашаре,
Да стаду благадействуитъ,-
Вдоваль стада пладилася,
Три тысячы иму валовъ,
Три тысячы иму каровъ,
Каровы бьлашэрстые,
Кто видьлъ, тотъ съ ума схадилъ -
Царя мальбою онъ малилъ,
Штобъ далъ иму, или прадалъ,
Штобъ атагнать ихъ ва дварецъ.-
Но царь иму ихъ нь давалъ,
Шатался съ ними па зьмле.
Кто жэ сагласие давалъ,
Да штобы жэртву закалоть,
Штобы жэ справить красный - день,
Да красный - день, Воласавъ - день,
И кто клятваю ручался,
Девять валовъ таму давалъ,
Девять валовъ, девять каровъ,
Да учылъ иво какъ арать,
Да какъ арать, да какъ сеять.
Да волы распладилися,
Всё па зьмле, па пусташы.
Кагда жэ падашла пара,
Сабрались семьдьсятъ кралей,
Семьдьсятъ каралей, пановъ,
Справляли ани красный - день,
Всё красный - день, Воласавъ - день,
Для Бога жэртву калоли,
Жэртву калоли девять кравъ -
Да Воласъ Богъ ва кашаре,
Да иво стаду благадать,
Да иво стада плодитца,
Атъ аднаво жэ тысяча,
Атъ тысячы три тысячы.

   Кагда угащались, къ трапьзе присажывался стараста, украшънный вьнками; после 
еды, кто-нибуть адинъ снималъ вьнки, а девушки пели следующую песню:
Песня 6.
Ой, угащаитъ Умнъ царь,
Потчуитъ семьдьсятъ кралей,
Семьдьсятъ каралей, пановъ,
Да вотъ ужэ и красный - день,
Ушъ красный - день, Воласавъ - день,
Жэртву бьютъ Воласу Богу.
Закалолъ двьннатцать валовъ,
Двьннатцать валовъ, да каровъ.
Златую трапьзу накрылъ,
На трапьзе дьвчоначки.
Да службу девушки служатъ.
Какъ видьлъ эта Воласъ Бохъ,
Какъ видьлъ, да усмьхнулся,
Да сахадилъ онъ са гары,
Да садился ка трапьзе.
Но пытаетъ Умна царя:
«Эй, ты, царю, Умнъ царю,
Да ты, царю мне пакажы,
Кто справляитъ мой красный - день,
Да красный - день, Воласавъ - день,
Да кто жэ мне жэртву кольтъ,
Азъ таво дарамъ падарю,
Дарю иво бьлымъ вьнкомъ,
Штобъ иво атнёсъ въ кашару,
Штобъ пладилась тьльцовъ стада,
Тьльцовъ стада, всё валовье,
Валовье, да всё каровье,
Атъ аднаво жэ тысяча,
Атъ тысячы три тысячы;
А кто жэртву мне нь калолъ,
Дарамъ таво нь падарю,
Нь дамъ таму бьла вьнка,
У каво нетъ бьла вьнка,
Въ кашаре таво пустата,
Въ кашаре таво ничъво!»
Атветъ дьржытъ да Умнъ царь,
Да иму слова гаваритъ:
«Ой, Божэ ли, ой, Воласъ ли,
Хвала тьбе да на зьмле,
Па всей зьмле жэ красный - день,
Всё красный - день, Воласавъ - день!
Семьдьсятъ кралей жэртву бьютъ,
Семьдьсятъ каралей, пановъ,
Въ жэртву колютъ двьннатцать кравъ,
Тьбя угащать, потчывать,
Накрыты златы трапьзы:
Давай, Божэ, бьлы вьнки,
Штопъ пладилась тьльцовъ стада,
Тьльцовъ стада жэ валовье,
Атъ аднаво жэ тысяча,
Атъ тысячы три тысячы -
Да орать штобы на пале,
Да всё арать, да всё сеять,
Да даить свежэ малако
Свьжо малако каровье,
Кто где-либа тьбя хвалитъ"-
Царь иму думу гаваритъ,
Но Бохъ на то засмиялся,
Да светлай галавой кивнулъ,
Дарилъ семьдьсятъ каралей,
Семьдьсятъ каралей, пановъ.
Дарилъ каждаму белъ вьнокъ,
Да штобъ украсилъ кашару.

   Каждый бралъ па вьнку, каторыми былъ украшънъ кметъ; патомъ адна изъ 
девушъкъ ухадила туда, где нахадился скотъ, украшала кашару и пела следующую 
песню:
Песня 7.
Ой, три Доли да ва стьпи.
Три Доли самародицы,
Пасвили белые вьнки,
Пасвили ихъ, пазлатили,
Влеса Бога украсили,
Свьтлу главу бьлымъ вьнкомъ,
Да иму слова гаварятъ:»
«Ой, ты, Божэ, радной братьцъ!
Па утру жэ твой красный - день,
Да красный - день, Воласавъ - день.
Зьмля тьбе жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ двьнатцать кравъ,
Двьнатцать кравъ атборныихъ,
Слава тьбе жэ на зьмле!
Вьнкомъ тьбя, братъ, украсимъ,
Украсимъ тьбя белъ вьнкомъ -
Сльти-ка, братьцъ, ушъ сльти,
Сльти-ка, братьцъ, на землю,
Садись-ка, братьцъ, ушъ садись,
Садись-ка, братьцъ, къ казану,
Где маладые воины,
Младъ воины, млатъ карали,
Кто вастаргнётца белъ вьнкомъ,
Таму иво ты и аддашъ,
Да паньсётъ къ сьбе дамой,
Штобы украсить волицу:
Тьперь будьтъ девять валовъ,
Девять валовъ, девять каровъ,
Да за годъ иму двьнатцать;
Вьдь рукой благадать тваришъ
Ты съ неба да на волицу,
Валица жэ всё выпалнитъ,
Атъ аднаво жэ тысяча,
Атъ тысячы три тысячы;
А какъ нь дашъ бьла вьнка,
Бьла вьнка пазлачъна,
Валица адинёшънька!
Да нь паорьтъ на пале,
Нь паарать, нь пасеять,
Иво поле запущъна.
Двары таво ащэрились;
Малы дети иво плачутъ,
Да плачутъ дети, хныкаютъ,
Да што и хлеба нь идятъ -
Двухъ валовъ нь асталася.
Валица - бьзупряжная.

Другая хараводная песня.
Песня 8.
Ой, Божэ ли, ой, Жывый ли,
Въ нашъмъ сьле да красный - день,
Всё красный - день, Воласавъ - день.
Да жэртву ушъ ты, царь, кали,
Жэртву кали, девять каровъ,
Девять каровъ, девять валовъ,
Мальбою тьбе молимся:
Дьсной рукой ты волицу,
Да вола благадатствуишъ,
Да на годъ, да на три года,
Да атъ ста ихъ жэ тысяча,
Атъ тысячы три тысячы -
Ой, ты Божэ жэ, да ты Жывый,
Услышъ, Божэ нашу мальбу!
Пусть тьбе весь готъ - красный - день,
Всё красный - день, Воласавъ - день,
Да тьбе жэртву мы кольмъ,
Кольмъ тьбе девять каровъ,
Девять каровъ атборныихъ -
Хуй, хуй*, Божэ ли,
Ой, Божэ ли, ой, Жывый ли.
V.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ЛАСТАЧКИНЪ - ДЕНЬ.

   Адно время, въ сьле пьснапевца, вьсной, кагда толька прильтятъ ластачки, 
сабирались девять девушъкъ, наряжались и хадили атъ двара къ двару, да 
павязывали дьтишкамъ на правую руку адну белую и адну красную свитые нити и 
пели следующую песню:
Песня 1.
Минулася люта зима,
Лютая зима снежная,
Минулася, смьнилася,
Да лета жэ являитца,
А са летамъ и ластачка,
Ой, ластачка, ты пташъчка.
А знаишъ ли ты, детачка,
Ты, детачка, ты, юнаша,
А знаишъ ли, нь знаишъ ли,
Аткуда льтитъ ластачка.
Да ластачка, всё пташъчка?
Льтала жэ ва Край - зьмлю,
Ва Край - зьмлю, да на пале,
Да где Солнцэ греитъ, палитъ,
Да где Солнцэ нь заходитъ,
Да всё греитъ разгневанна,
Разгневанна, рассержъна -
Да орютъ тамъ дьвчушъчки,
Дьвчушъчки, да девушки,
Дважды на поле выходятъ,
Два раза на гадъ жэ сеютъ,
Да тамъ жнутъ белу пшэницу,
Да збираютъ бьлы гроздья.
Крайня - зьмля впалне хвальна,
Впалне хвальна, пладавита,
Пладавита, яравита,
Задумались нашы дьды,
Нашы дьды, нашы старцы.
Убей Богъ Баюна* царя,
Павывьлъ ихъ съ Края - зьмли,
Да вёлъ ихъ всё чьрьсъ паля,
Чьрьсъ паля, чьрьзъ море,
Да вёлъ всьво мало время,
Мало время три годичка,
Завёлъ онъ ихъ на Белъ Дунай.
А те всё слёзна плакали,
Всё плакали, причытали,
Што землю ту аставили,
Пладавиту, яравиту,
Да завёлъ на пусту зьмлю,
Пусту землю, запущъну,
Да где девушки нь орютъ,
Да где девушки нь сеютъ;
Нь строятъ крепкава града,
Да лишъ сидятъ тамъ на гаре,
Да на гаре, ва пьщъре,
Въ пьщэрь, да ва камьньяхъ.
Какъ плакали, причытали,
Тутъ припархнула ластачка,
Да ластачка, всё пташъчка,
Ана имъ слова гаваритъ:
«Ой ли, малатцы удальцы,
Вы юнашы, вы девачки,
Што жэ вы все заплакали,
Заплакали, закликали?
Да или што васъ царь завёлъ,
Да завёлъ на пусту землю,
Пусту зьмлю, запущъну,
Да где девушки нь орютъ,
Да где девушки нь сеютъ,
Да где всё лютая зима,
Лютая зима снежная:
Хватитъ, юнашы, нь плачте,
Нь плачте вы, нь кликайте!
Што правитъ вами жэ вашъ царь,
Да што вашъ царь Баюнъ кароль,
Какъ онъ правитъ, да што тваритъ,
Какъ иму Бохъ то завьщалъ,
Всё завьщалъ, да паручалъ,
Штобъ завьсти младыхъ юнцовъ,
Младыхъ юнцовъ, да девачъкъ,
Завести ихъ на Белъ Дунай,
Туда, где пустая зьмля,
Пуста зьмля, запущъна,
Туда, где ищо нь сеютъ,
Туда, где ищо нь орютъ,
Да лишъ сидятъ ва пьщэре,
Ва пьщэре, ва каменьяхъ.
Скора заселитца пусташъ,
Нь будьтъ ужъ запущънай.
Давольна вы паплакали,
Паплакали, пакликали!"
Што садился жэ Дивъ* кароль,
Двинулъ сваей дьсной рукой,
Да рукой вамъ хвалу хвалитъ,
Да вы сльтели со ньба,
Да где сидятъ жэ три Бога,
Што учыте жэ малатцовъ,
Всё малатцовъ, да девачъкъ,
Штобъ орали жэ на пале,
Штобъ орали, да сеяли:
"Да вы царю жэртву бейте,
Какъ кольтца жэ у Бога,
У Бога жэ всё на небе.»
Такъ имъ сказала ластачка,
Да ластачка, всё пташъчка,
Ани ищо пажалились,
Всё жалились, пьчалились,
Такое слова гаварятъ:
«Ой, ластица ты, ластачка,
Да што зьмля запущъна,
Да крепкий градъ паставили пъ,
Да землю бъ всю заселили -
Да орали бы дьвчата,
И орали, и сеяли;
Диву царю жэртву бъ били,
Въ жэртву били девять авновъ,
Да насъ бы онъ хвалой хвалилъ:
А нь а томъ мы жалимся,
Всё жалимся, пьчалимся,
Што землю мы аставили,
Пладавиту, яравиту.
Жэртву мы Богу калоли,
Калоли жэ девять каровъ,
Да девять каровъ ялавицъ,
Все ялавицы адборны,
Да девачки гатовили,
Гатовили да тушыли,
Тушыли са бьлымъ цвьткомъ,
Бьлымъ цвьткомъ, укропицэй,
Гатовили, патушыли,
Кто иё естъ Бога хвалитъ.
А какъ пришли на Белъ Дунай,
Для Бога жэртву мы кольмъ,
Жэртваю да славу славимъ,
Въ жэртву кольмъ девять каровъ,
Да девять каровъ ялавицъ.
Да ялавицъ атборныихъ,
Да ихъ гатовятъ девачки;
Толька девы, штопъ приправить,
Пашли жэ ани въ зельнъ сатъ,
Насабирать бьлыхъ цвьтовъ,
Белыхъ цвьтовъ, укропицы,
А цвьтовъ жэ и нь нашли,
Гатовили, нь тушыли,
Да ани всё нажалились,
Всё жалились, пьчалились,
Заплакали, закликали,
Нь пьчалью пьчалились,
Да вотъ абъ этамъ жалились,
Всё жалились, пьчалились.»
А ластачка имъ гаваритъ:
«Эй, бравые ваиводы,
Съ чъво жэ вы заплакали,
Заплакали, закликали.
Какъ пальчу ва Край - зьмлю,
Ва Край - землю, въ атечъства,
Тамъ зальчу я ва дварецъ,
Въ дварцэ жэ ва зьлёный сатъ,
Да сарву я белой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да пальчу на Белъ Дунай,
Да брошу я белый цвьтокъ,
Белый цвьтокъ, укропицу -
Дьвчата на Белъ Дунае
Иё увидятъ на пале,
Да вазьмутъ, съ нею патушатъ.
А васъ мальбою я малю,
Пишыте белую книгу,
Бьлу книгу чърна письма.
Пашлите иё па зьмле:
Тотъ, у каво есть детушки,
Да штопъ савилъ онъ белу нить.
Бьлу нить, да чървоную,
Штопъ привязать имъ на руку,
Да на руку, на десницу,
Штобъ быть ужэ тьперь лету,
Ужэ лету, ужэ вьсне,
Если вязать, то гаварить:
"Вьдь эта нь белая нить,
Бела нить, да чървоная,
Да толька эта марьнка*,
Пашла ана съ Края - зьмли;
Какъ припархаю на пале,
На поле, да на Белъ Дунай,
Да тутъ впархну я въ крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ва дварецъ -
Да где увижу детачъкъ,
А на руке ихъ белу нить,
Бьлую нить, да марьнку,
Тутъ брошу я белой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да вазьмутъ иё девачки,
Всё девачки, да девушки,
Да пусть гатовятъ и тушатъ.»
Паслушали ваиводы,
Паслушали жэ ластачку.
Да писали бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма:
"Тотъ, у каво есть детачки.
Павязывалъ имъ на руку,
Павязывалъ имъ белу нить.
Бьлу нить, да чървоную."

   Какъ толька увидятъ ластачку, девушки хадили атъ двара къ двару и атвязывали 
съ рукъ дьтей нити, да ньсли ихъ въ сатъ, падъ камьнь; возле ньво клали 
душыстый цвьтокъ, называемый купрецъ (укропъ), этатъ цвьтокъ брала мать 
рьбёнка; иво брасала въ еду, каторая гатовилась къ жэртвьннаму; мать, каторая 
брала цвьтокъ. Девушки пели следующую песню:
Песня 2.
Ой, мати ли, радная мать,
Павыйди, матушка, ва дворъ,
Зайди, матушка, ва садокъ,
Да падними, мать, падними,
Падвинь ты камьнь залатой,
Да тамъ, матушка, марьнка,
Бьла нить, да чървоная.
Пархала всё, да льтела,
Да льтела всё ластачка,
Льтела атъ Края - зьмли,
Съ Край - земли, салена моря,
Льтела на Бьлой Дунай,
Да ва дваре чырикала,
Чырикала, мати, пела,
Ва клюве у ней белъ цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропица.
Всё думаитъ, да гадаитъ,
Куда ньстись, куда льтеть,
Штобы бросить бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Въ даръ приньсти съ Края - зьмли.
Услышала иё Доля,
Да Доля самародица,
Да ей жэ слова гаваритъ:
«Ой, ластачка ты, пташъчка,
Што думаишъ, да гадаишъ,
Чырикаишъ, да всё паёшъ?
А ты спархни да толька внисъ,
Ты толька внизъ, ва крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ва дварецъ.
Да ва дварецъ, ва садичъкъ.
Да тамъ царь са царевичъмъ,
Да тьбя ждутъ мало время,
Мало время три ньдели;
Вязала иму старица,
Вязала иму на руку,
Вязала иму белу нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Да белу нить, всё марьнку,
Тьперь иё атвязала,
Въ садочкь есть златой камьнь,
Падъ камьнь иё бросила -
Да тьбя всё мальбой малитъ,
Какъ пальтишъ съ Края - зьмли,
Съ края зьмли, съ атечъства,
Штобъ имъ падаракъ бросила:
Штобъ взяла злату марьнку,
Да аставила белъ цвьтокъ,
Всё белъ цвьтокъ, укропицу;
Да тьбе царь жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ три голубя,
Ихъ пригатовятъ девачки,
Патушатъ ыхъ съ бьлымъ цвьткомъ,
Съ бьлымъ цвьткомъ, укропицэй.»
Услыхала то ластачка,
Льтела ана ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, ва садокъ,
Камьнь двиньтъ, нь садвиньтъ,
Штобъ взять падъ нимъ бьлую нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Бьлую нить, всё марьнку,
Крикамъ Доля самародица
Падвинула златой камьнь,
Да взяла тамъ бьлую нить,
Бьлую нить, чървоную,
Аставила бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.
Сайди жэ, мати, ты сайди,
Сайди жэ, мать, ты ва садокъ,
Падвинь ты залатой камьнь,
Да ты вазьми бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Атнеси иё ка царю,
Иму хвальбою пахвались:
Што прильтела ластачка,
Льтела са Края - зьмли,
Прилетела на белъ Дунай;
Никаму даръ нь насила
Съ Края - зьмли, салёна моря,
Сльтала ана ва садокъ,
Падвинула златой камьнь,
Аставила бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.

   Кагда жъна хадила въ садъ и, падвинувъ камьнь, падъ нимъ нахадила душыстую 
ветку укропа, каторую заранее аставляла женщына съ какова-либа двара; кагда 
брала нить, девушки запьвали следующую песню:
Песня 3.
Ой, ластавица, ластачка!
Убей, Богъ, Баюна царя,
Што иму жэ нь хватало,
Што всю землю заселили,
Заселили, устроили.
Што завёлъ онъ нашыхъ дьдовъ,
Нашыхъ дьдовъ, да стариковъ,
Да въ ту землю ихъ атсьлилъ;
А те жэ да всё плакали,
Всё плакали, да кликали:
Сваю землю аставили,
Давольствамъ ихъ славна зьмля,
Давольствамъ, да абилиемъ,
Абильемъ, уражаями.
Скажы, ластавица, атветь,
Какъ ты зиму зимавала,
Какъ па-натъ польмъ льтала,
Видала ль, иль нь видьла,
Што, девушки ли, ораютъ?
Што, девушки ли, гуляютъ?
Два раза на гадъ ли сеютъ?
Два раза на гадъ ли тамъ жнутъ,
Да жнутъ ли белу пшэницу?
Сбираютъ ли бьлы гроздья?
Иль вся зьмля запустьла,
Да ни чэмъ ужъ нь славитца?
Чырикнула тутъ ластачка,
Такое слова гаваритъ:
«Крайня - зьмля ищо славна!
Да все дьвчата на пале,
Да ораютъ, да всё сеютъ,
Ищо поле убираютъ.
Патъ камньмъ имъ аставила.
Аставила бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.
Дьвчоначка жэ ва дварцэ,
Ищо я ввысъ нь взвилася,
Какъ крикньтъ дева, закричытъ:
«Ой, ластавица, ластачка,
Атныне мьня аставишъ,
Въ дварцэ ужъ нь чырикаишъ,
Нь чырикаишъ, нь паёшъ,
А пальтишъ на белъ Дунай,
На белъ Дунай, чърно море,
Да запархнёшъ ты ва дварецъ -
Да патьрпи, да падажди,
Пака схажу я ва садокъ,
Да вазьму тамъ бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да ихъ ва дварецъ атньсёшъ,
Какъ девушки пайдутъ гулять,
Въ саду цвьтокъ ты имъ аддашъ,
Атъ мьня имъ приветъ сньсёшъ,
Ани вьдь маиво рода,
Да мой родъ, са Краю - зьмли,
Какъ увидятъ бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Тяжка жэ закручынятца,
Пажалятца, спьчалятца,
Што землю ту аставили,
Славну зьмлю, известную,
Известную, праславльну,
Ту, где растётъ жэ белъ цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропица;
Какъ девица расплакалась,
Да старику пажалилась,
Да жалилась, пьчалилась,
Да тотъ заходитъ ва садокъ,
Да ловитъ тутъ три голубя,
Для Бога ихъ въ жэртву кольтъ,
Да иво онъ славай славитъ,
Да штобы онъ сагласье далъ,
Да штобъ вьрнулись ластачки,
Вьрнулись атъ Краю зьмли,
Штобъ приньсли бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да штобъ ищо дьвчоначки
Згатовили  трёхъ голубей,
Згатовили, патушыли,
Угащэньемъ угастили.

   Кагда девушки прапаютъ песню, мать брала цвьтокъ и атнасила иво дамой, да 
аддавала иво мужу; все жоны эта делали; тагда кликали какова-нибуть старца, 
штопъ тотъ закалолъ трёхъ галубей въ жэртву Богу; тагда жэ девушки пели 
следующую песню:
Песня 4.
Ой, царю, царь, ты баяринъ,
Да што ты, царь, жэртву кольшъ,
Жэртву кольшъ, три голубя?
А вьдь ищо ты нь видалъ
Бьла цвьтка, укропицы.
Да какъ льтела ластачка
На шырокъ дворъ, да ва садокъ,
Садвинулся златой камьнь,
Да сертцэ успакоилась,
Какъ увидала белу нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Иё насилъ мальчишъчка,
Насилъ иё три ньдели,
Да ждалъ, паждалъ онъ ластачку.
Да штобъ взяла бьлую нить,
Аставила бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу;
Да сазавётъ онъ девачъкъ,
Штобъ згатовить трёхъ галубей,
Да згатовить жэ, патушыть,
Кто будьтъ есть, кто будьтъ пить,
Да тотъ пусть Бога пахвалитъ,
Да што онъ добра учынилъ,
Да што паслалъ онъ ластачку,
Штопъ приньсла бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу.»
А царь такой атветъ дьржытъ:
«Ой, вы ли, да дьвчоначки,
Дьвчоначки, да девушки,
Лишъ увижу бьлой цвьтокъ, 
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Пайду азъ тутъ жэртву калоть,
Въ жэртву калоть девять каровъ,
Девять каровъ, всё ялавицъ,
Да ялавицъ атборныихъ.»
Царь ищо нь прагаварилъ,
Тутъ вытащытъ любезная,
Павытащытъ бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да ихъ ана царю даётъ;
Да царь тутъ закручынился, 
Да жалился, пьчалился,
Да што аставилъ Край - землю,
Што давольствамъ была славна,
Да всемъ славна, известная,
Известная, праславльна.
Да пашолъ онъ жэртву калоть,
Въ жэртву калоть девять каровъ, 
Девять каровъ, всё ялавицъ,
Да ялавицъ атборныихъ.

   Какъ закольтъ старьцъ въ жэртву трёхъ галубей, эти девять девушъкъ сазывали 
и другихъ сельскихъ девушъкъ, каторые гатовили трёхъ галубей съ укропамъ и пели 
следующую песню:
Песня 5.
Ой, ластавица, ластачка,
Была ль ты ва Краю - зьмле,
Краю - зьмле, салёнамъ море,
Да где были нашы цари, 
Нашы цари, нашы дьды,
Да паля жэ тамъ орали, 
Да всё паля тамъ сеяли,
Сеяли белу пшэницу,
Ищо никто-та нь сеялъ,
Начала далъ кароль Марко*.
Да даньсла бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да царь тутъ всё жэртву кольтъ,
Жэртваю кольтъ галубей.
Згатовили ихъ девачки,
Згатовили, пригатовили,
Да бросили бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Згатовили, патушыли,
Згатовили съ смачнымъ духамъ,
Угащэньемъ угащаютъ,
Да все при томъ Бога славятъ,
Што паслалъ атъ Края - зьмли,
Штобъ льтела на белъ Дунай,
На белъ Дунай, чърно море.
Мальбою ластачку молимъ,
Штопъ чърьзъ годъ прилитела,
Даръ, ластачка, штопъ приньсла,
Даръ, ластачка, бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу -
Пайдётъ тутъ царь жэртву калоть,
Закольтъ онъ нь голубей,
Закольтъ лишъ девять каровъ,
Девять каровъ всё ялавицъ,
Да ялавицъ атборныихъ;
Если цвьтокъ нь приньсёшъ,
Да какъ гатовить девачкамъ,
Будутъ жалеть пьчалитца,
Што гатовить, да нь тушыть,
Эта нь жэртва для Бога.»
Да какъ пели дьвчоначки,
Тутъ прильтела ластачка,
Чырикаитъ имъ, да паётъ:
«Ой, вы ли жэ, дьвчоначки,
Дьвчоначки, да девушки,
Давольна царь жэртву калолъ,
Давольна мальбой малили!
Какъ прайдутъ лета и вьсна,
Да пальчу ва Край - зьмлю,
Ва Край - зьмлю, салёна море,
Ва Край - зьмле я зимую.
Да што патомъ я прильчу,
Да прильчу, припорхаю,
Тутъ прильчу ва крепкий гратъ,
Ва крепкий градъ, да ва дварецъ,
Чырикнуть да на дерьва,
Штобъ услыхали девачки,
Дьвчоначки да ва дварцэ.
Да штопъ сашли ани въ садокъ,
Да штобъ взяли бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Штобъ аддала бьлую нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Какъ мать эта услышала,
Белую нить атвязала,
Да пашла ана ва садокъ,
Падъ камьнь иё бросила,
Я, девы, сагласье даю:
Кликну Долю самародицу.
Да штопъ камьнь падвинула,
Да вазьму я бьлую нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Да атньсу ва Край - землю,
Ва Край - землю, салёна море,
Кто увидитъ, тотъ пусть знаитъ:
Нашы дьды, нашы старцы,
Сьлились на краю зьмли,
Сьлились, засьлилися!
Па времьни снималися,
Другу землю заселили.
Такой абычай астался:
Кагда придутъ лета, вьсна,
Тотъ, у каво мальчишэчки,
Павязывалъ имъ на руку,
Павязывалъ бьлую нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Штобъ знала малае дитя,
Што деды вьдь иво пришли
Съ Краю - зьмли, салёна моря.
Да аставлю бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропицу,
Да штобъ нашла ихъ старица,
Да атньсла ихъ ка царю.
Сабиралися девачки,
Сабиралися ва дварцэ,
Да штобы жэртву закалоть,
Да угащеньемъ угастить,
Сгатовить утрамъ трапьзу,
А въ трапьзе бьлой цвьтокъ,
Бьлой цвьтокъ, укропица,
Кто толька естъ, кто толька пьётъ,
Тотъ мьня ажыдаитъ готъ,
Тотъ ждётъ мьня на белъ Дунай,
На белъ Дунай, чърно море.

   Какъ прапели эту песню, и лишъ згатовитца трапьза, садилися, а старьцъ имъ 
давалъ папробавать этай трапьзы, после вставали и играли хараводъ, да пели 
следующую песню:
Песня 6.
Ой, царю ли, ты баяринъ,
Да встань ты, царю, падвинься,
Да встань жэ ты атъ трапьзы.
Да штобъ увидьть ластачку,
Какъ порхаитъ, да льтаитъ,
На деснай лапке бела нить,
Бьла нить, да чървоная,
Иё насилъ мальчишъчка,
Мальчишъчка, да радной сынъ,
Да са ластачкаю Доля,
Да Доля самародица,
Да девамъ слова гаваритъ:
«Вставайте, девы, вставайте,
Да хора, девы, играйте,
Играйте, девы, топайте!
Ластачка слова сказала,
Сказала, пригаварила:
«Да чьрьзъ годъ лишъ на лета,
Ужъ на лета съ Края - зьмли,
Съ Край - земли, салёна моря,
Да ушъ пархну на белъ Дунай,
На белъ Дунай, чърно море -
Какъ увижу мало дитя,
На руке иво белу нить,
Бьлу нить, да чървоную,
Тутъ жэ спущу бьлой цвьтокъ, 
Бьлой цвьтокъ, укропицу.
Да пусть ушъ царь жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ девять каровъ,
Девять каровъ, да ялавицъ,
Да ялавицъ атборныихъ,
Да угащэниемъ гаститъ.
V1.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ПЕРВЫЙ - ДЕНЬ*.

   За чьтыре дня да Ярилы некагда калоли жэртву ради таво, што наканецъ прашла 
зима и 
пришло лета; три девушки, ищо да васхода, шли въ какой-нибуть сатъ, станавились 
падъ розай и 
пели следующую песню:
Песня 1.
Ой, Доля самародица,
Ой, ты жэ, Вилка Милушка*,
Впархнула ты жэ ва садокъ,
Зъ древа на древа, на белу розу,
Да лицомъ улыбаишся,
Устами всё песню паёшъ:
«Ой, Божэ ли, ты ли Лель Бохъ*!
Минулась зима лютая,
Лютая зима снежная,
Да наступаитъ летичка,
Пригрела ясна Солнышка,
Па утру рана Первый день.
Сабралися аратаи,
Съ аратаями девачки,
Сабралися да на гаре,
Да на гаре, на летницэ,
Да для тьбя жэртву колютъ,
Бьлу птицу, свято ягня,
Да нынче вьть ушъ красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
Слава тьбе, Божэ, на зьмле,
Слава тьбе рана предъ зарёй,
Пьрьдъ зарёй, пьрьтъ Солнцэмъ,
Што гонитъ лютую зиму,
Лютую зиму снежную,
Да наступаитъ летьчка;
Аратаи жэртву колютъ,
Дьвчоначки жэ ва саду
Сбираютъ белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые,
Цвьты  золатамъ пьрьвьютъ,
Штобъ украсить бьлу птицу,
Какъ васпархнётъ да на ньба,
Да штобъ дабратца да дварца,
Птица мальбой памолитца,
Да штобъ паслалъ намъ уражай,
Белъ пшэницы, бьлыхъ гроздьевъ;
Девы жнутъ белу пшэницу,
Да месютъ белы калачи,
Малодцы гроздья срезаютъ,
Да давятъ зельна вино -
Да на Руй - день*, да на гаре,
Да на гаре на Летницэ*.
Красьнъ тотъ день, да Руинъ - день -
Да едятъ белы калачи,
Да пьютъ всё зельна вино,
Тьбе, Божэ, славу славятъ.»
Рана паётъ вилка Доля,
Вилка Доля всё Милушка,
Впархнула ана ва дварецъ,
Да будитъ царя и баяръ:
«Паслушай, царь, да баяре,
Вставай, царь, успеишъ дагнать!
Минулась лютая зима,
Лютая зима снежная,
Да наступаитъ летьчка,
А вместь съ летамъ красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
Да Богу жэртву закали,
Пьрьдъ зарёй, пьрьтъ Солнцэмъ.»

Прапевъ песню, адна из нихъ хадила па сьлу и пела следующую песню:
Песня 2.
Слыхали ль, милы падрушки,
Милы падрушки, девачки?
Прилитела вилка Доля,
Вилка Доля всё Милушка,
Да ва садокъ на дерьва,
На древа, на бьлу розу,
Лелю Богу славу славить:
«Пригрела ясна Солнышка,
Прагнала зиму лютую,
Лютую зиму снежную.»
Песню паётъ жэ для Бога!
Да палитела ва дварецъ,
Рана ищо, пьрьдъ зарёй,
Прабуждала царя, баяръ,
Што нынче ведь ушъ красный - день,
Всё красный день, да Первый - день.
Сбираютца аратаи,
Съ аратаями девачки,
Сбираютца да на гаре,
Да на гаре, на летницэ,
Да ловятъ белую птицу,
Стада пасётца на гаре,
А въ стаде щырае ягня,
Для Бога ихъ въ жэртву колютъ.
Пайдите, девы, на гару,
Пайдите, пагуляйте-ка -
Навстречу имъ Перва Доля,
На галаве злато блюда
На блюде белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые,
Са золатамъ мы ихъ павьёмъ,
Украсимъ белую птицу,
Штобъ васпархнула на неба,
На неба, къ самаму Богу,
Иво мальбою малила,
Да штопъ паслалъ онъ уражай,
Белъ пшэницу, бьлы гроздья.
Милы падрушки, девачки,
Да васъ мальбою я малю,
Давольна вамъ при матьри!
А выйдите на улицу,
Да атвьду васъ ва дварецъ,
А са дварца жэ на гару: 
Аденьтъ васъ царь, убьрётъ
Въ белы адежды до низу,
Въ залатой платъ на голаву.

   Кагда девушка прапьвала песню, выхадили другие изъ дьвяти девушъкъ и ухадили 
ва дворъ наистарейшъва, кто былъ въ сьле, тамъ играли хараводъ ы пели следующую 
песню:
Песня 3.
Павышли девять девушъкъ,
Девять девъ, девять падружъкъ,
Тиха, скрытна, ранней ранью,
Ни матьрь ихъ нь видьла,
Ни матьрь ихъ, да ни сьстра.
На улицэ имъ девачка,
Падаётъ имъ бьлу руку,
Играитъ съ ними девачка,
Атводитъ ихъ да ва дварецъ.
Тамъ ихъ ждутъ царь и баяре,
На дваре хараводъ ыграть,
Самую маласть три часа.
А царь ведь тутъ саветъ вьдётъ,
Любезнай  сваей гаваритъ:
«Ньси белые адежды,
Бьлы адежды, златъ платы,
Да дарамъ падаримъ дьвчатъ.
Дьвчоначки жэ на гаре
Сбираютъ белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые.
Да золатамъ ихъ пьрьвьютъ,
Да украсятъ бьлу птицу,
Летню Богу въ жэртву калоть,
Штобъ намъ паслалъ онъ уражай,
Белъ пшэницу, бьлы гроздья.»
Вынула белы адежды,
Белы адежды, златъ платы,
Приаделись дьвчоначки,
Аделись, нарядилися,
Белы адежды до низу,
Златы платы на голаву,
Да все идутъ тутъ на гару,
Играютъ, да песню паютъ:
«Перва Доля самародица,
Па утру, Доля, красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
И царь тьбе жэртву кольтъ,
Белу птицу, щыра ягня.
Да Бохъ тьбя, Долю, паслалъ,
Прагнала штобъ люту зиму,
Лютую зиму снежную,
Сагрела штобъ ясно Солнцэ.
Аратаи жэ на гаре.
Тамъ ловятъ белую птицу,
Бьлу птицу, щыра ягня -
Знаишъ, Доля, нь задьржысь,
Да кагда царь жэртву кольтъ,
Ка Богу онъ съ мальбой малитъ,
Штобъ паслалъ иму уражай,
Дьвчата въ белые цвьты,
Въ бьлы цвьты душыстые
Аденутъ белую птицу,
Лютая зима снежная
Цвьтовъ намъ нь аставила,
Пасохли белые цвьты;
Да тотъ садъ Солнцэ сагреитъ,
Прагонитъ лютую зиму,
Штобъ цвьты нь пасохли все;
Царь насъ паслалъ жэ на гару,
Да все цвьты штопъ сабрали,
А цвьтовъ нь асталася -
Да тьбя мальбою малимъ,
Штобы вашла ты ва садокъ,
Да набрала бьлыхъ цвьтовъ,
Бьлыхъ цвьтовъ всё душыстыхъ,
Да въ даръ намъ, Доля, падари:
Въ нашъмъ граде люта зима,
Каму цвьтокъ благаухалъ,
Таму настала летьчка,
Таво ушъ Солнцэ пригрела.»
Пели девы, да припели,
Перва Доля ва садичке.
Сбираитъ белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые,
Да голаву убрала въ нихъ;
Ихъ палажыла на блюда,
Да сахадила внизъ съ гары,
И рассылала девачъкъ,
Голасамъ крикнувъ па гаре:
«Иди, зима, ты убьгай,
Настигньтъ тьбя летьчка,
Да пригреитъ ясно Солнцэ» -
Кричытъ Доля, цвьты швырнувъ,
Гара заблаухала вся,
Тутъ атыскала девачъкъ,
Въ даръ дарила бьлы цвьты,
Бьлы цвьты душыстые.
Девять девъ ужэ ва дварцэ,
Всё ва дварцэ, да при царе -
Ищо нь шли аратаи.
Ищо нь лавили птицу,
Бьлу птицу, щыра ягня -
Царь угащэньемъ ихъ гаститъ,
И сидятъ у ньво въ дварцэ.

   После сабиралась многа девушъкъ и юнашэй, шли на гару, где паслись овцы, и 
атганяли ягнёнка для жэртвы; кагда вазвращалися, девять техъ жэ девушэкъ 
выхадили и ажыдали ихъ, и, украшая ягнёнка, пели такую песню:
Песня 4.
Явилися мальчышъчки, 
Явилися дьвчоначки,
Съ гары, да съ бела Дуная,
Млатцы ньсутъ бьлу птицу,
Дьвчоначки щыра ягня,
Бьлу птицу съ белъ Дуная,
Щыра ягня да са гары.
Выйдите, милы падрушки,
Милы падрушки, девачки,
Да молатцъвъ даждитися,
Мальчышъчъкъ, да девачъкъ.
Девять девъ въ шырокамъ дваре,
Свиваютъ белые цвьты,
Бьлы цвьты душыстые.
Са золатамъ их павили,
Украсить белую птицу,
Рядятъ иё, песню паютъ:
«Слушай, птица, бьла птица,
Цвьты птицэ на голаву,
Кагда царь въ жэртву закольтъ,
И ты вспархнёшъ жэ на неба,
Тамъ Богу мальбою мались,
Штобы паслалъ намъ уражай,
Белу пшэницу, белъ гроздья,
Крылья тваи злачоные,
А очи тваи огньнны,
Сньсёмъ тьбя мы на гару,
На гору, да на летницу,
Тьбя царь въ жэртву закольтъ -
Да ты вспархнёшъ жэ на неба,
Щыра ягнёнка закольтъ,
Насъ угащэньемъ угаститъ -
Какъ крылья нь пазлачъны,
Очи тваи нь огньнны,
Швырнёмъ тьбя мы въ белъ Дунай,
Утоньшъ, птица, ты въ ваде!»
Ищо песню нь прапели,
Бьла птица пазлатилась,
Крылья иё пазлатились,
А очи разгарелися -
Схадите, царь, да баяре,
Аденьтьсь, нарядиться,
Златы адежды до низу,
Да въ залату харомину,
Въ руке тваей залатой серпъ,
Да имъ, царю, жэртву скольшъ,
Бьлу птицу, щыра ягня,
Бьла птица пазлатилась,
Крылья иё пазлатились,
А очи разгарелися.»
Царь девачкамъ нь паверилъ,
А вышэлъ на шырокий дворъ,
Да увидалъ бьлу птицу,
Крылья иё пазлатились, 
А очы разгарелися,
Тутъ пасылалъ девять дьвчатъ,
Да штопъ пашли пабанились,
Памылися, папарились,
Штобъ для Бога жэртву калоть.
Да самъ царь въ апачывальне
Нарядамъ убираитца,
Златой адеждай до низу,
Ва залатой онъ храмине,
Въ руке иво залатой серпъ -
Да выхадилъ царь ка двьрямъ,
Да паджыдалъ дьвчоначъкъ.
Выходятъ ани изъ бани,
Атъ ихъ лица Солнцэ бльститъ!
И царь дивитца, чудитца,
Съ чъво девы пабьлели,
Атъ ихъ лица Солнцэ бльститъ.

   Жэртвы калолись у гары, где нахадилась такжэ и пьщэра; тамъ сидели три дня, 
кагда жэ атправлялись, девушки, пели следующую песню:
Песня 5.
Направилися мы съ царёмъ,
Направилися на гару,
На гору, да на летницу,
За нимъ идутъ аратаи,
На галаве злато блюда,
На блюде щырае ягня;
За ними идутъ девачки,
На галаве злато блюда,
На блюде белая птица,
Солнцэ ищо нь всходила,
А царь ужэ вьдь на гаре.
Засела тамъ дьвчоначка.
Забралася на летницу,
Спустивъ жылезны вораты,
Въ варотахъ семьдьсятъ замковъ,
Да никаму нь даётъ влезть,
Да ни царю, ни баярамъ.
Царь иё мальбою малитъ:
«Што жэ ты хочъшъ, девачка,
Што жэ ты хочъшъ, азъ то дамъ?
Атвари жълезны врата.
Штобы взайти на летницу,
Да Солнцэ вотъ ужэ встаётъ,
Да на насъ Богъ разгневитца.»
Атветъ дьржала девачка:
«Давай, царю, да придавай,
Ничъво, царь, я нь хачу,
Хачу лишъ щырае ягня,
Штобъ угастилъ на летницэ.»
«Дамъ, дева, щырае ягня,
Атвари жълезны врата.»
«Какъ ты, царь, мьня ни мани,
Кагда прийдётъ Перва Доля,
Да са жъзломъ ана въ руке,
Ударитъ жълезны врата,
Тагда паспадутъ замочки.»
Речъ дева нь прамолвила,
Какъ явилась Перва Доля,
Разгневалась, рассердилась:
«Паслушай, царь, да баяре,
Днесь у мьня, царь, красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
Прагнала я люту зиму,
Лютую зиму снежную,
Ты мне, царь, привета нь шлёшъ:
Солнцэ ужэ скора взайдётъ,
Ты жъ ищо жэртву нь калолъ,
И нь идёшъ на летницу,
На тьбя Бохъ рассердился,
Рассердился, разгневался,
Нь вазвратишся ва дварецъ.
Въ атветъ ей царь, да баяре:
«Паслушай жэ Перва Доля,
Да Доля самародица,
Што делать, што намъ сатварить,
Засела насъ дьвчоначка,
Взашла ана на летницу,
Замкнула жълезны врата,
Свесила семьдьсятъ замковъ,
Да нь даётъ жэ намъ вайти,
И ни мне, ни темъ баярамъ,
Да думаимъ, што делать намъ,
Што делать намъ, што сатварить,
Хочътъ ли щырава ягня,
Штобъ угастилъ на летницэ.
Азъ дамъ ей щырава ягня,
Нь атваряитъ намъ варотъ,
Лишъ такъ въ атветъ намъ гаваритъ:
«Какъ ты, царь, мьня нь мани,
Кагда прийдётъ Перва Доля,
Да са жъзломъ ана въ руке,
Ударитъ жълезны врата,
Тагда паспадутъ замочки.»
У варотъ ушъ Перва Доля,
Да са жъзломъ ана въ руке,
Ударила ана въ врата,
Паспадали все замочки.
Взашолъ тутъ царь на летницу,
А за царёмъ аратаи,
Аратаи, да девачки,
Да для Бога жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ бьлу птицу:
«Какъ васпархнёшъ, бьла птица.
На неба, къ самаму Богу,-
Девы песню припьваютъ -
Ка Богу мальбою мались,
Штобы паслалъ намъ уражай,
Бьлу пшэницу, белъ гроздья;
Дьвчата пшэницы нажнутъ,
Для Бога калачэй справятъ,
Белъ калачи пшъничные;
Молатцы гроздей набьрутъ,
Пайдётъ Богу зельно вино,
Кагда наступитъ красный - день,
Всё красный - день, да Руинъ - день,
Все будутъ есть белъ калачи,
Да пить будутъ зельно вино.»
Дьвчоначки песню паютъ:
«Ты ли, птица злачоная,
Да васпархни ты на неба,
Да васпархни, да ты тамъ спой:
«Иди, зима, ты убьгай,
Настигньтъ тьбя летьчка,
Да пригреитъ ясно Солнцэ.»»
Палётъ птицы нь видьли.
Взашло тутъ ясна Солнышка,
Увидьли царь, баяре,
Славаю Солнцэ славили.
Да аташли ани ва степь,
Въ рукахъ иво злато рало,
Да степь ани паорали,
Пасеяли белъ пшэницу,
Пасеяли белы гроздья,
Вьрнулися на летницу:
Дьвчатамъ дары дарили,
Дарили ихъ златымъ рублёмъ,
Да нь рублёмъ - яснымъ Солнцъмъ,
Што встала на ясной заре -
Давали имъ щыра ягня,
На летницэ за гастинецъ,
Што вьдь зима минулася,
Лютая зима снежная,
Да наступаитъ летьчка.
Девы гадаютъ, думаютъ,
Какъ гатовить щыра ягня,
Агня жэ нетъ на летницэ.
Прильтала Перва Доля,
Да имъ тутъ слова гаваритъ:
«Ой, вы ли, да дьвчоначки,
Што, девы, думать, да гадать?
Гатовьте вы щыра ягня,
Штобъ угастить на летницэ:
Зима ужэ минулася,
Да лета ужъ наступаитъ.
Што, Доля, намъ саветуишъ,
Саветуишъ, да гаваришъ:
На летницэ агня жэ нетъ!
Щыра ягня нь згатовить,
Нетъ угащэнья на гаре,
Минулся ужэ красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день.»
Разгневалась Перва Доля,
Да имъ въ атветъ и гаваритъ:
«А ставьте вы златой казанъ,
Въ казанъ жэ щырае ягня,
Да я задую ветрами,
Всё ветрами, да вьюжными,
Швырну я белава снега.
Штобы зима вьрнулася,
А лета атвьрнулася.»
Дьвчоначки заплакали,
Паставили златой казанъ,
А въ казанъ щырае ягня,
Да вотъ сидятъ, да вотъ паютъ:
«Солнцэ ли, ясно Солнышка,
Павыйди, Солнцэ, на гару,
Агонь, Солнцэ, штобы разжэчъ,
А то вьдь ужэ красный - день,
Всё красный - день, да Первый - день,
Щыра ягня штобъ згатовить,
На летницэ угаститца» -
Сидели ани на гаре,
Ужъ ничъво нь сделаишъ -
Ищо песню нь прапели,
Пригрела ясна Солнышка,
Пригрела такъ разгневанна,
Што падъ казанамъ вспыхнулъ огнь,
Гатовитца щыра ягня,
На летницэ - угащэнье.
Но вотъ ужэ смьркаитца,
Спускалися са летницы,
Да гуляли всё па гаре,
Песню лишъ пели для Бога:
«Иди, зима, иди сьбе,
Вьдь наступаитъ летьчка.»
V11.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ  МАЙСКИЙ - ДЕНЬ*.

   Адно время въ сьле пьснапевца вьсной, на 23 Бьрьзазола, на день Ярилы, 
калоли жэртву Богу; каждый гатовилъ аднаво ягнёнка дома и угащались; а атъ сьла 
калоли девять авновъ, каторыхъ калоли на поле, у падножыя гары, тамъ жэ 
сабиралась многа девушъкъ, каторые ихъ гатовили, но агонь нь развадили, а три 
девушки тайкомъ, штобы ихъ никто нь видьлъ, развадили агонъ патъ казанамъ и 
скрывались въ гарахъ; другие девушки паддержывали агонь и играли окала казана, 
да пели следующую песню:
Песня 1.
Божэ ли, Божэ Огнищэ*!
Да Дедъ Марозъ* разгневался,
Дедъ Марозъ жэ, са Снегурамъ,
Разгневался, рассердился,
Тяшка зима случылася,
Тяшка зима, да снежная,
Бьлымъ бьло всё на пале -
Дьвчата нь выходили,
Нь шли на пасиделицы.
Нынче зима минулася,
Приходитъ маладой жэ Май*,
Маладой Май, младой Асветъ*,
Да вышли все изъ горада,
Да не идёмъ, Божэ, въ поле,
А идёмъ, Божэ, на гару;
Девять дьвчатъ, всё девушъкъ,
Все мы атъ адной матьри,
Ньсёмъ, Божэ, мы на гару,
Вьть каждая чърну птицу,
Въ дьсной руке ясна книга,
Чърна птица злачоная,
Ясна книга срьбрёная,
Павызалатилъ ихъ нашъ царь,
Нашъ царь, да маладой Умнъ,
Какъ васпархнулъ онъ на ньба,
Всё на ньба, да ка Богу -
Сльтелъ Умнъ жэ да на землю,
Са старастаю гаварилъ,
Да гаварилъ онъ, думалъ всё,
Онъ думалъ, да таво зазвалъ,
Да штобы жэртву закалоть,
Старый заветъ штобъ ажывить:
Штобъ пакалоть чърну птицу,
Чърну птицу злачоную.
Тагда паслалъ стара кмета,
Паслалъ иво толька на долъ,
Толька на долъ, да на пале,
Всё на пале, да на гару,
Тьбе, Божэ, песню паёмъ:
“Да старый кметъ жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ чърну птицу,
Да гатовимъ чорный птичнецъ,
Гатовимъ мала времьчка,
Мало время три ньдели,
Да всё мы на гаре сидимъ -
Ищо, Божэ, мы нь ели,
Нь ели мы, да не пили,
Тьперь ужъ большэ нь паесть,
Тьперь ужъ большэ нь папить,
Да диву мы дивуимся -
Хатя тьбе жэртву кольмъ,
Кольмъ тьбе чърну птицу,
Да гатовимъ чорный птичнецъ,
А вьдъ агня у насъ тутъ нетъ:
Да паручылъ намъ старый кметъ,
Всё паручылъ, нь заручылъ,
Да штобъ агонь нь развадить.
Божэ ли, Божэ Огнищэ,
Мальбою, Божэ, молимся:
Сидишъ, Божэ, на высате,
На высате, да на ньбе,
Да на ньбе, всё ва дварцэ,
Тамъ у тьбя ясный агонь,
Крьсни, Божэ, ясенъ агонь,
Штобъ запалить ясно Солнцэ,
Штобъ пасвьтила на землю,
Всё на землю, да на пале,
Да згатовить чорный птичнецъ,
Згатовить иво въ казане,
Да выськи сильный агонь,
Штобъ згатовить чърну птицу,
Чърну птицу злачоную,
Да пакалолъ ихъ старый кметъ,
Да сядьмъ мы на трапьзу,
Да сядьмъ, да атведаимъ,
Атведаимъ чорный птичнецъ,
Да выпьимъ зельна вина,
Зельна вина трёхлетньва;
Какъ пригреитъ ясно Солнцэ,
Прагонитъ лютую зиму,
Лютую зиму снежную,
Да што жэ, Божэ, деитца!
На пасиделки нь пашли,
На пасиделки, на тканьё -
Паёмъ мы, Божэ, ясну песнь,
А песней мы тьбя славимъ.
Да падаждёмъ мы на гаре,
Пригреитъ ясна Солнышка,
Да пайдёмъ орать на пале,
Да вскапаимъ мы для лазы -
Жывая птица прапархнётъ,
Да прапархнётъ чьрьсъ поле,
На поле мы жэртву кольмъ,
Жэртву кольмъ щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пепьльнае,
Щыра ягня идинствьно,
Паёмъ тьбе ясну книгу
Да тьбя славаю славимъ!
Да штобъ агонь ты засвьтилъ,
Яснае Солнцэ запалилъ,
Да выйдьтъ ано на неба.
Да пригреитъ всё на пале,
На поле всё, да на гару;
Паёмъ тьбе ясную песнь,
Ясную песнь, ясну книгу,
Да написалъ иё нашъ царь.
Да всё нашъ царь, младой Умнъ -
Да какъ сиделъ онъ на ньбе.
На небе да три годичка,
У Бога онъ службу служылъ -
Благова Бога ублажалъ,
Да тотъ иму падаракъ далъ,
Дарилъ иво ясной книгай,
Ясной книгай злачонаю,
Въ ясной книге ясна песня;
Ищо Бохъ ему зарькалъ:
Кагда сльтитъ онъ на землю,
Кагда кручына на сертцэ,
Для Бога жэртву пусть кольтъ,
Да паётъ иму ясну песнь,
Ясну песню ясну Солнцу,
Да иму мальбой молитца,
То ничъво нь станьтца,
Съ кручынай онъ расстаньтца.”
Зарокъ иму Богъ заручилъ,
Царь иму слова гаварилъ:
“Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Даришъ мьня ясной книгай,
А вьдъ азъ ищо нь знаю,
Да какъ петь ясную книгу,
Ясну книгу, ясну песню,
Кагда кручына на сертцэ,
Кручына нь атпуститъ вьть.
Тагда сталъ Богъ иво учыть,
Учылъ иво и научылъ -
Да штобъ онъ пелъ ясну книгу.
Ясну книгу, ясну песню.
Ищо иму зарокъ зарёкъ:
Кагда сайдётъ онъ на землю,
На землю онъ, да на пале,
Нашолъ штобъ девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвицъ,
Девять девъ адной матьри,
Да штобъ атвёлъ ихъ ва дварецъ,
Да штобъ имъ воли нь давалъ,
Да ихъ учылъ ясной пьсне,
Лишъ такъ Богу штобъ малился.”
Атъ неба царь тутъ, на зьмле,
Въ дьсной руке ясна книга,
Всё блещътъ, да сияитъ вся,
Сияитъ яснаю зарёй.
Шатался царь па гораду,
Зашолъ онъ къ старцу старасте,
Требуитъ девять девушъкъ,
Девять девъ адной матьри,
Намерьнье тотъ выпалнилъ,
Да насъ бьрётъ онъ ва дварецъ.
Да учытъ ясну пению,
Учылъ насъ, Божэ, научылъ.
Тьперь, Божэ мальбу слышышъ!
Мальбой молимся на пале,
На поле, да на лужочке,
Штобъ згатовить чорьнъ птичнецъ.
Да ажыдаемъ девачки,
Да ажыдаемъ на гаре,
Мало время три ньдели,
Пака девачка нь прийдётъ,
Пака намъ весть нь приньсётъ,
Што вышла ясная заря.
Ясна заря всё зарница,
Съ зарёю яснае Солнцэ,
Што минулась люта зима,
Лютая зима снежная,
Приходитъ ясна летьчка,
Яснае лета, да тьплынь -
Зима всё ищо находитъ
На молатцэвъ, на девушъкъ,
На ерыгъ, на ерыжэнакъ.

   Утрамъ рана, ищо да васхода Солнца, пьрьдъ зарёю, девушки гурьбою хадили въ 
горы ажыдать вьсны, те жэ три девушки, каторые раскладывали агонь тайкомъ, шли 
въ горы и пели следующую песню:
Песня 2.
Дьвчоначка да ва дварцэ,
Всё ва дварцэ, да на ньбе,
Нь выхадила изъ дварца
Мало время шэсть месяцъвъ,
Да нь сльтала на гару,
Да вотъ гара пабьлела,
Укрылася бьлымъ снегамъ.
Да Дедъ Марозъ разгневался,
Дедъ Марозъ жэ са Снегурамъ,
Разгневался, рассердился,
Да пасылалъ онъ молатца,
Да ва руке бьлой карецъ,
Да швырнётъ онъ бьлымъ снегамъ,
Да всю гару онъ запуржылъ,
Да всю гару запусташылъ.
Дьвчоначка Дверга Доля,
Дверга Доля самародица
Да тьперь выхадила жэ,
Схадила ана въ низъ гары,
Падаракъ у неё въ руке,
Падаракъ - белые цвьты,
Белы цвьты, укропъ трава,
Траву швыряитъ па гаре,
Да кличътъ ана вдаль, завётъ:
“Слушайте, девять девушъкъ,
Жэртву ли, девы, калоли,
Чърну птицу злачоную,
Жэртву калоли ль Огнищу,
Пели ль иму ясну песню,
Песней иму малилися,
Штобъ вышла ясная звьзда,
Ясна звьзда, ясна заря,
Да вышла ясна Солнышка -
Сьдите вы тутъ на пале,
Мало время три ньдели,
Да ничьво нь видьли.
Явилася Барва Доля*,
Барва Доля, Барвецъ месяцъ*,
Барва Доля убралася,
Убралася въ белы цвьты,
Въ бьлы цвьты, бьлы вьнки;
Въ руке златая палачка,
Злата палка кастяная,
Да гонитъ лютую зиму,
Лютую зиму снежную:
“Бьги, зима, ты убьгай,
Приходитъ ужэ летичка,
Ужъ летичка всё, да вьсна” -
Речъ Доля нь прамолвила,
Прастёрла злату палицу,
Злату палку кастяную,
Взашла тутъ ясная заря,
Съ зарёю ясна Солнышка.
Вхадила тутъ Барва Доля,
Вхадила ана въ пьщэру,
Въ пьщэру ана, ва садокъ,
Сбираитъ белые цвьты.
Бьлы цвьты, бьлы ветки,
Въ карзине белые цвьты,
Белы цвьты, укропъ трава,
Такое слова гаваритъ:
“Идите, девять девушъкъ,
Девять девушъкъ всё дьвицъ,
Идите, девы, ва садокъ,
Я вамъ падаракъ падарю,
Бьлы ветки, бьлы цвьты,
Штобъ голаву украсили,
Да штопъ такъ славу славили,
Што вьдь настала летьчка,
Льтичка ужэ, да вьсна,
А съ летамъ вьдь Барвецъ месяцъ.”
Слышали девять девушъкъ,
Девять девушъкъ всё дьвицъ,
Да што паётъ дьвчоначка,
Дьвчоначка Дверга Доля,
Дверга Доля самародица,
Да паднимались на гару,
На иё зовъ атветили:
На галаве бьлы цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы вьнки,
Въ руке златая карзина,
Въ карзине белые цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы ветки,
Бьлы цвьты, укропица.
Схадила Дверга са гары,
Брасала белые цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы ветки,
Да ищо и нь думала,
Паглядеть, где жэ девачки,
Да девачки, всё девушки;
Лишъ какъ девы взмалилися,
Штобъ ымъ дала бьлыхъ цвьтовъ,
Бьлыхъ цвьтовъ, бьлыхъ вьнковъ.
Тагда лишъ на нихъ глянула,
Да падарками дарила,
Голавы ихъ украсила,
Такое слова гаваритъ:
“Ой, да вы девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвицъ,
Вы, девы, убьрите-ка
Да въ белы цветы голаву,
Въ бьлы цвьты, бьлы ветки.
Давольна на гаре сидеть -
Сайдите толька вы на долъ,
Толька на долъ, да на пале,
Да на пале, ва Белъ гаратъ*,
Ва Белъ гарадъ, ва Галицу*,
Да тамъ васъ ждётъ всё Умнъ царь,
Да на дворъ онъ ужэ сашолъ;
Наметилъ щырае ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пьпьльнае,
Щыра ягня единствьнна,
Да васъ тамъ ждётъ онъ ва дварцэ,
Для Бога жэртву тамъ калоть,
Ясную песню иму петь,
Да славите ясну зарю,
Ясну зарю, ясно Солнцэ.
Што взашло ана надъ зьмлёй,
А съ солнцэмъ бела пшэница,
Бьла пшъница, белъ гроздья;
Да вся зьмля пазлатилась,
Пазлатилась, пасребрилась,
Въ дварцэ да чиста золата,
Чисто злато, белъ серьбро:
Да все иму славу славятъ,
Всьгда вы иво славите,
Всьгда вы жэртву кольте.»
Девять дьвицъ убралися,
На галаве бьлы цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы вьнки.
Толька сашли девы на долъ,
Толька на долъ, да на пале,
На поле, да ва Белъ гаратъ,
Ва Белъ гарадъ, ва Галицу,
Да где вьдь ждётъ ихъ Умнъ царь;
Въ иво дваре щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Щыра ягня пепьльнае,
Въ дваре онъ жэртву нь кольтъ,
Лишъ гонитъ иё въ пьщэру,
Дьвчоначки пажалились,
Всё жалились, пьчалились,
Што гонитъ иё въ пьщэру,
Но царь дьвчоначъкъ смирилъ,
Да такъ имъ слова гаварилъ:
«Ой, ли вы, девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Што жалабаю жалитесь,
Всё жалитьсь, пьчалитьсь?
Што вамъ бы лучшэ памалчать,
На васъ штобъ Богъ нь гневался,
На васъ штобъ Богъ нь сердился?
Въ дваре жэртву закольте,
Да нь пайдётъ щыра ягня,
Да нь пайдётъ онъ на неба,
На неба онъ, да ка Богу,
Да Бохъ сагласья нь даётъ,
Штопъ кто иму жэртву калолъ
Въ дварцэ ли, ва дваре ли жэ.»
Тутъ девушки примолкнули,
Да большэ имъ нь славечка,
Нь славечка нь гаваритъ.
Да девушки жэртву колютъ,
Жэртву колютъ, щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пепьльнае,
Паютъ иму ясну песню,
Царь угащэньемъ ихъ гаститъ,
Мало время три ньдели.
Но всё царь ихъ нь атсылалъ,
Но павёлъ ихъ онъ ва дварецъ.
Да зделалъ имъ злато рало,
Паорали штобъ ва стьпи,
Да сеяли белъ пшэницу,
Белъ пшэницу, белы гроздья;
Три месяца минулися,
Зжали бьлую пшэницу,
Сабрали белые гроздья.
Съ таво абычай астался,
Да штобы пелась та жэ песнь,
Да штобъ хадила девачка,
Да схадила бы въ низъ гары,
Да кликнула, штобъ сказала:
«Иди, зима, иди сьбе,
Ужэ приходитъ летьчка,
Да всё лета ужэ, вьсна.»

   На другой день сабирались те жэ девять девушъкъ ва дворъ къ учитьлю, да 
мьсили белые пышки для жэртвы и пели следующую песню:
Песня 3.
Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Слався, Божэ, ты на зьмле!
Учылъ, Божэ, учылъ нашъ царь,
Всё нашъ царь маладой Умнъ,
Да штобы орать на пале,
Да штобы орать, да сеять,
Да жать бьлую пшэницу;
Ищо иво Богъ выучылъ,
Да што мьсить бьлу пышку,
Бьлу пышку, да белый хлепъ.
Сиделъ Умнъ жэ, да всё сиделъ,
Да отпускъ тутъ ему даспелъ,
Да штопъ сашолъ онъ на землю,
Да выучылъ онъ девачъкъ,
Да девачъкъ, всё девушъкъ -
Ани, Божэ, пастигли всё,
Чъму учылъ, да какъ арать,
Да какъ арать, да какъ сеять,
Да жать бьлую пшэницу,
Да сабирать бьлы гроздья;
Но што ищо онъ их учылъ,
Да штобъ мьсить бьлу пышку,
Бьлу пышку, да белый хлепъ,
Да давить зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Да девушкамъ саветавалъ,
Саветавалъ, да гаварилъ:
«Ой ли, вы, девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Богу жэртву вы кольте,
Старый заветъ вы держыте,
Да угащэньемъ гостите -
Но если нетъ белай пышки,
Белай пышки, бьла хлеба,
Штобъ Богу падавали вы,
На васъ вьдь Богъ разгневитца,
Разгневитца, рассердитца:
Такъ васъ, девушки, азъ учу,
Штобъ месили бьлу пышку,
Бьлу пышку, да белый хлепъ,
Какъ толька жэртву кольте,
Штобъ иё Богу подали.
Мальбою толька васъ малю,
Да пагадите вы ищо,
Замужъ нь йдите вы ищо,
Штопъ съ малатцами любитца.
Лишъ тутъ прийдётъ Брацка Доля*,
Брацка Доля самародица,
Доля васъ дарамъ адаритъ,
Дастъ вамъ залатые крылья,
Да васпархнёте въ высату,
Всё въ высату, да на гару,
Да на гару, ва пьщэру;
Ва пьщэре Богъ Огнищэ,
Тамъ службу иму служыте
Мало время три годичка,
Да штопъ патомъ дабро вамъ далъ.
Вотъ жэртву кольтъ старый кметъ,
Въ жэртву кольтъ щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пепьльнае,
А вотъ агня онъ нь крьсалъ,
Штобъ гатовить щыра ягня,
Да угащэньемъ васъ гастить;
Агнищу онъ тутъ жалился,
Всё жалился, пьчалился,
Штобъ выськъ агонь на ньбе,
Штобъ упалъ агонь на пале,
Да тутъ агонь штобъ развьсти,
Згатовить щырае ягня,
Да угащэньемъ угастить,
Да штобъ наелись, напились.»
Рьчотъ царь, да нь атрьчотъ,
Да васпархнулъ онъ въ Белъ гаратъ,
Ва Белъ гарадъ, ва Галицу,
Девять девъ аставалися,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Да аставались на пале,
Ищо ведь нынчэ красный - день.
Другая песня 4.
Явилась Брацкая Доля,
Брацка Доля самародица.
Да крикнула, прикрикнула:
«Эй, девять девушъкъ дьвчатъ,
Да где жэ вы, толька да где.
Драга Доля даръ дарила,
Да голавы вамъ убрала,
Убрала въ белые цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы вьнки,
Да вотъ зима минулася,
Тяшкая зима снежная,
Явились лета, да вьсна.
Павыйдите-ка на пале,
Богу жэртву заколите,
Да иму славу славите,
Агонь вкрьсилъ онъ на ньбе,
Падпалилъ ясна Солнышка,
Да взашло ана надъ зьмлёй,
А съ Солнцэмъ ясна летьчка,
Известье атньсите-ка
Ва Белъ гаратъ толька царю,
Да штобы царь жэртву калолъ,
Въ жэртву калолъ щыра ягня,
Щыра ягня свящонае
Свящонае, пепьльнае.
Тьперь жэ мьня Бохъ паслалъ
Да васъ падаркамъ падарить:
Сльплю вамъ залаты крылья,
Да васпархнёте въ высату,
Всё въ высату, да на гару,
Да на гару, ва пьщэру,
Тамъ, где сидитъ Агнище Бохъ,
Да сиделъ онъ ва пьщэре,
Всьво толька три ньдели -
Астался тамъ онъ самъ на самъ.
Никто иму нь услужытъ;
Братъ на ньво разгневался,
Нь шлётъ иму радной сьстры,
Студёнай натачыть вады,
Да иму службу саслужыть.
Въ устахъ иво ясной агонь;
Садитьсь къ ньму въ пьщэру
На мало время три года,
Студёную тачить ваду,
Да иму службаю служыть,
Агонь уймёте вы иму,
Штобъ нь палилъ ясно Солнцэ,
Штобъ Солнцэ нь разгневалась,
Да люта штобъ нь припькло,
Нь высушыла белъ Дунай,
Штобъ нь павяла пшэница:
Минуютца жэ три года,
Тагда ужэ згадиться
И съ малатцами любитца.»
Речъ Доля нь праизньсла,
Вльпила имъ златы крылья,
Вльпила имъ ка мышыцамъ,
Вспархнули ани въ высату,
На высату, да на гару,
Да на гару, пригорачки.

   Въ тотъ жэ день сабирались девять девушъкъ, нахадили другихъ трёхъ девачъкъ 
да 15 летъ возрастамъ, и атправляли въ горы, въ адну пьщэру, где па-прежньму 
таился учытель; девачки сидели тамъ три дня съ учытьлемъ, а посль вазвращалися 
дамой; кагда атправлялись три девачки, пели следующую песню:
Песня 5.
Эй, стараста, ты старый кметъ,
Слыхалъ ли ты, иль нь слыхалъ?
Агнище Бохъ тамъ на гаре,
Да на гаре, ва пьщэре,
Да тамъ сидитъ онъ самъ на самъ;
Што ль братъ иво разгневался,
Нь шлётъ иму радной сьстры,
Студёнай натачыть вады;
Съ таво большэ разгневался,
Да што иму прижалилась,
Да жалилась, пьчалилась,
Огнь палыхнётъ атъ иво устъ,
Да папалитъ ясно Солнцэ,
Да тутъ Солнцэ разгневитца.
Да высушытъ бьлой Дунай,
Да павяньтъ вся пшэница,
Всё пшэница, да пасевы.
Да пасылалъ Брацку Долю,
Брацку Долю самародицу,
Тьбя мальбою умалить,
Штобъ паслалъ девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Сидеть у ньво въ пьщэре
Малое время три года,
Студёную тачить ваду,
Ясенъ огнь иво на гаре,
Иво агонь штобъ усмирить,
Штобъ нь палить ясну Солнцу,
Штобъ нь палить, нь гневатца.»
Паслушался тутъ старый кметъ,
Да сабиралъ дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ,
Да приаделъ ихъ, нарядилъ,
Да паслалъ ихъ онъ на гару,
Да на гару, ва пьщэру,
Такую речь имъ гаваритъ:
«Пайдите вы, дьвчоначки,
Дьвчоначки вы, девушки,
Пайдите да вы на гару,
Садитьсь вы ва пьщэру
На мало время три года,
Брать Богу студёну ваду,
Да иму службу служыте;
А штобы вы нь жалились,
Нь жалились, пьчалились,
Азъ вамъ млатцовъ апрьдьлилъ,
Вьрнётися лишъ са гары,
Васъ абручымъ, за мужъ дадимъ -
Да все хвальбою васъ хвалятъ,
А какъ прийдётъ Брацка Доля,
Брацка Доля самародица,
Да васъ падаркамъ падаритъ,
Вамъ выльпитъ златы крылья;
А какъ нь сагласиться,
Штобы забратца на гару.
Да пасидеть ва пьщэре,
Тагда ужъ Бохъ разгневитца,
Ясьнъ агонь онъ выкрьсьтъ,
Да ясна Солнцэ папалитъ,
Да будьтъ люта жэчъ ано,
Да жэчъ люта, разгневана,
Павысушытъ жэ белъ Дунай,
Павяньтъ жэ вся пшэница;
А какъ толька васъ увидитъ,
Нь станьтъ большэ лютитца,
Студёнай лишъ папьётъ вады,
Да тутъ агонь угаситца;
Нь лютитца ясно Солнцэ,
А греитъ лишъ умерьнна,
Штобы сазрела пшэница.

Кагда вхадили три девушки въ пьщэру, где былъ старый учытель, пели следующую 
песню.
Песня 6.
Эй, ты, Божэ, радной Божэ,
Што ты, Божэ, разгневался,
Разгневался, рассердился,
Што брата нь приветствавалъ,
Нь слалъ иму радной сьстры,
Студёнай натачыть вады,
Да иму службаю служыть,
Иво агонь штобъ усмирить,
Што палыхаитъ да изъ устъ:
Никто, Божэ, таво нь зналъ!
А видьла Брацка Доля,
Брацка Доля самародица,
Пархнула ана въ Белъ гаратъ,
Да царю рассказала всё,
Сказывала, гаварила,
Штопъ сабралъ девять девушъкъ,
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Да штопъ паслалъ ихъ на гару,
На гору, да ва пьщэру.
Да Умнъ жэ царь што тамъ правитъ.
Сабралъ онъ всё дьвчёначъкъ,
Дьвчёначъкъ, всё девушъкъ,
Да пасылаитъ на гару;
Девы нь пабаялися,
Встретила ихъ Брацка Доля,
Брацка Доля самародица,
Льпила имъ златы крылья,
Да вотъ, Божэ, васпорхнули,
Скора вайдутъ ва пьщэру;
А ты, Божэ, ушъ павыйди,
Павыйди, Божэ, къ варатамъ,
Къ варотамъ, да къ вьреицамъ,
Да вазьмёшъ ты дьвчоначъкъ,
Да вазьмёшъ ты их за руки,
Нь то, Божэ, вспалошатца,
Да нь вайдутъ ва пьщэру:
Тьбе мальбою мольмся,
Штобъ ыхъ, Божэ, нь абидилъ,
Што толька отпускъ имъ прийдётъ,
Абручатца, замужъ пайдутъ,»
Да пусть жэ, пусть Бохъ павыйдьтъ,
Да къ варатамъ, къ вьреицамъ,
Да примьтъ онъ дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ,
Да примьтъ онъ ихъ за руки,
Да послухъ у ньво ньсутъ.
Студёну воду всё тачатъ,
Да иму службаю служатъ,
Да если агонь угасить,
Нь будьтъ греть ясно Солнцэ,
Нь будьтъ греть разгневанна,
Разгневанна, зжыгающэ,
Да пусть тьчотъ бьлой Дунай,
Да напаитъ онъ пшэницу,
Ищо штобъ нь павянула,
Павянула, да пасохла;
Да вышли штобъ дьвчоначки
Да вышли ани на пале,
Да зжали белу пшэницу.
Мальбою, Божэ, молимся,
Штобъ нь абидьлъ ты дьвицъ:
Да пусть сидятъ мало время,
Мало время, да три года -
Патомъ пашли ихъ въ Белъ гаратъ,
Да павидать стару матьрь,
Ана па нимъ ужъ жалитца,
Ужъ жалитца, пьчалитца.

   Три девушки сидели въ пьщэре съ учытьльмъ три дня, и тагда ищо разъ ухадили 
девять девушъкъ, забирали техъ и пели следующую песню.
Песня 7.
Ой, царю, царь, младой Умнъ,
Павыйди, царь, павыгляни,
Штобъ увидать дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ.
Да сидели три годичка
Да на гаре, ва пьщэре,
У Бога, въ послухе были,
Тачыли студёну ваду,
Да иму службу служыли,
Да штобы нь разгневался,
Да штопъ, царь, нь рассердился,
Студёнай попилъ онъ вады,
Да такъ агонь свой пасмирилъ -
Нь будьтъ печъ ясно Солнцэ,
Нь будьтъ печъ разгневанна,
Разгневана, зжыгающэ,
Да нь высушытъ белъ Дунай,
Да нь павяньтъ пшэница.
Вьрнулися дьвчоначки,
Дьвчоначки, всё девушки,
Да горькимъ плачъмъ плачутца:
Никто изъ молатцэвъ нь бралъ,
Ньгодные, молъ, къ жънитьбе;
Сагласье имъ давали жэ,
Штобъ ымъ любить багатырей,
Для нихъ есть младъ ваиводы!
Да если, царь, ихъ нь найдёшъ,
Кагда жэ будьтъ красный - день,
Да красный - день, гадавщына,
То жэртву тьбе нь калоть:
Што нь калоть щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Свящонае, пепьльнае.»
Сьдлаитъ царь барза каня,
Да едьтъ онъ чьрьсъ поле,
Да ажыдаитъ девачъкъ,
Дьвчоначъкъ, всё девушъкъ.
Въ дварцэ иво три ваиводы,
Три ваиводы, удальца,
Онъ имъ годитъ, онъ ихъ жэнитъ.
Да сядьте вы ва дварцэ,
Да будьте млатцовъ любить,
Царю паслушными хадить,
На трапьзе службу служыть.
НА  МАЙСКИЙ - ДЕНЬ.
(Атъ другова пьвца)

   Адно время вьсной, на 1-е Бьрьзазола калоли жэртву, атъ сьла три каровы, да 
каждый гатовилъ курицу, и угащались; кагда каровъ даставляли для гатовки, нь 
развадили агонь, но адна девачка, въ страшнай тайне, штобъ никто нь зналъ, 
развадила агонь, а другие девушки, съ завязанными, штобъ нь падглядывать, 
глазами, играли окала казана хараводъ и пели следующую песню:
Песня 1.
Ой, Божэ ли, Агонь* Божэ,
Минула тяшкая зима,
Тьшкая зима снежная,
Да наступилъ жэ Магута*,
Да Магута, да всё Асветъ.
Павышли все жэ на гару
Девять девушъкъ, всё дьвчатъ,
Адна кажда у матьри,
Кажда дева - чърна птица,
Кажда дева - ясна книга,
Все залаты, злачоные,
Пазалатилъ ихъ Умнъ жэ царь,
И всё съ царёмъ онъ гаварилъ,
Да штобъ жэртву тьбе калоть,
Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ -
Жэртву, Божэ, тьбе кольмъ,
Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ,
Паёмъ тьбе ясную песнь,
Да на гаре жэ всё сидимъ
Мало время три ньдели;
Да нь идимъ всё, да нь пьёмъ,
Да кольмъ чорную птицу,
Гатовимъ и идимъ иё,
Да лишъ агня у насъ тутъ нетъ.
Мальбою тьбе молимся,
Да што сидишъ ты на ньбе,
Сидишъ ты въ огньнамъ дварцэ,
Да выкрьсишъ лютой агонь,
Штобъ патпалить ясно Солнцэ,
Да штобъ взашло жэ надъ зьмлёй,
Да надъ зьмлёй, да надъ гарой,
Сильный агонь ты высьчы,
Згатовимъ чорную птицу,
Да паидимъ, да всё папьёмъ;
Штобы прагнать тяшку зиму,
Тяшкую зиму снежную,
Штобъ ана правалилася.
Паёмъ тьбе, Божэ, славу!
Да ажыдаимъ на гаре,
Што выйдьтъ ясна Солнышка,
Да паоремъ мы на пале,
Паапкапаимъ жэ лозья,
Што есть жывова расцвьтётъ.
Да сайдёмъ внизъ, да на пале,
Ужъ нь сидимъ мы на гаре,
Да насъ паслалъ всё Умнъ царь,
Да сайдёмъ внизъ, да на поле,
На поле жэртву закольмъ,
Кольмъ тьбе щыра ягня,
Адно ано у матьри,
Паёмъ тьбе ясну книгу,
Да тьбя славаю славимъ!
А съ нею ли светлый Агонь
Яснае Солнцэ падажжотъ,
Да пусть сияетъ на землю,
Всё на землю, да на гару;
Ясну песню тьбе паёмъ,
Ясну песню, ясну книгу,
Што иё писалъ Умнъ жэ царь,
Да кагда былъ онъ на ньбе,
Да на ньбе, да три года,
У Бога въ послухе хадилъ -
Да Вышний Богъ давольнъ былъ,
Да иво дарамъ даравалъ
Ясну книгу злачоную,
А ва книге ясна песня;
Да какъ сльтелъ онъ на зьмлю,
Душою закручынился,
Для Бога жэртву онъ кольтъ,
Паётъ ему ясную песнь,
Да што ясну всё, какъ Солнцэ,
Ему мальбою молитца,
Таска иво аставила;
Вышний ему даръ даравалъ,
Умнъ царь жэ тутъ иму сказалъ:
«Ой, Божэ ли, ты Вышний Бохъ,
Даёшъ мне ясную книгу,
Мьня падаркамъ ты даришъ:
Да што делать съ ясной книгай?
Съ таво мьня таска бьрётъ,
Што нь спаю яснай песни,
Кручыну нь атганю прочъ.
Тутъ Вышний Бохъ иво учылъ,
Да какъ петь ясную книгу.
И иму зарокъ заручылъ,
Што какъ сльтитъ онъ на землю,
Нашолъ штобъ девять девушъкъ,
Идинствьнныхъ у матьри,
Да держалъ ихъ онъ ва дварцэ,
Дьржалъ ихъ въ паслушании:
Штобъ ихъ учылъ яснай пьсне,
И Богу ею малитца,
Съ таскою онъ расстаньтца.
Да сахадилъ царь са неба,
Въ рукахъ иво ясна книга,
Азарилась, засияла,
А прашолся па гораду,
Да сабралъ девять девушъкъ,
Кажда адна у матьри -
Да насъ ыскалъ онъ, атыскалъ,
Да насъ дьржалъ онъ ва дварцэ,
Да насъ учылъ яснай пьсне:
Мальбы, Божэ, иль нь слышышъ!
И ждали мы дьвчоначку,
Да на гаре три ньдели,
Да мы девачку - вестницу:
Азарилась звьзда - заря,
Павышла ясна Солнышка,
Минулася тяшка зима,
Тяшкая зима снежная,
Явилася тепло лета.

   На другой день, рана утрамъ, ищо пьрьдъ васходамъ Солнца, да зари, девушки 
гурьбой паднимались на гару ажыдать вьсну, а девушка, каторая тайна развадила 
агонь, патомъ тайкомъ ухадила на гару и пела следующую песню:
Песня 2.
Вышла девачка изъ дварца,
Девачка Двергана Доля*,
Да сахадила въ низъ гары,
Падарки ньсётъ ва рукахъ,
Ньсётъ траву укропицу,
Траву брасала са гары,
Кричала гласамъ до неба:
«Слышыте ль, девять девушъкъ,
Да те, што жэртву калоли,
Да чорныхъ птицъ пазлачоныхъ?
Што Агню жэртву калоли,
Што пели иму ясну песнь,
Иво мальбою малили,
Штобъ вышла звьзда - зарница,
Штобъ вышла яснае Солнцэ,
Да на гаре вы сидите,
Да што ищо нь видьли.
Явилася Перва Доля,
Перва Доля, Первый мьсяцъ,
Убралась въ белые цвьты,
Бьлы цвьты, чървоные;
Златая палка ва рукахъ
Прагнала тяшкую зиму,
Тяшкую зиму снежную:
«Бьги, зима жэ, убьгай,
Ужо сьчасъ прийдётъ лета!»
Рькла, ищо нь изрькла,
И вышла звьзда - зарница,
И вышла яснае Солнцэ.
Первая Доля ва дварцэ,
Падала ей златой падносъ,
На падносе бьлы цвьты.
Бьлы цвьты, да чървоны,
Дала траву укропицу,
Въ падаракъ, девы, вамъ даритъ:
«Траву брасаю внизъ зъ гары,
Нарядитесь, надушытесь,
Да и гара надушытца,
Што ли лета ужэ пришло,
Пришолъ ужэ Первый мьсяцъ.»
Слыхали девять девушъкъ,
Да сахадили са гары,
Да встретили дьвчоначку,
Дьвчонку Двергану Долю -
Искали иё, да нашли,
Съ бьлымъ вьнкомъ на галаве,
А ва рукахъ златой падносъ,
На падносе бьлы цвьты,
Какъ сахадила внизъ зъ гары,
Брасала траву всё укропъ;
Девы иё мальбой малятъ,
Дала штобъ ымъ бьлыхъ цвьтовъ,
Бьлыхъ цвьтовъ, да чървоныхъ.
Девачка дарамъ ихъ даритъ,
Такое слова гаваритъ:
«Украсьтца, дьвчоначки,
Бьлы цвьты на голаву.
А на гаре вамъ нь сидеть,
Схадите на долъ, на пале,
Въ Гуляй горатъ*,
Да васъ тамъ ждётъ ужъ Умнъ царь.
Искалъ, нашолъ щыра ягня,
Щыра ягня, единствьна,
Васъ ждётъ онъ въ Гуляй гораде,
Богу жэртву иму калоть,
Да петь иму ясну песню,
Да яснае Солнцэ славить!
Да какъ васходитъ надъ зьмлёй,
И вместь съ нимъ жэ всё идётъ,
Белъ пшэница, бьлы гроздья,
Золата шлётъ онъ на землю,
Чисто злата, белъ серьбра:
Какъ славай иво нь славить!
Да жэртва ему кольтца.»
Девять девушъкъ убрались,
Бьлы цвьты на голаву,
Бьлы цвьты, да чървоны,
Въ рукахъ трава укропица,
Да вся зьмля - душыстая!
Сашли девушки на пале,
На поле, да въ Гуляй горатъ,
Где ажыдаитъ Умнъ жэ царь.
Вьдётъ ихъ въ тёмну пьщэру,
Да для Бога жэртву калоть,
Жэртву калоть щыра ягня,
Щыра ягня, идинствьна,
Да петь иму ясную песнь,
Царь угащэньемъ их гаститъ,
Мало время три ньдели.
Имъ делаитъ злато рало,
Да орютъ ани ва стьпи,
Да сеютъ белу пшэницу,
Белъ пшэницу, бьлы гроздья;
Три ньдели минуютца.
Пажнутъ бьлую пшэницу,
Да сабьрутъ бьлы гроздья -
Да намесятъ бьла хлеба.
Надавятъ зельна вина.
Съ таво абычай астался,
Да штобы пелась та песня,
И штобъ хадили девачки,
Да сахадили внизъ зъ гары,
Да штобъ кричали голасамъ:
«Иди, зима жэ, ухади,
Да вотъ приходитъ летьчка.»
V111.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ГАВИТЪ - ДЕНЬ*.

   Вьсной, падъ Ярилу, калоли жэртву; девять девушъкъ ухадили на гару къ стаду 
и адбирали девять авновъ или ягнятъ для жэртвы; те жэ девушки пели следующую 
песню:
Песня 1.
Пасёшся, стада, на гаре,
А нь саходишъ на пале,
Всё на пале, да на нивы;
Да васпархнулъ тутъ Щуръ Ламецъ,
Пабилъ, пагасилъ всё поле:
Пабилъ, пагасилъ пшэницу,
Да реки онъ павысушылъ!
Да стада онъ вызываетъ,
Да што стада, молъ, на гаре,
А нь выходитъ на пале:
«Ужо ты жди, стада, пажди,
Какъ забьрусь азъ на гару,
Да турну тьбя на пале,
Патоньшъ въ беламъ Дунае!»
Стада пьрьпалашылася,
Да ни выходитъ на пале.
Хвали, стада, Гразу* ваиводу,
Тутъ сахадилъ онъ са неба
Съ огненнай саблею въ руке,
Да онъ пажохъ Щура Лама,
Нь видна што й асталася.
Сварачивай, стада, гуртомъ,
Штобъ наметить девять авновъ,
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Да пятнистыхъ всё баранавъ,
Штобъ сашли ани на пале,
Всё на пале, да ва горатъ,
Ва горатъ всё, да ва дварецъ,
Да Будный ушъ тьперь вечъръ.
Да царь сидитъ у огнища,
Богу разводитъ онъ агонь,
Да самъ царь иво запалитъ,
Запалитъ для властна Бога,
Да иму жэртву закольтъ,
Девять авновъ, всё пятнистыхъ,
"Девушки, жэртву парубимъ,
Да пригатовимъ Будницу,
Лишъ толька агонь засиялъ,
Угащэнья папробуимъ,
Да Бога славай васславимъ!
Што слалъ Гразу ваиводу
Всё на пале, да на нивы,
Какъ Щуръ Ломъ на нихъ нахадилъ,
Пажэчъ ыхъ, да пагубить ыхъ:
Да три рьки тутъ вытькли,
Напилася жэ пшэница,
А пратькали реки всё
Въ гарахъ да свежымъ малакомъ,
Для Бога жэртву вамъ кольмъ.»
Да всё стада схадилася.
Схадилася, згрудилася.
Павышли всё девять авновъ,
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Всё пятнистыхъ, всё баранавъ,
Да девушки сагнали ихъ.
Ва дварецъ атагнали ихъ,
Всё ва дварецъ, да ка царю.
Да царь стаитъ ужъ у двьрей,
Убрался онъ, нарядился,
Да ажыдаетъ девачъкъ.
Рукой онъ златамъ абавьётъ,
Пазалатитъ девять авновъ,
Пазалатитъ ихъ, нарядитъ,
Рага пазалачоные,
Накиньтъ на нихъ златой платъ.
Припели девы, запели,
Выходитъ верная любовь,
Да имъ падарки всемъ даритъ,
Исъ сада белые цвьты,
Бьлы цвьты, златы ветки,
Да девушки нарядились,
Нарядились, убралися:
Па утру жэ Цветьнь месяцъ*,
А съ месьцэмъ Солнцэ взашло,
Да греитъ ано ва дварцэ,
Да царь тутъ пригатовился.
Да штобъ агонь жэ развьсти,
Да штобы жэртву закалоть,
Запели тутъ дьвчоначки.

   Кагда адганяли авновъ, то шли ва дворъ къ старику сьлянину, каторый их ждалъ,
 адевшысь въ лучшые адежды, и пели следующую песню:
Песня 2.
Ой, да ты царь, ты баяринъ,
Апаяшы златой пакровъ,
Ка Богу са мальбой мались,
На огнище огнь запали,
Сильный агонь ажъ да Бога,
Злато древа  на огнище;
Ищо агонь нь запалилъ,
Самъ Бохъ жэ да тутъ всё сходитъ
Самъ Бохъ же онъ на огнище.
Да иму жэртву закали,
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Всё пятнистыхъ, да баранавъ,
Падавай намъ залатой ножъ,
Да рассьчомъ их на куски,
На огнище ихъ згатовимъ,
Сильный агонь, сальна еда,
Кто съ нами естъ, кто съ нами пьётъ,
Даждался Цветня месяца:
Пшъницы иму въ амбары,
Да зельна вина въ бочки,
Свежъва малака въ вёдра.
Свежый тварохъ ва цэдила.

Старикъ сьлянинъ, называемый Паличъ*, пьрьпаясывался аднимъ наряднымъ палатном, 
и укладывалъ дерьва на огнище, после выхадили девушки, и тагда тотъ тайкомъ 
развадилъ агонь; какъ займутца драва, тагда звалъ девушъкъ и гаварилъ имъ, што 
самъ Бохъ павьлелъ Солнцу греть такъ, штобы зажохся агонь; онъ жэ на огнищэ 
калолъ жэртву, а девушки рубили иё на куски и гатовили, распьвая следующую 
песню:
Песня 3.
Божэ, Божэ, радной Божэ,
Царь тьбе, Божэ, молитца,
Да сайдёшъ ты на огнищэ,
Где залатое дерьва,
Да развьди сильный агонь,
Мальбу иво ли услыхалъ,
Да самъ жэ, Божэ, нь схадилъ,
Но лишъ паслалъ ясно Солнцэ,
Да пригреитъ на огнищэ,
Да разажжотъ сильный агонь,
Палитъ тьбя маладой царь;
Садился онъ ка огнищу,
Да тьбе жэртву онъ кольтъ
Девять авновъ всё пятнистыхъ,
Всё пятнистыхъ жэ баранавъ,
Ани жэ жэртву парубятъ,
Паськутъ иё на куски,
Згатовимъ сальную иду,
Сильный агонь, сальна ида;
А тьбе мальбой молимся,
Кто съ нами естъ, кто съ нами пьётъ,
Даждётца Цветня месяца:
Пшъницы ему въ амбары,
Да зельна вина въ бочки,
Свежъва малака въ вёдра,
Свежый тварохъ ва цэдила;
А кто нь естъ съ нами, нь пьётъ,
Таво заклятьемъ закляни:
Какъ есть царь, да на огнище,
Раскладываитъ онъ агонь,
Тотъ пусть жэ дома у сьбя,
Да штобъ ламалъ бьлы руки,
Да всё ламалъ, да всё плакалъ,
Да всё плакалъ, да всё кликалъ,
Да месьца што нь даждалъ,
Цветня месяца Гавита;
Што нету белай пшэницы,
Бьлой пшэницы въ амбарахъ,
Да нету зельна вина,
Да зельна вина въ бочкахъ;
Да стада маё на гаре,
Да задули всё ветры жэ,
Да Вьюги самародицы*,
А съ Вьюгами да Щуръ Ламецъ,
Да паглатилъ сиво стада,
Да нету свежа малака,
Свежъва малака въ вёдрахъ,
Свежа творага въ цэдилахъ.»
Пели девы, припевали, 
Гатовили сальну иду,
Садилися ка трапьзе.
Прикрикньтъ царь, да закричитъ:
«Братцы малатцы, девушки,
Да кто прийдётъ жэ ва дварецъ,
Да ва дварецъ ка огнищу, 
Угащеньемъ таво гастимъ.
Да кто естъ сальную иду:
Пшъницы ему въ амбары,
Да зельна вина въ бочки.
Свежъва малака въ вёдра,
Свежый тварохъ ва цэдила.
НА  ГАВИТЪ - ДЕНЬ.
(Атъ другова пьвца).

   Адно время, въ сьле песнапевца, адна старая бабка, кагда ужэ была вьсна, 
ухадила на гару съ девушками и пела следующую песню:
Песня 1.
Галя, Галя Бываница*!
Сайди, Галя да въ нашъ горатъ.
Цвьты всё рвёшъ, да вьнки вьёшъ,
Тьперь, Галя, ва садике,
Цвьты збьрёшъ, вьнки савьёшъ,
Да Гале ужэ нь бывать.
Да на гаре съ дьвчатами,
Съ дьвчатами, девушками,
Где тьбя ждутъ мало время,
Мало время три ньдели,
Сайди, Галя, ихъ наряди;
Штобъ бьды нь наделали:
Веть три ньдели сидели,
И будутъ ищо три сидеть,
Пака, Галя, нь нарядишъ,
Имъ нь атдашъ бьлы цвьты,
Бьлы цвьты исъ садичка,
Вьдь нь уйдутъ ани дамой,
Штобъ зима правалилася!
На пасиделкахъ не были,
Палотна вьдь нь белили,
Танко бьльё да нь ткали;
Што паслала ихъ старица,
Да на гару, на пригорки,
Хворасту для агня сабрать.

На гаре бабка наряжала девушъкъ цвьтами, а те пели следующую песню:
Песня 2.
Сашла Галя Бываница,
На галаве злато блюда,
На блюде белые цвьты,
Руками вьётъ ана вьнки.
Нарядила дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, да девушъкъ -
Въ низу гары цвьты сеитъ,
Какъ крикнула, прикрикнула:
«Иди, зима жэ, ухади,
Лета, зима, ужэ идётъ,
Девамъ зима надаела,
Ужъ больна люта, да снежна!
На пасиделкахъ не были,
Да палатна нь белили,
Танка бьлья да нь ткали.»
"Да слышышъ ли песню, зима,
Вьдь я сама сашла съ ньбесъ,
Въ низу гары цвьты сею,
Дьвчоначъкъ нарядила,
Вьдь лета ужъ являитца:
Скройся, зима, да ва дварцэ,
Да ты запри сасульчки,
Сасульчки, сньжыначки,
Сньжыначки, да льдиначки,
Штобъ большэ ихъ нь сыпала.
1Х.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ  СЫРНЫЙ - ДЕНЬ*.

   Кагда нашы деды празднавали Сырный - день, семь девушъкъ атправлялись на 
гару, где 
паслись стада всьво сьла; для этава все сабьрались на гаре въ адномъ месть, а 
девушки пели 
следующую песню:
Песня 1.
Вотъ наступилъ да красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
А вместе съ днёмъ идётъ Сыръ - Бохъ*,
А съ Богамъ всё Гара Доля*,
Гара Доля вьть чабанка,
Сашлися мы да на гару,
Туда, где Нюня* удалецъ,
Онъ жэ пасётъ сиво стада.
Да Сыръ Богъ онъ ва пьщэре,
Гара Доля да на гаре,
Въ дьсной руке златой кувиклъ,
А въ шуйцэ залатой посахъ,
Маладцу слова гаваритъ:
«Слушай, Нюня, чабанъ Нюня,
Три года, Нюня, на гаре,
Три года стада ты пасёшъ,
А стада умьньшаитца!
Да съ таво Нюня заплакалъ,
Тяшка всё Нюня зарыдалъ,
Да што стада нь плодитца,
А толька умьньшаитца.
Да Нюня миласти проситъ.
Да Нюня всё нажалился,
Всё жалился пьчалился,
Богу мальбою молитца,
Да ка Богу ли, ка старцу,
Кагда будьтъ службу служыть
И пить студёную ваду,
Вадой съ рьки, штобъ прыснулъ онъ,
Штопъ прыснулъ онъ на то стада,
Штопъ стада распладилася.»
Да Богъ мальбы нь слушаитъ,
Да толька лишъ рассердился,
Рассердился, розгневался,
Едва слова прагаварилъ:
«Ой, ли дева, Гара Доля,
Што ты мальбою молишся?
Три года Нюня на гаре,
Да пасётъ сивае стада,
Какъ ныньчэ жэ мой красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Самародицы ва пьщэрье,
Павышли Доли на гару,
Нашли да чабана Нюню,
Прасили щырае ягня,
Щыра ягня онъ ымъ нь далъ,
Прасили свежа малака,
И свежа малака нь далъ!
Доли вьдь жэрву нь колютъ,
И свежэ малако нь пьютъ,
Да нетъ большэ краснава - дня,
Краснава - дня, Сырнава - дня:
Свежъ малако нь сырили,
Нь взяли въ гору зельну.»
Тутъ Доли сашли на пале,
На поле моладца нашли,
Да што пасётъ сивае стада,
Мало стада триста авецъ.
Да адно щырае ягня.
Доли ему и гаварятъ:
«Ой, ли удалъ младецъ чабанъ,
Знаишъ ли ты, иль нь знаишъ?
Па утру будьтъ красный - день, 
Всё красный - день, да Сырный - день,
Для Бога мы жэртву кольмъ,
Тьбя мальбою мы малимъ:
Штобъ далъ намъ щырае ягня,
Штобъ далъ намъ свежа малака,
Щыра ягня въ жэртву скольмъ,
Свежэе малако ссыримъ,
Сыру Богу памолимся,
Штобъ распладилъ сиво стада:
Триста авецъ тьперь пасёшъ,
Три тсячи будьшъ пасти.»
Младой чабанъ атветъ дьржытъ:
«Ой, Доли самародицы,
Да што пасу сиво стада,
А лишъ адно щыра ягня,
Иво для жэртвы аддаю,
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Да вамъ даю щыра ягня,
Да штобъ пашли вы на гару,
На гору да ва пьщэру,
Азъ астаюся на пале,
Для Бога жэртву нь калю,
Нь для мьня тотъ красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день.
Кагда старьцъ мьня паслалъ,
Штобъ пасъ иво сиво стада,
Клятваю мьня заклиналъ:
Кагда, сынъ, будьтъ красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Щыра ягня, што у тьбя есть,
Иво въ жэртву нь приньсёшъ,
Свежэ малако нь ссыришъ,
Уменьшытца сильно стада,
Нь быть тьбе младъ чабаномъ.»
На долу толька, у рьки.
Тамъ у рьки да пьщэра,
Какъ вы въ сагласье прийдёте,
Да сядите жэ на пале,
Лишъ выйдьтъ яснае Солнцэ,
А вместь съ Солнцэмъ красный - день;
Въ пьщэрь жэртву сколите,
Ссырите свежэ малако.
Да приганю щыра ягня,
Хатя адно ано въ стаде,
За аднаво Бохъ девять дастъ.»
Доли тутъ саглашалися,
Да ажыдали на пале,
Пака взайдётъ ясно Солнцэ,
А вместь съ Солнцэмъ красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день.
Чабанъ паймалъ щыра ягня,
Да падаилъ сиво стада,
Наполнились да все вёдра,
Да свежымъ ани малакомъ.
Тутъ чабанъ прасилъ миласти,
Стада въ поль нь плодитца,
За годъ адно щыра ягня!
Какъ, дева, службу саслужышъ,
На стада ты вады прысни -
Тагда азъ чабаномъ вьрнусь,
Са стадамъ ва три тысячи!
А Нюня да нь схажывалъ,
На гаре жэртву нь калолъ,
Разъ Нюня нь сахажывалъ,
Такъ азъ къ ньму жэ нь сайду:
Утрамъ стада сманилася,
Да убьжала са гары,
Нь быть Нюне вьть чабаномъ.»
Какъ гаваритъ Бохъ ли старьцъ:»
Ты, Нюня, миласти праси,
Да ты мальбою жэ мались,
Да ты павыйди на гару,
На гору, да ва пьщэру.
Где Доли самародицы,
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Да Богъ мьня къ тьбе паслалъ,
Да штобъ забрать щыра ягня -
Вьдь Доли самародицы
Ани сагласья не дали,
Да штобъ забрать щыра ягня -
Да Солнцэ на васходе ушъ,
Являитца и красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Да мьня ждётъ паждётъ Сыръ Бохъ;
Три года стада нь плодитца,
Всё стада лишъ уменьшылась;
А какъ мне дашъ щыра ягня,
Стада тваё расплодитца:
Стада была три тысячи,
А станьтъ жэ триста тысячъ!»
Атветъ дьржытъ чабанъ Нюня:
«Бьги, Доля, ты убьгай,
Павытащу люту стрьлу,
Да стрельну пряма во сьрдцэ,
Ушъ такъ стада уменьшылась,
Ещо бьрёшъ щыра ягня,
Да стада падманиваишъ!
Да Сыръ Бохъ давольнъ будьтъ,
Што закалю щыра ягня.
Расплодитъ мне сильно стада.»
Рассердилась Гара Доля,
Рассердилась, разгневалась,
Да нь пашла ва пьщэру,
А играла въ златой кувиклъ,
Да бросила златой посахъ,
Сиво стада рассыпалась.
Чабанъ Нюня заплакалъ тутъ.
Да ей въ атветъ ы гаваритъ:
«Згани, Доля, сиво стада,
Паймаю щырае ягня,
Надаю свежа малака.»
Доля въ атветъ ы гаваритъ:
«Даёшъ ты мне, иль нь даёшъ,
Стада ужэ рассыпалась,
Щастье чабану Кароне*,
Чабанъ Карона во пале.»
Сиво стада внизу, въ поле,
Пасётъ жэ чабанъ Карона.
Да падашла Гара Доля,
Да иму речь и гаваритъ:
« Богъ въ помащь, чабанъ Карона!
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Да Богу жэртву закалю,
Жартву закалю въ пьщэрь:
Дашъ ли ты мне щыра ягня,
Дашъ ли ты мне, или нь дашъ?
Атветилъ чабанъ Карона:
«Эй, Доля самародица,
Дамъ тьбе щырае ягня.
И дамъ жэ двьнатцать авновъ,
Рагатыхъ овнавъ, пятнистыхъ,
За мьня жэртву закали,
Штобъ пладилась сиво стада.»
Ищо и речи нь сказалъ.
Да какъ хваталъ щыра ягня,
Дабавилъ двьнатцать авновъ,
Рагатыхъ овнавъ, пятнистыхъ,
Надаилъ свежа малака,
Наполнилъ ей вьдёрачки.
Тутъ Доля слова гаваритъ:
«Эй, ты, Карона, млатъ чабанъ,
Нь Доля самародица,
Я, Карона, Гара Доля,
Гара Доля самародица;
Прийдётъ къ тьбе сиво стада,
Стада то пасъ чабанъ Нюня,
Прасила я щыра ягня,
Прасила я, нь далъ онъ мне!
Сыграла въ залатой кувиклъ*,
Да бросила златой посахъ,
Да стада убьжала жэ,
Да схади жэ ты на пале,
Да адгани съ таво стада,
То, што мне далъ, щыра ягня;
Адинъ ягнёнакъ ва стаде,
Я иво аддамъ жэ Доле,
Што Доле самародицэ,
Да иво въ жэртву закольтъ;
А какъ служыть будьтъ Сыръ Бохъ,
Всё Сыръ Богъ ли, всё старьцъ ли,
Вадой прысньтъ въ тваё стада,
Да стада ва три тысячи!
Адгани двьнатцать авновъ,
Да втправляйся на гару,
Да на гару, ва пьщэру,
Штобы увидьть Сыръ Бога,
Штобъ ссырить свежые сыры,
Да сахранить сильно стада.»
Чабанъ Карона нь гадалъ,
Аставилъ сильнае стада,
Адно тагда жэ на пале,
Да пагналъ двьнатцать авновъ,
А съ нимъ жэ пашла Гара Доля,
Да забралися на гару,
На гору, да ва пьщэру.
Какъ крикньтъ тутъ Гара Доля:
«Ой, тятя ли, ты, Сыръ Божэ,
Встрьчай чабана Карону,
Што гонитъ щырава ягня.
Ягня, да двьнатцать авновъ,
Ньсётъ и свежа малака,
Пьрьполнилъ онъ цэдила.
Убей Бохъ чабана Нюню,
Пасъ онъ сваё сиво стада,
Малымъ числомъ триста тысячъ,
И мне нь далъ щыра ягня!
Рассердилась, разгневалась,
Сыграла въ залатой кувиклъ,
Да бросила златой посахъ,
Стада иво рассеялась,
Стада всё разбьжалася,
Да сахадила на пале,
Стада пасётъ чабанъ Карона;
Прашу я щырава ягня,
Даётъ мне щырава ягня,
Ищо и двьнатцать авновъ,
Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ:
Мальбою, тятя я малю,
Плади иво сиво стада,
Чабанъ Карона - вотъ чабанъ,
Кто увидитъ сиво стада,
Тотъ видитъ, да завидуитъ!»
Сыръ Бохъ въ атветъ ы гаваритъ:
«Ой, ты, дева, Гара Доля,
Што тутъ рядить, да гаварить!
Чабанъ Нюня ка мне нь шолъ,
Да и азъ къ ньму нь пайду,
Сиво стада азъ сакращу:
А расъ ушъ ты рассердилась,
Рассердилась, разгневалась,
Рассыпь иво сиво стада,
Пусть згиньтъ ано, патоньтъ.
А чабанъ Нюня на гаре,
Всё плачътъ, причитаитъ онъ,
Сертцэ иво скаменилась,
Ва белъ камьнь да на гаре!»
Речъ Бохъ, ищо нь вымалвилъ,
Какъ падашолъ и красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Чабанъ Карона жэртву бьётъ,
Жэртваю бьётъ щыра ягня,
Ещо и двьнатцать авновъ,
Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ;
Семь Доль, да всё самародицъ
Да какъ взяли вьдёрачки,
Вьдёрки свежа малака,
Да сырятъ свежые сыры;
Да тутъ ужъ Богъ засмеялся,
Злату руку въ вьдёрачка -
Стварожылъ свежые сыры,
Што подали иму семь Доль,
Семь Доль да всё самародицъ.
Такое слова гаваритъ:
«Карона - эта вотъ чабанъ!
Ищо стада наплодитца:
Сколька дьревьевъ на гаре,
Столька будьтъ щырыхъ ягнятъ!»
Рьчотъ, да ещо нь сказалъ,
А ужъ вспархнулъ на ньбьса.
Чабанъ Карона на пале,
Да пасётъ сильнае стада,
Три ньдели стада пасётъ,
Стада иво расплодилась,
Стада поле усеяла,
Сколька дьревьевъ на гаре,
Столька у ньво щырыхъ ягнятъ.
Да сашолъ на долъ да ва гратъ,
Да нанялъ триста чабановъ,
Штобы пасли ево стада.
Слывётъ, Карона, славитца,
Да царёмъ сталъ онъ на зьмле.
Ой, Сыръ Божэ, радной Божэ!
Нь Доли самародицы,
А толька семь дьвчоначъкъ,
Да братьцъ нашъ главный чабанъ,
И кто пасётъ сиво стада,
Да насъ паслали на гару,
Што нынчэ ведь ушъ красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Дали намъ всё щыра ягня.
Мальбою, Божэ, молимся,
Какъ выпьешъ студёнай вады,
Какъ услужытъ Гара Доля,
Ты на гару вадой прысни,
Где нашы родные братья,
Штобъ ымъ стада пладилася,
Въ гадавщыну жэртву кольмъ
Щыра ягня девять авновъ,
Да девять овнавъ пятнистыхъ.
Да толька тутъ ва пьщэре.
Въ пьщэре да белъ кладьнецъ,
Днесь начался ушъ красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Да сядьшъ жэ ва пьщэре,
Да выпьешъ студёнай вады,
Студёнай вады съ кладьнца,
Гара Доля службу служытъ,
Падастъ тьбе злату чашу:
А какъ чашу ты атбросишъ,
Найдёмъ мы залату чашу,
Въ чашэ студёную ваду.
Мальбу нашу, Божэ, услышъ,
Да штобъ аставилъ ты чашу,
Штобъ папрыскать сиво стада,
Што пасутъ родные братья,
Кароне главну чабану.
Штобъ ыхъ стада пладилися:
Въ гадавщыну жэртву кольмъ,
Щыра ягня, девять авновъ,
Да девять овнавъ пятнистыхъ.
Три дня мы, Божэ, на гаре,
Давольна намъ, ужэ пара,
Да насъ ждутъ родные братья.
Идёмъ жэ мы ва пьщэру,
Какъ аставилъ злату чашу,
Такъ аставльннае найдёмъ:
Штобъ братья нь разгневались,
Нь гневились, нь сердились,
Аставили бъ насъ на гаре,
Пасти съ ними сильно стада.
НА СЫРНЫЙ - ДЕНЬ.
(Атъ другова пьвца)

   Въ сьле Кочънъ, сто летъ таму назадъ, на Ярилинъ - день семь девушъкъ хадили 
на гару, къ некай пьщэре, и калоли въ жэртву для Бога аднаво ягнёнка, посль 
таво адна изъ нихъ тайкомъ ухадила въ пищэру и аставляла чашу, наполньнную 
вадой, и, кагда выхадила исъ пьщэры, пела следующую песню:
Песня 1.
Какъ крикньтъ всё дьвчоначка, 
Дева Доля самадива*:
«Пайдите, девы, падрушки,
Спуститьсь вы толька на долъ,
На долъ толька, ва пьщэру.
Днесь сахадилъ сюда Сыръ Бохъ,
А съ Богамъ да Гара Доля,
Гара Доля да чабанка,
Да са кувикламъ ва руке,
Вашла ана ва пьщэру.
Какъ Бохъ шатался па гаре,
Встрьчаитъ вдрухъ трёхъ удальцовъ,
Трёхъ удальцовъ вьть чабановъ,
Да што пасутъ сильно стада,
Да ихъ пытаитъ, спрашываитъ:
«Паслушайте, три удальца,
Знаите ль вы, нь знаите ль?
Днесь у мьня вьть красный - день,
Всё красный - день, да Сырный - день,
А вы жэртву нь кольте,
Стада вашэ уменьшытца.»
Три моладца атветъ держутъ:
«Тьбе жэртву, Божэ, кольмъ,
Да нашы сёстры на гаре,
Да што ани ва пьщэрь,
Да тьбе жэртву всё колютъ.»
Засмеялся имъ да Сыръ Бохъ,
Всё Сырный Бохъ, Гара Доля,
Да тутъ вашли ва пьщэру,
Заиграла Гара Доля,
Да играетъ, да всё паётъ,
Тачитъ студёную ваду,
Студёну воду съ кладьнца,
Да Богу жэ службу служыть,
Иму мальбою молитца,
Какъ выпьетъ студёнай вады,
Да въ чашэ пусть астаньтца,
Вады въ чашэ пусть аставитъ,
Съ вадою залату чашу;
Богъ вьдь мальбу ихъ услыхалъ,
Аставилъ студёнай вады,
А съ вадой залату чашу,
Да чашу жэ аставилъ онъ, 
А самъ на неба упархнулъ.
Вайдите вы ва пьщэру,
Скарее чашу найдите.
Услышали дьвчоначки,
Вашли ани ва пьщэру,
Да ищутъ залату чашу,
Ещо чашы да нь нашли,
Вашла Доля самадива
Да села у белъ кладьнца,
У кладьнца падъ дерьвамъ:
Падъ дерьвамъ злата чаша,
Ана имъ чашу падаётъ,
Въ чашэ студёная вада,
Аставил иё да Сыръ Бохъ.

   После, семь техъ девушъкъ вхадили въ пьщэру, и, кагда адна изъ нихъ нахадила 
чашу, ухадили къ какому-нибутъ сельскаму стаду, напьвая следующую песню:
Песня 2.
Три брата, главны чабаны,
Где вы, братья, да где жэ вы.
Заприте сильные стада,
Штобъ нь паслося па гаре.
Сыръ Бохъ падарачъкъ паслалъ,
Паслалъ въ даръ залату чашу,
Въ чашэ студёная вада,
Съ нами идётъ Гара Доля,
Гара Доля, самадива,
Да ньсётъ залату чашу.
Вадой вспрыснётъ сильно стада,
Вашэ стада расплодитца;
Злата рука въ вьдёрачке,
Стварожытца свежый тварохъ.
Какъ услыхали три брата,
Три брата, главныхъ чабана,
Да запьрли сиво стада,
Штобъ нь паслося па гаре.
Атабрали девять авновъ,
Да девять овнавъ пятнистыхъ,
Даждалися сьми дьвчатъ.
Въ жэртву колютъ девять авновъ,
Жэртву колютъ Гаре Доле,
Ей жэ мальбою молятца:
«Гара Доля самадива,
Сыграй, Доля ва кувиклу,
Да сабьри сиво стада,
Сама, Доля, да падаи,
Надаи свежа малака,
Штобы наполнить вёдьрца,
Злату руку въ вьдёрачки,
Штобъ стваражыть свежый тварохъ,
Да угасти ты падружъкъ,
Падрушки те - нашы сёстры;
Да вспрысньшъ ихъ сиво стада,
Да вспрысньшъ студёнай вадой,
Што носишъ въ залатой чашэ,
Штопъ стада распладилася,
Да тьбя, Доля, мы славимъ.

   Кагда прихадили къ стаду, адна изъ нихъ, каторая ньсла чашу и кувиклу, адна 
вхадила въ стада, апрыскивала иво вадой исъ чашы и даила авецъ; другие жэ пели 
следующую песню:
Песня 3.
Да заиграй, Гара Доля,
Гара Доля самадива,
Заиграй жэ на кувикле,
Да штобъ гара вся ажыла.
Игру услышали птицы,
Сабралися да на гаре,
Да большэ ужъ нь порхаютъ,
А слушаютъ Гару Долю,
Какъ играетъ ана, паётъ.
Сабралася сильно стада,
Да нь пасётца па гаре,
Приманилась сильно стада
Кувиклаю, да песнею.
Насытилась Гара Доля,
Аставила да кувиклу,
Вынула залату чашу,
Вадой прыснётъ сиво стада,
Вспрыснула, да и гаваритъ:
«Три брата, главны чабаны,
Стада вашэ три тысячы,
А чьрьзъ готъ триста тысячъ!
Жэртву калоть - саму маласть
Саму маласть девять авновъ,
Да девять овнавъ пятнистыхъ,
Чьрьзъ готъ двьнатцать авновъ,
Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ.»
Речъ, ищо нь прамолвила,
Паставила вьдёрачки,
Да даила сиво стада,
Да свежэ малако въ вёдра,
Да ссырила свежый тварохъ.
Да кликнула жэ падружъкъ,
Штобъ угащэньемъ угастить.
Три дня Доля жэ на гаре,
А посль ужэ нь видьли.
Три брата стада всё пасутъ,
Кагда пришла Гара доля,
Стада была три тысячы;
Ищо года нь минула,
Ихъ стада распладилася,
Саму маласть триста тысячъ!
И те жэ всё жэртву колютъ,
Кагда наступитъ красный - днь,
Всё красный - день, да Сырный - день,
Ньмнога, двьнатцать авновъ,
Двьнатцать овнавъ пятнистыхъ;
Кагда жэ прийдётъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ день,
Да сабьрутца девачки,
Девачки, родные сёстры,
Приносятъ белы калачы,
На калачы свежый тварохъ,
Да ставятъ, угащаютца.
Х.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ  ЯРИЛИНЪ - ДЕНЬ.

   Песня, каторую пели на Ярилинъ - день, кагда насили «цвьтущый»* хлепъ.
Песня 1.
Малы дети съ сьла идутъ,
Въ рукахъ у нихъ бьла книга,
Бьла книга, да пёрышка,
Пёрышка всё сасновае,
Куда делась дьвчоначка, 
Да въ какой дворъ ана вашла:
Павыйди, дева, выйди жэ,
Да въ книгь вьдь написана,
Што насъ падаркамъ падаришъ,
На рамьна накиньшъ платъ,
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день.
Пайди жэ, дева, на гару,
Да сабьри бьлы ветки, 
Бьлы ветки, бьлы цвьты,
На Ярилу калачъ смесишъ,
На калачэ бьлы цвьты,
Да станьшъ жэ ты у рьки.
Цвьтущый калачъ ты падашъ.
Што Ярила силёнъ младецъ,
Па утру вышэлъ на рьку,
Павыльзъ тутъ Щуръ Ломищэ,
Вытащылъ тяшку булаву,
Пасёкъ Щура онъ на куски,
Павытькли три речушки:
Перва рька белъ пшэница,
Втара рька зельно вино,
Третья свежэе малако.
Увидьли дьвчоначки,
Хватали борзава каня,
Главу иму нарядили,
Бьлымъ вьнкомъ, бьлымъ цвьткомъ.

   Кагда мьсили калачы къ Ярилину - дню, адна девушка брасала цвьты, а другая 
пела такую песню:
Песня 2.
Брасай жэ, девушка, брасай,
На белый хлебъ бьлы цвьты,
Бьлы цвьты, бьлы ветки;
Сньсла ль на гору, нь сньсла ль,
Ярила ищо нь видалъ,
Па утру иво красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день.
Самъ на рьку намерился,
Сьдлалъ жэ борзава каня,
Заехалъ да ва свой дварецъ;
Да атварялъ онъ сундуки.
Да падарачкамъ даривалъ:
Сияющий платокъ вынулъ,
Да на платке Ясна Звьзда*.
Какъ вазвратишся на рьку.
Цвьтущый хлепъ тьбе дадимъ,
Да иво къ стаду атньсёшъ,
Какъ стада нь накормишъ ымъ.
Нь дастъ свежэва малака.
Патомъ, двачка, въ харавотъ,
Да къ хараводу выхади:
Сияющый платъ на главе
Кто лишъ увидитъ исъ хора,
Руку пратяньтъ онъ тьбе,
Рукой жэ славу васславитъ.
Х1.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   СВЯТАВИТАВЪ - ДЕНЬ*.

Ой, ветьръ, мати, дуитъ жэ,
Да ветьръ, мати, на гаре,
На гаре, на пригорачкахъ;
Мать, эта нь Дымна Доля*,
Дымна Доля самародица,
Мать, эта Святавитъ - Витясь*.
Съ трьмя сьрпами онъ въ рукахъ,
Пазалатилъ, мать, золатамъ,
Какъ крикнулъ, мать, прикрикнулъ онъ:
«Эй, сьляне, да вы, кмети!
Па утру будьтъ красный - день,
Красный - день, Святавитавъ - день,
Да поле ушъ пабьлела,
Пасевы всё пажэлтели,
Пажэлтели да ка жатве.
Пашлите вы трёхъ двушъкъ,
Да на гару, на пригорки,
Трёхъ девъ атъ трёхъ жэ матьрей,
Каждую деву атъ сваей,
Штобъ закалоли три авна,
Три овна, три рагатыихъ;
Азъ ыхъ падаркамъ падарю,
Три серпа пазлачоныи,
Штобъ вышли патомъ на пале,
Сьрпами жали пасевы:
Тагда лишъ пусть девы выйдутъ,
Павыйдутъ жать жэ на пале».
Научылись да сьляне,
Всё сьляне, да всё кмети,
Адна я вьдь у матьри,
Да пасылаютъ на гару,
На гору, на пригорачки,
Даръ падаритъ Святавитъ млатъ,
Да мне дастъ онъ залатой серпъ.
Адень, мать, мьня, наряди.»
Речь девушка нь изрькла,
Ужэ въ варота стучатца:
«Дева, адна у матьри,
Аденься, нарядися ты,
Па утру будьтъ красный - день,
Красный - день Святавитавъ - день.
Известие въ нашъмъ сьле:
Три девы атъ трёхъ матьрей,
Каждая дева атъ сваей,
Штопъ шли ани да на гару,
Для молатца жэртву калоть,
Три овна, три рагатыихъ -
Онъ васъ падаркамъ падаритъ,
Да три сьрпа злачоныихъ.»
Три девы приаделися,
Убрались, нарядилися,
Да три авна атагнали,
Да три авна рагатыихъ,
Да атправились на гару,
На гору, на пригорачки -
Шатались всё, шаталися,
Да вышли ани на реку.
Навстречу Святавитъ - Витясь,
Съ трьмя сьрпами ва рукахъ,
Съ сьрпами пазлачоными;
Съ трьмя снапами на пльчахъ,
Калосья пазлачоные,
Три коласа на галаве,
Што коласъ - то бьсцэнъ камьнь,
Атъ камня Солнцэ светитца;
Приветили иво девы!
Три овна ему заклали,
Три овна, три рагатыихъ;
А онъ падаракъ падарилъ,
Каждай па залату сьрпу.
Сашли девушки на пале,
Златымъ сьрпомъ ударили,
Да зжали ани пшэницу,
Ту, што давно ужъ налилась,
Днесь наступаитъ красный - день,
Красный - день, Святавитавъ - день.
Песня 2.
Все, Радивой, ужъ на пале,
Все, Радивой, ужъ на жатве,
Лишъ ты, Радивой жэ, дома.
Слыхалъ ли ты, иль нь слыхалъ?
Святавитъ млатъ съ гары сашолъ,
Сашолъ, Радивой, на пале,
Да всехъ ерыгъ* онъ пытаитъ,
Где Радивой жэ ярыга?
На поле онъ нь выхадилъ!
Самъ иво ль поласу сажну,
Далгу паласу урожысту,
Самъ Радя вьдь нь уморился,
Самъ Радя нь запыхался,
На девушъкъ онъ нь гляделъ.
Какъ толька выйдьтъ на ниву,
Иму падаракъ падарю,
Вьдь Радивой бальной младецъ.
Павыйди, Радя, на пале,
На поле, Радя, на ниву,
Да тьбя Святавитъ самъ ждётъ.
Больнъ Радивой въ пастели,
Но вотъ встаётъ онъ съ пастели.
Да взялся Радивой за серпъ,
Да павышэлъ онъ на пале.
Пасталъ жэ Радивой тутъ жать
Далгу паласу урожысту.
Видитъ иво Святавитъ млатъ,
Да вышълъ къ ньму на пале,
Да на поле, да на ниву,
Пасталъ онъ съ Радивоемъ жать:
Урожысту белъ пшэницу,
Да вечъру златы класы.
Сабралъ Радивой, да прибралъ.
Тружэникъ Радя на сьле,
Да кметъ Радивой на сьле.
НА СВЯТАВИТАВЪ - ДЕНЬ.
(Атъ другова пьвца)

   Кагда жэ сажнутъ, всемъ сьломъ калоли жэртву три каровы, и все выхадили на 
адно места, нарочна атвьдённае для этава, ели. пили, а девушки падавали къ 
трапьзь кашу исъ пшъницы, сварьннай въ мьду, и пели следующую песню:
Песня 1.
Ой, братьцъ ли, ой, Янчэ ли,
Вчъра былъ, Янчэ, на пале,
На поле, Янчэ, на жатве,
Да жали всё дьвчоначки,
Дьвчоначки, да девушки.
Жали, Янчэ, да всё зжали.
Вьрнулись ужэ затьмна,
Навстречу Ньбесна Доля*,
Да Доля самародица,
Да имъ, Янчэ, лишъ зарькла,
Зарькла, Янъ, паручыла,
Штобъ варить белу пшэницу;
А што, Янчэ, да на гаре,
Да на гаре, да ва стаде,
Штопъ три каровы атагналъ,
Ялавы, всё яловицы,
Да Богу жэртву закалолъ,
Мальбой, Янчэ, тьбя малю:
На готъ, Янчэ, да на лета,
Штобъ большэ онъ нь лютавалъ,
Паслалъ бы штопъ частой дождикъ,
Частой дождикъ, мьлку расу.
Три дня агонь развадили,
Агонь такъ и нь запылалъ!
Лишъ кагда сашолъ Пьрюнъ Бохъ*,
Съ ясной свьчой да ва руке,
Да свечу, Янчэ онъ падалъ,
Да тутъ агонь запалили,
Сварили белу пшэницу;
Сыпнулъ онъ белава зелья,
Падобрьла белъ пшэница,
Падобрьла для удальцовъ;
Пратяни, Янчэ, белъ руку,
Вазьми, Янчэ, белъ пшэницы,
Да штобъ уста ублажылись,
Штобъ закалоть тьбе жэртву,
Яствамъ, Янчэ, насъ угастишъ.
Толька агонь нь развади:
Лишъ толька сайдётъ Пьрюнъ Бохъ,
Въ руке иво ясна свьча,
Штобъ развьсти ясьнъ агонь,
Да штобы жэртву згатовить,
Жэртву-та  да всё на неба,
На неба, да всё ка Богу;
Нужна, штобъ Бохъ нь лютавалъ,
Белъ кладьнецъ нь заключилъ,
А лишъ паслалъ частый дождикъ,
Частой дождикъ, мелку расу;
Пака нь сайдётъ Пьрюнъ Бохъ,
Да са ясной свьчой въ руке,
Нь развади ясьнъ агонь.
Нь будьтъ жэртвы на ньбе,
На небь жэ, да у Бога,
Да штобы Богъ нь лютавалъ:
Белъ кладьнецъ онъ заключитъ,
Да нь пашлётъ частый дождикъ,
Частый дождикъ, мьлку расу,
Песню, Янчэ, мы нь спаёмъ.»
Разгневался Янъ, сердился,
Сарвалъ белые адежды,
Патпаясался палатномъ.
Вытаскивалъ златой ножыкъ,
Да сталъ онъ калоть имъ жэртву,
Закалолъ имъ три каровы,
Да парубилъ их на куски,
Да бросилъ въ залатой казанъ;
Агонь жэ онъ нь развадилъ,
Да Богу мальбой молитца:
«Ой, Божэ ли, Пьрюнъ Божэ,
Мальбой, Божэ, тьбе малюсь,
Для девушъкъ агонь развёлъ,
Зажохъ иво ясной свьчой,
Да штопъ пшъница варилась,
Падать патомъ на трапьзе;
Тьперь жэ, Божэ, ты сайди
Да са ясной свьчой въ руке,
Да мне агонь ты развьди,
Да пригатовить штобъ жэртву,
Да угастить жэ удальцовъ,
Всё удальцовъ, да девушъкъ,
Девушки песню прапаютъ:
Да што Бохъ лютавать нь сталъ,
Нь заключилъ белъ кладьнецъ.
Да лишъ паслалъ частый дождикъ,
Чстый дождикъ, мьлку расу.»
Мальбою Янка молитца,
Загрьмела, затрьщала,
Агонь жэ свьркнулъ на ньбе,
Агонь упалъ тутъ ва луга.
Да Янке жэртву запькалъ -
Да угащалъ онъ молатцъвъ,
Всё удальцовъ, да девушъкъ.
Удальцы камьнь мьтали,
Мьтали, да баролися,
А девушки песни пели,
Да Бога славай славили,
А съ Богамъ малатца Янку,
Да што жэртву иму калолъ.

   На следующий день девушки играли хараводъ на том жэ месть, где харашо 
папиравали, и пели следующую песню:
Песня 2.
Ой, Божэ ли, ой, Дождь* жэ ли!
Да параси, да зараси,
Частый дождикъ, мьлку расу,
Пшъница штобъ зьльнела,
Калосья наливалися.
Да Янка всё онъ на пале,
Да сайди къ намъ ты са неба,
Да съ Ньбеснаю Долею,
Да Долей самародицэй;
Да Янка мне всё серпъ ньсётъ,
Доля жэ нарядилася.
Павила хлебны коласы,
Хлебны калосья на главу,
Тьбе Янка жэртву кольтъ.
Тьбе мальбою молитца,
Да штобъ большэ нь лютавалъ!
Штопъ кладьнецъ былъ бы аткрытъ.
Да парасишъ частый дождикъ,
Частый дождикъ, мьлку расу -
Па году маладой Янка,
Ищо тьбе скольтъ жэртву,
Нь скольтъ да три каровы.
А закольтъ саму маласть.
Саму маласть, да двьнатцать;
Пьрюнъ Бохъ да агнёмъ свьркнулъ,
Да тутъ агонь и запалилъ,
Да Янка яства гатовитъ,
Насъ угащэньемъ угащать:
Песню тьбе, Божэ, паёмъ.
Да храводъ жэ играимъ,
Да тьбя славаю славимъ.
Песня 3.
   Для харавода
Параси, Божэ, араси,
Пусти жэ, Божэ, аблака,
Што аблака, да всё тучи,
Да въ нашъ горатъ, да на пале,
Всё на пале, да на нивы,
Радитца бела пшэница;
Ньсёмъ тьбе на падносахъ,
На падносахъ, да залатыхъ,
Да пададимъ ихъ молатцамъ,
Вотъ эта  слава на зьмле!
Скланился бы да въ нашъ горатъ,
Пратянулъ десную руку,
На поль бела пшэница,
На лозахъ белые гроздья,
Бьлы гроздья, чървоные,
А ва саду-та яблаки,
Всё яблаки, да арехи;
Чьрьзъ готъ белу пшэницу
Ньсёмъ тьбе да на блюдахъ,
Ани все пьрьполньны,
Да пададимъ мы молатцамъ,
Ищо тьбя славай славимъ,
Вотъ эта слава на зьмле!
Э, хэ, хэ, хэй, а чьрьзъ готъ,
А чьрьзъ годъ жэ на пале,
Да на пале, да на нивы,
Съ златымъ сьрпомъ да на жатву,
Съ карзинаю да на лазу,
А съ торбаю да ва садокъ,
Да сабьрёмъ мы яблаки,
Всё яблаки, да арехи:
Млатцамъ чървоны яблаки,
А девушкамъ жэ арехи.
Х11.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ДУХАВЪ - ДЕНЬ*.

Заиграла ясно солнцэ,
Заиграла на красный - день,
На красный - день, на Духавъ - день,
Да вьётца тонкая сабля,
Пазлачъна, пасребрьна,
Сльтела Залатая Мать
На долъ толька, да на гару,
Да баитъ ясные травы,
Ясны травы льчэбные,
Збьрутъ Доли самадивы;
Да ходятъ ани па зьмле,
Да па зьмле, да ва дварцы.
Да лечатъ всё ани црей,
Да всё царей, да каралей,
Да славаю Доли славятъ,
Што сидятъ ани на гаре,
У Бога въ послухе ходятъ.
Ясно Солнцэ матьрь бранитъ,
Да што ано заиграла,
Павилась тонкаю саблей.
Да прикрикнула старица:
«Эй, вы, Доли самадивы,
Да где жъ вы есть, да толька есть,
Штобъ брали ясные травы,
Ясны травы льчэбные,
Днесь наступаитъ Духавъ - день,
Травы сильна абаяла:
Ясно Солнцэ, прьсна вада,
Жыва вада зъ белъ кладьнца,
Да травы все апрыскала.
Каво вы будьте льчыть,
И встаньтъ онъ са пастели,
Васъ славаю пусть паславитъ,
Да жэртву вамъ пусть закольтъ,
Саму маласть девять каровъ».
Да ищо матьрь на гаре.
Явилися да девять Доль.
Да девять Доль, да самадивъ,
Съ карзинами жэ на рукахъ,
Збираютъ ясные травы,
Ясны травы льчэбные -
Да ходятъ ани па зьмле,
Да па зьмле, да ва дварцы.
Да больнъ царь въ Стольнамъ граде,
Саму маласть три годичка.
Какъ Доля тутъ угадала,
Да што балеитъ всё нашъ царь,
На мощныхъ крыльяхъ даньслась,
Даётъ иму ясну траву,
Ясну траву льчэбную,
Да паднимаитъ съ пастели -
Жэртву кольтъ девять каровъ.
Доля иму речь гаваритъ:
«Да што намъ жэртву ты кольшъ,
Да нь славишъ Златую Мать!
Абаяла ясны травы;
И нь славишъ ясно Солнцэ,
Што прыснула жывой вадой.
Жывой вадой съ белъ кладьнца
Да травы всё льчэбные».
НА ДУХАВЪ - ДЕНЬ.
( Атъ другова пьвца)
Сашла Дрьвница* са гары,
Съ гары, Дрьвница, съ пригорка,
Да захадила ва сьло.
Въ сьло, Дрьвница, ка кмету,
Да крикнула, прикрикнула:
«Ой, ли стараста, старый кметъ!
Ой, Бохъ да мьня, кметъ, паслалъ
Да на ту гору, пригорки.
Да тамъ иму паслухъ тварю,
Мало время три месяца.
Но никто ка мне нь пришолъ
Ни съ горада, ни атъ сьла.
Да ни вашъ царь, да ни ты, кметъ,
Да царь, штобъ мьня увидать,
Да кметъ, штобъ мьня напитать,
Съ ыво пабора па сьлу.
Да пайди, кметъ, ты ва сьло:
Атъ днесь, кметъ, тьбе ньделя,
Штобы нашолъ дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ пьснапевакъ,
Штобъ на гару ка мне паслалъ.
Какъ Богу послухъ я тварю,
Какъ забьрусь на дерьва,
Да штобы песню мне прапеть,
Да съ дерьва, са златава,
Цэльны ветви цълебные,
Цэлы жэ все дьвчоначки:
Въ лицэ ихъ яснае Солнцэ,
Да ва груди светлый месяцъ,
Па подалу часты звёзды».
Дрьвница павьрнулася,
Да аташла ана въ горатъ,
Ва горатъ ана ка царю,
Да иму слова гаваритъ:
«На гару, царь, на пригорки,
Мало время три месяца,
А на гару ты нь пришолъ,
Да штобъ мьня, царь, напитать,
Да штобъ мьня, царь, спрашывать,
Да што въ гарахъ я делаю:
Въ ньделю въ горы нь прийдёшъ,
Нь прийдёшъ, царь, съ супругаю;
Пабью я рагатыхъ авновъ,
Рагатыхъ овнавъ, да авецъ
Да мне ты жэртву приньсёшъ,
Я тьбя дарамъ падарю,
Древнюю ветвь цълебную -
Младымъ врачомъ, царю, станьшъ,
Врачьвать будьшъ, царь, льчыть,
Па всей зьмле праславишся!»
Речь Доля нь праизньсла,
А на гару ужъ вспорхнула.
Ранымъ рано да царь вставалъ,
Рано царь да пьрьтъ Солнцэмъ,
Пьрьтъ Солнцэмъ, на лунницэ,
Да сахадилъ жэ онъ въ горатъ,
Да шолъ онъ атъ двара къ двару,
Да штобъ найти дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ пьснапевакъ;
Насабиралъ дьвчоначъкъ,
Да павёлъ ихъ онъ ва дварецъ,
Да пели девы, прапели,
Да девять девъ пьснапевакъ,
Да што ихъ песня до ньба.
Привёлъ любезну супругу,
Да самъ пашолъ онъ нагару.
На гору, царь, да ка стаду,
Да выбрать рагатыхъ авновъ,
Рагатыхъ овнавъ, да авецъ,
Да пашолъ на Древню* гару.
Да вашолъ царь ва пьщэру,
А пьщэра ужэ пуста,
Умчалась Доля, збьжала.
Да мальбою царь молитца:
«Паслушай мьня, Древница,
Где бъ нь была, толька, была,
Што азъ, Дрьвница , въ пьщэре,
Да тьбе жэртву азъ калю,»
Мальбою царь всё молитца,
Мальба иво нь даходитъ!
Тутъ заявился старый кметъ,
Да гонитъ рагатыхъ авновъ,
Рагатыхъ овнавъ, да авецъ,
Да вьдётъ онъ дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ пьснапевакъ.
Да старый кметъ скоръ, да хитёръ,
Вьдётъ ищо дьвчоначку,
Девушка въ ражокъ играитъ,
Ани иму песню паютъ,
Ана играитъ ва ражокъ,
Да крикнулъ кметъ тутъ, прикрикнулъ:
«Паслушай мьня, Древница,
Где бъ нь была, толька, была,
Што азъ, Дрьвница, въ пьщэре,
Да тьбе жэртву азъ калю.»
Речь кметъ ищо нь дасказалъ,
Дрьвница Доля явились,
Златой вьнокъ на галаве,
Ветьръ гуляитъ па гаре,
Вьнокъ вьтца па галаве,
Белая ветка у лица,
Да входитъ Доля въ пьщэру,
Да царю слова гаваритъ:
«Што, царь, за девачъкъ привёлъ.
Где та, царь, што въ ражокъ играитъ?
Взвилася, царь, на дерьва,
Пела дьвица, запела,
Песней древа нь златитца,
Цэльнымъ древа нь станьтца,
Если дева нь заиграитъ!
Тутъ ли дашолъ и старый кметъ.
Взбирался кметъ, да дабрался,
Дьвчоначъкъ съ сабой привёлъ,
Да и ражокъ съ сабой принёсъ.»
Речь Доля нь праизньсла,
А ужъ взвилася на древа,
Песню паётъ на дерьве;
А царь ей тутъ жэртву кольтъ,
А са царёмъ да старый кметъ,
Рагатыхъ овнавъ, да авецъ,
Сльзала Доля съ дерьва,
Да агонь ана развьла,
Пькла Доля, гатовила.
Сняла Доля тутъ трапьзу,
Садились девы за газдьбу,
Садилась Доля вьчэрять.
Да девы угащаютца -
А царь и нь присажъвался,
Да ни жэ царь, да ни жэ кметъ -
Гастила Доля девачъкъ,
Да што Богу песнапевакъ,
Песни паютъ да на гаре,
Мало время три годичка -
Патомъ девачки ва горадь,
Ва горадь, девы ва сьле,
Да молацъвъ палюбили -
Ихъ замушъ ы павыдали.
Што Древница на дерьве,
Запели девы, припели,
А дерьва нь златитца.
Лишъ вышла тутъ дьвчоначка.
Да песню ана тутъ паётъ.
Да ва ражокъ всё играитъ,
Пела девачка, играла,
Да древа пазлатилася,
Цъльны ветви цълебные,
Цълила Древница дьвицъ:
Въ лицэ ихъ яснае Солнцэ,
Па подалу часты звёзды,
А ва груди светлый месяцъ.
Сарвала Древница ветку,
Иё царю въ даръ дарила,
Дарила старава кмета:
«Ступай жэ, царь, да ты въ горатъ,
Сиди жэ, царь, ты ва дварцэ,
Тьперь ты, царь, маладой врачъ,
Врачуишъ, царь, да всё лечышъ,
Слався ты, царь, па всей зьмле!
Дьвчоначки да на гаре,
Да на гаре, царю, при мне,
У мьня въ послухе ходятъ.
Мало время три годичка,
Малы Дрьвницы станутца:
Да лишъ тагда ва гораде,
Да съ молатцами слюбятца.»
Да сталъ тутъ царь всё жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца:
«Да какъ вьрнуся азъ въ горатъ?
Штобъ матьри люта кляли,
Што ихъ девачки згинули.
Ступай жэ, царь, ушъ ты иди,
Старымъ матьрямъ нравитца,
Да ихъ сьрца ужъ дрогнули,
Што девачки ихъ на гаре,
Девачки - малы Древницы.
Да сахадилъ царь са гары,
Да самъ царь, адинёшънькъ,
Стары матери иво ждутъ,
Пытали иво спрашывали:
Где жэ, царь, нашы девачки?
Где, царь, ани загинули?
Да не згинули девачки,
А девы толька на гаре,
Да на гаре ва пьщэре,
Да где жэ Древница Доля:
Три годичка да имъ сидеть,
Пака Дрьвницами станутъ.
Патомъ вьрнутца ва горатъ,
Да ва горатъ, да па дамамъ,
Да съ молатцами слюбятца.
Матери засмиялися,
Дрогнула у нихъ на сьртцэ,
Што девачки ихъ на гаре,
Девачки - малы Древницы.
Садился царь да ва дварцэ,
Древняя ветка ва руке,
Што сталъ онъ маладымъ врачомъ,
Да врачуитъ, да всё лечитъ.
Лишъ девачки вьрнулися,
Девачки - малы Древницы,
Малы Дрьвницы, знахарки,
Ва гораде да врачуютъ.
Съ таво знахарки сталися,
Да врачуютъ ани, цълятъ.
Х111.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ВЫШНИЙ - ДЕНЬ.

   Кагда ужэ смалачивали жыта, калоли жэртвы Богу и Солнцу, на ту жэртву 
сабиралися нескалька девушъкъ и пели следующую песню:
Песня 1.
Хвала тьбе, Пьрюнъ Божэ!
Хвала тьбе, ясно Солнцэ!
Да што васходишъ надъ зьмлёй,
Да што движъшъ всею зьмлёй,
Да пасылаишъ те зари.
Глядятъ на тьбя девачки,
Да выходятъ изъ дома жэ.
Да гонятъ ани всё валовъ.
На ихъ шэе злато рало,
Да сораютъ ани паля,
Пасеютъ белу пшэницу,
Въ руке злато вьрьтьно,
Да сучатъ свьльнную нить,
Па морю златы карабли;
Кагда греишъ, ясно Солнцэ,
Да всею зьмлёй двигаишъ,
Кагда жэ спишъ, ясно Солнцэ,
Вся земля спитъ бьсъ просыпу,
Пакроишъ иё чорнай мглой,
Да ничьво нь видна жэ.
Да славитца твая сьстра!
Ранымъ рано, пьрьтъ табой,
Какъ маладая ньвеста,
Украшъна златымъ цветамъ,
Златымъ цветамъ азарьна,
Да всё васходитъ надъ зьмлёй;
Какъ выходитъ ранымъ рано,
Заря - Ньбесная Доля,
Да Доля самародица,
Да праганяишъ ты злыдней,
Да праганяишъ чорныхъ змей,
Што шатаютца па зьмле,
Девушъкъ зломъ апаиваютъ,
Иссушываютъ малатцовъ,
Какъ чорные пиявицы!
Кагда выходишъ на неба,
Младъ марьходы по марю
Да вьдутъ сваи карабли;
Дьвчоначки жэ на пале,
Всё ораютъ да капаютъ,
Да для звьзды песню паютъ,
Да ей зъ зьмли паклоны шлютъ,
Рукой иё приветствуютъ!
Глядитъ звьзда, улыбаитца,
Явилась белая заря,
Съ зарёй тьбя да мы молимъ:
«Ой, братьцъ ли, ясно Солнцэ,
Бльсни ты, братьцъ, на землю,
Штобъ васпархнули пташъчки,
Штопъ пели, тьбя славили,
Што радился ты занава!
Съ зарёю, братьцъ, на землю
Ты шлёшъ бьлую пшэницу,
Белъ пшэницу, бьлы гроздья,
А людямъ золата ты шлёшъ,
Чисто злата, белъ серьбра,
Тьбе, братьцъ, жэртву колютъ,
Да тьбя славаю славятъ.»
Слышышъ, Солнцэ, сваю сьстру,
Слышышъ Солнцэ, улыбаишся.
Да ходишъ при Пьрюнъ Боге,
Нь чудишъ, нь махаишся,
Атмыкаишъ огненъ сундукъ,
Бьрёшъ огненны адежды,
Аденишся, нарядишся,
Какъ маладой зять у зьмли,
Да сагрьваишъ ты землю,
Нь грела бъ, яснае Солнцэ,
Нь жали бъ белу пшэницу,
Нь збирали бьлы гроздья,
И вся зьмля апустела пъ -
И для Бога жэртву кольмъ,
Щыра ягня единствьна,
Да и тьбе жэртву кольмъ,
Да девять каровъ ялавицъ,
Мать вечърю згатовила,
Скора, Солнцэ, нь быть люту -
Зима ужэ настигаитъ,
Пагрей жэ ищо на землю,
Пака нь патъ тяшкимъ снегамъ;
Дьвчоначки па бьседамъ,
Прядутъ танки аблачэнья,
Млатъ удальцы на поприщэ,
А старые въ даму сидятъ.
Да пьютъ зьлёнае вино,
Зельно вино трёхлетнее.
Сагрей ихъ, Солнцэ, абагрей!
Ани дары тьбе дарятъ.
Кагда ньвесты молады,
Старъ старичищэ зьмляной
Даётъ имъ перстьнь залатой,
Въ атветъ дарятъ танки платна,
Танки палотна, да сукна,
Што золатамъ злачоные,
Што нитачкай прадёрнуты:
Ихъ ткутъ для младыхъ удальцовъ,
Ихъ ткутъ , для зимушки зимы,
У дома при бьседушке,
На припёке палудньнамъ.
Х1V.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ЗАРЬВЪ - ДЕНЬ*.

Зарьвъ идётъ атъ гары зьлёнай,
Да старый ветьръ тутъ дунулъ,
Пракричалъ Зарьвъ са гары:
«Паслушайте, девы, въ сьле,
Малатьба пришла на нивы,
На нивы, девушки, на токъ.
Ступайте, девы къ стару кмету,
Где стаитъ злата лапата,
Да вейте белу пшэницу,
Вьдь дуитъ вамъ старый ветьръ,
Да пшэницу павеите,
Да мне жэртву закольте,
Девять авновъ виты рага,
Виты рага, пятнистыихъ:
Ищо и месяцъ нь минулъ,
Да красный - день, всё Зарьвъ - день.»
Услышали девы въ сьле,
Пара малатить на нивахъ,
Да на нивахъ, всё на таку.
Сабрались девы, убрались,
Аделись, нарядилися,
Да пашли къ стараму кмету,
Да къ стараму кмету дамой,
Да у варотъ иво стаятъ.
Да иму песню всё паютъ:
«Паслушай, кметъ, ты стараста,
Бьри златую лапату,
Пракричалъ Зарьвъ са гары,
Задулъ апять старый ветьръ,
Маладьба пришла на нивы,
Да на нивы, да всё на токъ,
Да пшэницу всю павеимъ,
Тагда лишъ, кметъ, мы вьрнёмся,
Штопъ ты пашолъ да ка стаду,
Да хватаишъ девять авновъ,
Девять авновъ виты рага,
Виты рага, пятнистыихъ,
Вьдь нынчэ ужэ красный - день,
Всё красный - день, да Зарьвъ - день.
Для Зарьва жэртву кольмъ.»
Тутъ выхадилъ да старый кметъ,
Атдалъ имъ злату лапату,
Да паслалъ ихъ на маладьбу,
На маладьбу, да на нивы.
Веять девы павеяли,
Бьлъ пшэницу атвеяли -
Вьдь нынчэ ужэ красный - день,
Всё красный - день, да Зарьвъ - день,
Патомъ въ сьло вьрнулися.
Старый кметъ ихъ ужъ ажыдалъ,
Злата важжа въ иво руке,
Вязалъ онъ девять тутъ авновъ,
Девять авновъ, виты рага,
Виты рага, пятнистыихъ;
Златую вожжу падаётъ,
Да девы ихъ ы пагнали,
Да пагнали апять на токъ.
Въ жэртву калоть девять авновъ,
Девять авновъ виты рага,
Для Зарьва жэртву колютъ:
Што снова дунулъ старый ветръ,
Белъ пшэницу атвеяли.
Играли девы, играли,
Въ хару малатцовъ нь хватаитъ.
Малатцы съ тока нь ушли;
Лишъ тотъ, кто дома всё сиделъ,
У дома хараводъ вадилъ,
Самъ въ хараводе кружылся,
Быстра и яства разашлись -
Въ сьле абычай асталъся:
Кагда девы жэртву колютъ,
Малатцовъ въ хоре нь хватаитъ.
ХV
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ДРЕВЬНЪ - ДЕНЬ*.

   Адно время, сто летъ назатъ, кагда нашы деды ищо въ точнасти хранили старые 
абычаи атъ дьдовъ, кагда начинали сеять въ Зарьве рожъ, девушки украшали рала 
разными цвьтами, и эта рала атнасили на апрьдьлённае места, где сабирались 
сьляне, и где старый кметъ калолъ въ жэртву три каровы въ память таво, кто 
ввёлъ рала и научилъ людей орать и сеять пшэницу; кметъ калолъ жэртву рядамъ съ 
раламъ, а девушки пели следующую песню:

Песня 1.
Ой, Древа* ли, маладецъ ли,
Благая твая, Древа, мать,
Што тьбя, Древа, радила,
Радила, Древа, вскармила,
Да всё Древа росъ, вырасталъ,
Што удалецъ всемъ удальцамъ,
Да пайдёшъ ты всё на гару
Да мне травы ты запасёшъ!
Да штобы правалилася,
Да тутъ Древа всё заплакалъ,
Заплакалъ, Древа, закликалъ:
Ой, Божэ ли, радной Божэ!
Зачэмъ азъ, Божэ, радился?
За што, Божэ, молатцъмъ сталъ,
Да што славить мне на зьмле?
Ну што, пайду я на гару,
Траву, Божэ, штобъ запасать,
Темъ душэ нь насытитца!
Штобъ молатцы смьялися,
Што на гаре прабавлялся,
Три дня дамой нь прихадилъ,
Дамой, Божэ, ка матьри;
Штопъ стара мать мьня кляла,
Кляла, мне выгаваривала,
Што самъ, Божэ, нь сахадилъ:
Вазьми мьня, Божэ, взньси,
Взньси, Божэ, да на ньба,
Въ дварецъ, где ты, Божэ, сидишъ,
У тьбя въ послухе хадить.»
Речъ Древа ищо нь сказалъ,
Ужъ гара зашаталася,
Зашаталась, затрьщала,
Идётъ Доля самародица,
Да иму слова гаваритъ:
«Ой, Древа ли, маладецъ ли,
Да што ты, Древа, плачъшся?
Што тяшка ты пьчалишся?
Да ты жэ къ матьри иди,
Да иё всё мальбой мали,
Ступай жэ, иди къ матьри,
Да иё всё мальбой мали,
Да штобъ накасъ тьбе дала.
Да сшыла белы адежды,
Бьлы адежды до зьмли;
Да тьбя вьдётъ на гару.
На гору, да ва пьщэру -
Бохъ пашлётъ Лана молатца*,
Лана млатца Гразу ваиводу*,
Тьбя атвьсти на ньба;
Да тьбя Бохъ тамъ научытъ,
Да штобы оралъ ты въ стьпи,
Да сеялъ белу пшэницу.»
Благая твая, Древа, мать,
Да што сагласие дала,
Въ пьщэру атвьсти тьбя.

   Пели эту песню пака кметъ калолъ жэртву,а после, кагда рубили мяса и брасали 
иво въ казанъ гатовитца, пели следующую песню:
Песня 2.
Назначила старая мать,
Назначила радна сына,
Радна сына, Древа млатца,
Да што иво приадела,
Приадела, нарядила,
Адела белы адежды,
Бьлы адежды до зьмли,
Да иво на гару свьла,
На гору, да ва пьщэру,
Да крикнула, пракричала:
«Ой, Божэ ли, радной Божэ!
Видишъ ли, Божэ, смотришъ ли,
Што Древа тутъ ужъ на гаре,
Да на гаре, ва пьщэре?
Мальбою, Божэ, малюся,
Штопъ паслалъ сваиво слугу,
Да слугу Лана малатца,
Лана млатца Гразу ваиводу,
Да штобъ взялъ иво за руку,
Да иво атвёлъ на ньба,
На неба всё, пряма къ тьбе,
У тьбя въ послухе хадить,
Мало время девять гадовъ.
Если, Божэ, сагласье дашъ,
Патомъ ка мне иво пашлёшъ,
Штопъ иво, Божэ, абручить,
Да штопъ иво, Божэ, жънить.»
Ещо матьрь нь изрькла,
Што грамыхнулъ Бохъ, трьсканулъ,
Явился Ланко маладецъ,
Ланъ младецъ Граза ваивода
Штобъ направить, штопъ сатварить.
Паставилъ иво на гару,
На гору, да ва пьщэру,
Да васпархнулъ самъ на неба,
Ка Богу плачъмъ плачътца,
Да што Древа нь порхаитъ,
Нь порхаитъ онъ на неба.

Какъ толька згатовятъ еду, девушки и жоны накрывали трапьзу и пели следующую 
песню:
Песня 3.
Да Ланко ужэ на ньбе,
Богу онъ плачъмъ плачътца,
Такое слова гаваритъ:
«Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Да што тьперь, Божэ, делать,
Што делать, Божэ, што тварить?
Слалъ мьня, Божэ, на гару,
На гору, да ва пьщэру,
Штопъ привёлъ Древу малатца;
Да иво бралъ азъ за руку,
Но онъ, Божэ, нь порхаитъ,
Нь порхаитъ онъ на неба,
Да иво, Божэ, аставилъ
Всё на гаре, ва пьщэре,
Да плачьтъ онъ, всё кликаитъ.»
Тутъ Бохъ надъ нимъ ужъ зжалился,
Што зжалился, пьчалился,
Да кликнулъ онъ Жыву Долю,
Жыву Долю самародицу,
Да такъ ей слова гаваритъ:
«Доля Жыва самародица,
Ушъ какъ сваи златы крылья
Дала пъ ты Лану малатцу,
Лану млатцу Гразе ваиводе;
Да сальтитъ онъ на гару,
На гору, да ва пьщэру,
Где сидитъ Древа маладецъ,
Штобъ васпархнулъ онъ на неба,
Што иво мать намъ зарькла,
Зарекла иво, абрькла,
Да штопъ сиделъ онъ ва дварцэ.
У мьня въ послухе хадилъ,
Мало время девять гадовъ.»
Да штопъ памочь Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Вынула залаты крылья,
Дала ихъ Лану малатцу,
Лану млатцу Гразе ваиводе.
Да сальталъ онъ на гару, 
На гору, да ва пьщэру,
Где сиделъ Древа маладецъ;
Какъ плачьтъ онъ, да кликаитъ,
Вльпилъ иму златы крылья,
Вльпилъ иму да на мышцы -
Да бьрётъ иво за руку,
Да порхнулъ Древа на неба,
Да на неба, да ва дварецъ.
Варота атварилися,
Што Древа нь абручался,
Нь абручонъ, нь жънился,
Нь заманилъ дьвчоначку.
Да съ нею грехъ нь сатварилъ.
У Бога въ послухе ходитъ
Мало время девять гадовъ.
Да вотъ иму ужъ вышълъ срокъ,
У Бога отпускъ онъ бьрётъ:
Мать мне, Божэ, паручала,
Паручала, заручала,
Да штопъ сиделъ мало время,
Мало время девять гадовъ,
У тьбя въ послухе хадилъ:
Девять гадовъ минулися,
Минулися, всё минули,
Што, Божэ, мьня нь пашлёшъ,
Да штобы шолъ я къ матьри,
Абручился, да жънился:
Съ чъво, Божэ, разгневался?
Съ чъво, Божэ, рассердился?
Послухъ тьбе ушъ атхадилъ,
Какъ тьбе послухъ атхадилъ
Ланъ маладецъ Граза ваивода.

   Кагда садились къ трапьзе, штобъ угаститца, брасали вверхъ рала, украшъннае 
разными цвьтами, а девушки пели следующую песню.
Песня 4.
Да слова Древа гаваритъ,
Да слова Древа ка Богу,
На што жэ Бохъ рассердился, 
На што жэ Бохъ разгневался,
Бохъ иму слова гаваритъ:
«Ой, Древа ли, маладецъ ли,
Азъ на тьбя нь гневался,
Азъ на тьбя нь сердился.
Въ послухе ты, Древа, хадилъ
Мало время девять гадовъ:
Чьму тьбя, Древа, учить,
Чьму жэ, Древа, выучить?
Да штопъ сашолъ ты на зьмлю,
Да штобъ учылъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штопъ тьбя славай славили.»
«Разъ мьня, Божэ, пытаешъ:
Ничъво, Божэ, нь прашу -
Лишъ штобы распахнулъ ты степь,
Да пусть учытъ Жыва Доля,
Да какъ арать жэ  ва стьпи,
Да орать всё, да всё сеять,
Што мне въ гарахъ надаела
Да запасать адну траву!»
«Бохъ тьбе сагласье даётъ,
Да распахнётъ для тьбя степь,
Да штобы Доля учила,
Учыла, да и выучыла,
Да какъ арать, да какъ сеять;
Три месяца ищо будьшъ.
Да на землю патомъ сльтишъ,
Штобъ научыть младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Тьперь на поле ораютъ,
Тьперь на поле пусть сеютъ,
Да тьбя славаю славятъ!
Да тьбе жэртву пусть колютъ!
Дьвчоначки всё ва дваре
Бьлу пшэницу пусть варятъ.
Съ таво пашло на трапьзе,
Да всё пшъницу падавать.

   Кагда девушки падавали пшъницу, каждый бралъ пшъницы, и срывалъ цвьтовъ для 
рала, те цвьты хранили дома да следующъва года, за нихъ Богъ давалъ уражайные 
нивы, тагда жэ пели следующую песню:
Песня 5
Дьвчоначки ка трапьзь,
Варёну пшэницу дадутъ,
Тьбя жэ, Древа, мы славимъ,
Тьбя жэ, Древа, мы молимъ:
Кто толька пшъницы вазьмётъ,
Съ пшъницэй белые цвьты,
Таму на нивы уражай,
Таму на класъ тваю руку,
Тваю руку, да дьсницу,
Къ урожыстай белъ пшэницэ,
Да налитому коласу,
Таму амбары полные -
Въ гадавщину жэртву калоть,
Падавать белу пшэницу.

   Самые прыткие девушки завадили хараводъ, да играли окала трапьзы и рала, и 
пели следующую песню:
Песня 6.
Древа ли, Божэ ли,
Слався ты на зьмле!
Жрёмъ тьбе всемъ сьломъ,
Кметъ жэртву да кольтъ,
Жэртвъ кольтъ три каровы,
Три каровы ялавы -
Если ты на пале.
Рука твая въ ниве,
Да радися пшъница,
Наливайтесь калосья,
Да полнитесь амбары:
Ой ли, ой ли, Древа,
Ой ли, ой ли, Божэ.
Ищо тьбе слава година!
Павышли всё да три кмета,
Жэртвавать тьбе девять кравъ.
Девять каровъ да ялавыхъ;
Девушки приаделися,
Приаделись, нарядились,
Да всё пшъницу падавать.

НА ДРЕВЬНЪ - ДЕНЬ.
(Атъ другова пьвца).
Песня 1.
Пракричала Злата матьрь,
Пракричала да са ньба:
«Вы ясны звёды, астрицы,
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, да Древинъ - день.
Дьвчоначки да на зьмле
Сабралися да на сьле,
На селе у старава кмета,
Вьночки вьютъ да на рала,
Украсили, нарядили,
Древьна славаю славятъ,
Што онъ младецъ всемъ малатцамъ:
Учылъ ихъ всё, да научылъ,
Какъ орать имъ да всё раламъ,
Бьлу пшъницу да сеять.
Задержытьсь, ясны звьзды,
Задержытьсь въ маёмъ дварцэ,
Тачыте чыстые вина,
Чысты вина зьлёные,
Да што Древьнъ да ва дварцэ,
Иво газдьбой угастите,
Виномъ славу иму славьте.»
Сабралися ясны звёзды,
Сабралися да ва дварцэ,
Тачыли чыстые вина,
Чысты вина зьлёные,
Да што Древьнъ да ва дварцэ,
Иво газдьбой угастите.
Патомъ пракричали звёзды:
«Слушайте, девы, на зьмле!
Вы сабьритьсь ва сьле,
Въ сьле у старава кмета,
Савейте белые вьнки,
Да нарядите вы рала;
Въ сьле да Древьнъ маладецъ,
Да садился онъ у рала,
Въ дьсной руке чысто вино,
Чысто вино да со ньба,
Садился онъ ка трапьзь,
Да васъ газдьбою угащалъ,
Да што вьдь нынчэ красный - день,
Всё красный - день, да Древьнъ - день.»
Сабралися дьвчоначки,
Дьвчата у стара кмета,
Въ дваре иво злато рала,
У рала да дьвчоначки,
Убралися въ бьлы вьнки.
Спускался къ нимъ огньнъ аблакъ,
А съ облака Древьнъ младецъ,
Адежды иму златили,
Да садился онъ у рала,
У рала, да ка трапьзе;
Да выставлялъ чысто вино,
Дьвчонакъ газдьбой угащалъ.
Уста пазалатилися,
Да имъ онъ слова гаваритъ:
«Ой, девы ли, сьстрички ли,
Вьть харавотъ паиграйте,
На три хара вамъ завьртеть,
Вамъ завьртеть да у рала:
Да этатъ годъ вы орайте,
Арайте вы жэ на пале,
Да сейте бьлу пшэницу,
Патомъ жэ багата жатва.

Следующую песню пели, кагда играли окала рала.
Песня 2.
Милы падрушки, сьстрички,
Днесь наступаитъ красный - день,
Всё красный - день, да Древьнъ - день.
Спускался Древьнъ маладецъ,
Да садился онъ у рала,
Да выставлялъ чысто вино,
Да угащалъ насъ трапьзай,
Злато рала онъ заастрялъ,
Што хараводъ ужъ ыграйте.
Трайнымъ хорамъ завертите,
У рала, да у трапьзы,
Въ гаду быть багатай жатве
XV1.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ИЗОЧЪ - ДЕНЬ*.

   Кагда не была даждя сельская управа старейшынъ сабирала девушъкъ,и наряжали 
вьнками адну девачку - сьрату, бьзъ атца, бьзъ митьри, да вадили иё па сьлу и 
пели следующую песню:
Песня 1.
Ой, Божэ ли, Пьрюнъ Божэ,
Слава тьбе, Божэ, на зьмле!
Што, Божэ, рана умыслилъ,
Рана ищо на Изочъ - день,
Да атамкни ясной дварецъ,
Да где спитъ яснае Солнцэ,
Иль атъ тьбя сагласья нетъ,
Да толька штопъ сагрела долъ,
Да  доль толька да всё зьмлю.
Да вышла яснае Солнцэ,
Да асвьтила толька долъ,
Да толька долъ, да всё поле,
Угадала ясна заря,
Ясна заря да въ нашъ горатъ,
Да въ нашъ горатъ, да на нивы,
Да на нивы, на пшэницу;
Да грела нагрьвала всё,
Мало время три ньдели,
Поле зазельнелася,
Да пшэница павырасла,
Калосья да павыбились.
Да рассьрдился всё Дождь Бохъ,
Рассердился, разгневался,
Што девушки да не вышли,
Да павадить дьвчоначку*,
Бьзъ атца, да бьзъ матьри,
Адели иё, убрали,
Да вьнками нарядили;
Да вьдутъ горадамъ бальшымъ,
Иё атъ двора ка двару,
Дарами иё даруютъ,
Студёнай вадой паливаютъ.
Да зъ галавы иё да нохъ;
Кагда девы дабромъ нь стали
Да вадить всё дьвчоначку,
Да ушъ тутъ Богъ разгневался,
Частой расою нь раситъ;
Ищо бьду онъ сатварилъ:
Три годичка минуютца,
Тагда лишъ расой араситъ!
Пшъница тутъ павяла вся,
Павяла вся, павысахла.
Да тьбе мальбой молимся,
Штобы замкнулъ, примкнулъ дварецъ,
Да три дня Солнцэ штопъ спала,
Да нь грела толька на долъ,
Толька на долъ, да на пале:
Умиластивьлся Дождь Бохъ,
Да атмыкалъ белъ кладьнецъ,
Где у ньво всё облачъе,
Всё облачъе, да всё тучи,
Атъ кладьнца вады папилъ,
Да росы всё паросили.
Паросили да на поле,
Калосья наливалися;
Кагда дайдётъ Ньбесна Доля,
Да Доля самародица.
Въ дьсной руке залатой серпъ,
Ва шуйцэ хлебны калосья,
Тьбе, Божэ, жэртву кольмъ,
Бьлу пшъницу жэ ньсёмъ,
Песню, Божэ, тьбе паёмъ,
Штобъ жэртва тьбя дастигла;
Дьвчоначки да на пале,
Да ани жнутъ, да всё паютъ,
Песней тьбе славу славятъ!
Петь девы ищо нь пели
Мальбы иму да на неба,
Рассердился тутъ Пьрюнъ Бохъ,
Рассердился, разгневался,
Да пасылалъ глашатая,
Да крикнулъ тотъ, всё пракричалъ:
«Ой, Солнцэ ли, ясно Солнцэ,
Да где жэ ты, толька жэ где!
Придьржы ясные зори,
Штобы нь грели всё землю,
Да што поле пьрьсохла,
Павысахла пшъница вся,
Калосья все пападали.
Рассердился жэ тутъ Дождь Бохъ,
Што греишъ ты мало время, 
Мало время три ньдели,
Да кладьнецъ онъ затварилъ,
Прагналъ жэ онъ всё облачъе,
Всё облачъе, да всё тучи,
Да воду онъ большэ нь пьётъ,
Да нь раситъ частай расой.»
Ищо глашатай нь сказалъ.
Услышала ясно Солнцэ,
Да зори папридержала,
Да какъ заходитъ ва дварецъ,
Да тутъ жэ естъ, да тутъ жэ пьётъ,
Да заходитъ ва спальнку,
Да где иво любезная,
Лажытца спатъ да на лаву,
Да какъ три дня жэ Солнцэ спитъ,
Какъ три дня Солнцэ нь греитъ.
Дождь Бохъ тутъ нь саглашался,
Нь атмыкалъ белъ кладьнецъ,
Толька пущэ рассердился:
Да заключилъ онъ облачъе,
Да облачъе, да всё тучи,
Расы ани нь росили
Мало время три месяца!
Павышли тутъ дьвчоначки,
Павышли ани на пале,
Да ломятъ руки белые,
Да плачутъ всё, да кликаютъ,
Да ихъ мальбы Бохъ нь слышытъ!
Да выхадилъ старъ баяринъ,
Да звьзде онъ жэртву кольтъ,
Ищо иё мальбой малитъ:
«Звьзда ли, ясная звьзда.
Какъ светишъ ты да высако,
Да высако да на ньбе,
Видишъ, звьзда ли, не видишъ,
Да кто, звьзда грехъ сатварилъ,
Грехъ сатварилъ противъ Бога?
Да сильна тотъ разгневался, 
Да заключилъ всё облачъе,
Всё облачъе, да всё тучи,
Да нь расятъ мало время,
Мало время три месяца:
«Да кто толька грехъ сатварилъ -
Царь толька бьду сатварилъ,
Да иму ссечъ русу главу.»
Жэртву кольтъ старъ баяринъ,
Звьзде мальбою молитца,
Да тутъ звьзда пракричала:
«Старъ баяринъ, мой клятвьнникъ,
Да што мальбою молишся, 
Да што мне жэртву всё кольшъ?
Никто жэ грехъ нь сатварилъ!
Въ вашэмъ граде абычай былъ:
Кагда жэ Бохъ разгневитца,
Што нь раситъ часту расу -
Збираютца тутъ девачки,
Да идутъ бальшымъ горадамъ,
Где находятъ дьвчоначку,
Дьвчоначку бьзотчую,
Бьзотчую, бьзъ матьри,
Да приаденутъ девачку,
Аденутъ ыё, убьрутъ,
Вьнками иё нарядятъ;
Да вьдутъ бальшымъ горадамъ,
Ходитъ дева съ двара ва дворъ,
Дарами иё даруютъ,
Студёнай вадой паливаютъ,,
Да зъ галавы иё да нохъ,
Вотъ жэртваютъ што для Бога!
Надъ нами Богъ жэ зжалитца,
Онъ зжалитца спьчалитца,
Да атамкнётъ белъ кладьнецъ,
Да напьётца тутъ облачъе,
Да облачъе, да всё тучи,
Да зараситъ часта раса;
Девы нь саглашалися,
Да девачку нь вадили,
Да Бохъ съ таво разгневался,
Тагда вотъ бьду сатварилъ:
Три месяца росъ нь расилъ,
Три года нь будьтъ расить!
Штопъ полю да павысахнуть,
Пшъницу всю да похренить.
Иди жэ, старый баяринъ,
Да сабьри дьвчоначъкъ,
Пайдутъ пусть бальшымъ горадамъ,
Да атъ двара всё да двара,
Да павьдёшъ дьвчоначку
Дьвчоначку бьзотчую,
Бьзъ отчую, бьзъ матьри,
Аденьшъ ыё нарядишъ,
Вьнками иё убьрёшъ,
Да вадой иё паливай,
Тряхнётъ ана, да патрясётъ,
Да што мала Пьперица,
Ка Богу мальбой молитца:
«Ой, Божэ ли жэ, ты, Дождь Бохъ,
Смилуйся нада мной, Божэ,
Смилуйся, да всё пажалей,
Адна асталась, бьзъ атца,
Бьзъ атца я, бьзъ матьри,
Да гола, Божэ, ва дваре!
Да хажу я па гораду,
Да атъ двара я ка двару,
Да мьня дарами дарятъ,
Хлебамъ, Божэ, исъ пасуды
Крапятъ студёнаю вадой:
Палей, Божэ, крупнымъ даждёмъ,
Крупнымъ даждёмъ, частай расой,
Скарей калосья бъ налились.
Да ихъ сажнутъ дьвчоначки.
Да какъ паётъ дьвчоначка,
Да богу ана жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца,
Тутъ зарасилъ крупной дождикъ,
Крупной дождикъ, часта раса;
Пришла Ньбесная Доля,
Да Доля самародица,
Въ дьсной руке залатой серпъ,
Въ шуйцэ хлебные калосья.»
Речъ звьзда нь прамолвила,
Какъ скрылася да на ньбе,
Да толька иё видьли.
Старъ баяринъ въ бальшомъ граде,
Сабралъ жэ онъ дьвчоначъкъ,
Да ходитъ горадамъ бальшымъ.
Да ходитъ атъ двара къ двару.
Лишъ нашолъ онъ дьвчоначку,
Дьвчоначку бьзотчую.
Бьзотчую, бьзматьри,
Да приаделъ ыё самъ царь,
Да приаделъ, всё нарядилъ,
Дьвчата иё убрали;
Павышла млада ньвеста,
Млада ньвеста изъ дварца,
Павышли все да съ нею жэ,
Палила иё девачка,
Адъ галавы ыё да нохъ,
Встряхнулася дьвчоначка,
Встряхнулася, да патрясла,
Да што мала Пьперица*,
Ка Богу мальбой молитца:
«Ой, Божэ ли, да ты Дождь Бохъ,
Смилуйся нада мной, Божэ,
Смилуйся, пажалей мьня,
Адна асталась бьзъ атца,
Бьзъ атца я, бьзъ матьри,
Да гола, Божэ ва дваре!
Да хажу я па гораду,
Да атдъ двара да ка двару,
Дарами мьня даруютъ,
Хлебамъ, Божэ, исъ пасуды
Крапятъ студёнаю вадой:
Палей, Божэ, крупнымъ даждёмъ,
Крупнымъ даждёмъ, частай расой;
Пришла Ньбесная Доля
Да Доля самародица,
Въ дьсной руке залатой серпъ,
Въ шуйцэ хлебные калосья.»
Пела дева, припевала,
Царь иё дарамъ даравалъ,
Да три ей гривны нацыпилъ,
На голаву, да на шэю,-
Пашла жэ атъ двара къ двару,
Да песню припьваючы,
Ка Богу мальбой малилась,
Тутъ Богъ надъ нею зжалился,
Всё зжалися, спьчалился,
Да атмыкалъ белъ кладьнецъ,
Спускалася всё облачъе,
Всё облачъе, да всё тучы,
Напились студёнай вады,
Заросили крупнымъ даждёмъ,
Крупнымъ даждёмъ, частай расой,
Рассили на долъ, на пале,
Калосья наливалися.
Пришла Ньбесная Доля,
Да Доля самародица,
Въ дьсной руке залатой серпъ,
Въ шуйцэ хлебные калосья,
Павила хлебны калосья,
Павила ей на голаву;
Шаталася па гораду,
Хадила атъ двара къ двару,
Сабирала всё дьвчонакъ,
Да штопъ павышли на пале,
Да штобы зжали пшэницу.
Даётъ Бохъ, ищё наддаётъ,
Пратягивалъ дьсну руку,
Пратягивалъ всё ка полю,
Да прарасилъ крупнымъ даждёмъ,
Крупнымъ даждёмъ, частай расой,
Рькла Ньбесная Доля,
Да Доля самародица,
Зарокъ дала, паручыла:
Кагда вьрнутца со паля,
Са поля да са жатвицы,
Для Пьрюна жэртву калоть -
Што ищо рана умыслилъ,
Да атамкнулъ ясёнъ дварецъ,
Да выпустилъ ясно Солнцэ,
Штопъ светила всё на пале,
На поле ана, на нивы,
Да поле зазьльнела,
Да пшэница всё прарасла,
Да калосья павыбились.
XV11.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ГРОЗДИНЪ - ДЕНЬ*.

Граздица* ли самадива,
Да ты при Боге жэ сидишъ,
Да при Боге, да на ньбе,
Да ты выходишъ ва садокъ,
Да бьрёшъ белые гроздья,
На Руя жэ вино давишъ,
Да иму службу ты служышъ,
Да ему мальбой молишся:
«Ой, Божэ ли, ты , Руй Божэ,
Паслухъ тьбе, Божэ, ньсу,
Мало время три годичка,
Збираю белые гроздья,
Да давлю зельно вино,
Да тьбе имъ службу служу:
Но всё жэ атпусти мьня,
Штобы вайти да ва садокъ,
Да штобы выньсть три лазы?
Каралю Марку ва дварецъ,
Приньсти на долъ, на землю,
Въ дварцэ те лозы пасадятъ;
Да сабьрутъ белы гроздья,
Надавятъ зельна вина;
Какъ будутъ брать бьлы гроздья,
Да мне жэ жэртву заколютъ:
Кагда бьрутъ на Гроздинъ - день,
Лаза на иво галаве,
Кагда давитъ зьльно вино,
Тагда тьбе жэртву кольтъ,
Да чаша у ньво въ руке,
А въ чашэ зельна вино.»
Да ты мьня, Бохъ, атпусти,
Да приньсу азъ три лазы,
Падамъ ихъ каралю Марку,
Принесу на долъ, на зьмлю;
Да пасадитъ ыё въ дварцэ;
Устанавилъ ты красный день,
Всё красный день, да Гроздинъ- день,
Да што тьбе жэртву колютъ -
Па зьмле белые гроздья,
Бьлы гроздья зельно вино.
Да славу Гроздицэ славимъ!
Днесь наступаитъ красный - день,
Да тьбе жэртву всё кольмъ;
Девять девушэкъ у лазы,
Главу лазою павили,
Да тьбе мальбой молютца:
Да прастрёшъ деснае крыло,
Дьсно крыло да на лозы,
Штобъ защитить атъ ниволи!
Весь готъ хараводъ играемъ,
Да са лазой на галаве,
На лозь белые гроздья:
Хуй, хуй, Гроздица,
Мальбу нашу да ты услышъ!
Да прастри деснае крыло,
Да асьни жэ всё лозы.
XV111.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ТОРГАВЪ - ДЕНЬ*.

   Адно время, сто летъ назадъ, въ сьле Баня, калоли въ жэртву три каровы, 
каторыхъ пакупали сьломъ; такъ справляли осьнь окала асеннихъ Дедавъ, гаварили, 
што кагда те вышли исъ Край-зьмли, пьрьшли чърьзъ Дунай какъ по-суху, пачъму 
Вадяной*, или Водный Бохъ запаведавалъ замьрзать Дунаю, и пьрьшли чърьзъ ньво 
бьсъ патерь, или дажэ вымачънныхъ ногъ, изъ-за чъво тагдашний ваивода паручылъ 
и записалъ, каждый годъ этатъ день празднавать и калоть жэртву; 
атъ таво астался абычай, и въ каждамъ сьле калоли па три каровы; все выхадили 
къ какой-нибудь рьке, и тамъ старый кметъ закалывалъ трёхъ каровъ; кагда калоли 
жэртву, все вааружались саблями, ружъями, пищалями и ятаганами;  кагда калоли 
жэртву все падбрасывали ружъя, а девушки и хазяйки пели следующую песню.
Песня 1.
Ой, Божэ ли, ой, Водный ли,
Ой, Божэ ли, Вадяной ли!
Крайну зьмлю заселили,
Заселили, населили;
Да паля все паорали,
Паорали, заорали.
Патомъ плачъмъ заплакали,
Да где арать, да где сеять,
Да где пасти жэ всё валовъ,
Валовье-та сиво стада,
Да плачъ стаитъ при карале;
А самъ кароль всё гадаитъ,
Што делать, што жэ сатварить.
Павёлъ онъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да вёлъ онъ ыхъ чърьсъ поле,
Да поле всё прахадили,
Привёлъ онъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да пришли на бьлой Дунай.
Всё тёкъ Дунай, да пратькалъ,
А тутъ Дунай вьдь не тьчотъ;
Да думаитъ, да гадаитъ,
Што делать, да што сатварить:
Да сидели на Дунае
Мало время три месяца.
Пришла Доля самародица,
Такое слова гаваритъ:
«Эй, ты, кароль, Крайной кароль,
Што всё сидишъ на Дунае,
Сидишъ, чъво ажыдаишъ,
Да нь уходишъ ва дварецъ?
Атъ Бога ли сагласья нетъ,
Штобъ минавать бьлой Дунай,
Штобъ минавать, да пьрьплыть.
Разъ всю зьмлю заселили,
Заселили, населили -
Да павьди младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да пайди съ ними на гару,
На гору, да на Бывану*,
Да гору жэ ты засьляй;
На гаре горатъ паставишъ,
Горатъ паставишъ съ башнями,
Да абручышся, жэнишся.
Любезная твая - краса,
Да съ любаю сайдёшся ты.
Радитъ жэ тьбе мальчыка,
Мальчоначку заветнава,
Заветнава, чудеснава,
Мальчонка - Сатъ* каралевичъ;
Толька дитя павыраститъ,
Дастигньтъ дватцати гадовъ,
Онъ у гары паселитца,
Паселитца, заселитца.
Сатъ кароль нь абручытца,
Нь абручонъ - нь жэнитца;
Да лишъ бьды наделаитъ,
Што завьдётъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Што павьдётъ въ другу зьмлю,
Въ другу зьмлю запущьну,
Пустую, ньзасельну.
Где ищо да нь орали,
Нь орали, нь сеяли.»
Речь Доля нь прамолвила,
Какъ кароль ушъ павернулся.
Нь сталъ сидеть онъ ва дварцэ,
А лишъ ушолъ онъ на гару,
На гору, да на Бывану.
Пуста гара, запущъна,
Доля ищо нь ступала,
Птица ищо нь порхала;
Да кароль гарада ставилъ,
Да гору всю заселили,
Ужъ нь пуста, запущъна,
Абручылся са девушкай,
Са девушкай прькраснаю,
Прькраснаю, прьлестнаю,
Въ лицэ иё ясно Солнцэ,
Въ груди иё светлый месяцъ,
Па подалу часты звёзды,
Радила иму мальчыка,
Мальчоначку заветнава,
Заветнава, чудеснава,
Што зъ залатыми крыльями,
Да порхаитъ онъ высако;
Растётъ всё Сатъ каралевичъ,
Растётъ всё, да падрастаитъ,
Да маладецъ ужъ гадитца,
Всё гадитца да жэнитца.
А гара засьлилася,
Заселилась, аселилась!
Да нь пасутъ ужэ валовъ,
Да валовъ жэ сиво стада.
Да плачъ стаитъ всё ва дварцэ,
Всё ва дварцэ. при карале.
Заплакали млады юнцы,
Млады юнцы, да девушки,
Заплакали, закликали,
Што на гару да завьли,
Да всё вьли мало время,
Мало время три ньдели,
Сто малатцовъ загинули,
Сто малатцовъ, да девушъкъ.
Да тутъ кароль жэ заплакалъ,
Заплакалъ всё, да закликалъ!
Да всё гадаитъ, што делать,
Што нь знаитъ куда идти,
На иво дрёма напала,
Тьбе, Божэ, всё жалуюсь, 
Всё жалуюсь, пьчалуюсь,
Пашли Долю самародицу,
Долю самародицу на гару,
Да на гару, да ва дварецъ,
Да кричала, пракричала:
«Эй, ты, кароль, да што плачъшъ,
Да што плачъшъ, да што кличъшъ?
У тьбя есть мальчоначка,
Мальчоначка всё заветный,
Иму, кароль, пачоть дьржы:
Днесь ньделя, да гатовся,
Што пайдёшъ на бьлой Дунай,
Да для Бога жэртву калоть,
Въ жэртву калоть три каровы,
Да иво мальбою мали,
Такое слова гавари:
«Ой, Божэ ли, ой, Водный ли, 
Ой, Божэ ли, Вадяной ли,
Какъ тьбе, Богъ, жэртву кольмъ,
Прастри жэ ты дьсну руку,
Дьсну руку на белъ Дунай,
Да штобъ Дунай жэ замьрзалъ,
Штобъ замьрзалъ, альдьнелъ,
Да штобъ Дунай намъ минавать,
Штобъ минавать съ малатцами,
Да съ малатцами, съ девами,
Штобы идти да на пале,
Што пуста всё запущъна -
Да где ищо нь ораютъ,
Да где ищо нь сеяли,
Да штобъ арали девушки,
Всё орали, да сеяли -
Да строили новый горатъ.
Да вазьму залато пьро,
Злато пьро сасновае,
Да напишу бьлу книгу, 
Бьлу книгу чърна письма,
Да закляну я молатцэвъ,
Всё молатцэвъ, да девушъкъ,
Да закляну, пригаварю:
Какъ толька лета миньтца,
Явитца лютая зима,
Лютая зима снежная,
Да выйдутъ пусть на белъ Дунай,
Да штобы жэртву закалоть,
Штобъ закалоть три каровы,
Да штопъ прастёръ дьсну руку,
Дьсну руку на белъ Дунай,
Да штобъ Дунай жэ замьрзалъ,
Штобъ замьрзалъ, альдьнелъ,
Да штобъ Дунай мы минули,
Да штопъ поле заселили.
Да какъ жэртву жэ калоли,
Да са мальбою малили,
Да замьрзалъ бьлой Дунай,
Да замьрзалъ, альдьнелъ;
Иво Сатъ кароль минавалъ,
Да минавалъ съ малатцами,
Да съ малатцами, съ девами.
Убей Богъ Дивна караля,
Што завёлъ сильнае вайско,
Въ сильне вайске всё удальцы,
Всё удальцы, всё лихие,
Въ руке ихъ лютая пика, 
Люта пика, златой камьнь,
Да всё барьбою борятца,
Да чуть въ барьбу схватилися -
Павышла тутъ дьвчоначка,
Да кричала, пракричала:
"Ступай жэ, лета, ухади,
Да што идётъ ужэ зима,
Да зима толька снежная»,-
Ищо речъ нь прамолвила,
Задули жэ тутъ всё ветры,
Да ветры-та всё южные,
Студёны ветры снежные,
Явилась лютая зима,
Лютая зима снежная,
Дивьнъ кароль нь учылся,
Нь учылся, нь тянулся,
Да што кароль всё замьрзалъ,
Сильно вайско замьрзала,
Въ сильне вайске младъ удальцы,
Пакачънели смёрзлися!
Садъ жэ кароль всё на пале,
Да ставитъ сильны гарада,
Да всё поле заселивалъ;
Да орали  жэ девушки,
Да орали всё, сеяли.»
Речь Доля ищо нь рькла,
А Бохъ ужэ васпорхивалъ.
Кароль тутъ саглашаитца,
Да кликнулъ роднава сына,
Да иму слова гаваритъ:
«Ой, сынку ли, Садъ жэ кароль,
Хватитъ, сынъ, сидьть на гаре,
Да на гаре, на Балване!
Да што гара заселилась,
Заселилась, аселилась;
Малатцы скарбъ весь сабрали,
Да малатцы всё, девушки.
Да вьди, сынъ, млатъ удальцовъ,
Млатъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да вьди толька ихъ на долъ,
Толька на долъ, на белъ Дунай,
Да где пустое есть поле,
Пусто поле , запущъна,
Да иво, сынъ, заселивай.»
Тутъ Садъ ыму атветъ дьржытъ:
«Ой, тятя ли, радной тятя,
Што тятя ты саветуишъ,
Саветуишъ всё, гаваришъ?
Мне Доля жэ саветъ дала,
Саветъ дала, гаварила,
Штобъ на ньделе выхадилъ.
Речь Сатъ кароль нь вымалвилъ,
Ушъ сабрались младъ удальцы,
Младъ удальцы, да девушки,
Сагнали да три каровы -
Да сьдлали барзыхъ каней,
Махнули кони по палю,
Да всё поле атмерили,
Вотъ тронулись младъ удальцы,
Младъ удальцы, да девушки,
Да ани всё на белъ Дунай.
А белъ Дунай всё пратькалъ,
Всё пратькалъ, да утькалъ,
Плыли ани, нь доплыли,
Минавали, нь минули,
Да всё гадаютъ, што делать:
Што, можэтъ, назадъ вернутца
Да къ каралю, ка батюшке,
Ка батюшке, ка матушке.
Сльзали са барзыхъ каней,
Да Богу жэртву калоли,
Въ жэртву колютъ три каровы,
Да иму мальбой молятца,
Такое слова гаварятъ:
«Ой, Божэ ли, ой, Водный ли,
Ой, Божэ ли, Вадяной ли,
Какъ тьбе, Бохъ, жэртву кольмъ,
Жэртву кольмъ три каровы,
Да прастри десную руку,
Десну руку на белъ Дунай,
Да штобъ Дунай жэ замьрзалъ,
Да замьрзалъ, альдьнелъ,
Штобы Дунай намъ минавать,
Да минавать съ удальцами,
Да съ удальцами, съ девами,
Да идёмъ мы всё на пале,
Што на пале запущъна,
Да где ищо нь орана,
Да где ищо нь сеяли,
Да штобъ арали девушки,
Штобъ орали, да сеяли,
Да паставить новый горатъ.
Да вазьму залато пьро,
Злато пьро сасновае,
Да напишу бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Да закляну младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Закляну ихъ, пригаварю:
Кагда ушъ лета миньтца,
Явитца лютая зима,
Лютая зима снежная,
Да вышли штобъ на белъ Дунай,
Штобъ тьбе жэртву закалоть,
Да колютъ пусть три каровы,
Штобы прастёръ дьсну руку,
Дьсну руку на белъ Дунай,
Да штобъ Дунай жэ замьрзалъ,
Да замьрзалъ, альдьнелъ,
Да штобъ Дунай минавали,
Да штопъ поле заселили.»
Сатъ кароль тутъ жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ мальбу молвитъ,
Замёрзнулъ штобъ бьлой Дунай,
Замёрзнулъ штобъ, альдьнелъ,
Да штобъ Дунай минавали,
Минавали младъ удальцы, 
Младъ удальцы, да девушки.
Убей Богъ Дивна караля,
Дивной кароль штобъ дивился!
Сабралъ онъ сильнае вайско,
Сильно вайско, всё удальцовъ,
Всё удальцовъ, да всё лихихъ -
Въ рукахъ у нихъ люта пика,
Люта пика, золатъ камьнь,
Съ кралёмъ въ барьбу схватилися,
Да борютца мало время,
Мало время три месяца,
Разгневался Дивной кароль,
Ищо чудокъ нь дабаролъ,
Ищо чуть - Сатъ кароль упалъ пъ!
Да тутъ вышла дьвчоначка,
Да кричала, пракричала:
«Ступай жэ, лета, ухади,
Да што идётъ ужэ зима,
Да зима ужэ снежная.»
Ищо речъ нь прамолвила,
А ужъ задули всё вьтра,
Да ветры ани вьюжные,
Студёны ветры снежные,
Явилася люта зима,
Лютая зима снежная;
Дивной кароль нь учылся,
Нь учылся , нь тянулся,
Тьперь пришлось жэ замьрзать,
Сильно вайско замёрзнула,
Сильно вайско младъ удальцы,
Акачънели, смёрзлися!
Сатъ кароль барьбу выигралъ!
Што Сатъ кароль жэ на пале,
Да паставилъ сильный горатъ,
Да сильный горатъ заветный,
Да всё поле заселили;
Да орали всё девушки, 
Да орали всё, сеяли.
Садился кароль ва дварцэ,
Да бралъ онъ залато пьро,
Злато пьро сасновае,
Да писалъ онъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Заклялъ онъ младыхъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ да девушъкъ,
Заклялъ ихъ, да пригаварилъ:
«Лишъ толька лета миньтца,
Настаньтъ лютая зима,
Лютая зима снежная,
Выходятъ пусть на белъ Дунай,
Тьбе, Божэ, жэртву калоть,
Калоть тьбе три каровы.
Съ таво абычай астался
Въ нашъмъ граде, да на сьле,
Што выходитъ маладой царь, 
Маладой царь, да старый кметъ
Да на рьку, на белъ Дунай,
Да нь выходитъ самъ на самъ,
А вьдётъ младыхъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Тьбе, Божэ, жэртву калоть,
Жэртву калоть три каровы,
Да угащать младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ помнили, да штобъ знали:
Што какъ прастрётъ дьсну руку,
Дьсну руку на белъ Дунай,
Да штобъ Дунай жэ замьрзалъ,
Да замьрзалъ, альдьнелъ -
Минавалъ тагда Сатъ кароль,
А съ каралёмъ младъ удальцы,
Младъ удальцы, да девушки,
Да поле всё онъ засьлилъ,
Да што была запущъна.

   Да таво, пака старый кметъ нь закольтъ трёхъ каровъ и не згатовитъ еду, 
девушки и хазяйки пели эту песню; после накрывали трапьзу и трое изъ нихъ 
ухадили въ сьло сазывать сьлянъ на жэртвеннае, каторые, въ сваю очърьдь ухадили 
на рьку и гатовили каждый што могъ, ы ждали; а три девушки апхадили сьло и пели 
следующую песню.
Песня 2.
Паслушайте, младъ удальцы,
Младъ удальцы, да девушки.
Младъ удальцы, хазяюшки!
Павышълъ жэ маладой царь,
Маладой царь, да старый кметъ,
Да вышли ани на рьку,
Да на рьку, на белъ Дунай,
Да для Бога жэртву калоть,
Жэртву калоть три каровы,
Да штобы знать всьво чудокъ,
Всьво чудокъ, тьму тьмущую:
Сидели мы на Край - зьмле,
На Край - зьмле, да на гаре,
Да на гаре, на Быване,
Где вдоваль нарадилася,
Да землю всю заселили,
Заселили, апселили!
Сабрали скарбъ младъ удальцы,
Младъ удальцы, да девушки.
Да Богу ани жалятца,
Всё жалятца, пьчалятца,
Штобъ слалъ Долю самародицу,
Штобъ слалъ иё да ва дварецъ,
Да саветъ дать ваиводе,
Штопъ пасылалъ Сатъ караля,
Штопъ пасылалъ на белъ Дунай,
На белъ Дунай, пусто поле,
Пусто поле, запущъна,
Никто на нёмъ нь садился,
Лишъ садился Дивной кароль,
Да всё онъ поле занималъ;
А всё ищо нь орывалъ,
А всё ищо нь сеивалъ,
Лишъ шатался онъ па гаре,
Па гаре, па пригорачкамъ.
Тутъ Богу стали жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца:
"Давольна поля, штобъ арать,
Ано жъ пусто, запущъна!
Да што бьды наделали,
Да што поле заселили.
Сатъ кароль на белъ Дунае,
Всё думаитъ, да гадаитъ,
Какъ пьрьплыть жэ белъ Дунай,
Какъ пьрьплыть, да минавать.
Тутъ Бохъ иму пакровъ стварилъ,
Прастёръ онъ десную руку,
Да Дунай жэ тутъ замьрзалъ,
Да Дунай жэ зальдьнелъ,
Да Дунай жэ онъ минавалъ,
Минавалъ Дунай, пьрьшолъ,
Пабьдилъ Дивна караля,
Да всё вьть поле засьлилъ.
А ушъ писалъ, да написалъ,
Да написалъ бьлу книгу, 
Бьлу книгу чърна письма:
Маладой царь, да старый кметъ,
Кагда была люта зима,
Да сашли на белый Дунай,
Да сашли жэртву закалоть,
Жэртву калоть три каровы,
Да угащеньемъ угастить,
Да угастить младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ -
Да паслали мьня въ сьло,
Да штобъ ызвестье даньсти.
Да што тьперь пара итти,
Да штобы шли на белъ Дунай,
Где ажыдаютъ девушки -
Да девушки, хазяюшки;
Накрыли ани трапьзу,
Штобъ васъ царь газдьбой угастилъ.

   Кагда девушка абхадила сьло и пела эту песню, все сьляне, и маладъ, ы старъ, 
жоны, бабки и девушки брали еду, каторую гатовили дома, и ухадили на рьку, да 
садилися къ трапьзе, девушки распаряжалися, напьвая следующую песню:
Песня 3.
Ой, еште, молатцы, пейте,
Ой, еште, млатцы, девушки,
Еште карову святицу,
Пейте зьлёнае вино,
Зельно вино трёхлетнее;
Паслалъ иво Руй моладьцъ,
Паслалъ иво атъ Край - зьмли,
Атъ Край - зьмли, атъ морьчка,
Да паслалъ иво съ Долею,
Да съ Долей самародицъй,
Да ей онъ зарокъ палажылъ:
"Да скажъшъ, Доля, ты Саду,
Штобъ засьлилъ пусто поле,
Пусто поле, запущъна,
Да штобъ арали девушки,
Да орали, да сеяли.
На мьня нь надеялся,
Штобъ садилъ белую лазу,
Штобъ радились бьлы гроздья,
Бьлы гроздья, чървоные,
Шобъ давилъ зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее;
Пусть Бога нь забываютъ,
Дабро иму Богъ вьдь нь дастъ,
Но лишъ какъ жэртву заколють,
Да угастятъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
А такъ имъ службу нь служыть,
Штобъ ымъ служыть зельнымъ вином,
Зьлёнымъ виномъ трёхлетнимъ;
Да ка мне пусть онъ молитца,
Пашлю зьлёнае вино,
Зельно вино трёхлетнее.
А иму, Доля, да скажэшъ:
Сагласия нь настаньтъ,
Лишъ пасадитъ бьлу лазу,
Уродятца бьлы гроздья,
Бьлы гроздья, чървоные,
Какъ надавитъ зельна вина,
Зельна вина трёхлетньва,
Кагда васславитъ Край - землю,
Лишъ кагда жэртву закольтъ;
А если такъ нь васславитъ,
Тутъ азъ пашлю Мору Юдоль,
Мору Юдоль самародицу,
Штопъ ссечъ иму русу главу,
Да што мьня нь приглашалъ:
Да какъ горадъ онъ паставилъ,
Таму ужэ да три года,
А жэртву ищо нь калолъ!
Мальбою мне нь малился!
Юдоль толька ищо идётъ,
Юдоль ищо нь лютуитъ,
Ищо люта нь гневитца."
Дашла Доля самародица,
Падала зельна вина,
Зельна вина трёхлетньва,
Да иму слова гаваритъ -
Сатъ кароль тутъ дадумался,
Да што лазу нь пасадилъ.
Долю мальбою онъ малитъ,
Да штопъ пашла ва Край - зьмлю,
Да тамъ вашла бы ва садокъ,
Сарвала тамъ бьлу лазу -
Кагда прийдётъ лета, вьсна,
Штопъ приньсла бьлу лазу,
Приньсла Саду каралю;
Штопъ пасадилъ бьлу лазу,
Бьлу лазу ва садичке,
Да пашлётъ белую книгу;
Бьлу книгу чърна письма,
Па книге онъ жэ напаётъ:
"Ой ли, млады ваиводы!
Какъ поле мы заселили,
Таму ужэ три годичка,
Да девушки тутъ орали,
Всё орали, да сеяли,
Сеяли белу пшъницу;
Асъ самъ ужэ и пазабылъ,
Што были мы ва Край - зьмле,
Тамъ садили бьлу лазу,
Да пили зельно вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Славу славили Рую млатцу,
Да иму жэртву калоли,
Да што насъ толька научылъ, 
Штобъ давили зельно вино;
Пришла Доля самародица,
Пришла Доля са Край - зьмли,
Да приньсла бьлу лазу,
Пасадилъ иё въ садичке,
Нарадились бьлы гроздья,
Бьлы гроздья, чървоные,
Надавилъ зельна вина,
Зельна вина трёхлетньва -
А васъ мальбою язъ малю,
Штобы пришли да ва дварецъ,
Да вамъ служыть службу начать
Зьлёнымъ виномъ трёхлетнимъ;
Да падарю бьлу лазу,
Бьлу лазу исъ садичка,
Пасадите бьлу лазу,
Уродятца бьлы гроздья,
Бьлы гроздья, чървоные,
Надавите зельна вина,
Зельна вина трёхлетньва;
Да сядите на трапьзе,
Да служыте, младъ удальцы,
Младъ удальцы, да девушки,
Славите Руя малатца,
Да иму жэртву кольте;
Кто нь прийдётъ жэ въ мой горатъ,
Да въ мой горатъ, да ва дварецъ,
Пашлю жэ младъ ваиводу,
Штопъ ссечь русую голаву."
Писалъ кароль, нь написалъ,
Ужэ паслалъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма;
Сьдлали да барзыхъ каней,
Да ва горадъ жэ прибыли,
Въ горатъ прибыли, ва дварецъ,
Да каралю приветъ сньсли.
Кароль газдьбою ихъ гастилъ,
Да служылъ зельнымъ виномъ,
Зелёнымъ виномъ трёхлетнимъ.
Да пашолъ онъ въ зельнъ садокъ,
Да вырвалъ белую лазу,
Да ихъ падаркамъ адарилъ;
Пасадили ваиводы, 
Пасадили бьлу лазу,
Урадились бьлы гроздья,
Бьлы гроздья, чървоные,
Да вина жэ надавили,
Зельна вина трёхлетньва,
Для Руя жэртву калоли,
Да иво славай славили.
Да то большэ нь сакрыта,
Што аставили Край - землю,
Да пришли на белый Дунай:
Што орали на Край - зьмле,
Што орали, да сеяли,
Сеяли белу пшэницу,
Садили белую лазу,
Да пили зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее;
А какъ пришли на белъ Дунай,
Да сеяли белъ пшэницу,
Да садили бьлу лазу,
Радилися бьлы гроздья,
Бьлы гроздья, чървоные,
Да пьёмъ зьлёнае вино,
Зельно вино трёхлетнее.
Съ таво абычай астался,
Сатъ краль въ абычай палажылъ:
Маладой царь, да старый кметъ
Да выхадили на реку,
Всё на реку, на белъ Дунай,
Да штобы жэртву тамъ калоть,
Въ жэртву калоть три каровы,
Да девушки гатовили;
Да ищо што жэ младшая,
Да хадила ва Стольный гратъ,
Ва Стольнамъ граде, ва дварцэ,
Да што песни ана пела,
Песньй млатцовъ сабирала,
Млатцовъ збирала, девушъкъ,
Да павьла ихъ на рьку,
На реку, да на белъ Дунай,
Да угащеньемъ гастила -
Да ани ей всё жалились,
Всё жалились, пьчалились,
Што ихъ зима аставила;
Крайна - зьмля упарилась,
Да всё здесь лета, да вьсна!
Што нь идётъ люта зима,
Лютая зима снежная,
Какъ идётъ на белый Дунай,
На белъ Дунай, да на пале -
На белъ Дунай идётъ Доля, 
Да доля самародица,
Да кричитъ, ана гаваритъ:
"Ступай жэ, лета, ухади,
Да што идётъ люта зима,
Лютая зима снежная."
И што вьдь лютая зима,
А паля да паорьны,
Да спеитъ бела пшэница,
Да зреютъ белые гроздья,
Бьлы гроздья, чървоные.
Какъ водитца на Край - зьмле:
На Край - зьмле, белъ Дунаю,
Да Дунаю, чърномъ море,
На поле, да белъ Дунаю,
Да Дунаю, чърномъ море,
Хитрастью славьнъ Сатъ кароль,
Да всё хитёръ, да всё умёнъ,
Па полю всё рька тьчотъ,
Назвалъ рьку белъ Дунаемъ,
Да што рька въ море вьётца,
Салёнае море кругомъ,
Назвалъ море чърнымъ морьмъ,
А што горадъ жэ паставилъ,
Градъ назвалъ сильна Котлица* -
Што малатцы заплакали,
Заплакали, закликали,
Девушки слёзы ронили,
Да што землю аставили,
Славну зьмлю, праславльну!
Да где девушки сеяли,
Всё сеяли, да орали,
Сеяли белу пшэницу,
Бьл пшъницу, бьлы гроздья,
Бьлы гроздья, чьрвоные.
У караля ясна душа!
Да што рьку онъ такъ назвалъ,
Назвалъ иё белъ Дунаемъ,
Да ищо море онъ назвалъ,
Назвалъ иво чърнымъ морьмъ,
Да паставилъ сильной горатъ,
Сильной горатъ, да заветный,
Градъ назвалъ сильна Котлица -
Да молатцы ужъ нь плачутъ,
Девушки слёзы нь ронятъ.
Да аставилъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Да писалъ иё, зарькалъ,
Да зарькалъ, да паручалъ:
Кагда жэ прийдётъ красный - день,
Всё красный -день, да Торгавъ - день,
Да выхадилъ маладой царь,
Да выхадилъ онъ на рьку,
Для Бога всё жэртву калоть,
Въ жэртву калоть три каровы,
Да иво славаю славить -
Да штобъ онъ ладъ устанавилъ,
Да прастёръ десную руку,
Што замьрзалъ белый Дунай,
Што замьрзалъ, альдьнелъ.
Съ таво абычай астался,
Што выхадилъ маладой царь,
Да выхадилъ онъ на рьку,
Да выхадилъ жэртву калоть,
Да што калоть три каровы,
Да угащать младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.

   Какъ прапели эту песню, вставали атъ трапьзы, да играли хараводъ ы пели 
следующую песню:
Песня 4.
Ой, Божэ ли, ой, Водный ли,
Ой, Водный ли, Вадяной ли,
Да писал царь, всё нашырялъ,
Бьлу книгу чърна письма:
Кагда жэ будьтъ красный -день,
Всё красный - день, да Торгавъ - день,
Маладой царь да ва дварцэ,
Маладой царь приаделся,
Приаделся, нарядился;
Да выхадил онъ на рьку,
Да на рьке жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ три каровы,
Да угащаитъ молатцъвъ,
Всё молатцъвъ, да девушъкъ:
Хуй, хуй, Божэ ли,
Хуй, хуй, Водный ли,
Всё Водный ли, Вадяной ли!
Тьперь жэ царь да на рьке,
Тьперь тьбе жэртву кольтъ,
Да мальбою тьбя молитъ,
Да защыти атъ кручыны!
Да жывъ азъ буду цэлый готъ!
Да приходитъ всё красный день,
Всё красный день, да Торгавъ - день -
Да выхадилъ онъ на рьку,
Да выхадилъ жэртву калоть,
Тьбе кольтъ три каровы;
Дьвчоначки на цэлый готъ,
Трёхъ каровъ пазалатили,
Пазалатили имъ рага;
Младу царю дьвчоначка,
Да какъ сиделъ онъ ва дварцэ,
Да выткала бьло сукно,
Бьло сукно, да шэрстяно,
Бьло сукно пазлачона,
Бьло сукно, залатой платъ,
Да сама дева на гаре,
Да на гаре, да при стаде,
Атагнала белъ карову,
Бьлу карову шэрстную,
Накинула да золатъ платъ,
Да карову пазлатила;
Да гонитъ на бьлой Дунай,
На белъ Дунай, да на рьку;
Сама жэ дева на рьке,
Лишъ падашолъ къ ней батюшка,
Тьбе, Божэ, жэртву калоть,
Дева мальбою молитца,
Мальбу иё, Божэ, услышъ!
Штобъ жывъ былъ да маладой царь,
Да штобъ жывъ былъ онъ цэлый готъ,
Всё цэлый годъ да красна - дня,
Да красна - дня, Таргова - дня."
Х1Х.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   КОЛЧЪВЪ - ДЕНЬ*.

   Въ сьле пьснапевца, Бане, какъ рассказывали, адно время. На 6 Студня каждый 
сьлянинъ выхадилъ на рьку "Кара-су" и лавилъ рыбу, или пакупалъ на рынкь, 
гатовилъ и угащалъ всякава, каво встрьчалъ исъ саседьй; эта делалъ каждый 
сьлянинъ; но атъ всьво сьла самъ кметъ наряжался въ красивые, праздничные 
адежды, забиралъ атъ трёхъ да дьвяти девушъкъ и ухадилъ на "Кара-су", и съ 
дерьва, сработаннава въ виде карабля, лавилъ рыбу, а девушки стаяли на краю 
рьки и пели следующую песню:
Песня 1.
Ой, Колчу ли, маладецъ ли,
Ушъ Щънъ* кароль да ва дварцэ,
Любилъ сваю любезную,
Любезную красу Милу*,
Любилъ иё мало время,
Мало время три месяца;
Да большэ иё нь любитъ,
Да што онъ закручынился,
Кручынился, пьчалился.
Да шатался онъ па гаре,
Да па гаре, пригорачкамъ,
Да всё лавилъ мьлкую дичь,
Мьлку дичь, курапатачъкъ,
Да садился на бьрьжокъ,
Да садился, задумался.
Да видитъ перисту рыбу,
Да што плыла всё по марю;
Да што паймать иё рьшылъ,
Да схватить перисту рыбу,
Штобъ атньсти ка матьрь,
Штобъ згатовила вечърю,
Сунулъ руку, иё схватить,
А рыба тутъ жэ в глубь ушла,
Да штобпъ кароль нь видьлъ бы,
Куда ушла, гда плавала,
Да заплакалъ, запричыталъ.
Слышытъ Доля самародица,
Да сахадила на маре,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, царю ли, ой, Щънъ кароль,
Да што сидишъ ты на маре,
Да плачъшъ причытаишъ всё?
Да нь уходишъ ва дварецъ,
Да ва дварецъ, ка матьри.
Давно тьбя ужъ матьрь ждётъ
Штопъ пригатовить вечърю,
Штопъ тьбе накрыть трапьзу,
Штопъ селъ, да штопъ павьчэрялъ,
А ты сидишъ на бьрьгу,
Да всё плачъшъ, причытаишъ:
Ступай жэ, каралю, иди!
У матьри  кручынушка,
Кручынитца, пьчалитца.
Вчъра была я ва дварцэ,
Да тамъ люта ана кляла,
Кляла, люта праклинала,
Штобы дабра да нь видалъ!
Што всё на светь пазабылъ:
Три дня да на гаре сиделъ,
Да всё мьлкую дичъ лавилъ."
Доля, Доля самародица,
На гаре, Доля, нь сиделъ,
Мьлкую дичь вьдь нь лавилъ,
А всё азъ вдосталь шатался
Да по палю, всё па гаре,
Да моря жэ и нь видалъ:
Да какъ сашолъ асъ са гары,
Увидалъ салёна море,
Да садился на бьрьжку.
А морь очънь кажътца,
А всё па морю нь плавалъ;
Што видьлъ перисту рыбу,
Да руку я туда сунулъ,
А рыба тутъ жэ скрылася;
Да вотъ гадаю, думаю,
Што делать, што жэ сатварить:
Сертцэ маё жэ на маре,
А нь при матьри ходитъ,
Нь ньсу ей мьлкую дичь,
Штобъ гатовила вечърю."
Доля въ атветъ ы гаваритъ:
"Ой, царю ли, ой, Щънъ кароль,
Да ничъво, царь, нь видалъ,
А сертцэ ужэ на маре;
А по марю паплаваишъ,
Да выйдьшъ жэ ты на пале,
Да увидишъ пусто поле,
Пусто поле, запущъна,
Што ищо тамъ нь орали,
Нь орали, нь сеяли -
То-та, кароль, падивишся,
Кагда паходишъ па гаре,
Да будьшъ есть адну траву,
Какъ пасётца сиво стада! -
А поле ждётъ аратая,
Што ты, кароль, да паарьшъ,
Што ты, кароль, да пасеишъ,
Въ другой расъ, кароль, ты пажнёшъ."
Ай, Доля самародица!
Мая зьмля засельна,
Ка мне малатцы явились,
Да мне всё плачъмъ плакались;
Тьперь гадаю, што делать,
Какъ поля нь астаньтца -
Да мне, Доля саветъ ты дай,
Што, какъ море пьрьплывёмъ,
Да увидимъ пусто поле,
Пусто поле, запущъна,
А по марю да нь паплыть!
Нь видьлъ перисту рыбу,
Куда уплыла, делася -
И азъ, Доля, паплаваю,
Што вьть падамся на маре:
Тьперь, Доля, што жэ делать,
Што делать, што паделывать?
Какъ жэ пайду я на пале?
Па морю нь паплававшы.
Доля въ атветъ ы гаваритъ:
"Ой, царю ли, ой, Щънъ кароль,
Я тьбе, царь, саветъ падамъ,
Што делать, што паделывать.
Да Карабъ* Бохъ жэ на ньбе,
На небе, да на озьре,
Да правитъ онъ караблями,
Да какъ ходятъ жэ Душы* все
Да на ньбе, вакругъ Бога,
Да въ паслушании ходятъ,
Ясна звьзда разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Што атайти имъ нь даётъ,
Штобы вайти имъ ва дварецъ,
А пасылаитъ въ озьра,
Штобъ банились, да штобъ мылись,
А озьра салёнае,
Да плыть, иво нь пьрьплыть;
Карабъ Бохъ тутъ сагласье далъ
Штобъ паслать раднова сына,
Радна сына Колчу млатца,
Да атвьзётъ ихъ въ карабле,
Пабанитца на озьра,
Пабанитца, да памытца,
Лишъ лица ихъ засветятца,
На лике ихъ ясна звьзда,
Тутъ вайдутъ ани ва дварецъ
У Бога въ послухе хадить.
А знаишъ ли, да што делать?
Карабъ Бохъ нь сагласьнъ былъ,
Штопъ паслать роднава сына,
Радна сына Колчу млатца,
Штобъ иво паслать на землю,
Всё на землю, да на маре,
Штопъ паслать иво съ караблёмъ,
Штобъ научилъ семь каралей,
Семь каралей, да семь пановъ,
Да какъ имъ плавать по марю,
Да никто ищо нь плавалъ,
Да моря нь пьрьплывалъ,
Никто улова нь лавилъ,
Багатъ уловъ пёркай рыбы.
Ступай жэ, царь, ты ва дварецъ,
Па утру будьтъ красный день,
Да тьбя ждётъ стара матьрь,
Штобъ пригатовить вечърю,
Штобы ты селъ ка трапьзе,
Да вечърю павьчэрялъ.
Идва лишъ Солнцэ выгляньтъ,
Идва звьзда тьбе бльснётъ,
Да кликньшъ ты три плотника,
Три плотника, три ерыги,
Што девушъкъ нь манили,
Што девушкамъ да нь лгали,
Да ихъ пашлёшъ ты на гару,
Срубить дьревьевъ вьнцовыхъ,
Сработать штобъ малой карабль,
Малой карабль, всё крепкий кочъ,
Да взайдёшъ ты жэ на карабль,
Да паплывёшъ па морьчку,
Наловишъ пёркай рыбицы,
Да угастишъ ты молатцъвъ,
Всё молатцъвъ, да девушъкъ -
Ка Богу мальбой памались,
Штобъ паслалъ роднава сына,
Радна сына, Колчу млатца,
Штобъ иво паслалъ на маре,
На море да съ караблями,
Малымъ чысломъ, двьнатцатью,
Штопъ тьбя учыть плаванью,
Што плаванью па морьчку,
Да управлятца съ караблёмъ;
Да штобы шолъ ты на пале,
Што пуста, да запущъна,
Штобъ атвёлъ туда молатцъвъ.
Всё молатцъвъ, да девушъкъ,
Штобъ орали, да сеяли.
Бохъ, царь, мальбу жэ услышытъ,
Да пашлётъ роднава сына,
Радна сына Колчу млатца,
Пашлётъ иво съ караблями,
Съ караблями да на маре,
Да тьбя учыть плаванью
Лишъ кагда пайдёшъ на пале.
Кагда паставишъ новъ гаратъ,
Новъ горадъ всё да заветный,
Штопъ справить тамъ да красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день,
Для Калчака жэртву кали,
Жэртву кали пёрку рыбу,
Да угащай младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ -
Толька, царю, па-годична,
Штобы жэртву тьбе калоть;
А што жэртву нь закольшъ,
Разгневаитца Карабъ Бохъ,
Разгневитца, рассердитца,
Какъ палывёшъ па морьчку,
Пашлётъ Юдоль самародицу,
Да всё Юдоль жэ ветрьнну,
Да падуитъ силёнъ ветьръ,
Да сильнъ ветьръ съ бурею,
Патопитъ тваи карабли,
Да швырнётъ тьбя въ морьчка,
Бьло тела тваё ка дну."
Речъ Доля нь праизньсла, 
А ужъ вспархнула ко марю,
Толька и видьлъ иё царь,
Куда вспархнула, падалась -
А царь, какъ былъ, на бьрьгу,
Да всталъ онъ, да атправился,
Атправился онъ къ матьри.
Мать иво люта казнила,
Казнила иво, думала:
"Охъ, сыну ли, да Щънъ кароль,
Братъ, чэмъ ты занимаишся,
Скора ужэ три ньдели?
Ни дичы ты нь налавилъ,
И самъ лишъ толька вернулся?
Сама иды я набрала.
Кароль нь слова ей въ атветъ,
Лишъ оддалъ ей багату дичь,
Штопъ какъ наступитъ красный - день,
Иму згатовить вечърю;
Садитца царь ка трапьзе,
Да вечърю вьчэряитъ.
Ищо Солнцэ нь всходила,
Ищо звьзда нь блеснула,
Да кличътъ онъ трёхъ плотникавъ,
Трёхъ плотничкавъ, да трёхъ ерыхъ,
Што девушъкъ нь манили,
Што девушкамъ да нь лгали,
Ихъ пасылаитъ на гару,
Срубить дьревья вьнцовы,
Да ва дварецъ ихъ даставить;
Сработали малой карабль,
Малой карабль, всё крепкий кочъ,
Сработали, аснастили.
Малой карабль жэ на маре,
Малой карабль, всё крепкий кочъ,
Да Щънъ кароль на карабле,
Да атплываитъ на маре,
Да ловитъ пёрку рыбицу,
Лавилъ иё мало время,
Мало время три ньдели,
Па морю тихимъ ходамъ йдётъ,
Идётъ всё, ни вспалохнитца -
Што карабль иво подъ небамъ,
Што падъ небамъ, всё падъ Богамъ,
Исплавалъ море салёна,
Да што прашолся по палю -
Да лавитъ пёрку рыбицу,
Съ темъ вазвратился ва дварецъ.
Въ жэртву кольтъ пёрку рыбу,
Жэртву кольтъ Карабъ Богу,
Да угащаитъ удальцовъ,
Всё удальцовъ, да девушъкъ,
Къ Богу мальбою молитца:
"Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Пашли, Божэ, радна сына,
Радна сына Колчу млатца,
Пашли жэ иво на маре,
На море, да съ караблями,
Малымъ числомъ двьнатцатью,
Штобъ мьня учыть плаванью,
Што плаванью па морьчку.
Да управлятца съ караблёмъ,
Да што пайду азъ на пале,
Што пуста, да запущъна,
Да атвьду младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобъ орали, да сеяли;
А какъ пашлёшъ, Божэ, сына,
Да пусть идётъ онъ на пале,
Справляютъ тамъ вьть красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день,
Для Калчака жэртву колютъ,
Въ жэртву колютъ пёрку рыбу,
Угащаютъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ."
Да царь иво мальбой молитъ,
А Бохъ иво мальбу слышытъ,
Да шлётъ всё роднава сына,
Радна сына, Колчу млатца,
Да шлётъ онъ иво на маре.
Да шлётъ иво съ караблями,
Малымъ числомъ двьнатцатью;
Да царь вотъ ужэ на маре.
Да васхадилъ онъ на карабль,
Учылъ Калчакъ иво, учылъ,
Да научилъ вьть плаванью,
Да плаванью ва далько,
Тутъ выхадилъ онъ на пале,
Съ млатцами са дьвчатами;
Да паставилъ новый горатъ -
Да управлялъ караблями,
Да всё учылъ онъ молатцъвъ,
Да какъ имъ плавать по марю,
Да управлятца съ караблёмъ.
Патомъ лавилъ багатъ уловъ,
Багатъ уловъ, пёрку рыбу,
Пасправилъ ею красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день,
Да тутъ иму жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ пёрку рыбу,
Да угащаитъ молатцъвъ,
Всё молатцъвъ, да девушъкъ.
Дьвчоначки песню спели,
А песней царя славили!
Да што па морю онъ плавалъ,
Што караблями управлялъ,
Да словна па зьмле хадилъ,
Да што малатцовъ научылъ,
Какъ управлятца съ караблёмъ,
Да какъ плавать па морьчку.
Съ таво песня асталася,
Паётца въ нашъмъ гораде,
Въ нашъмъ граде, въ нашъмъ сьле."

   Лишъ кагда наловитъ  старикъ рыбы, и лишъ кагда вьрнётца въ сьло, девушки 
пели эту песню; кагда прихадили въ сьло, жоны гатовили рыбу въ адномъ дваре; 
каждый гатовилъ рыбу дома, но кагда дахадила весть. Каждый сначала шолъ ва 
дворъ, где гатовилась рыба, каторую паймалъ кметъ, и, атламивъ атъ ниё кусочъкъ 
на пробу, ухадилъ дамой, сазывалъ приятьлей и угащалъ; адна девушка хадила па 
падрушкамъ и сазывала, напьвая следующую песню:
Песня 2.
Эй, ужъ вы родные братья,
Радны братья, радны сёстры!
Вы слышали ль, нь слышали ль,
Вы видьли ль, нь видьли ль?
Днесь наступаитъ красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день.
Да сашолъ Калчакъ со ньба,
Да съ неба онъ, да са дварца.
Сашолъ Калчакъ да въ нашъ горатъ.
Да павёлъ онъ Щъна царя,
Да павёлъ иво по палю,
Да привёлъ иво ко марю.
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, царю, царю, Щънъ кароль,
Да какъ, царю, тамъ ва дварцэ,
Да нь знаишъ ли ты, царю,
Нь знаишъ ли, нь слышалъ ли?
Паутру мой вьть красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день,
Да мне, царю, ты паклялся,
Паклялся ты жэ, заклялся,
Што мне ты жэртву закольшъ,
Въ жэртву кольшъ пёрку рыбу,
Да угастишъ ты молатцъвъ,
Всё молатцъвъ, да девушъкъ:
Тьперь, царю, жэ ты сидишъ,
Да всё гадаишъ, думаишъ,
Да штобъ идти ли на маре.
Идёшъ ли ты, иль нь идёшъ?
Какъ будьшъ думать, да гадать,
Да жэртву мне нь закольшъ,
Разгневаитца батюшка,
Батюшка мой, всё Карабъ Бохъ,
Разгневитца, рассердитца,
Какъ паплывёшъ ты по марю,
Пашлётъ Юдоль самародицу,
Юдоль, всё Юдоль ветрьнну,
Да падуитъ силёнъ ветьръ,
Силёнъ ветьръ, да зъ бурею,
Патопитъ тваи карабли,
Швырнётъ тьбя ва морьчка,
Бьло тела тваё ка дну!
Ступай-ка, царю, на маре,
Штобъ вылавить багатъ уловъ,
Багатъ уловъ пёрки рыбы."
Царь атправлялся на маре,
Да васхадилъ онъ на карабль,
Вьдётъ иво Калчакъ младецъ
Павылавить багатъ уловъ,
Багатъ уловъ пёрки рыбы;
Тьперь жэ онъ ужъ ва дварцэ,
Да всё иму жэртву кольтъ,
Да угащэниемъ гаститъ -
Да пасылаитъ вестницу,
Штобы звала, да кликала:
Кто ва дварецъ жэ нь прийдётъ,
Да какъ паплывётъ по марю,
Да править будьтъ караблёмъ,
Дуньтъ Юдоль самародица,
Падуитъ жэ сильнымъ ветрамъ,
Да карабль жэ весь разабьётъ.
Да што патопитъ тотъ карабль,
Да швырнётъ иво въ морьчка;
А кто прийдётъ жэ ва дварецъ,
Да кто сядьтъ ка трапьзе,
Штопъ царь иво папотчывалъ,
Таму дабро лишъ атъ Бога,
Всё атъ Бога, атъ Караба;
Што пашлётъ Калчака млатца,
Какъ паплывётъ па морьчку,
Какъ паплывётъ на карабле,
Въ гневе Юдоль самародица,
Юдоль, всё Юдоль ветрьнна,
Падуитъ да сильнымъ ветрамъ,
Сильнымъ ветрамъ, да съ бурею,
А карабль жэ нь патоньтъ,
Да въ море нь пагрузитца,
Прьдстаньтъ Колчакъ маладецъ,
Прастрётъ онъ десную руку,
Да карабль ею прикроитъ,
Нь патоньтъ онъ на маре,
На море всё, ва пучыне."

   Кагда ужъ савсемъ сабьрутца ва дваре таво, кто пригласилъ нескалькихъ юнашъй 
и девушъкъ, девушка вынасила са двара трапьзу, да садились, ели и пили, а три 
девушки пели следующую песню:
Песня 3.
Ужъ еште, молатцы, пейте,
Да еште пёрку рыбицу,
Пейте зьлёнае вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Да паславьте вы славаю,
Паславьте Щъну караля!
Да што онъ жэртву закалолъ,
Жэртву калолъ Карабъ Богу,
Да иво мальбою малилъ,
Да штопъ паслалъ радна сына!
Радна сына, Колчу млатца,
Да паслалъ иво на маре,
Штобы училъ онъ плаванью,
Исплавалъ море салёна.
Да какъ прашолся по палю,
Да што всё пазапущъна,
Да где никто жэ нь хадилъ,
Где малатцы нь орали,
Где девушки нь сеяли.
Ищо Бохъ сагласья нь далъ,
Штопъ паслать раднова сына,
Да паслать иво на маре;
Лишъ шлётъ Долю самародицу,
Та иму слова гаваритъ:
"Ой, царю ли, да Щънъ кароль,
Што, кароль, мальбою малишъ,
Да Богу жэртву всё кольшъ?
Бохъ тваихъ мольбъ нь слушаитъ.
Да што дабромъ нь делаишъ,
Што клятваю да паклялся;
Кагда пайдёшъ жэ на пале,
Да павьдёшъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Штобы паставить новъ гаратъ,
Што пасправляишъ красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день;
Для Бога жэртву закольшъ,
Въ жэртву кольшъ пёрку рыбу;
Да угастишъ жэ малатцовъ,
Всё малатцовъ, да девушъкъ;
Да што, царю жэ, паклялся,
Што пасправишъ жэ красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день;
Да што павыйдьшъ на маре,
Да крикньшъ всё, да пракричышъ:
"Эй, море, море салёна!
Табою, море, азъ клянусь!
Што паслалъ Богъ радна сына,
Радна сына, Колчу млатца,
Што паслалъ иво на маре,
Штобъ мьня учить, научить,
Да управлятца съ караблёмъ,
Да штопъ паплавалъ по марю;
Да што пайду азъ на пале,
Да паставлю азъ новый гратъ;
И какъ нь справлю красный - день,
Всё красный день, да Колчъвъ - день,
Да какъ паплыву по марю,
Да падуитъ силёнъ ветьръ,
Павыпатрашытъ онъ карабль,
Патопитъ иво въ пучыне,
Да пайдётъ онъ ка дну моря,
Згниётъ на дне бьло тела."
Такой саветъ дала Доля,
Всё Доля самародица,
Такое слова сказала;
Щънъ царь сагласие давалъ.
Да выхадилъ онъ на маре,
Да кричалъ онъ, всё пракричалъ,
Клятваю морю паклялся.
Да Бохъ сагласие давалъ;
Да пасылалъ родна сына,
Родна сына, Колчу млатца.
Пасылалъ иво на маре,
Да онъ учылъ Щъна царя;
Учылъ иво, да научылъ,
Да управлятца съ караблёмъ,
Да всё плавать па морьчку.
Исплавалъ море салёна;
Да видьлъ жэ пусто поле.
Пусто поле запущъна,
Да видьлъ иво, замьчалъ;
Патомъ вьрнулся ва дварецъ;
Павёлъ малатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да атвёлъ ихъ онъ на пале,
Да поле то заселили,
Заселили, апселили;
Паставили новый горатъ,
Паорали младъ удальцы,
Да паарали всё поле,
Засеяли жэ девушки,
Засеяли белъ пшэницъй.
Да справляитъ жэ всё Щынъ царь,
Да справляитъ жэ красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день;
Да налавилъ багатъ уловъ,
Багатъ уловъ пёрки рыбы;
Да тутъ ы жэртву жэ кольтъ,
Да угащэниемъ гаститъ.
Да вамъ зарокъ онъ палажылъ,
Да какъ клятваю паклялся,
Паклялся всё, да заклялся,
Што справитъ жэ онъ красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день;
И вы клятваю клянитесь,
Клянитесь всё, заклянитесь.
Тотъ, што Богу жэртву кольтъ,
Што иво учылъ, научылъ,
Да управлятца съ караблёмъ,
Да всё плавать па морьчку;
А вы караля славьте жэ,
Да иму жэртву калите;
Што васъ учылъ и научылъ,
Да управлятца съ караблёмъ,
Да што плавать па морьчку;
И васъ привёлъ онъ на пале.
Да што была запущъна,
Запущъна, нь сельна;
Где моладьцъ нь хажывалъ,
Где Доля нь ступала жэ,
Да где птица нь порхала;
Да были мы на Край - зьмле,
Да иё всю заселили,
Заселили, апселили,
Да скарбамъ нагружалися;
Да друхъ са другамъ билися,
Да билися, ськлися всё;
Да стрелами стрьлялися,
Да камнями швырялися;
Да царю жэ мы плакались.
Да ты, царь, какъ жэ ты правишъ;
Брасалъ васъ да ва темницы,
Да пасылалъ васъ на арду,
На орду жэ, въ чысто поле,
Аткуда нь вьрнулися.

   Другая песня паётца вечьрамъ.

Песня 4.
Льтела Доля прильтела,
Льтела Доля самародица,
Льтела ана со неба;
Да што иё Бохъ пасылалъ,
Да пасылалъ иё въ дварецъ,
Да Доле онъ зарокъ давалъ,
Зарокъ давалъ, да паручалъ,
Кагда жэ прийдётъ красный - день,
Всё красный - день, да Колчъвъ - день;
Да славить Калчака млатца;
Да иму жэртву жэ калоть,
Да жэртваю пёрку рыбу;
Да угащать жэ малатцовъ,
Всё малатцовъ, да девушъкъ;
А съ Калчакомъ штопъ славили,
Да славили Щъна краля;
Да иму жэртву жэ кольмъ;
Што научылъ жэ на маре,
Да плавать, по марю хадить.
Павёлъ насъ атъ Края - зьмли,
Да привёлъ насъ онъ на пале,
Што была жэ запущъна;
Да поле мы заселили,
Заселили, апселили.
Хуй, хуй, Щънъ кароль,
Слава тьбе на зьмле!
Светъ тваей душэ въ небе!
ХХ.
КРАСНЫЙ - ДЕНЬ   ЛАДАВЪ - ДЕНЬ*.
Песня 1.
Ясна Звьзда на белъ Дунай,
На белъ Дунай пабанитца,
Да вотъ звьзда всё банитца.
А Ладъ жэ збился са пути,
Да выхадилъ онъ на Дунай.
Пытаитъ Звьзду, спрашъваитъ:
"Ясна Звьзда, ты Ясница,
Што сльтела на белъ Дунай?
Кагда ушъ стала вьчъреть.
Да всё, Звьзда, ты банишся!
Па вечьру клычъ льтаитъ,
Нацэлитъ рукой на Дунай,
Да тьбя рукой патстрелитъ."
Ладо, радной ваивода,
Смьни жэ путь ты, атмьни,
Да ты мьня жэ нь пытай,
Нь пытай, Ладъ, нь спрашывай.
Утрамъ я, Ладъ, млада ньвеста,
На мне жэнитца ясно Солнцэ;
Тьбя на свадьбу приглашалъ.
Тьбе падаракъ пасылалъ;
Я тьбе крылья прильплю,
Сьстра мне ихъ пазлатила;
Па утру рана упархнёшъ;
Па утру рана на неба,
На неба, Ладо, на сватьбу.
Песня 2.
Выпархнулъ жэ Ладъ
Да съ неба Ладъ жэ на зьмлю,
Да на гару жэ запархнулъ,
Да падалъ Ладъ жэ припадалъ
Ва царёвъ гратъ, на царёвъ дворъ,
Да крикнулъ Ладъ жэ, пракричалъ:
"Царица, млада гузица*,
Льлеишъ дитя ва люльке;
Вазьми жэ дитя на руки,
Сньси дитя жэ ты на дворъ,
Са мною Доля жэ идётъ,
Дитю харавотъ сыграитъ;
Да иму шапачку спльтётъ,
Унижытъ жэмчугамъ иё;
Златая чаша ва руке,
Чудесная вада въ чашэ;
Вада для тваиво дитя,
Да штобы сильнымъ царёмъ сталъ,
Силёнъ царь, славный ваивода.
Песня 3.
Златился Ладъ, пазлатился,
Да порхалъ Ладъ жэ, припархалъ,
Да пархаитъ онъ надъ зьмлёй
Изъ града въ гратъ, съ сьла къ сьлу,
Богу мальбою молитца:
"Ой, Божэ ли, ой, ты ли Росъ*,
Сидишъ ты, Божэ, ва дварцэ;
Златы ключыки на руке,
Белъ кладьнецъ табой замкнутъ,
Часта раса нь расила;
Да што тьперь люта зима,
Лютая зима снежная.
Какъ лета, Божэ, явитца,
Пасевы все павянули.
Сними жэ ключыкъ са руки,
Белъ кладьнецъ ты атамкни;
Часта раса заросила,
Частой дождь идётъ на пале;
Пасевы зазьльнели;
Трава ка полю прильнула;
Ясные пташки пасутца,
Ясные крылья златились,
Да перья по палю льтятъ;
Перья девы ходятъ збирать,
На голавы вьнки павьютъ,
Славенъ жэ Богъ, да праславльнъ."
Лишъ толька Ладъ абъявился,
Лишъ толька Ладъ жэ прильтелъ,
Часта раса праросила,
Частый дождь идётъ на пале.
Песня 4.
Явился Ладъ, абъявился,
Да въ нашъ жэ горатъ прильтелъ.
Съ Ладой Доля самародица,
Да хараводъ жэ играитъ,
Да девушкамъ ладу ладитъ,
Кто изъ млатцовъ деву любитъ,
Темъ сманьннаю деве быть:
"Ой, встань жэ, девушка, ты встань,
Ладу, девушка, увидишъ.
Тутъ Ладъ, девушка, да Доля,
Да тьбя, девушка, ладятъ,
Кто изъ млатцовъ деву любитъ,
Тотъ съ девушкай жэ сладитца."
Встала девушка, да пашла,
Где Доля хараводъ вьдётъ,
Цвьтной палою хоро вьётъ;
Дьвчоначка падглядела:
"Иди, дьвица, въ харавотъ!
А чьрьзъ годъ абручышся,
Абручышся, вьнчаишся;
Царёва сына палюбишъ,
Ва дварцэ, девица, сядьшъ.
Кагда жэ ищо готъ прайдётъ,
Мальчонку будьшъ ты качать;
Златую шапку иму шыть,
Да жэмчугамъ иё низать.
Песня 5.
Заснула малае дитя,
Заснула пасьредь гары,
Пасредь гары въ златой люльке,
На самамъ Долинамъ месте,
У самародицы въ дварцэ,
Въ дварцэ у бела кладьнца,
Где пьётъ Доля самародица,
Да пьётъ студёную ваду,
Всё воду пьётъ, руки моитъ;
Да садитца падъ дерьва.
Да видить: златая люлька,
А въ люлькь малае дитя;
На ньво дрёма напала,
Да спитъ сьбе ва люлькь-та;
Ветьръ дуитъ, иво люлитъ.
Будитъ Доля, будитъ иво:
"Ай, встань жэ, малае дитя,
Да пайди жэ ва свой горатъ;
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, да Ладавъ - день.
Да павышла Лада Доля,
Сына вьдётъ млада Ладу
Изъ града въ гратъ, съ сьла къ сьле,
Въ царскамъ дваре ладаруитъ,
И на Ладу жэ ладуитъ,
Да што вазьмётъ дьвчоначку,
Што сядьтъ ва царскамъ дваре;
Харавотъ Доля играитъ,
Шытай палой развиваитъ."
Речь Доля ищо нь рькла,
Мало дитя збудилася;
Ищо мало жэ, нь встаётъ!
Сльтели златые крылья,
Да порхнулъ въ царские двары,
Где играитъ Лада Доля
Атъ земли да падньбесья.
Песня 6.
Въ чорнамъ море карабль плывётъ,
Въ чорнамъ море, белъ Дунаемъ,
На карабле плывётъ Доля, 
Да Доля самародица,
Да кричала, пракричала:
"Паслушайте, вы, девять Доль,
Да девять Доль самародицъ!
Сидите вы жэ на гаре,
Вы слышали ль, иль знаите ль,
Што, будьтъ свадьба ль на ньбе?
Три ньдели свадьба идётъ.
Да все жэ Звёзды* сабрались,
Сабралися жэ все Доли,
Все Доли самародицы
Въ дварцэ у маиво брата;
Што жэнитца ясно Солнцэ,
Ньвеста - Звьзда Денница*;
Да всё гатова у ньво,
Все у ньво жэ на свадьбе,
А вы къ ньму нь идёте!
Мьня паслалъ заранее,
Карабъ мне приказанье далъ,
Да штобъ сашла я на гару,
Да штобы весть вамъ приньсла.
Кагда, Доли, сайдётися,
На свадьбу прихадите все;
Ньвеста даръ вамъ падаритъ,
Златы чулки, ясны серьги."
Паслушалися девять Доль,
Да девять Доль самародицъ.
Ушли на чорнае море,
На чорна море, белъ Дунай;
Да паднимались на карабль,
А съ карабля да на ньба;
Карабль чудно украшъный,
Карабль съ мощными крыльями,
Да пархаитъ пичушкаю.
Сабралися да все Звёзды,
Сабралися жэ все Доли,
Да жэнятъ яснае Солнцэ,
Три ньдели песни паютъ,
Выходитъ млада ньвеста,
Малада Звьзда Денница,
Чъло иё ясный агонь,
Ликъ у ниё весь светитца,
Дарамъ даритъ ясны Звёзды,
Даритъ и Доль самародицъ:
Златы чулки, ясны серьги;
Иво сьстра, свьтла Луна,
Да сашла на белъ кладьнецъ,
Брала зьркальную ваду,
Ту, што пьётъ Богъ на ньбьсахъ,
Ту, што пьётъ Залата Матьрь,
Пьютъ иё - нь умираютъ,
Службу служытъ Свьтла Луна,
Да Доли самародицы;
Какъ пили ани ту ваду,
Съ лица у нихъ ясно Солнцэ,
Въ груди ихъ светлая Луна,
Па подалу часты Звёзды,
Въ рукахъ у нихъ ясна книга.
Убрались, нарядилися,
Въ ушахъ ихъ ясные серьги,
На нагахъ залаты чулки.
Сльтели ужэ на землю;
Да где идутъ, книгу паютъ.
Сабрались семьдьсятъ кралей,
Семьдьсятъ каралей, пановъ,
Да Долямъ жэртву жэ калоть,
Што паютъ ясную книгу,
Каторай нету на зьмле!
ХХ1.
АБРЯДЫ.

   Савьршалися, кагда дьтей праважали первый разъ въ учылищэ.
   Адно время, рассказывалъ мне дедъ, въ нашъмъ сьле Абланица, кагда кто-нибуть 
первый расъ шолъ, чтобы вьсти дьтей къ учытьлю, сазывалъ въ дворъ дьтей, 
шэдшыхъ къ учытьлю и девять девушъкъ; въ напутствие этава дитя, шэдшъва первый 
расъ къ учитьлю, закалывали трёхъ чорныхъ куръ для Жывой Доли, каторая, верили, 
давала умъ и разумъ детямъ, штобы учытца пению, кликали и учытьля, и иво 
угащали вместе съ дьтьми; кагда для дитя калоли куръ, 
девушки пели следующую песню:
Песня 1.
Доля Жыва самародица!
На небе Доля сидела,
На небе, Доля, при Боге;
Да Бохъ сагласие давалъ,
Учылъ иё ясной книге,
Учылъ иё мало время,
Мало время, да девять летъ.
Да научылъ ясной книге,
Ясной книге, да ратнай жэ,
Всё ратницэ, да звёздницэ,
Всё звёздницэ, да земницэ,
Давалъ ищо и петницу;
Да давалъ залаты листы,
Златы листы, злато пьро,
Да штопъ схадили на землю,
Учыли нашъва царя,
Наша царя Умна краля,
Да научыли иво петь,
Да штобы пелъ, да штопъ писалъ.
Да онъ пайдётъ жэ па зьмле;
Лишъ кто тьбе жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ три курицы,
Царь лишъ таво научытъ петь,
Да штобъ онъ пелъ, да штопъ писалъ.
Умнъ царь жэ, какъ чърёдъ насталъ,
Да пришолъ и въ нашэ сьло,
Въ нашэ сьло, въ нашы двары,
Да учылъ мальнькихъ дьтей.
Да дети жэртву калоли,
Калоли жэ три курицы,
Да Доле мальбой малились:
Какъ учыла Умна царя,
Да учышъ насъ, малыхъ дьтей,
Штобы пели ясну книгу,
Ясну книгу, да ратную,
Всё ратницу, да звёздницу,
Всё звёздницу, да земницу,
Ищо и книгу петницу;-
Ищо, Доля, учышъ дьтей
Писать на залатыхъ листахъ;
Царю паслать белу книгу,
Бьлу книгу чърна письма.
Какъ вырастьтъ мало дитя,
У царя младъ ваивода,
В дьсной руке злато пьро,
Царю онъ первый рисавщыкъ.

   Какъ нагастятца учытьль и дети, двое дьтей брали астальныхъ за руки и 
атвадили ва дворъ, где учытьль будьтъ учыть; пака шли ка двару, девушки пели 
следующую песьнку:
Песня 2.
Сабралися да триста Звёздъ,
Всё триста звёздъ, да триста Доль,
Сабралися жэ ва дварцэ,
Да где сидитъ Жыва Доля;
Убрали, да нарядили,
А Доля тутъ заплакала.
Аставила стару матьрь,
Стару матьрь, радныхъ сьстёръ.
"Хватитъ, Доля, большэ нь плачъ!
Да што идёшъ вьдь на неба,
На неба, къ самаму Богу.
Што Бохъ сагласие давалъ,
Да учыть тьбя пению,
Да штопъ пела, штопъ писала.
При Боге быть мало время, 
Мало время жэ девять летъ.
Патомъ сайдёшъ ты на землю,
Да учышъ мальнькихъ дьтей,
Да штопъ пели, штопъ писали.
Да кто жэ учытца, штопъ петь,
Да штобы петь ясну книгу,
Ясну книгу, да ратную,
Всё ратницу, да звёздницу,
Всё звёздницу, да земницу,
Всё земницу, да петницу;
Иму пишътъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
У царя младъ ваивода;
Въ дьсной руке злато пьро,
Царю онъ первый рисавщыкъ,
Да царь иво хвалой хвалитъ.
А тотъ, Доля, тьбя славитъ;
Да тьбе жэртву онъ кольтъ,
Жэртву кольтъ три курицы,
Што дабро иму тварила;-
Што научыла иво петь,
Да штобы петь, да штопъ писать."
Слова рькли ясны Звёзды,
Ясны Звёзды, ясны Доли;
Улыбнулась Жыва Доля,
А ты, дитя, што ты плачъшъ.
Што при матьри нь сидишъ?
Мать вечърю ужъ гатовитъ;
Кагда толька Солнцэ зайдётъ,
Ва дваре будьтъ тьбя ждать,
Што будьтъ ждать тьбя съ едой;
Што учышся да штобы петь,
Да штобы петь, да штопъ писать,
Хвала тьбе въ нашъмъ сьле.

   Кагда прихадили ужэ ва дворъ, где учылъ учытьль, дети садились адинъ подле 
другова, а адна изъ девушъкъ давала иму книгу, пака учытьль рассказывалъ што 
петь; девушки пели следующую песню:
Песня 3.
Мало дитя жэртву кольтъ,
Жэртву кольтъ всё чорныхъ куръ,
Жэртву кольтъ Жыве Доле;
Жыва Доля жэртву видитъ,
Да сертцъмъ улыбнулася.
Да бьрётъ жэ Умна царя,
Вьдётъ иво въ нашэ сьло,
Да садятца на займищэ.
Брала рукой Жыва Доля,
Брала рукой въ златъ рукаве,
Вынула ясную книгу,
Даётъ иё малу дитю:
Садись, дитя, жэ пасиди,
Къ тьбе самъ царь сюда пришолъ,
Тьбя учыть, штобы ты пелъ,
Да штобы пелъ, да штопъ писалъ;
Какъ толька на сьртцэ вазьмёшъ,
Тьбе дабро я сатварю,
Штобъ учылся мало время,
Мало время да девять летъ.
Вотъ царь тьбя ужъ научылъ,
Да штобы петь ясну книгу,
Ясну книгу, да ратную,
Всё ратицу, да звёздницу,
Всё звёздницу, да земницу,
Всё земницу, да петницу;
Пишы иму бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма;
Иму ты младъ ваивода.
Пайдёшъ къ ньму на поприщэ,
На поприщэ, да на пале;
Иму ты первый рисавщыкъ,
Пашлёшъ иму бьлу книгу, 
Бьлу книгу чърна письма,
Чъво дастигъ на поприщэ,
На поприщэ, да на пале,
Да славьнъ ты, да праславльнъ!
Хуй ли , хуй ли, Жыва Доля,
Жыва Доля въ нашъмъ сьле!
Да привьла Умна царя,
Да штобъ учить мало дитя,
Да штопъ пела, штопъ писала.

   Вечърамъ, после захода Солнца, прихадили девять техъ жэ девушъкъ и забьрали 
дитя, да атвадили дамой къ матьри, каторая ажыдала иво у двьрей; девушки пели 
следующую песню:
Песня 4.
Ой, мати ли, стара мати,
Чэмъ, мать, днёмъ занималася?
Гатовила ли вечърю,
Вьчэрю, чистую еду?
Да вотъ идётъ мальчышъчка.
Да Жыва Доля сльтела,
Да со ньба въ нашэ сьло;
Да привьла Умна царя.
Дитю дала ясну книгу,
Учылъ иво всё Умнъ царь,
Да штобы пелъ, да штопъ писалъ;
Да какъ дитё павыраститъ,
Всьво ничьво - девять летъ;
Да будьтъ петь ясну книгу,
Ясну книгу, да ратную,
Всё ратницу, да звёздницу,
Всё звёздницу, да земницу,
Всё земницу, да петницу; -
Патомъ пайдётъ ушъ ка царю,
Будьтъ иму младъ ваивода,
Младъ ваивода, первъ рисавщыкъ.
Слава, мать, тьбе на зьмле!
Радила млатца изъ млатцовъ,
Царю млада ваиводу.
Пайдёшъ къ ньму на поприщэ,
На поприщэ, да на пале;
Царю пашлёшъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Чъво дастигъ на поприщэ,
На поприщэ, да на пале.

   Мать дитяти давала девушкамъ падаракъ па двести грошэй и па адной белай 
пышке, и те ухадили па дамамъ.

ДАБАВЛЕНИЯ.

   Кагда ужэ минавала зима и наступала вьсна, юнашы и девушки выхадили исъ сьла 
и пели следующую песню:
Песня 1.
Люта зима, лютющая!
Да Снегурь Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился.
Да сваиво слугу кликнулъ,
Да слугу Слану* малатца,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, ты, слуга ли, Сланьцъ жэ,
Знаишъ ли, Сланъ, нь знаишъ ли?
Убей Бохъ пана караля,
Пана краля, пана царя!
Край - Земля пладародная,
Абильная, да тёплая;
Лютой зимы нь видьли,
Лютой зимы, бьла снега;
Да мьня онъ нь приглашалъ,
Да и мне жэртвы нь калолъ,
Веду книгу жэ мне нь пелъ,
Веду книгу, веду песню,
Иль азъ иво нь багатилъ.
Па всей зьмле урадилась;
Да триста гарадовъ ставилъ,
Триста гарадовъ, крепастей,
Да крепастей всё съ башнями;
Ужъ вся зьмля заселилась.
Младъ удальцы все на пале,
Младъ удальцы, да девушки;
Младцы удальцы са стадамъ,
Да сива стада мне пасутъ;
А девушки на ораньи,
А сколька дабра сабрали,
Вдоваль дабра жэ на пале,
Триста млатцовъ свалилися,
Триста млатцовъ съ дьвчатами,
Што ихъ стада нь пасутца;
Што ихъ поле нь прежнее,
Пусто поле, запущъна.
Старая матьрь ва дварцэ,
Да слёзна плачътца пану,
Што вся зьмля заселилась,
Да поля нь асталася,
Да где жэ стада папасти,
Да где девушкамъ паарать,
Да где девушкамъ пасеить.
Чудитца панъ, дивуитца,
Да што делать, куда идти?
Да мы вьть ишо нь знаимъ,
Да где жэ есть пуста зьмля,
Пуста, да всё запущъна;
Думалъ гадалъ мало время, 
Мало время три месяца;-
Да дажэ ушъ ы больнъ слёхъ,
Слёхъ больнъ на пастелюшку.
Пархнула Доля, сльтела,
Сльтела Доля са гары,
Да са гары са Долицы*,
Льтела Доля ва дварецъ,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, панъ ли, да ты панъ кароль,
Што шъ, братъ кароль, ты маладой,
Младой, да ищо зьльной,
Да вотъ ты ушъ ы больнъ слёхъ,
Балеть, кароль, въ пастелюшку.
Ну, што дивишся, чудишся?
Што вьть ищо да нь знаишъ,
Да где жэ есть пуста зьмля,
Пуста зьмля запущъна?
А забьрай младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да выхади жэ на Дунай,
Да на Дунай, да на маре.
На Дунае жэртву скольшъ,
Жэртву скольшъ ясну птицу,
Ясну птицу да са маря,
Жэртву скольшъ, мальбу молвишъ:
"Ой, мати ли, ой, Доля ли,
Доля ли, самародица,
Да ты жэ где, да толька где!
Да сайди ка мне на Дунай,
Да на Дунай, да на маре;
Да дай ты мне, да ты падай,
Да падай лютую стрьлу,
Люту стрьлу , злату свирель.
Стрьлой азъ въ битве пабьюся,
Пабьюся съ лютымъ Ломищъмъ,
Да надъ нимъ въ битве верхъ вазьму;
Да што онъ занялъ весь Дунай,
Весь Дунай, да ищо море;
А на свирели засвищу,
Какъ засвищу, такъ паплывёмъ,
Да штобъ дастигнуть жэ поля,
Да где Доля нь льтала,
Да где маладецъ нь ступалъ,
Да где птица нь порхала,
А пуста всё, запущъна.
Маладецъ стада нь пасётъ,
А девушка нь ораитъ,
Нь ораитъ, да нь сеитъ.
Лишъ толька жэртву закольшъ,
Да тутъ мальбою памались;"
Льтела Доля, бросила,
Да упала къ тьбе стрьла,
А са стрьлой злата свирель;
Стрьлой на битве пабьёшся,
Да надъ Ламищъмъ верхъ вазьмёшъ;
А на свирели пасвистишъ,
Такъ па Дунаю паплывёшъ,
Да всё море исплаваишъ;
Да штобы полдя жэ дастичъ,
Пуста паля, запущъна.
Дивитца кароль, чудитца,
Ни горада тутъ нь стаитъ;
Да што шъ, сидеть ва пьщэре,
Ва пьщэре, ва каменьяхъ;
Ни тьбе поля орана,
На поле ни пасева жэ;
Што жэ, шататца па гаре,
Да траву запасать, пастись,
Какъ мы пасёмъ сиво стада!
Пабей Бохъ этихъ щъньтянъ,
Да щъньтянъ жэ, чужаковъ.
Лишъ толька жэ панъ да панялъ,
Што иму польмъ наступать,
Што иму поле засьлять,
Да сильна войска сабиралъ,
Сильно вайско, младъ удальцовъ,
Да выхадилъ онъ на арду,
Пабитца, да паратитца;
Самъ маладецъ ызъ малатцовъ,
Ищо жэ толька рать началъ,
Да закричалъ он, пракричалъ:
"Ой, Доля жэ, да ты Доля,
Да Доля самародица,
Да где жэ ты, да толька где!"
Ищо речъ онъ нь пракричалъ,
Тутъ жэ сльтела на арду,
Да вместь билась, ратилась;
Да тьбе помащъ акажу,
Штопъ ты жэ лишъ, кароль, верхъ взялъ;
Кагда землю запаланишъ,
Да эту землю засьлишъ;
Да горатъ - крепасть паставишъ,
Да горатъ - крепасть на пале."
Ищо Доля нь сказала,
Крикнула птица на дваре,
Крикнула птица, прапела;
Тутъ жэ Доля ультела,
Сльтела Доля, спархнула,
Толька панъ Долю и видалъ.
Лишъ заря засвьтилася,
Свьтла заря, пьрьливаясь,
Пьрьливаясь блеснула,
Младъ удальцы явилися,
Младъ удальцы, да девушки,
Да весь дворъ пьрьполнился.
Да иму слёзна плачутца,
Што палей нь асталася,
Да где жэ стада имъ пасти,
Да где жэ девушкамъ арать.
Заплакалъ царь, запричыталъ!
Матьри слова гаваритъ:
"Ой, мати ли, радная мать,
Атамкни, мати, сундуки,
Да рухлядь мне павыбьри,
Златую рухлять цветную.
Пака азъ тутъ жэ, ва дварцэ,
Ва дварцэ, мати, при тьбе.
Патомъ пайду, мать, шататца,
Шататца, мати, па палямъ,
Где есть поле запущъна;
Где Доля жэ нь льтала,
Да где маладецъ нь ступалъ,
Да где птица нь порхала;
А сяду азъ на томъ поле.
Да паставлю крепасть, горатъ.
Младъ удальцамъ стада пасти;
А девушкамъ жэ на пале,
Имъ на пале, мать, орати,
Да орать, мати, сеити.
Да што тьперь ужэ пара.
Пално малатцовъ ва дварцэ,
Да мне жэ слёзна плачутца,
Што палей нь асталася;
Да мы весь скарбъжэ сабрали."
Матьрь въ атветъ ы гаваритъ:
"Ступай жэ ты, сынокъ, иди,
Скарее поле засьли,
Скарее въ рати пабьди.
Убей Бохъ Щура Ломушку,
Што всё поле запаланилъ,
Да што никто тамъ нь ходитъ."
Аделся панъ, нарядился,
Златую рухлядь накинулъ,
Златую рухлять цветную.
Барза каня жэ онъ сьдлалъ,
Барза каня шэстикрыла;
Да молатцъвъ съ сабой забралъ
Мало число да сто тысячъ;
А съ малатцами девушъкъ,
Мало число да сто тысячъ;
Да пабрьли жэ на паля.
Хадилъ жэ панъ, да всё брадилъ,
Хадилъ жэ панъ да па палямъ,
Мало время три месяца;
Да дастигалъ жэ Дуная.
Тутъ матьрь иму жалилась,
Всё жалилась, пьчалилась.
Да ты пашли татарчонка,
Съ татарчонкамъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма:
"Ой, сынокъ ли, ты панъ кароль,
Ой, ну ты, сынъ, ка мне пришолъ,
А тьбе, сынъ, нь сказала,
Што тьбя, сынъ, я видьла,
Што ты жэ, сынъ, приаделся,
Убрался, сынъ, нарядился,
Накинулъ залату рухлять,
Златую рухлять цветную;
Да матьрь улыбнулася,
Улыбнулась, засмиялася,
Лишъ то матьри въ умъ прийдётъ.
Да ты пашли татарчонка,
Съ татарчонкамъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма:
"Права, ты, сынъ, где жэ ходишъ?
Куда жэ землю ты деньшъ?
Край - земля пладародная,
Абильная, сынъ, тёплая;
Ищо жэ, сынъ, нь видьлъ ты,
Нь видьлъ ты лютой зимы,
Лютущэй зимы всё снежнай."
Лишъ кагда прийдётъ Зарьвъ день,
Всё Зарьвъ - день, Зарьвъ - месяцъ;
Да вдвое млатцовъ на пале,
На поле, да на выганахъ,
Щыры ягнята въ кашаре;
Да вдвое дьвчатъ на пале,
Да на пале, да на жатве,
Да жнутъ бьлую пшъницу;-
Да сабьрутъ бьлы гроздья;
Младъ удальцы на давильню,
Да пьютъ зьлёнае вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Вино пьютъ, хараводъ вьдутъ;
Дьвчата жэ песню паютъ,
Да песню ани плясаву.
Я жэ, сынъ, закручынилась,
Кручынилась, пьчалилась,
Да што землю аставишъ ты,
Да землю пладародную,
Да пустишся ты па палямъ,
Пустымъ палямъ, запущънымъ;
Где жэ Доля нь льтала,
Где жэ маладецъ нь ступалъ,
Да где птицы нь порхаютъ;
Да где лютущая зима,
Лютая зима снежная.
Да Снегуръ Богъ жэ на ньбе,
Да шлётъ онъ вернава слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
Да павеитъ бьлымъ снегамъ,
Да поле всё пабьлеитъ.
Давольна, сынъ, ты исхадилъ,
Давольна, сынъ, ты шатался,
Па полю да белъ Дунаю,
Да белъ Дуная, да маря!
Вьрнися, сынъ жэ, вазвратись,
Вьрнися, сынъ, да ты прийди,
Да садися ты ва дварцэ,
Да ва дварцэ при матьри;
Да тьбя мать жэ абручытъ,
Да тьбя мать жэ ажънитъ.
Што паплывёшъ, где белъ Дунай,
Иво прайдёшъ, исплаваишъ,
Да ступишъ жэ ты на пале;
Давольна будьтъ кручыны,
Да кручины, да пьчали.
Нь льтаитъ чърна птица,
Чърна птица ластавица.
Тьперь ты, сынъ, што жэ плачъшъ,
Да што плачъшъ, што кликаишъ!»
Да панъ кароль книгу паётъ,
Бьлу книгу чърна письма,
А вовсе нь кручынитца,
Нь жалитца, пьчалитца.
Татарчонку речъ нь молвитъ,
Лишъ писалъ белую книгу,
Бьлу книгу чърна письма:
«Ой, мать ли, родная матьрь,
Ужъ азъ, мать, на белъ Дунае,
Утрамъ па ньму паплыву.
Дьсной рукою памахалъ,
Дьсной рукою азъ полю,
Да поле азъ благаславилъ.
Што Богъ мне помащъ падаётъ
Да штобы поле засьлить,
Гадно поле для оранья;
Патомъ паставлю новый гратъ,
Што новый горатъ заветный,
Новый горадъ, новый астрохъ,
Сьрьть поля, где белъ Дунай,
То нь Дунай, рька вьётца,
Рька вьётца да всё змиёй.
Да тьчотъ ана ва море.
Рька будьтъ белъ Дунаемъ,
А море жэ Чърнымъ морьмъ,
Какъ бутта мы на Край – зьмле.
Да нь пархаютъ тутъ птицы;
Што Бога я мальбой малю,
Кагда прийдётъ вьсна, лета,
Паслалъ штопъ чорную птицу,
Да чорну птицу ластачку,
Какъ бутта я на Край – зьмле –
Да ты жэ, мать, нь кручынься,
Нь кручынься, нь пьчалься;
И азъ тутъ нь кручынюся,
Нь жалуюсь, нь пьчалюсь.»
Написалъ панъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Писалъ книгу, паслалъ иё,
Да слезъ жэ са барза каня.
Да девушки заплакали,
Всё девушки, да малатцы,
Заплакали, закликали,
Увидьвшы татарчонка,
Што идётъ да атъ Край –зьмли,
Где аставили стару мать,
Стару мать, родную сьстру,
Радну сьстру радна брата.
Панъ жэ имъ слова гаваритъ:
«Ой, вы, радные сестрицы,
Радны сьстры, радны братья!
Што жэ вы все заплакали,
Заплакали, закликали,
Да што поле запущъна?
Што Доля тутъ нь льтаитъ,
Што моладьцъ тутъ нь хадилъ,
Да птица тутъ нь порхала;
Толька тутъ вольна оранью.
Да поле вы паорьте,
Белъ пшэницу пасеите,
Бьлу пышку замесите,
Бьлу пышку, да белый хлепъ;
Да ушъ тутъ нь какъ на гарахъ
«Словна мы сивае стада!»
Тако слова панъ гаваритъ,
Девушки засмьялися,
Всё девушки, да малатцы,
Смьялись, улыбалися.
Тьперь панъ на белъ Дунае,
На белъ Дунае, на маре.
Тутъ видитъ Щура Ломищэ,
Зафыркалъ онъ, да зашыпелъ,
Да запищалъ тутъ лютый змей,
Всё запищалъ, да засвистелъ,
Да всё поле жэ затряслось,
Тряхнулась, пакачнулася!
Пашолъ панъ съ бела Дуная,
Съ панамъ малатцы удальцы,
Младъ удальцы, да девушки.
Да для Бога жэртву колютъ,
Жэртву колютъ ясну птицу,
Ясну птицу, да са маря,
Жэртву колютъ, мальбой молютъ,
Такое слова гаварятъ:
«Ой, мати ли, ой, Доля ли,
Ой, Доля самародица,
Да где жэ ты, толька жэ где!
Да ты прийди къ намъ на Дунай,
Да на Дунай, да на маре,
Да ты намъ дай, да ты падай,
Да дай намъ лютую стрьлу,
Люту стрьлу, злату свирель;
Стрьлою въ битвь ратитца,
Да въ битвь лютай съ Ламищъмъ,
Да штобы въ битвь верхъ намъ взять,
Што весь Дунай запаланилъ,
Дунай весь, да ищо море;
А на свирели пасвистимъ,
Какъ засвистимъ, такъ паплывёмъ,
Што дастигньмъ таво поля,
Да где Доля нь льтала,
Да где маладьцъ нь ступалъ,
Да где птица нь порхнула,
Но лишъ пусто, запущъна;-
Маладецъ стада нь пасётъ,
А девушки нь ораютъ,
Нь ораютъ, да нь сеютъ.»
Да панъ жэ жэртву закалолъ,
Да панъ мальбою малился.
Льтитъ Доля самародица,
Льтитъ Доля, да порхаитъ,
Да стрелу иму падаётъ,
А са стрьлой злату свирель:
«Съ стрьлою ратью ратишся».
Да кричала, пракричала:
«Эй, Ломищэ, Щуръ Ломищэ!
А павыйди исъ пьщэры,
Исъ пьщэры да на пале
Пабитца, да па ратитца:
А какъ мьня асилишъ ты,
Нь пайду па белъ Дунаю;
Азъ тьбя силаю вазьму,
Пайду па белу Дунаю.»
Разгневался Щуръ Ломищэ, 
Разгневался, рассердился,
Да исъ пьщэры выльзалъ,
Да бился онъ жэ, ратился;
Да тутъ панъ стрелачку пустилъ,
Да Ломищэ онъ патстрьлилъ,
Упалъ Ламищэ на пале,
Упалъ и слова нь сказалъ!
Засвисталъ панъ тутъ ва свирель,
Пасвистывалъ мало время,
Мало время три часочка;
Па Дунаю жэ тронулся,
Путь Дунай иму устилалъ,
Да па Дунаю онъ праплылъ;
Дастигъ жэ онъ паля – стьпи,
Пусто поле, запущъна.
Што Дивъ кароль, да онъ дивной,
Да гарада жэ нь ставилъ,-
А сиделъ жэ ва пьщэре,
Ва пьщэре ва камьннай.
Да на пале онъ нь аралъ,
Да нь аралъ, да нь сеялъ;
Да лишъ шатался па гаре,
Да травою лишъ питался,
Какъ пасётца сиво стада!
Убей Бохъ этихъ щъньтянъ,
Пално тутъ щъньтянъ чужаковъ.
Три ваиводы на пале;
Лишъ всё вайско увидьли,
Вайско малатцы удальцы,
Младъ удальцы, да девушки,
Разгневались, рассердились,
Пасьдлали барзыхъ каней,
Да ка пьщэре скочили,
Ка пьщэре, да ва дварецъ,
Да каралю весть приньсли,
Да што панъ - чужакъ выступилъ,
Павыступилъ панъ на пале, 
Да всё жэ поле паланилъ.
Дивъ кароль, сильно дивился,
Да сильна онъ разгневался,
Разгневался, рассердился.
Да сабралъ сильнае вайско,
Сильно вайско младъ удальцовъ,
Да павышълъ онъ на арду,
Да бился онъ жэ, ратился,
Да мощнаю онъ битваю,
Тягался онъ мало время,
Мало время три месяца;
Дива краля вьдь адалелъ,
Задумался да што делать?
Да тутъ иму на умъ пришло,
Да крикнулъ онъ, да пракричалъ:
«Доля, Доля, самародица,
Да где жэ ты, да толька где!»
Ищо речъ нь сказалася,
Какъ пришла Доля на арду,
Да на арду, да на пале,
Да иму помащъ падала;
Схватилась Доля ратитца,
Натъ каралёмъ жэ верхъ взяла.
Тутъ панъ жэ поле занималъ,
Тутъ панъ всё поле паланилъ,
Да паланилъ жэ, захватилъ.
Доля иму службу рькла,
Назначила, паручила,
Такое слова гаваритъ:
«Ой, панъ ли, ты, да ты панъ царь,
Тьперь всё поле паланишъ,
Тьперь всё поле засьлишъ,
Таво жэ, панъ, ты нь знаишъ,
Што поле-та студёнае,
Студёна поле, снежнае,
Люта зима, лютющая!
Идёшъ, панъ, атъ Края – зьмли,
Где паля пладародные,
Абильные, да тёплые,
Лютющэй зимы нь видалъ.
Но ты жэ, панъ, да напишы
Бьлу книгу чърна письма,
Да напишы, панъ апишы:
«Ищо лета нь минула,
Да што бьрёшъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да забьрёшъ девять каровъ,
Да выйдьте на белъ Дунай,
На белъ Дунай, всё на маре,
Да жэртву тамъ ты закали,
Сньгура Бога васславишъ;
Да иму мальбой молишся,
Штопъ паслалъ вернава слугу,
Верна слугу Сланца млатца,
Штобъ нь слалъ иво на пале,
Штобъ навалитъ бьла снега;
Паслалъ бы иво да въ горы,
Да на горы, пригорачки,
Да где нь пасутца стада,
Где девушки нь ораютъ,
Нь сеютъ белу пшэницу.»
Доля службу назначила,
Назначила, паручила,
Да въ горадъ жэ ультела,
Убей Богъ пана караля,
Нь сталъ писать бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма;
Да жэртву жэ онъ нь калолъ,
Да мьня славай нь славилъ,
Да са мальбой нь малился.
Давольна, азъ разгневался!
Па утру рана жэ сайдёшъ,
Да сайдёшъ ты жэ на паля,
Да навьюжышъ бьла сньга,
Штопъ пабьлела всё поле;
Штобъ нь пасли сиво стада,
Да нь ораютъ девушки,
Нь ораютъ, да нь сеютъ.
Какъ толька пану въ умъ прийдётъ,
Штобъ написать бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Да штобы жэртву закалоть,
Штобъ закалоть девять каровъ,
Да мьня славай паславить,
Да мальбою мьня малить.»
Разгневался Сланъ маладецъ,
Разгневался, рассердился,
Накинулъ белы адежды,
Бьлы адежды снежные.
Да сахадилъ онъ на пале,
Да где ораютъ девушки,
А малатцы стада пасутъ,
Да навьюжылъ бьла снега,
Вьюжылъ снегамъ мало время,
Мало время три месяца.
У пана жэ кручынушка,
Кручинушка, таска – пьчаль,
Да плачътца, причитаитъ!
А нь знаитъ жэ што делать,
Да што делать, да паделать?
Какой бьды жэ наделалъ,
Да пашолъ онъ ва Край – землю,
Ва Край – землю, да ва дварецъ,
Да ва дварецъ ка матьри.

   Девять юнашъй и девять девушъкъ ухадили въ горы, да забирали девять каровъ и 
гнали ихъ ва дворъ кмета; въ эта время девушки пели следующую песню:
Песня 2.
Ой, панъ ли, ты жэ, да панъ царь,
Да што жэ ты въ немащы слёхъ,
Да што ты закручынился,
Кручынишся, да таскуишъ?
Што аставилъ Крайну – зьмлю,
Край – землю пладародную,
Абильную, да тёплую,
Да нами поле засьлилъ, 
Пусто поле, запущъна;
У насъ жэ лютая зима;
На насъ жэ Богъ разгневался,
Да паслалъ вернава слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
Навьюжыть белава снега,
Да всё поле пабьлела.
А ты, кароль, што, нь знаишъ,
Што тьбе Доля зарькла,
Рькла, кароль, паручила?
Штобъ написалъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма:
Лишъ толька лета миньтца,
Да штобы жэртву закалоть,
Да закалоть девять каровъ,
Сньгура Бога васславить;
Штопъ паслалъ вернава слугу,
Да паслалъ иво жэ въ горы,
Ва горы, на пригорачки,
Штобы вьюжылъ бьлымъ снегамъ;
А на пале жэ быть лету,
Да всё лету, да всё вьсне;
Да штобъ грела ясно Солнцэ,
Да какъ грела на Край - зьмле;
Доля тьбе, кароль, рькла,
А ты Долю нь слушался!
Сньгуръ жэ Бохъ разгневался,
Да паслалъ вернава слугу
На поле снега навьюжыть,
Да стада тьбе нь пасти,
Да штобъ нь орать девушкамъ."
Паслушалъ панъ, паслушался,
Да писалъ белую книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Паслалъ иё па всей зьмле,
Малатцовъ клятваю связалъ:
Лишъ толька лета миньтца,
Да штобы жэртву закалоть,
Да закалоть девять каровъ,
Девять каровъ атборныихъ,
Да славить Сньгура Бога,
Да иму мальбой малитца,
Да штобъ большэ нь гневался,
Да нь вьюжылъ бьлымъ снегамъ,
Да нь вьюжылъ жэ на пале;
А лишъ вьюжылъ бы ва гарахъ,
Да ва гарахъ, на пригоркахъ,
Да где стада нь пасутца,
Да где девушки нь орютъ.
А на пале паставить гратъ,
Горатъ - крепасть заветную,
Такую, какъ на Край - зьмле."
Писалъ кароль бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма.
Приаделся, нарядился,
Накинулъ златы адежды.
Да сазвалъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да пасылалъ ихъ на гару,
Штобъ выбрали девять каровъ.
Жэртву калолъ онъ на пале,
Да десну руку пратянулъ,
Да славилъ Сньгура Бога!
Да иму мальбой малился,
Штобъ не была лютой зимы,
Да лютой зимы всё снежнай;
А на пале ясно Солнцэ,
Какъ грела да на Край - зьмле,
Да штобы грела на пале;
Да штобъ иму нь жалились,
Нь жалились, пьчалились,
Да штобъ ытти ва Край - землю
Ва Край - землю ка матьри;
Да што поле запущъна,
Пусто поле асталася;
Да што Доля нь льтаитъ,
Да што птицы нь порхаютъ.

   Кагда приганяли каровъ, старый кметъ съ другими старцами пьриадьвались, 
забирали каровъ и ухадили на реку, где сабирались са всьво сьления жоны, 
девушки и дети, и тамъ калоли жэртву, а девушки пели следующую песню:
Песня 3.
Заселилась Крайна - земля,
Заселилась, аселилась!
Да триста гарадовъ въ паляхъ,
Да триста градавъ - крепастей,
Да крепастей са башнями.
Млатцы удальцы на пале,
Младъ удальцы, да девушки;
Младъ удальцы джэ при стадахъ,
Да сивые пасутъ стада;
А девушки на ораньи,
Да ораютъ жэ, всё сеютъ.
Багатства многа сабрали,
Пално багатства на пале,
Триста малатцовъ падали,
Триста малатцовъ, девушъкъ,
Да большэ стада нь пасутъ;
Што поля нь асталася,
Пусты поля запущъны,
Штобъ ыщо иво паарать!
Да панъ кароль эта видитъ.
Да што бьду вьть сатварилъ,
Да пусть вьдётъ въ пусту зьмлю,
В пусту зьмлю запущъну;
Да где стада нь пасутца,
Да где ищо нь орана.
Да забралъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да аташолъ на белъ Дунай,
На белъ Дунай, да на маре;
Где адалелъ Щура Лама,
Да весь Дунай исплавалъ онъ.
Пака бился, да ратился;
Да Дивъ кароль жэ на пале,
Да на пале, да на арде,
Азъ иво въ битве адалелъ,
Да землю всю иво пльнилъ,
Да иво поле захватилъ.
Ищо горатъ нь ставили,
Ищо девы нь орали,
А ты, Божэ, разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да паслалъ вернава слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
Штобъ навьюжылъ бьла снега,
Штобъ завьюжылъ жэ онъ поле,
Да вьюжылъ онъ мало время,
Мало время три месяца.
Тутъ пану стали жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца,
Да што бьду тотъ сатварилъ,
Штобы идти ва Край - зьмли,
Ва Край - зьмли ка матьри,
Што, можътъ, мать смьялася.
Да тутъ ли жэ Доля льтитъ,
Льтитъ Доля, да порхаитъ,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, панъ ли, ты жэ, панъ кароль,
Што, панъ, гадаишъ, дивишся,
Да што атъ немащы ты слёхъ?
Давольна ушъ тьбе хандрить,
Хандрить, да ищо злобитца!
Што на пале люта зима,
Лютая зима снежная,
Да горада жэ нь ставилъ,
Да девушки нь орали.
А напишы бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Што Богу жэртву закольшъ,
Жэртву закольшъ девять кравъ,
Да Бога славай васславишъ;
Да иво мальбой памалишъ,
Штобы нь слалъ вьрна слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
Толька на долъ, да на пале,
Штобъ нь вьюжылъ бьлымъ снегамъ;
А лишъ вьюжылъ бы на гарахъ,
Да на гарахъ, на пригоркахъ,
Да где стада нь пасутца,
Где девушки нь ораютъ.
Бохъ тваю мальбу услышытъ;
На поле - яснае Солнцэ,
Какъ греитъ да на Край - зьмле.
А какъ вьрнулся пъ къ матьри,
Мать съ тьбя бъ насмиялася:
"Да ты нь панъ, нь удалецъ!
Дива краля нь адалелъ!"
Услышалъ царь, паслушался,
Слова Доли самародицы.
Да горада онъ нь ставилъ,
Да девушъкъ нь вывадилъ,
Да штобы орать на пале.
А лишъ писалъ бьлу книгу,
Бьлу книгу чърна письма
Для молатцъвъ, для ваиводы,
Да штобы жэртву закалоть.
Патомъ сабралъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да ихъ паслалъ онъ на гару,
Да на гару, да ка стаду,
Штобъ забрали девять каровъ,
Девять каровъ адборныихъ;
Да вышълъ панъ на белъ Дунай,
На белъ Дунай, Чърна море,
Для Бога жэртву тутъ калолъ,
Для Бога жэ, для Сньгура,
Жэртву калолъ девять каровъ,
Да иво славаю славилъ,
Да иво мальбою малилъ,
Да иму слова гаварилъ:
"Ой, Божэ ли, ой, Снегуръ ли,
Што, Божэ, ты разгневался,
Разгневался, рассердился?
Лишъ заступилъ азъ на пале,
Дакъ паслалъ вернава слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
Толька на долъ, да на паля,
Вьюжылъ, да снегамъ завьюжылъ,
Да вьюжылъ мала времьчка,
Мало время три месяца.
Да мьня, Божэ, нь гани,
Да што азъ матьрь аставилъ,
А съ матьрью радна брата,
Радна брата, радну сьстру;
А съ ними горадъ аставилъ,
А съ горадамъ и всю зьмлю,
Всю землю пладародную,
Абильную, да тёплую;
Нь для мьня люта зима,
Лютая зима снежная,
А для мьня тьпло Солнцэ,
Да ясно Солнцэ на пале.
Лишъ толька прийдётъ Зарьвъ - день,
Всё Зарьвъ - день, Зарьвъ - месяцъ,
Вдвое малатцовъ на пале,
На поле, да на паздбищэ,
Щырыхъ ягнятъ да въ кашары;
Вдвое девушэкъ на пале,
Да на пале, да на пажню,
Да пажнутъ белу пшэницу
Да сабьрутъ бьлы гроздья;
Младъ удальцы на давильне,
Да пьютъ зьлёнае вино,
Зельно вино трёхлетнее,
Вино пьютъ, хараводъ вьдутъ;
А девушки песню паютъ,
Да песню плясавую жэ.
Азъ землю, Божэ, аставилъ,
Да то мне Бохъ жэ назначылъ,
Штобъ аселъ на пустой зьмле,
Да где Доля нь льтала,
Да где маладьцъ нь ступалъ,
Да где птица нь порхнула.
Тагда, Божэ, нь жалился,
Тагда азъ, Божэ, нь плакалъ,
Да нь плакалъ, нь причыталъ,-
Тьперь азъ, Божэ, заплакалъ,
Да штобъ зима правалилась!
Младцы удальцы ва дварцэ,
Младцы удальцы, девушки,
Ва дварцэ, Божэ, плачъ и вой,
Младцы удальцы не вышли,
Да штопъ пасти сиво стада;
А девушки жэ на пале
Ищо пашню нь орали,
Нь орали, нь сеяли,
Нь сеяли, да нь жали;
Бьла хлеба нь месили,
Бьла хлеба, бьлой пышки;
А мы жэ да всё на гаре,
Дикие всё, адичали,
Въ гарахъ пасёмся па траве!
Да выйди, Божэ, ты выйди;
Тьперь тьбе жэртву кольмъ,
Жэртву кольмъ девять каровъ,
Девять каровъ атборныихъ,
Да тьбе мальбой молимся:
Да ныне, Божэ, лютился,
Да большэ ужъ нь гневайся.
Нь пасылай Сланца млатца
Толька на долъ, да на пале;
Лишъ иво, Божэ, пасылай
Толька, Божэ, на высату,
На высату, да на гару,
Да на гару, на пригорки,
Да где стада жэ нь пасутъ,
Где девушки нь ораютъ.
А коль, Божэ, сагласье дашъ,
Штобъ грела жэ ясно Солнцэ,
Да грела жэ всё на поле,
На годъ тьбе жэртву скольмъ,
Да тьбе славу васславимъ;
Да штобы была на пале,
Лета было, ищо вьсна,
Да какъ толька на Край - зьмле,
Штобъ не была лютой зимы,
Да лютай зимы снежнаи,-
Лишъ какъ наступитъ Зарьвъ - день,
Всё Зарьвъ - день, Зарьвъ месяцъ,
Вдвое малатцовъ на паляхъ,
Да на паляхъ, на выганахъ,
Щырыхъ ягнятъ ва кашарахъ;
Вдвое девушъкъ на паляхъ,
Да на паляхъ, да на пажняхъ,
Да пажнутъ белу пшэницу;
Да сабьрутъ бьлы гроздья;
Младъ удальцовъ на давильню,
Штобъ пили зельна вино,
Зельно вино трёхлетнее,-
Ищо, Божэ, жэртву скольмъ,
Въ жэртву скольмъ девять авновъ,
Девять авновъ да важаковъ,
Да важаковъ пятнистыихъ;
Да сабьрутца девушки,
Всё девушки, дьвчоначки,
Да запаютъ веду – книгу,
Веду – книгу, веду – песню,
Да што азъ самъ ищо нь пелъ,
Лишъ Доля мне назначыла,
Назначыла, паручыла.»
Да панъ жэ жэртву мне кольтъ,
Жэртву кольтъ, мальбой молитъ;
Да лишъ Богу всё жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца,
Пашли Долю самародицу,
Да штопъ сашла да на гару,
Да на гару, на пригорки,
Да где сидитъ жэ всё Лель Бохъ –
Пьщэры иво въ Край – зьмле,
На Край – зьмле лета, вьсна,
А на поле люта зима,
Лютая зима снежная –
Да иму речъ Доля рьчотъ:
«Ой, Божэ ли, ой, Лель ли
Давольна жэ, Божэ, сиделъ
Толька, Божэ, ва Край – зьмле!
Паслалъ жэ Сньгура Бога,
Тьбе мальбою азъ малюсь,
Да сайди толька ты долу,
Толька на долъ, да на пале,
Што пуста всё, запущъна.
Заселилъ иво панъ кароль,
Да онъ ищо и нь видалъ
Лютую зиму снежную,
Да иму ужъ кручынушка,
Кручынушка, таска - пьчаль,
Для Бога жэртву онъ кольтъ,
Жэртву кольтъ девять каровъ,
Да иво са мальбой малитъ,
Штопъ пригрела ясно Солнцэ,
Да штопъ пригрела на пале,
Штобы пришли лета, вьсна.»
Лётъ Бохъ въ атветъ ей гаваритъ:
«эй, Доля самародица,
Да нь хадилъ азъ на пале!
Да кагда панъ жэртву калолъ,
Да ка Богу мальбой малилъ,
Штопъ пригрела ясно Солнцэ,
Да штопъ пригрела на пале,
Штобы пришли лета, вьсна,
Пака панъ жэртвы нь скольтъ,
Да закольтъ три голубя,
да мьня мальбой памалитъ,
И да пашлётъ дьвчоначку,
Да пашлётъ иё на гару,
Да штопъ сабрать бьлы цвьты,
Да голаву жэ нарядить,
Да нь сльчу азъ на пале!
Нь пригреитъ ясно Солнцэ,
Штопъ пришли лета, да вьсна.»
Речъ Бохъ нь успелъ сказать,
Какъ вернулася жэ Доля,
Да Доля самародица,
Вьрнулася Доля къ Богу.
Речъ иму Доля сказала:
«Лель Бохъ сагласия нь далъ,
Да штобы сайти на пале,
Штопъ пригрела ясно Солнцэ,
Да штобъ быть лету, да вьсне.»
Сньгуръ Богъ ничъво въ атветъ,
Ни слова онъ нь атвьчалъ:
Да вьдь нь знаитъ, што делать, 
Да што делать, што паделать.

   Кметъ и другие, закаловъ жэртву, садились за угащэнье, а адна девушка 
дахадила да сьла и пела следующую песню:
Песня 4.
Ой, царю ли, ой, пане ли,
Да жэртву жэ панъ закалолъ,
Да жэртву всё девять каровъ,
Жэртву для Сньгура Бога,
Штобъ на тьбя нь гневался;
Штобъ нь слалъ вернава слуги,
Вьрна слуги Сланца млатца,
Штобъ нь слалъ иво на паля,
Штобъ завьюжыть бьлымъ снегамъ,
И тотъ жэ вьть сагласнымъ сталъ.
А и тотъ што жэ зделаитъ,
Што зделаитъ, паделаитъ?
Паслалъ мьня да на гару,
Да на гару, ва Край – землю,
Да на гару, ва пьщэру,
Да где сидитъ жэ всё Лель Бохъ;
Иво мальбою малила,
Да штопъ сашолъ онъ на пале,
Да пригрела ясно Солнцэ,
Штобъ явились лета, вьсна,
Што для Бога жэртву калолъ,
А тотъ на мьня гневатца,
Да мне такъ слова гаваритъ:
«Эй, Доля самародица,
Кагда жэ панъ жэртву калолъ,
Снегура Бога мальбой малилъ,
То мьня онъ нь приглашалъ!
Да нь сльчу азъ на пале,
Пака мне жэртву нь скольтъ,-
Закольтъ мне три голубя.
Кагда пашлётъ дьвчоначку,
Да пашлётъ иё на гару,
Да сабрать белые цвьты,
Штобъ голаву жэ нарядить,
Кагда савьётъ бьлой вьнокъ,
Да кагда крикньтъ са гары:
«Ступай жэ, зима, ухади,
Да што ужэ лета пришло.»
Да лишъ тагда сагласье дамъ,
Да штобы сайти на пале,
А са мной ясна Солнышка
лишъ пригреитъ, да всё бльснётъ,
А са мною лета, вьсна.
Да пусть панъ гарада ставитъ.
Млатцы удальцы на пале,
На поле жэ стада пасутъ;
А девушки жэ на пале,
Да ани пашню жэ орютъ,
И сеютъ белу пшэницу,
Да всё сеютъ, да всё жэ жнутъ;
Да месятъ белые пышки,
Белые пышки, белый хлепъ.
А томъ што, царь, нь думаишъ?
Што, царь, газдьбою нь гастишъ!
Да што вазьми три голубя,
Лелю Богу жэртву скали;
Ищо пашли дьвчоначку,
Да штопъ пашла жэ на гару,
Да сабрала бьлы цвьты,
Да савила бьлой вьнокъ,
И штобъ вашла ва пьщэру,
Штобъ украсить Леля Бога,-
Да крикнула пракричала:
«Ступай жэ, зима, ухади,
Да што лета ужэ идётъ.»
Ищо речъ нь сказалася,
Какъ пригрела ясно Солнцэ,
Какъ пригрела да на пале,
Да вотъ тьбе лета, вьсна.
Да ставъ тьперь жэ новъ горатъ,
Нь быть полю запущънымъ;
Нь плачутъ млатцы удальцы,
Младъ удальцы, да девушки.»
Услышалъ жэ панъ всё Долю,
Газдьбой нь угащаитца,
А паставилъ дьвчоначъкъ,
Штобъ гатовить девять каровъ,
Девять каровъ атборныихъ.

   Кагда девушка прапьвала эту песню, патхадили три мальчыка, принасили трёхъ 
галубей и аддавали ихъ кмету; Тотъ ихъ закалывалъ въ жэртву, а девушки пели 
следующую песню:
Песня 5.
Ой, Божэ ли, ой, Лель ли,
Да чудьнъ Божэ, прькрасенъ!
Да што всё, Божэ, на небе,
Зьмля ужэ запустела!
Вьдь держышъ залаты ключы,
Атамкни огньнный дварецъ,
Где сидитъ яснае Солнцэ,
Да иму, Божэ, накажы,
Накажы, Божэ, паручы,
Да штопъ пригрела жэ землю.
Солнцэ тьбя, Бохъ, слушаитъ,
Да нигде ано нь всходитъ,
Лишъ всходитъ ва Краю – зьмле,
Ва Край – зьмле, да на пале,
Ищо рана пьрьд зарёй.
Аратаи жэ на пале,
Садовники жэ при лазе,
А карабли жэ на маре,
Сиво стада жэ пасётца,
Да вся зьмля засельна,
Нь пуста, нь запущъна;
Да где жэ Солнцэ нь греитъ,
Пустымъ поле становитца,
Пустымъ, поле, запущънымъ;
Нь ораютъ аратаи,
Нь капаютъ садовники,
Нь плаваютъ жэ карабли,
Нь плаваютъ жэ по марю,
Сиво стада нь пасётца.
А ты, Божэ, што жъ, нь заишъ?
Панъ кароль на белъ Дунае
Пустое поле захватилъ,
Пусто поле, запущъна.
А ищо града нь ставилъ,
Дьвчата нь выходили,
Нь выхадили на пале,
Да штобъ арать, да штопъ сеять,
Люта жэ зима снежная.
Да Бохъ жэ вьдь разгневался,
Да паслалъ вернава слугу,
Верна слугу Сланца млатца,
Да вьюжылъ жэ бьлымъ снегамъ
Мало время три месяца;
Тьперь ужъ большэ нь вьюжытъ,
Вьдь жэртву иму калоли.
Да для тьбя жэртву кольмъ,
Жэртву кольмъ три голубя,
Да тьбя мальбою малимъ,
Да штопъ сашолъ ты на пале,
Съ табой жэ ясня Солнышка,
Да пригреитъ жэ, да бльснётъ;
Да штобы ставить новъ гаратъ;
Дьвчоначки жэ на пале,
Да ораютъ, да всё сеютъ;
Да штопъ поле нь запустить.
Какъ порхаютъ три голубя,
Штопъ порхнула чърна птица,
Да чорна птица ластачка,
Да прильтитъ атъ Край – зьмли,
Куда ищо нь льтала;
Иё увидитъ панъ кароль,
Нь станьтъ ушъ кручынитца,
Кручынитца, пьчалитца,
Што аставилъ сваю землю,
Сваю землю, да свой горатъ;
Стару мать, роднава брата,
Радна брата, радну сьстру.

   Кагда кметъ закалывалъ и трёхъ галубей, и девушки прапьвали эту песню, рана, 
ищо пьрьдъ васходамъ, кагда толька-толька пакажътца солнцэ все паднимали руки 
къ небу и радастна хлопали, приветствуя васходъ, а девушки пели следующую 
песню:
Песня 6.
Ой, Божэ ли, ой, Лель ли,
Слава тьбе, Богъ, на зьмле!
Да што дварецъ жэ атамкнулъ,
Да што Солнцу жэ паручылъ,
Штопъ пригрела жэ на паля,
Да штобы зима прапала;
Тяшкая зима лютая,
Лютая зима снежная!
Млатцы удальцы всё плачутъ,
Што на выганы нь ходятъ,
Да сива стада нь пасутъ;
Дьвчоначки жэ плакали,
Што на пале имъ нь выйти,
Да што поле нь орьтца;
Плакали девы, кликали,
Да што землю аставили,
Абильну землю, тёплую,
Да тамъ жэ птицы порхаютъ,
Да чорны птицы ластачки.
Слава тьбе, божэ, слава!
Да царь тьбе жэртву кольтъ,
В гаду тьбе жэ красный – день,
Всё красный – день, Ярилинъ день,
Ярилинъ – день, Бохъ, Щуравъ – день,
Щуравъ – день, ищо Летавъ – день.
Солнцэ ли, яснае Солнцэ!
Да всё, Солнцэ жэ, ты греишъ,
Златамъ землю паливаишъ,
Золатамъ, Солнцэ, сьрьбромъ.
Расистый цвьтокъ роситца,
Дьвчоначки нарядятца,
Да чиста поле ораютъ,
Араютъ, солнцэ, капаютъ;
Да где жэ, Солнцэ, нь греишъ,
Тьмна тьмница сырая!
Дьвчоначки жэ па дамамъ
Руки ламаютъ, слёзы льютъ,
Да тамъ жэ ихъ зьмля пуста,
Пуста зьмля, запущъна!

   Кагда прапьвали эту песню, старейшый исъ кмьтей, адетый наряднее всехъ, 
ухадилъ въ горы и скрывался въ некай пьщэре, после, за нимъ, ухадила адна изъ 
девушъкъ въ горы, сабирала цвьты и пела следующую песню;
Песня 7.
Сньгуръ жэ Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да паслалъ вернава слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
Да штобъ вьюжылъ белымъ снегамъ,
Вьюжылъ снегамъ мало время,
Мало время три месяца.
Тяшка жэ зима снежная,
Да Солнцэ жэ вьдь нь греитъ,
Ясные зори скрываитъ,
Скрываитъ зори ва дварцэ;
Ясно лицо абращаитъ,
Сияитъ лицомъ на паля,
Да на паля на Край – земле,
На Край – зьмле лета, вьсна;
Где жэ здесь панъ-та, на пале,
Пусто поле, запущъна;
Тьперь жэ, Солнцэ, ты пригрей,
Пригрей жэ, Солнцэ, ты бльсни,
Да вотъ ужъ на пале лета,
Да лета жэ всё, да вьсна.
Да панъ жэ къ белу Дунаю
Дьсную руку пратянулъ,
Да ею Солнцэ онъ славилъ.
Далъ мне онъ залатой посахъ,
Да мьня въ горы онъ паслалъ,
Штобы набрать бьлыхъ цвьтовъ,
Да штопъ прагнать люту зиму,
Лютую зиму снежную.
Ступай жэ, Зима, ухади,
Иди жэ, Зима на неба,
Туда жэ, где вьть Снегуръ Бохъ;
Да ждётъ тьбя жэ Бохъ, паждётъ,
Са свяскай ключэй на руке,
Да онъ тьмницу атамкнётъ,
Тьбя въ тьмницу онъ запрётъ;
Ступай жэ, зима, ухади,
Да што вьть лета ушъ ыдётъ,
Лета идётъ, ищо вьсна,
Ступай жэ, зима, ухади!
Хуй, нь зима ужэ, а хуй!
Да тутъ Лель Богъ жэ всё схадилъ,
Да сахадилъ онъ на пале;
Залатой посахъ пасылалъ,
Пасылалъ посахъ онъ пану;
Панъ жэ посахъ мне этатъ далъ,
Да штопъ тьбя, зима, гнала;
Да въ тьбя точна прицэлюсь,
Да тьбе дамъ па галаве,
Да голаву тьбе прабью!
Тьбе жэ, зима, гаварю:
«Иди сьбе, зима, иди!»
Да не быть жэ полю пусту,
Пусту полю запущъну.
Да какъ Крайна жэ да зьмля
Пладародная, тёплая,
Да дважды тамъ паля орютъ,
Да дважды пшъницу сеютъ, 
Да дважды жэ тамъ жатву жнутъ,
Дважды млатцы на выгане,
Щыры ягнята въ кашаре,-
Да какъ Крайна жэ да зьмля,
Пусто поле, запущъна,
Но порхньтъ чорная птица,
Чърна птица ластавица,
Тутъ порхньтъ атъ Края – зьмли;
Да штобы видьлъ панъ кароль,
Улыбнулся, засмеялся,
Далёка атъ сваей зьмли,
Сваей зьмли, сваей мати,
Сваей мати, радна брата,
Радна брата, радной сьстры.

   Пака пела девушка эту песню, ухадила другая девушка, каторая встрьчала ту, 
што сабирала цвьты и пела, да и запьвала следующую песню;
Песня 8.
Ты слышышъ ли, Зима, слышышъ,
Што нынчэ ужъ Лель Богъ въ гарахъ;
Сльтелъ онъ ужэ со ньба,
Да садился онъ въ пьщэре,
Паслалъ вчьра жэ, ниспаслалъ,
Паслалъ онъ залатой посахъ,
Залатой посахъ онъ пану,
Да штобы имъ Зиму прагнать,
Да толька самъ панъ нь прийдётъ.
Да самъ жэ панъ жэртву кольтъ,
Да жэртву кольтъ галубей,
Да Лету Бога онъ славитъ.
Вместа сьбя мьня паслалъ,
Да далъ жэ мне златой посахъ,
Да штобы имъ Зиму прагнать.
А што ты, Зима, думаишъ?
Пархнёшъ ли, Зима, на неба,
На неба, Зима, ка Богу,
Да тьбя въ темницу запрётъ,
Да где сидитъ твой родный братъ,
Радной братъ, Сланьцъ маладецъ?
Или какъ дамъ па галаве,
Што галава раскольтца,
Ищо завоишъ, заплачъшъ?»
Да Зима Доле гаваритъ:
«Ой, девушка, дьвчоначка,
Я, девица, ужъ нь пайду,
Ужъ нь пайду я на неба.
Сньгуръ жэ Богъ мне назначылъ,
Штобы са поля нь вставать,
Да што, вьть тутъ пусто поле,
Пусто поле, запущъна,
Клятае поле, проклята!
Доля тутъ нь шатаитца,
Младецъ на поле нь ступитъ,
Птица натъ польмъ нь пархнётъ,
Дева поле нь съораитъ,
Маладецъ стада нь пасётъ;
А ты што, девка, думаишъ,
Што думаишъ, што балтаишъ?
Давай, сайди-ка на пале.
Внизу толька мая сьстра,
Сьстра, малышка Ветрица*,
Шальной ветьръ тьбя здуитъ,
Да шальной ветьръ астудитъ;
И я, дева, павытащу
Злату панёву съ пьщэры,
Да завьюжытъ бьлымъ снегамъ,
Што гара пабьлеитъ вся,
Ты, дева, акачуришся!
Млада ищо, зьлёная,
А всё туда жэ, на пале.»
Дьвчоначка разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Павытащыла златъ посахъ,
Да прасадила голаву.
Пищала Юдоль, хныкала!
Да тутъ ужъ Бохъ да всё слышалъ,
Да исъ пьщэры выхадилъ,
Да къ девицэ онъ падхадилъ.
Дева иму главу рядитъ,
Цвьтами белыми главу,
Да вьдь въ гарахъ ужэ лета,
Лета въ гарахъ, ужэ вьсна.
Зима жэ, Юдоль, видьла,
Видьла Юдоль, вспорхнула,
Вспархнула Юдоль на неба,
Да на неба, да ва дварецъ,
Да где жэ ужэ Снегуръ Бохъ;
Иё пытиаитъ, спрашъваитъ:
«Ой, Юдоль ли, Зимушка* ли,
Сагласилась ли ты, Юдоль,
Сагласна ль, нь сагласна ли,
Да тьбя швырну въ темницу,
Где твой ужэ радной братьцъ,
Радной братьцъ Сланецъ младецъ?
Иль будьшъ слушатца мьня?
Азъ тьбя мальбою малю,
Штобъ нь льтала на Дунай,
Да на Дунай, да на поле;
Да днесь поле была пусто,
Пусто поле, запущъна;
Атнынь большэ нь будьтъ;
Панъ ужэ поле засьлилъ,
Заселилъ поле, апсьлилъ;
Какъ бутта тутъ Крайна – зьмля,
Абильная, да тёплая,
А патаму пусто поле
Абильна жэ, да тёпла жэ;-
Лишъ прильтитъ чърна птица,
Чърна птица ластавица;
Да ани иму жалились,
Всё жалились, пьчалились,
Да што землю аставили."
Зима тутъ слова гаваритъ:
"Ой, Божэ ли, ой, Снегуръ ли,
Я жэ сагласья нь даю,
Мьня въ тьмницу ли швырнуть,
Да где сидитъ мой родный братъ,
Мой родный братъ Сланецъ младецъ;
Тьбя я, Божэ, слушаюсь,
Толька сагласья нь даю.
Да што всё панъ жэ на пале,
Да всё онъ поле засьлилъ,
Да што всё поле пустое,
Пусто пале, запущъна;
Штопъ порхнула чърна птица,
Чърная птица ластачка;
Да тутъ лишъ тяшкая зима,
Тяшкая зима снежная;
Да девушки нь ораютъ,
Да стада жэ всё нь пасутъ.
Лишъ штобы пану дасталась,
Да аставилъ пусто пале,
Да аставилъ, да убьжалъ.-
Да пашолъ онъ ва Край - зьмли
Да где иво старая мать,
Старая мать, да родный братъ,
Радной братъ, да радна сьстра."
Да Снегуръ Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да атамкнулъ онъ темницу,
Бросилъ туда Зиму Юдоль,
Штобъ большэ нь выхадила.
Да плачътъ Юдоль, кликаитъ,
Услышалъ иё Снегуръ Бохъ,-
Да тутъ жэ закручынился,
Кручынился, пьчалился,
Да паслалъ иё на землю,
Всё на землю, да на пале;
Да толька Богъ жэ нь слышытъ,
Да лишъ сидитъ онъ ва дварцэ.

   Старьцъ вместь съ девушкай выхадили туда, где калоли жэртву; старьцъ былъ 
украшънъ белыми цвьтами, каторые сабрала девушка; завидьвъ иво, сьляне падали 
на землю и приветствавали иво, а девушка пела следующую песню:
Песня 9.
Ой, панъ ли жэ, ты панъ кароль,
Да жэртву жэ ты панъ калолъ,
Да калолъ жэ ты галубей,
Да Леля Бога жэ славилъ,
Мальбою иму малился,
Да штобъ нь селъ на Край - зьмле;
Да штобъ дашолъ жэ да палей,
Да штобы быть лету вьсне.
Да пришолъ Богъ жэ на гару,
Ищо сагласья нь давалъ,
Да штопъ сайти жэ на пале.
Далъ пану залатой посахъ,
Паслалъ панъ мьня на гару,
Бьлыхъ штобы цвьтовъ набрать,
Бьлыхъ штобы вьнковъ навить;
Да мьня Юдоль встретила,
Да встретила Зима Юдоль,
Зима Юдоль самародица;
Да што Юдоль разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Слышала ль мьня на гаре,
Да штоя громка крикнула:
"Ступай жэ, Зима, ухади,
Да лета ужэ приходитъ,
Да лета жэ, да всё вьсна.
Ухади, Зима, ухади;
Хуй, нетъ зимы, нь зима, хуй!
Да Лель жэ Бохъ тутъ сахадилъ,
Да сахадилъ онъ на пале;
Да залатой посахъ паслалъ,
Да паслалъ посахъ для пана;
Да панъ жэ посахъ мне аддалъ,
Да штопъ тьбя, Зима, прагнать."
Да какъ Юдоль услышала,
Да сильнымъ ветрамъ падула,
Да сильнымъ ветрамъ, вьюгаю;
Бьлымъ снегамъ завьжыла,
Штобъ мне на гаре замёрзнуть,
Да штобъ мне льдомъ альдьнеть;
А я жэ, панъ, закликала,
Закликала, заплакала.
Услышалъ мьня да Лель Бохъ,
Слышалъ мьня Богъ, услыхалъ,
Да сахадилъ жэ на гару,
Главу иму нарядила.
Видитъ Юдоль, увидьла,
Да вспархнула жэ на неба;
Тьперь Юдоль ва темницэ,
Да где жэ иё родный братъ,
Радной братъ, Сланецъ маладецъ.
А Лель жэ Бохъ тутъ вернулся,
Да ва пьщэру онъ вхадилъ,
Да на пале нь сахадилъ;
Иму мальбой малилася,
Да штопъ са мною выхадилъ;
Да какъ иво бы увидалъ,
Мьня бы, панъ, ты даравалъ,
Падарилъ мне бъ девять деньгъ,
Девять деньгъ, девять рублей;
А я тьбе вьнокъ аддамъ,
Вьнка ищо ты нь видалъ.
Вьнокъ жэ тотъ са Край - зьмли,
Са Край - зьмли, да са поля,-
Да где девушки орали,
Где молатцы шаталися,
Шаталися, стада пасли.
Ищо мне Бохъ жэ гаварилъ,
Да што ужэ нь гаваритъ.
Да Снегуръ Богъ жэ на ньбе,
На небь жэ, да ва дварцэ;
Тьперь иму жэртву кали,
Да Веду книгу* иму пой,
Веду книгу, Веду песню,
Да штобы онъ нь гневался,
Да штобы онъ нь сердился,
Да атпиралъ бы темницу,
Да выпускалъ Сланца млатца,
Сланца млатца, Зиму Юдоль,
Да иво на пале паслалъ,
Штопъ павьюжылъ бьлымъ снегамъ,
Да станьтъ лютая зима,
Лютая зима снежная;
Да жэртву жэ панъ тутъ калолъ,
Калолъ жэ онъ девять каровъ,
Да Сньгура мальбой малилъ,
Штобъ намъ паслалъ Сланца млатца,
Штобъ завьюжылъ бьлымъ снегамъ;
Што иму жэртву закольшъ,
Веду книгу иму спаёшъ,
Веду книгу, Веду песню.

   Кагда прапьвала девушка эту песню, все сабирались и давали девушке па 5 - 10 
деньгъ,а та имъ атрывала атъ вьнка, каторымъ былъ украшънъ стрьцъ, и пела 
следующую песню:


Песня 10.
Ой, панъ ли, ты панъ,
Удальцы, млады ярышки,
Дьвчата, милы падрушки,
Была я, была,
Днесь жэ три ньдели,
Да была я на Край - зьмле.
Стара мать мьня пытала
Пытала мьня спрашъвала,
Да всё такъ жэ ль пусто пале,
Пусто пале, запущъна?
Да есть ли девы на паляхъ,
Всё девушки, младъ удальцы?
Да девушки ли ораютъ,
А молатцы стада пасутъ?
Я ей въ атветъ прамолвила,
Прамолвила, гаварила:
"Ой, мати ли, стара мати,
Пусто поле, запущъна,
А поле пладароднае,
Толька жэ лютая зима,
Лютая зима снежная,
Всьво, мати, три месяца;
Да девушки нь вышли жэ,
Нь вышли ани на пале,
Да на пале нь орали.
Да пану ани жалились,
Всё жалились, пьчалились;
Да плачътъ панъ жэ ва дварцэ,
Што горада нь паставилъ."
Услышала стара матьрь,
Да пашла ана ва садокъ,
Бьлы цвьты жэ сабрала,
Белые цветы летние,
Да мне дала ихъ, падала.
Да речъ такую гаваритъ:
"Иди жэ, девушка, иди,
Иди девушка на пале,
На поле жэ, да на Дунай;
Паднимись, дева, на гару,
Да на гару, на пригорки;
Ищи, девушка, да найдёшъ,
Да найдёшъ жэ Леля Бога,-
Да што всё ва дварцэ сидитъ,
Въ дварцэ, да златой пьщэре,
Да голаву иму укрась,
Да будьтъ лета на паляхъ,
Да всё лета, ищо вьсна.
Да сльталъ Богъ жэ на паля,
Да на паля, где панъ сиделъ;
Да где ищо дьвчоначки,
Всё девушки, младъ удальцы;
Да лишъ цвьточъкъ увидалъ,
Нь жалка иму жалился,
Нь тяшка жэ пьчалился,
А тьбя дарамъ падаритъ,
Падаритъ тьбе девять деньгъ,
Девять деньгъ, девять рублей;
Да иму ты цвьточъкъ дашъ,
Цвьтокъ ва дворъ онъ паньсётъ.
Белъ цвьтокъ иму на врата,
Кагда онъ закручынитца,
Да тяшка запьчалитца,
Да што жэ землю аставилъ,
Абильну землю, тёплую,
Да какъ цвьточъкъ увидитъ,
Большэ нь закручынитца,
Тяшка нь апьчалитца,
Да што какъ былъ на Край - зьмле,
То девы дважды орали.

   Кагда девушка раздавала все цвьты и прапьвала эту песню, въ сьло прихадилъ 
учытель съ книгаю въ рукахъ; кметъ закалывалъ аднаво овна, а учытьль аткрывалъ 
книгу и девушки пели следующую песню:
Песня 11.
Ой, Снегуръ ли, ой, Божэ ли,
Знаишъ ли, Божэ, нь знаишъ,
А чомъ жэ тьбя панъ прасилъ,
Прасилъ, ищо жэ гаварилъ?
Да лишъ тьмницу атваришъ,
Такъ затваришъ верна слугу,
Верна слугу Сланца млатца,
Да иво на пале нь шли,
Штобъ нь вьюжылъ бьлымъ снегамъ,
А быть жэ лету да вьсне;
Да пригреитъ ясно Солнцэ,
Да какъ греитъ на Край - зьмле;
Штобъ орали жэ девушки,
Штобъ орали, да сеяли;
Младъ удальцы на выганахъ,
Въ кашарахъ щыры ягнята;
Тьбе жэ жэртву закалю,
Спаю тьбе Веду книгу,
Веду книгу, Веду песню;
Мальбой тьбя, Божэ, малю,
Мальбу, Божэ, маю услышъ!
Тьперь тьбе жэртву калю,
Въ жэртву калю девять авновъ,
Да паю жэ Веду книгу,
Веду книгу, Веду песню;
Тьбе жэ мальбою малюсь,
Штобъ больше ужъ нь гневался,
Штобъ большэ ужъ нь сердился,
Да темницы нь аткрывалъ,
Штобъ выпустить вьрна слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
Да штопъ пашолъ онъ на паля,
Да вьюжылъ белые сньга;
Штобъ выпустить Зиму Юдоль,
Зиму Юдоль самародицу,
Да штопъ падулъ  силёнъ ветьръ,
Силёнъ ветьръ жэ, да вьюга,
Да што пану кручынушка,
Кручына всё, таска - пьчаль,
Да тьбе жэртву нь кольтъ,
Да нь паётъ Веду книгу,
Веду книгу, Веду песню.
Стара жэ Веда, старая,
Стара Веда са Край - зьмли,
Са Край - зьмли, да атъ царя.
Умнъ жэ царь да всё на ньбе
Сиделъ всьво мало время,
Мало время, да девять летъ,
Да такъ жэ иму Бохъ судилъ;
Да кто иму жэртву кольтъ,
Да кто паётъ Веду книгу,
Веду книгу, Веду песню,
Да жэртву ему для неба,
Для неба жэ, да для Бога:
"Ой, Божэ ли, ой, Божэ ли,
Веду Русалка ведаитъ*,
Храни мьня светамъ,
Светамъ, удачэй,
Блюди мьня спяща,
Утрамъ мне встати,
Встати мне красна,
Долгава мне веку,
Веду Русалка ведаитъ."
А тьбе, Божэ, Веда книга,
Веда книга, Веда песня!
Ой, Лель жэ Богъ да на пале,
Тьперь жэ лета, всё вьсна;
Утрамъ рана пьрьтъ Солнцэмъ.
Да девушки жэ на пале,
Да ораютъ, да всё сеютъ;
Младъ удальцы жэ на пале,
Да на пале, на выганахъ,
Да тамъ стада ани пасутъ;
Да какъ жэ твой слуга плачътъ,
Да слуга твой Сланецъ младецъ,
Сьстра иму Зима Юдоль,
Зима Юдоль самародица,
Какъ тьбе, Божэ, жалилась,
Всё жалилась, пьчалилась,
Што иво въ темницу саслалъ,-
Пашли иво, Божэ, на долъ,
Толька на долъ, да на гару,
Да на гару, на пригорки,
Да где гара запущъна,
Где девушки нь ораютъ,
Да где стада жэ нь пасутъ."
Да панъ жэ жэртву всё кольтъ,
Да панъ мальбою молитца;
Да тутъ жэ Доля льтела,
Льтела Доля, порхала,
Льтела Доля на Дунай,
Да крикнула, пракричала:
"Ой, панъ ли жэ, ты панъ ли жэ,
Давольна ты жэртвы калолъ,
Давольна ты мальбой малилъ!
Што жэртва твая на ньбе,
Да на ньбе, да при Боге,
Да мальбу тваю Бохъ слышытъ!
Да што тьмницу онъ закрылъ,
Семьдьсятъ цэпьй навесилъ,
Штобъ не вышълъ верный слуга,
Верный слуга Сланецъ младецъ,
Иму сьстра Зима Юдоль,
Зима Юдоль самародица;
Лишъ какъ наступитъ Зарьвъ - день,
Всё Зарьвъ - день, Зарьвъ - месяцъ,
Вдвое на поле, на жатву;
Вдвое малатцовъ на пале,
На поле, да на выганы,
Где рагатые ягнята.
Тьперь жэ газдьбою гасти,
Да угасти младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ;
Да штобъ ужэ нь жалились,
Да штобъ ужъ нь пьчалились,
Да што землю аставили,
Абильну землю, тёплую,
Па утру жэ рана орютъ;
Да поле тьперь нь пусто,
Пусто поле, запущъна,
А добра, пладароднае,
Абильнае, да тёплае;
Да Доля здесь пральтала,
Да маладецъ ужэ ступилъ;
Чърна птица къ намъ порхала,
Чърна птица, всё ластачка;
Да скора Богамъ милаванъ,
Всё милаванъ, памилаванъ,
Да къ тибе птица дапархнётъ,
Чърна жэ птица ластачка."

   Кагда кметъ закольтъ жэртву, а девушка прапаётъ эту песню, спускались девять 
девушъкъ и шли въ сьло сазывать людей на жэртву; каторые шли съ едой и 
угащались на лугу, или другомъ месте, каторае была нарошна атвьдьно для этава. 
Кагда сазывали, девушки пели следующую песню:
Песня 12.
Слушайте, младцы удальцы,
Младъ удальцы, да девушки!
Да Лель жэ Бохъ-та сахадилъ,
Да сахадилъ Богъ на пале,
Да нынчэ лета жэ, вьсна.
Утрамъ рана ясно Солнцэ.
Дьвчоначки на оранье,
На оранье, на капанье;
Младъ удальцы на выганы,
Да ловятъ щырае ягня,
Да иво въ жэртву жэ колютъ;
Какъ толька лета жэ, вьсна,
Па долу жэ, на Край - зьмле,
Да лета нынчэ на пале;
Да поле жэ всё нь пусто,
Пусто поле, запущъна,
Тьперь жэ пладароднае;
Маладецъ на пале ступилъ;
Ищо птица нь порхнула,
Чърна птица жэ ластачка,
А Богъ ужэ сагласье далъ,
Штобъ льтела чърна птица,
Чърна птица жэ ластачка,
Штобъ льтела, штопъ порхала.
У пана сертцэ дрогнула,
Да тутъ жэ онъ жэртву калолъ;
Штобъ угащэньемъ угастить,-
Да вотъ насъ жэ да панъ паслалъ,
Да толька тьперь жэ въ горатъ,
Да ва горатъ жэ, на сьло,
Да васъ зазвать жэ всё пазвать.
Кто на угащэнье прийдётъ
Па утру рана предъ зарёй,
Да толька лишъ Солнцэ встаньтъ,
Тутъ жэ выходимъ на пале;
Што молатцы стада пасутъ;
А девицы на ораньи,
На ораньи, на капаньи.
Да видятъ дикие люди,
Хвально млатцы хвалилися,
Да што стада ани пасутъ,
А те стада нь видьли!
Да видятъ дикие жонки,
Хвально дьвицы хвалятца,
Што ораютъ жэ на пале,
Што ораютъ, да што сеютъ;
Патомъ месятъ бьлы хльба,
Бьлы хльба, бьлы пышки.
Такое слова гаварятъ:
"Ну, то дьвицы нь съ зьмли,
А то дьвицы со ньба,
На небь девы Баицы*,
Да сльтели жэ на землю.
Да учатъ всё дьвчоначъкъ
Да всё арать, да всё сеять;
Да месить белые хльба,
Бьлы хльба, бьлы пышки;
Штопъ па гарамъ нь шатались,
Да травой жэ нь питались!"
Слышали млатцы, девушки,
Да ка Дунаю мы пришли,
Да штобы пана угастить,
Лишъ толька Солнышка взайдётъ,
Да пака Солнцэ нь зайдётъ.

   Девушки, кагда прапаютъ эту песню, са всьво сьла схадились на то места, где 
была угащэнье, и тамъ пиравали да вечъра; на трапьзь девушки пели следующую 
песню:
Песня 13.
Павыйди, панъ, жэ на пале,
Пусто поле запущъна,
Запущъна, патерьна.
Дивитца кароль, чудитца,
Што на пале нь ораютъ,
Да што на поль не сеютъ;
Удивлёнъ кароль, чудитца,
Што па гаре шатаютца,
Да па траве жэ пасутца,
Какъ пасётца сиво стада!
А эта силачъ гиньтинъ,
Всё гиньтинъ, да всё чужакъ,
Пану главою нь кивнётъ.
Привета иму нь пашлётъ;
А бьрётъ сильнае вайско,
Да на пале жэ выходитъ,
Да на пале, да на арду,
Да всё онъ бьтца, ратитца;
Маладецъ Дивъ средь малатцовъ
Да съ нимъ вьдётъ жэ онъ битву,
Да чутьъ натъ панамъ верхъ нь взялъ;
Тутъ иму Бохъ помащъ падалъ,-
Паслалъ Долю самародицу,
Да штобъ ыму стрьлу дала;
Стрьлой жэ битву выигралъ,
Да ва дварцэ всё садился.
Да мать всё иму жалитца,
Всё жалитца, пьчалитца;
Шлётъ ыму белую книгу,
Бьлу книгу чърна письма:
"Ушъ сынъ радной,ты, панъ кароль,
Эхъ, аставилъ Крайну - зьмлю!
Крайна - зьмля пладародна,
Пладародная, тёплая;
Да ты жэ, сынъ, ы нь видалъ,
Да нь видалъ лютой зимы,
Лютущэй зимы снежнаи.
Куда жэ, сынъ, ты пазабрёлъ,
Пусто поле, запущъна,
На поль лютая зима,
Лютая зима снежная;
Да девушки нь ораютъ,
Малатцы стада нь пасутъ.
Да толька, сынъ, на Край - зьмле,
Лишъ падайдётъ Зарьвъ месяцъ,
Столька малатцовъ на пале,
На поле, да на выганахъ,
Столька кашаръ жэ на пале,
Въ кашарахъ щыры ягнята;
Столька девушъкъ на пале,
Да на пале жэ, на жатве,
Столька жнутъ белу пшъницу;
Збираютъ белые гроздья;
Малатцы жэ на давильне
Всё пьютъ зьлёнае вино,
Зельно вино трёхлетнее.
Кручына всё, таска - пьчаль,
Да што землю жэ аставилъ,
Да аташолъ жэ ва паля,
Да ва паля запущънны:
Да где Доля нь льтала,
Да где маладецъ нь ступилъ,
Да где птица нь порхнула;
Да где всё лютая зима,
Лютая зима снежная.
Прийди жэ, сынъ, вьрнися жэ,
Да ва дварцэ жэ вассядьшъ,
Въ дварцэ, сынокъ, при матьри;
Чужа зьмля магучая,
Магуча, да ньволюшка."
Мать иму слова гаваритъ,
А самъ жэ панъ нь жалитца,
Нь жалитца, пьчалитца,
Да што ищо нь видывалъ,
Нь видывалъ лютой зимы,
Лютущэй зимы снежнаи.
Да матьри и гаваритъ:
"Ой, мати ли, радная мать,
Пусто поле дабро ральна,
Тьперь въ дварцэ усядуся,
Пьщэры жэ мне тутъ дварцы;
А какъ паставлю новъ горатъ,
Да новъ горатъ жэ заветный,
Да новый горатъ Котлицу.
Па полю жэ Дунай тьчотъ, 
Па полю жэ рька вьётца,
Вьётца рька жэ, какъ змия,
Да тьчотъ ана ва маре,
Рька жэ та белый Дунай,
А море то Чърно море,
Какъ бутта бы на Край - зьмле;
Да самъ какъ на Краю - зьмли,
Да азъ, мать, нь кручынюся,
Нь жалюсь, нь пьчалюся;
Нь вазвращусь ва Край - землю,
Да штобъ вассесть жэ ва дварцэ,
Да ва дварцэ жэ при тьбе."
Паслалъ панъ белую книгу,
Бьлу книгу чърна письма,
Паслалъ книгу онъ матьри.
Да сабиралъ жэ онъ зотчыхъ,
Зотчыхъ онъ всё, искусникавъ,
Да штопъ паставить новъ горатъ,
Новъ горатъ, нову Котлицу.
Да Снегуръ Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился.
Што жэртвъ иму нь калоли;
Да паслалъ вернава слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
А съ молатцамъ Зиму Юдоль,
Зиму Юдоль смародицу,
Штобъ вьюжыла бьлымъ снегамъ,
Вьюжылся снегъ мало время,
Мало время три месяца;
Да всё-та лютая зима,
Лютая зима снежная;
Панъ изъ дварца нь выходитъ,
Да новъ горада нь ставитъ.
Да иму всё кручынушка,
Кручынушка, таска - пьчаль;
Да горька жэ онъ заплакалъ,
Всё заплакалъ, запричыталъ!
Лишъ Богу онъ пажалилдся,
Тотъ шлётъ Долю самародицу,
Та иму слова гаваритъ:
"Ой, панъ ли жэ, ты кароль жэ,
Какъ Богу жэртву закольшъ,
Иво мальбою памалишъ,
Иначэ Лель Богъ нь сльтитъ,
Нь сайдётъ жэ Богъ на пале.
Ясно Солнцэ нь пригреитъ.
Нь будьтъ лета на паляхъ,
Нь будьтъ лета, нь вьсны;
Нова града нь паставишъ,
Новъ горада заветнава;
Давольна тьбе ушъ кароль,-
Да тьперь жэ ты всё ступай
На Край - землю жэ, къ матьри."
Услышала пана Доля,
Да Доля самародица;
Да Богу жэ жэртву кольтъ,
Веду книгу иму паётъ,
Веду книгу, Веду песню.
Сньгуръ Богъ закручынился,
Кручынился, пьчалился,
Да аткрывалъ онъ темницу,
Вернава слугу затачылъ,
Верна слугу Сланца млатца;
Радную сьстру затачылъ,
Сьстру иво Зиму Юдоль,
Зиму Юдоль самародицу,
Да сахадилъ жэ всё Лель Богъ,
Да сахадилъ Богъ на пале,
Яснае Солнцэ блеснула,
Бльснула Солнцэ жаркае,
Да нынчэ лета на пале,
Да всё лета, да всё вьсна.
Девушки жэ на ораньи,
На ораньи, на капаньи;
Млатцы удальцы на пале,
Да пасутъ сивае стада;
Лишъ толька прийдётъ Зарьвъ - день,
Всё Зарьвъ - день, Зарьвъ - месяцъ,
Столька малатцовъ на пале,
На поле жэ, на выганахъ,
Столька жэ щырыхъ всё ягнятъ,
Да щырыхъ ягнятъ въ кашарахъ;
Да столька девицъ на паляхъ,
Да на паляхъ жэ, на жатве,
Да столька жэ пшъницу жнутъ;
Збираютъ белые гроздья;
Младъ удальцы на давильне,
Зьлёнае жэ вино пьютъ,
Зельно вино трёхлетнее,
Вино пьютъ да хора вьдутъ;
Да девушки песни паютъ,
Да песню жэ всё плясаву.
Дикие люди на пале,
Дикие люди дивятца,
Хвально малатцы хвалятца,
Да што стада ани пасутъ,
Те ищо стадъ нь видьли,
Ка стаду ихъ приучаютъ;
Дикие жонки на пале,
Дикие жонки дивятца,
Хвально девушки хвалятца,
Да што орютъ жэ на пале,
Да всё орютъ, да всё сеютъ;
Да месятъ белые хльба,
Бьлы хльба, бьлы пышки.
Да жонки слова гаварятъ,
То девушки жэ нь съ зьмли,
А девушки жэ со неба,
На небь девы Баицы,
Да сальтели на землю,
Да штобъ учить дьвчоначъкъ,
Да всё арать, да всё сеять;
Да мьсить белые хльба,
Бьлы хльба, бьлы пышки;
Штобъ нь шатались па гаре,
Да па траве жэ нь паслись!
А панъ жэ, онъ всё на пале,
Да сазывалъ онъ всё зотчыхъ,
Да зотчыхъ всё, искусникавъ,
Штопъ паставить да новъ горатъ,
Да новъ горатъ жэ заветный;
Да ставилъ градъ мало время,
Мало время три месяца;
Да горатъ новый, Котлицу.
Патомъ садился ва дварцэ,
Да ва свирель онъ пасвистелъ.
Чърна птица припорхала,
Всё чорна птица ластачка..
Да какъ панъ иё увидалъ,
Да пыталъ птицу, спрашывалъ:
"Ой, чорна птица ластачка,
Куда, птица, ты порхаишъ?
Куда, птица жэ, ты льтишъ?
Какъ тамъ, птица, на Край - зьмле,
На Край - зьмле въ Катле граде?"
Птица въ атветъ ы гаваритъ:
"Ой, панъ ли, ты жэ панъ кароль,
Мать тваю свирель слышала;
Свирель тваю мать узнала,
Да ей, панъ, закручынилась,
Да тяжъло пьчалилась,
Да нь на тваёмъ ли поле
Ньволюшка, ньвзгодушка?
Нь у тьбя ль люта зима,
Лютая зима снежная?
Да мьня жэ, панъ, паслала,
Да тваю нужду увидать;
А у тьбя тутъ нетъ нужды,
На поль жэ лета, вьсна.
Край - земля пладародная,
Абильная да тёплая
И поле пладароднае,
Абильнае и тёплае,
Какъ бутта ва Крайней - зьмле.
Тьперь къ матьри пальчу,
Да ей, панъ, прачърикаю,
Да што у тьбя нетъ нужды."
Панъ ей въ атветъ ы гаваритъ:
"Ластачка, пташка чорная,
Да нетъ жэ, ластачка, въ паляхъ,
Нисколька, ластачка, нужды;
Да нь льти ты къ матьри.
А въ мой дварецъ ты пальти,
Льтай, ластачка, чырикай."
"Пусти мьня жэ, панъ, пусти,
Къ матьри жэ, панъ, упархну;
Патомъ на поле жэ льчу,
Штопъ пальтать, пащъкатать;
Па утру рана мьня жди,
Па утру рана да зари."
Сказала птица, порхнула,
Пархнула птица въ Край - землю,
Да въ Край - землю жэ, ва дварецъ.
Да матьри чырикаитъ:
"Ой, мати ли, стара мати,
На поль лета жэ, вьсна;
Яснае Солнцэ пригрела.
Да девушки на ораньи,
На ораньи, на капаньи;
Младъ удальцы жэ на паляхъ,
Да на паляхъ стада пасутъ;
Да панъ жэ горатъ паставилъ,
Да новъ горатъ жэ заветный,
Новъ горатъ, нову Котлицу,
Да ва дварцэ самъ садился.
Нетъ большэ у ньво нужды!
А я жэ, матьрь, пальчу,
Да пальчу къ ньму въ дварецъ,
Какъ бутта то на Край - зьмле.
Мьня, мать, онъ нь атпускалъ,
Да штопъ тьбя мне навьстить.
Иму я прачырикала,
Къ тьбе въ дварецъ лишъ сльтаю,
Да тьбе, мать, пращэбьчу,
Што сатварилась на пале;
Патомъ къ ньму въ поле льчу,
Да въ поле къ ньму прильчу.
Таво што, мать, мьня онъ ждётъ."
Матьрь въ атветъ ей гаваритъ:
"Давай, ластачка, вспорхивай,
Льти, ластачка, на пале,
Да къ ньму ва дварецъ льти,
Льти, ластачка, щъкачы,
Съ таво жэ пану ньволя,
Што нетъ иво на Край - зьмле;
Толька ищо онъ нь знаитъ,
Што сатварилъ, што нарядилъ,
Кагда онъ зьмлю аставилъ:
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная."
Да пальтела пташъчка,
Льтела птаха на пале,
Да на пале жэ, ва дварецъ,
Чырикала птаха въ дварцэ,
Да иё панъ жэ услыхалъ,
Да иё пыталъ, спрашывалъ:
"Ой, ластица ли, ластачка,
Што мать тьбе прамолвила,
Прамолвила, атветила?"
"Пытала, панъ, спрашывала,
Да што жэ, панъ, ты сатварилъ,
Сатварилъ, панъ, жэ нарядилъ;
Што ты, панъ, въ ньволе, нужде,
Таво жэ ва свирель свистишъ.
Я ей жэ, панъ, рассказала,
Што нетъ у тьбя, панъ, нужды,
Ньволи жэ, насилия;
Што лета пришло на паля,
Да лета жэ, ищо вьсна,
Какъ бутта бы на Край - зьмле.
А мать жэ мне гаварила:
"Давай, ластачка, вспорхивай,
Льти, ластачка, на пале,
Да къ ньму ва дварецъ льти.
Съ таво у пана ньволя,
Што нетъ иво на Край - зьмле;
Толька ищо онъ нь знаитъ,
Што сатварилъ, што нарядилъ,
Да кагда землю аставилъ:
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная."
"Да ты жэ, ластачка, льти,
Льти, ластачка, ва дварецъ,
Льти, ластачка, щъкачы,
Што нетъ у мьня ньволи.
Рька всё па палямъ тьчотъ,
Рька жэ па палямъ вьётца,
Да ровна жэ змия вьётца,
Рька жэ та белый Дунай,
Какъ тотъ Дунай, на Край - зьмле;
Салёна море у поля,
Салёна море чорнае,
Какъ чорнае на Край - зьмле."
И нетъ пану кручынушки,
Кручыны, таски - пьчали,
Какъ бутта то на Край - земле.
Да панъ жэ тутъ пригадился,
Пригадился, да жэнился.
Да всё ли жэ панъ на паляхъ,
Да поле панъ жэ засьлилъ.
Ране было поле пусто,
Пусто было запущъна,
Тьперь жэ всё засельна.
Девушки песни прапели,
Да пана славай славили,
Да иму жэртву калоли;
Да штобъ на неба васпархнулъ,
Да на неба, да ка Богу,
Младой душой тамъ астался,
У Бога въ послухе хадилъ.
Да иму песнь бы асталась,
Да на зьмле бы славилась,
Да на зьмле бы слушалась!
Нь засьлилъ бы всю землю,
Пуста бъ зьмля асталася.

   На Ярилинъ - день каждый чабанъ калолъ въ жэртву аднаво ягнёнка, этава 
ягнёнка гатовила толька адна девушка са двара, а после садился весь дворъ и 
угащались; кагда иво калоли, девушка пела следующую песню:
Песня 1.
Сльтела Доля со неба,
Да съ неба Доля ва дварецъ,
Туда где жэ сидитъ панъ царь;
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, панъ ли, ты жэ, панъ кароль,
Да знаишъ ли, панъ, нь знаишъ,
Какое слова, панъ, думать,
Да што думать, панъ, гаварить?
Да Леля Бога жэ хвалить;
Гадавщына жэ, красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день!
Да иму жэртву ты кали,
Въ жэртву кали щыра ягня,
Щыра ягня свящонае,
Пусть дева иво згатовитъ,
Згатовитъ ясну вечърю,
Да ты, царь, павьчэряишъ.
А нынчэ ва дварцэ сидишъ,
Щыра ягня ты нь лавилъ,
Леля Бога ты нь славилъ;
Нь справилъ иму красный - день,
Всё красный - день Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день!
Да Лель жэ Богъ разгневался!
Какъ сталась лета, да вьсна,
На поле жэ онъ нь схадилъ,
Яснае Солнцэ нь грела;
Да всё жэ лютая зима,
Лютая зима снежная;
Люта зима лютущая,
Ищо ты зиму нь видалъ!
Да будьшъ слёзна плакатца,
Плакатца, панъ жэ, причытать.
Девушки въ поле не вышли,
На поле, девы, на арань,
На орань, девы, да капать,
Бьлу пшъницу нь сеютъ,
Бьла хлеба жэ нь месятъ,
Бьла хлеба , бьлой пышки;
Малатцы въ поле нь вышли,
Да стада ани нь пасутъ,
Въ паля, млатцы, на выганы;
Да поле жэ запустилась,
Пусто поле асталася,
Пусто поле, запущъна!
Въ поле Доля нь хадила,
Па полю младецъ нь хадилъ,
Въ поле птицы нь порхаютъ."
Речъ Доля нь праизньсла,
Какъ вспархнётъ Доля на гару.
Панъ дивитца, да чудитца,
Што Доля иму сказала,
Сказала, да гаварила,
Да штобъ жэртву иму калоть,
Да калоть щырае ягня,
Щыра ягня свящонае;
Што нь атметилъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
 Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день,-
Въ абманъ иво Доля вводитъ,
Да Доля иму проста лжотъ,
Да што Богъ жэ разгневитца,
Да што бьда жэ настаньтъ.
Леля жэ Бога приглашай,
Да иму жэртву жэ кали;
А какъ Бога нь пригласишъ,
Да атамкнётъ онъ темницу,
Да вывьдетъ вьрна слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
А съ молатцъмъ иво сьстру,
Радну сьстру Зиму Юдоль,
Зиму Юдоль самародицу.
Да ихъ пашлётъ онъ на паля,
Да завьюжыть бьлымъ снегамъ,
Настаньтъ лютая зима,
Лютая зима снежная,;
Чудитца панъ, дивуитца,
А таво ищо нь знаитъ,
Да што делать, што сатварить.
Стара Заря и гаваритъ,
Гаваритъ, Заря жэ, рьчотъ:
"Ой, панъ ли, ты жэ панъ кароль,
Што чудишся, да дивишся,
Што нада жэртву закалоть,
Штопъ справить жэ да красный - день,
Всё красный - день, да Лельвъ - день,
Закольшъ ты, иль нь кольшъ?
Ну, ты, Доля, нь абмани,
Ну, ты, Доля жэ, да нь лги!
Сньгуръ жэ богъ нь гневитца,
Нь вывьдьтъ вьрна слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
На поле иво нь пашлётъ;
Да пашлётъ иво на гару,
Да на гару, на пригорки,
Да где девы нь ораютъ,
Малатцы стада нь пасутъ.
Ну, тутъ онъ а Боге думалъ,
Да думалъ панъ жэ, гаварилъ:
"Ой, Бождэ ли, ой, Лель ли,
Да сайди жэ ты на паля,
Въ паля, лето, на белъ Дунай,
Штобъ была лета, да вьсна;
Да тьбе жэртву закалю,
Въ жэртву скалю щыра ягня,
Щыра ягня свящонае;
Ищо атмечу красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день!
Да тьбя славай праславлю,
Дьсную руку пратяну.
Богъ на эта саглашался,
Саглашался, иму кивнулъ,
Да сахадилъ онъ на паля,
Яснае Солнцэ пригрела,
Да пришло лета, да вьсна.
Да девушки жэ на пале,
Да на пале, на ораньи,
На ораньи, на капаньи,
Да поле девы ораютъ,
Бьлу пшъницу жэ сеютъ,
Да белый хлебъ ани месятъ,
Бьлой хлебъ, белые пышки;
Млатцы удальца на пале,
Да на паляхъ, на выганахъ;
Да што мне жэртву нь кольшъ,
Красный мой день нь справляишъ,
Красный мой день, да Лельвъ - день;
Да Лель Богъ жэ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да на паля нь сальталъ,
Нь быть тамъ лету, да вьсне,
Да ясну Солнцу жэ нь греть;
На поле жэ Сланецъ младецъ,
Сланецъ младецъ, Зима Юдоль,
Зима Юдоль самародица,
Да на пале люта зима,
Лютая зима снежная;
Люта зима, лютущая!"
Стара Заря иму рьчотъ,
Рьчотъ Заря жэ, гаваритъ,
Да панъ съ ней тутъ саглашался.
Да тутъ жэ панъ приаделся,
Приаделся, нарядился,
Златы адежды накинулъ.
Да шолъ жэ панъ па гораду,
Да звалъ жэ панъ всё гаварилъ:
"Эй, молатцы, да девушки!
Паутру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день!
Никто на поле нь идётъ,
На поле, да на оранье,
На оранье, на капанье.
Да девушки жэ ва дварцэ
Щыра ягнёнка залатятъ,
Златятъ ягня, украшаютъ,
Да штобы въ жэртву закалоть,
Въ жэртву закалоть для Бога,-
Да иво са мальбой малить,
Да штобъ на поле выхадилъ,
Да штобы Солнцэ пригрела,
Да штобы Солнцэ бльснула,\
Да штобы быть лету, вьсне."
А кто жэ пана услыхалъ,
На поле жэ онъ нь идётъ,
На поле жэ, на оранье,
На оранье, на капанье.
Дьвчата приаделися,
Приаделись, нарядились;
Дьвчоначки жэ ва дварцэ.
Ищо панъ жэртву нь калолъ,
Лишъ вязалъ щырава ягня,
Вязалъ иво ка дерьву;
Какъ иму Доля зарькла,
Да зарькла паручыла,
Если жэртву нь закольтъ,
Да Солнцэ жэ нь пригреитъ,
Да што ягня пазлатился,
Пазлатился, украсился;
Да ищо панъ жэ ажыдалъ,
Да три авна жэ закалолъ,
Три овна жэ, три важака,
Три важака пятнистыихъ,
Да угащэньемъ угащалъ
Младъ удальцовъ, да девушъкъ;
Лишъ толька Солнышка взашло,
Лишъ толька Солнышка бльснётъ,
Да ягнёнакъ азлатитца,
Да ягнёнакъ вассияитъ;
Да какъ панъ иво закольтъ,
Да васпархнётъ онъ на неба,
Да на неба жэ, ка Богу,
Да ка Богу жэ ва дварецъ;
Да иво Бохъ тамъ увидитъ,
Да сертцъмъ жэ умяхчытца,
Да сертцъмъ жэ сагласитца.

   Всемъ сьломъ пакупали трёхъ овнавъ и калоли ихъ въ жэртву, к чъму и пели эту 
песню, а астальные, у каво толька было, калоли дома па аднаму ягнёнку, каторава 
залатили девушки, кагда выхадила Солнцэ, и пели следующую песню:



Песня 2.
Девять Доль мьня слышали,
Девять Доль да самародицъ,
Слышали Доли на гаре,
Да што панъ ужэ на пале,
Да на пале, да въ кашаре;
Щыра ягнёнка онъ лавилъ,
Да иво въ жэртву жэ калолъ,
Да славилъ жэ Леля Бога;
Ищо Солнцэ да нь взашло,
Да нь взашло, нь бльснула,
Сльтелись Доли на пале,
Да на пале жэ, ва дварецъ,
Да ягнёнка пазалатить,
Да ягнёнка жэ украсить.
Да песню ани запели:
"Ой, Солнцэ ли, яснае ли,
Зарю ты, Солнцэ, выводишъ,
Выводишъ Зарю ка Зьмле,
Да Землю всю ты залатишъ,
Златамъ Землю асыпаишъ.
А мы жэ, Солнцэ, пагляди
Да што панъ жэртву жэ кольтъ,
Да Леля Бога онъ славитъ,
Што на паля онъ выхадилъ,
Да ясна Солнцэ пригрела,
Да тьперь лета всё, вьсна;
А днесь жэ пришолъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - дбень, да Лельвъ - день!
Сагласья ищо нь давалъ,
Рана ищо иво калоть,
Рана ищо, пьрьдъ зарёй,
Да толька Солнышка взайдётъ,
Да ягнёнка пазалатитъ,
Да ягнёнка жэ украситъ.
Да панъ ягнёнка тутъ кольтъ,
Въ жэртву ягнёнка на пале,
Штобъ васпархнулъ онъ на неба,
Да на неба, да ка богу,
Да ка Богу, да ва дварецъ;
Да какъ иво Богъ увидитъ,
Да сертцъмъ жэ онъ тутъ вздрогньтъ,
Што вздрогньтъ, да сагласитца."
Да панъ ыму книгу паётъ,
Да панъ ыму песню паётъ:
"Ой, вольнь ли, ой, Солнцэ ли,
Ой, Солнцэ жэ ли, Огань ли,
Раись, Агонь жэ, на пале,
Ярись, Агонь, мьня храни,
Тронь мьня, Агонь, напитай,"-
Такое панъ слова сказалъ,
Да песнь ищо нь завадилъ,
Какъ брызгньтъ Солнцэ лучами,
Брызгньтъ лучами на ягня,
Ягнёнакъ азалатился,
Красно ягня, украшъна.
Да иво панъ въ жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ жэ для Бога;
Чудно ягня, чудеснае,
Што панъ иво нажомъ калолъ,
Да ягнёнакъ нь кольтца!
Вазникли ясные крылья,
Вазньсли иво на неба,
Да на неба, да ка Богу,
Да ка Богу, да ва дварецъ,
Да три жэ Доли крикнули,
Што крикнули, прикрикнули:
"Ой, панъ ли, панъ, Лель Богъ думалъ,
Думалъ жэ Богъ, да гаварилъ:
"Тьперь жэ азъ разгневался!
Да панъ мне жэртвы нь калолъ,
Да красный день мой нь справлялъ,
Красный мой день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день!
Тьперь жэ началъ атмьчать;
Въ жэртву калолъ щыра ягня,
Злато ягня, пазлачъна;
Залато ягня вспорхнула,
Впархнула ягня ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, на лужокъ.
А патаму лета въ паляхъ,
А патаму лета, вьсна!
И нетъ ужъ большэ той зимы,
Лютущэй зимы снежнаи.

   Какъ толька закалывали ягнёнка, девушки иво разделывали и гатовили, а адна 
другая девушка прихадила и пела следующую песню:
Песня 3.
Да панъ сидитъ жэ ва дварцэ,
Да ва дварцэ у огнища;
Девушка иму гатовитъ,
Гатовитъ иму вечърю,
Ясну вьчэрю будницу;
Да што нынчэ жэ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ день, да Лельвъ - день!
Садился панъ у огнища,
Да заплакалъ, запричыталъ!
Да частые слёзы ронитъ,
Да белые руки ломитъ;
Да иво никто нь видитъ,
Калёна Доля* видьла,
Да Доля иво пытаитъ,
Пытаитъ Доля, спрашъваитъ:
"Ой, панъ ли, ты жэ панъ кароль,
Ну, што жэ ты кручынишся,
Кручынишся, пьчалишся,
Да што жэ ты, панъ, заплакалъ,
Да частые слёзы пралилъ?
Да то ли жэ за матьрью,
За матьрью ли, за братамъ,
За братамъ, или за сьстрой,
Или жэ што жэртву кольшъ,
А ихъ газдьбою нь гастишъ?
Што аставилъ сваю землю?
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная?"
А панъ въ атветъ ей гаваритъ:
"Ой, Доля ли, Калёна ли,
Азъ, Доля, нь кручынюся
За матьрью жэ, за братамъ,
За братамъ жэ, да за сьстрой;
Да што азъ землю аставилъ;
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная.
Пташка пархнула ва дварецъ,
Чорная птаха, ластачка,
Да на дваре чырикала,
Да што ей матьрь жэ слова,
Слова, Доля, гаварила:
"Льти жэ, ластачка, льти,
Льти, ластачка, на пале,
Туда жэ, где мой родный сынъ,
Да родный сынъ жэ, панъ кароль,
Да къ ньму ва дварецъ льти,
Льти, ластачка, дальтай.
Да можътъ, у пана нужда,
Вьдь нетъ иво на Край - зьмле;
Да толька ищо нь знаитъ,
Да што онъ зделалъ, сатварилъ,
Кагда жэ землю аставилъ;
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная;"
Птица, Доля, чырикала,
Да азъ съ птицы пасмеялся;
Што зьмля нь насильная,
Насильная, ньвольная;
Што поле пладароднае,
Абильнае, да тёплае;
Смехъ на мьня, Доля напалъ,
А што тьперь жэ вспомнилась,
Атецъ мой жэ на Край - зьмле,
Атецъ жэ мой жэртву калолъ,
Въ жэртву калолъ щыра ягня,
Жэртву калолъ Лелю Богу,
Да девушка гатовила,
Да гатовила вечърю,
Ясну вьчэрю будницу;
Атецъ жэ патомъ ва саду,
Укропа травы набиралъ,
Да девушке жэ падавалъ;
Дева вьчэрю кумаритъ,
Кумарная, душыстая,
Да та вьчэря будница,
Будница, да кумарница.
Дева вьчэрю гатовитъ,
А нетъ укропа травушки,
Штобъ вечърю пакумарить;
Съ таво, Доля, кручынился,
Кручынился, пьчалился.
Съ таво зьмля насильная,
Насильна, падньвольная!
Куда жэ, Доля, мне идти?
Да што жэ, Доля мне делать?
Да былъ бы азъ, Доля, птица,
Д вырасли бы крылышки;
Сльталъ бы жэ на Край - землю,
Набралъ бы укропъ травушки,
Да девушке бъ ыё принёсъ,
Штобъ вечърю пакумарить,
Да вечърю жэ усладить,
Да што вьчэрю будницу,
Будницу, да кумарницу;
Да штобы сесть ка трапьзь,
Да угастить жэ девушку.
Тьперь жэ, Доля, што делать?
Къ трапезе нь усядуся,
Вьчэрю жэ вьчэряти;
Нь быть вьчере будницэ,
Всё будницэ, кумарницэ!"
Доля въ атветъ ы гаваритъ:
"Пастой жэ, панъ, ты абажди,
Абажди, панъ, да вечъра,
Какъ толька дева згатовитъ;
Но трапьзу нь накрывай,
Нь накрывай, нь вечъряй.

   Толька згатовитъ девушка еду, другая ухадила въ садъ, да набирала душыстай 
травы и раздавала иё па дварамъ, при этамъ пела следующую песню:
Песня 4.
Чырикнула чърна птица,
Чорная птица ластачка,
Чырикала, щъбьтала,
Да порхнула на высату,
Всё высако, да далько,
Што далько ва Край - землю,
Спускалась птаха ва дварецъ,
Ва дварецъ, птаха, къ матьри;
Пархала, да чырикала.
Услышала жэ стара мать,
Иё пытала, спрашъвала:
"Ой, ластачка, ты ластица,,
Вьть ты, ластачка, льтаишъ,
Льтаишъ жэ ты, порхаишъ.
Тьперь жэ лета на паляхъ,
Да лета жэ, да всё вьсна;
Ищо зима нь настала,
Люта зима, лютущая,
Лютая зима снежная.
Добрая весть ты, ластачка!
Вьть ты жэ нь ньвольница,
Ньвольница, ньщастная?"
Тутъ птаха прачырикала,
Въ атветъ жэ ей и гаваритъ:
"Ой, мати ли, стара мати,
Да лета ищо на пале,
Да лета жэ ищо, вьсна;
Нь настала ищо зима,
Люта зима, лютущая,
Лютая зима снежная.
А мьня къ тьбе панъ паслалъ,
Да панъ жэ, мати, твой сынокъ.
Какъ жэртву жэ твой сынъ калолъ,
Въ жэртву калолъ щыра ягня,
Щыро ягня злачонае,
Да што справлялъ онъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, мать, Щуравъ - день,
Щуравъ - день, матьрь, Лельвъ - день!
Да Богъ жэ нь разгневался,
Разгневался, рассердился,
Да штобъ на поле нь сльтеть,
Да ясну Солнцу бы нь греть;
А была бъ лютая зима,
Лютая зима снежная;
Да жэртву, мать, жэ онъ калолъ,
Иму девушка ва дварцэ
Да вечърю гатовила,
Вьчэрю, мать, жэ будницу,
Штобъ девушку жэ угастить,
А съ девай младыхъ удальцовъ;
Да дева иму гатовитъ,
А панъ сиделъ у огнища;
Да сиделъ, мать, кручынился,
Кручынился, пьчалился,
Да што иму вспамянулась.
Атецъ ыво жэ, ва дварцэ,
Да ва дварцэ ва Край - зьмле,
Атецъ ыво жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ щыра ягня,
Щыра ягня Лелю Богу,
Дьвчоначка жэ ва дварцэ
Ясну вьчэрю гатовитъ,
Ясну вьчэрю будницу.
Да вышълъ атецъ ва садокъ,
Да бралъ жэ, ветачъкъ сабралъ,
Укропа ветачъкъ сабралъ,
Да ветачки деве аддалъ,
Цвьты девачка савила,
Да вечърю кумарила,
Кумарила жэ, тушыла,
Да вечърю жэ будницу,
Да будницу, кумарницу;
Пану зьмля въ насилие,
Да што цвьтовъ нь сабьрётъ,
Нь быть вьчэре будницэ,
Всё будницэ, кумарницэ;
Да сидитъ жэ онъ, мать, плачътъ,
Да плачътъ, мать, причытаитъ.
Слышала я, мать, ва дварцэ,
Да какъ панъ прасилъ, умалялъ;
Вздьтела жэ, мать, вспархнула,
Да ва дварецъ прильтела.
Да тьбя мальбою малю,
Да штобы, мать, ты схадила,
На долъ толька, мать, ва садокъ
,Сабрать укропа мреюща,
Штобъ атньсти къ ньму въ дварецъ;
Какъ дева станьтъ гатовить,
Штобъ вечърю кумарила,
Да вечърю утушыла,
Штобъ быть вьчэре будницэ,
Што будницэ, кумарницэ;
Да угастить дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, младъ удальцовъ,
Да угастить жэ, напаить;
На ньво Богъ нь гневался,
А Солнцэ у ньво въ паляхъ,
Греитъ Солнцэ па-летньму,
Па-летньму, вьсенньму."
Чыркала птаха ва дварцэ,
Лишъ ыё мать заслышала,
Къ ней на падворье вышла жэ,
Да ей въ атветъ ы гаваритъ:
"Ой, ластачка, ты ластица,
Да я жэ, пташка, думала,
Думала, да гаварила,
Да панъ ищо жэ нь знаитъ,
Чужа зьмля насильная;
Тьперь ушъ точна онъ знаитъ,
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная.
Толька даждись ты, абажди,
Лишъ толька схажу ва садокъ,
Сабьру укропъ травушку,
Укропъ травушку мреисту,
Иму, ластачка, атньсёшъ;
Дьвица иму згатовитъ,
Згатовитъ дева вечърю,
Да вечърю кумаристу,
Да вечърю душыстую,
Будьтъ вьчэря будница.
Да вышла матьрь жэ на дворъ,
Да са двара ва садичъкъ,
А какъ вайти, да нь вашла!
Щуръ Ломищэ жэ у варотъ,
Тутъ вилъ онъ, голаву павилъ,
Павилъ онъ голаву, завилъ,
Впьрилъ очы, уставился,
Такое слова гаваритъ:
"Ой, мати ли, стара мати,
Хворая, мать, тётка ли*,
Уронъ Душэ,
Чуръ, Ярила,
Ярила, Дый,
Дый, Ярила, Пря."
Услышала мать Ломищэ,
Какую лютасть вымалвилъ,
Всё вымалвилъ, пригаварилъ;
Тронулась жэ, пашла матьрь,
Ни слова нь прамолвила,
Лишъ ронитъ горькие слёзы.
Да лишъ ка Богу жалилась;
Паслалъ тотъ Долю ва дварецъ,
А та ей слова гаваритъ:
"Ой, мати ли, стара мати,
Втуне ты, мати, плачъшся,
Да горькие слёзы ронишъ!
Ясная книга ва дварцэ;
Палесь-ка, матьрь, да дастань,
Сними жэ, матьрь, ту книгу;
Запой жэ, матьрь, у варотъ,
Да у варотъ, мать, у капей*,
Запой жэ, матьрь, ты припой,
Штопъ Щуръ Ламищэ ультелъ,
Да ультелъ жэ, упархнулъ,
Ничъво, мать, нь причынитъ.
Тагда жэ ва садокъ вайдёшъ,
Укропа травки набьрёшъ,
Да иё пану аташлёшъ
Па вечъру жэ, засвьтла,
Да ищо Солнцэ нь зайдётъ;
Ищо панъ нь усядьтца,
Нь сядьтъ панъ за трапьзу,
За трапьзу, ка вечърь,
Штопъ павьчэрять съ девами,
Всё съ девами, съ малатцами."
Речъ Доля нь прамолвила,
А стара мать ужъ ва дварцэ;
Да ясную книгу сняла,
Да съ нею у варотъ села,
Запела мать жэ, припела:
"Ярила ли, Дый ли*,
Ярила ли, Пря ли!
Зрацы ты яришъ,
Дворъ мне, дворъ жэ усыпь,
Усыпь дворъ, укропи!
Умрей жэ пана нашъва:
Пущэ, Ярила, пущэ, Дый,
Пущэ, Ярила, пущэ, Пря!
Сунь жэ Ламищу въ высь,
Въ высь, на звьзду."
Речъ мать ищо нь изрькла,
Какъ взльтелъ Щуръ жэ Ломищэ,
Взльтелъ жэ онъ, да васпархнулъ.
Мать жэ вхадила ва садокъ,
Збирала мать, набирала,
Набрала укропъ травушки;
Чырикаитъ птаха въ дварцэ,
Укропъ траву жэ ва кохти,
Да пальтела во пале,
Да во пале жэ, ва дварецъ.
Сиделъ жэ панъ у огнища;
Льтитъ птаха, чырикаитъ,
Да тутъ жэ панъ ужъ выхадилъ,
Укропъ траву онъ падабралъ,
Иё дьвчоначке аддалъ;
Гатовитъ дева вечърю,
Ясну вьчэрю будницу,
Вьчэрю пакумарила,
Кумарила, утушыла,
Да всё вьчэрю будницу,
Будницу, да кумарницу.
Ззываитъ панъ дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ, младъ удальцовъ,
Да угащэньемъ ихъ гаститъ;
Да што вьдь ужэ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день!
Для Бога жэртву жэ кольтъ,
Да иво мальбою малитъ,
Да штобъ быть лету во пале,
Да штобъ быть лету жэ, вьсне;
Ясно штопъ Солнцэ пригрела,
Штопъ пригрела Солнцэ въ поле;
Да штобъ нь быть лютой зиме,
Да лютай зиме снежнаи.

   Кагда садились за трапьзу, да вьчэряли будную вечърю, девушки пели следующую 
песню:

Песня 5.
Ой, панъ жэ, ты ясна душа,
Ясна душа жэ ясница,
Ясна душа сиятьльство!
Сиделъ жэ, панъ, ты вассьдалъ,
Сиделъ жэ панъ ва Край - зьмле;
Да всю-та землю засьлилъ,
Заселилъ жэ, да апсьлилъ.
Младцы удальцы на пале,
А девушки жэ ораютъ.
Да девушки сабралися,
А молатцы згрудилися,
Да на пале жэ падали.
Да пану жэ кручынились,
Кручынились, пьчалились.
А тотъ гадает думаитъ,
Да што делать, куда идти.
Да сабиралъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ;
Да павёлъ ихъ жэ на пале,
Што на пале, да на Дунай,
Да где жэ есть пусто поле,
Пусто поле, запущъна;
Да где Доля нь льтала,
Куда маладецъ нь ступалъ,
Да где птица нь порхала.
Чудитца кароль, дивитца,
Да што поле нь орьтца,
Да што поле нь сеитца;
Лишъ па гарамъ шатаютца,
Да па траве пасутца жэ.
Чудитца, удивляитца!
Са мной нь бьютца, ратятца,
Мьня жэ саблей нь ськутъ,
Въ мьня стрьлу нь пускаютъ;
Да всё лишъ птицу онъ бьрётъ,
Златой иво камень видитъ.
Да на пале жэ саходитъ,
Да тамжэ бьётца, ратитца,
Да никаму жэ нь давалъ
Да всё то поле перейти,
Да всё то поле засьлить;
Триста каралей пагубилъ,
Триста кралей, триста пановъ.
Да тьперь панъ на Дунае
Ратью бьётца са Ломищъмъ,
Да въ той жэ битвь верхъ онъ взялъ,
Да выхадилъ онъ на пале,
Да на пале жэ, на арду,-
Съ каралёмъ бился, ратился,
Да въ той жэ битвь верхъ онъ взялъ,
Да всё поле запаланилъ;
А горада жэ нь ставилъ;
Тутъ Снегуръ Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился.
Да пасылалъ вьрна слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца;
Да завьюжылъ бьлымъ снегамъ,
Лютая зима на пале,
Лютая зима снежная.
Нь порхаитъ чърна птица,
Чорная птица ластачка.
Да тутъ онъ закручынился, 
Кручынился, пьчалился,
Всё плачътъ, убиваитца,-
Да жэртву для Бога кольтъ,
Да иво мальбою малитъ,
Да штобъ большэ нь гнвался,
Да што ищо жэ нь видалъ
Лютую зиму снежную.
Богъ иво мальбу услыхалъ,
Да заперъ вернава слугу,
Вьрна слугу Сланца млатца,
Сланца млатца съ радной сьстрой,
Съ сьстрой Зимой Юдолею,
Юдолью самародицэй.
Да сахадилъ жэ тутъ Лель Бохъ,
Да сахадилъ Богъ на пале,
На поле жэ ясно Солнцэ;
Бльститъ Солнцэ щъкочътца,
Да на пале жэ всё лета,
Лета на поле, всё вьсна,
Сльтала Доля на пале,
Да иму слова гаваритъ:
"Эй, ты, панъ, панъ жэ, ты кароль,
Да нынчэ жэ, панъ, летичка,
Да лета, панъ жэ, на пале,
Да лета, панъ жэ, всё вьсна.
А ты ищо вьдь нь знаишъ:
Да што жэ ты, панъ, зделаишъ,
Да што жэ ты, панъ, сатваришъ!
Да што паставишъ новъ гаратъ,
Да новъ гаратъ жэ заветный,
Да новый горатъ Котлицу;
Да сядьшъ жэ ты ва дварцэ.
Па полю всё рька тьчотъ,
Рька тьчотъ, рька вьётца,
Какъ вьётца лютая змия,
Люта змия пранзитьльна,-
Да впадаитъ жэ во маре,
Рька завётца белъ Дунай,
Море звать Чорнае море.
Младъ удальцы жэ на пале,
Да тамъ ани стада пасутъ;
Дьвчоначки жэ на пале,
Да на пале всё ораютъ,
Сеютъ белую пшэницу.
Пусто поле жэ тёплае,
Тьпло, да пладароднае,
Какъ бутта ва Крайной - зьмле.
Вдвое малатцовъ на пале,
На поле, да на выганахъ,
Да где рагаты агньцы;
Вдвое девушъкъ на пале,
Вдвое девушъкъ на жатве.
Ты, панъ жэ, нь атлынивай,
Да ты жэ, панъ, нь кручынься,
Нь кручынься, нь пьчалься,
Какъ бутта ты на Край - зьмле.
Сидишъ жэ, панъ, да ва дварцэ,
А всё ищо жэ нь знаишъ,
Да што Лель Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился.
Да сальталъ Бохъ са ньбесъ,
Са неба Богъ на Край - землю.
На на гару жэ садился,
Яснае Солнцэ пригрела,
Пригрела Солнцэ на пале,
Сагрета поле, тёплае,
Тьпло жэ, пладароднае.
Пусто поле, запущъна,
Яснае Солнцэ нь греитъ,
На поле нь пришло лета,
Да всё лета, да всё вьсна;
Толька всё лютая зима,
Лютая зима снежная,
Да вся зьмля запустьла.
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная!
Да выхади жэ на пале,
На поле, всё на выганы,-
На выганы, ва кашары,
Да где щырые агньцы,
Щыра ягнёнка вылави,
Да штобы справить красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день,-
Для Бога жэртву закали,
Жэртву кали, мальбой мали,
Да штобъ сашолъ жэ на пале,
Пригрела штобъ ясно Солнцэ,
Пригрела, пащъкатала,
Да штобъ быть лету да вьсне;
Щыра ягнёнка закали,
Девушка агонь разложытъ,
Да девушка, дьвчоначка,
Згатовитъ будну вечърю,
Штобъ угастить младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ;
А вотъ цвьтка жэ нь вазьмёшъ,
Цвьтка укропа роснава,
Техъ, што атецъ твой сабиралъ,
Да иво деве нь аддашъ,
Штобъ вечърю кумарила*,
Патаму Богъ разгневитца,
Да нь сльтитъ жэ на пале,
Нь пригреитъ ясно Солнцэ."
В атветъ Доля гаварила:
"Да што ты, панъ, задумался,
Куда идти, да што делать.
Да штобъ идти на Край - зьмли,
Прашолъ жэ ужэ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день;
На поле цвьтка нь взрасла.
Да заплакалъ жэ, закликалъ.
Услышала чърна птица,
Чорная птица ластачка.
Да пальтела ва дварецъ,
Чырикаитъ жэ ва дваре:
"Чыбри, чыбри, чыбри, пане,
Вьть тьбе мать наказала,
Наказала, гаварила,
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная,
А ты на смехъ иё паднялъ.
Што, земля нь ньвольная?
А што тьперь жэ ты плачъшъ,
Што плачъшъ, да причытаишъ,
Крикамъ всё поле ты пакрылъ,
И мне ты, панъ, нь аставилъ,
Да штобъ льтать па-натъ польмъ,
Штопъ пальтать, да папархать."
Панъ ей въ атветъ такъ гаваритъ:
Ой, ластица, ты , ластачка,
Льти, ластачка, на пале,
Прашло тьперь ушъ три года,
А тутъ птицы нь порхали;
Какъ, ластачка, будьшъ пархать?
Куда, ластачка, пальтишъ?
Да што тьбе мать зарькла,
Што зарькла, паручыла?
Да што, мой братъ ли столъ занялъ?
Да сидитъ онъ ли на стале?
Или мьня всё ищо ждётъ,
Штобъ азъ патомъ селъ на стале?
Съ таво мне всё кручынушка,
Кручынушка, таска - пьчаль.
Бальшу бьду азъ навьду,
Если ка матьри пайду.
Чужа зьмля насильная,
Насильная, ньвольная!"
Пташка иму такъ гаваритъ:
"Вчъра Доля прильтала,
Сльтала жэ Доля ва дворъ,
Да матьри прамолвила,
Што ты да всё кручынишся,
Кручынишся, пьчалишся,
Да што плачъшъ, причытаишъ,
Да па всьму полю слыхать.
Да мьня матьрь паслала,
Да тьбя, панъ, жэ распытать,
Што у тьбя, панъ, за нужда?"
Чуть слышна панъ ей гаваритъ:
"Ой, ластавица, ластачка,
Атецъ жэ мой жэртву калолъ,
Въ жэртву калолъ щыра ягня,
Щыра ягнёнка для Бога;
Штобъ справить ыво красный - день,
Всё красный - день, да Летавъ - день;
Девушка агонь развьла,
Да вечърю гатовила,
Ясну вьчэрю, будницу;
Атецъ жэ мой ва садичку
Збиралъ, да ветачъкъ сабралъ,
Укропа ветакъ росистыхъ,
Да ихъ девушкь атнасилъ;
Вьчэрю деве кумарить,
Да всё вьчэрю будницу;
Будницу, всё кумарницу,
Да угащалъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
А тутъ што, пташъчка, делать?"
Пастой-ка, панъ, ты абажди,
Лишъ сльтаю ва Край - землю,
Укропа ветакъ набьру,
Да тьбе, панъ, жэ приньсу,
Да штопъ ты девушке аддалъ.
Тьбя я мальбою малю,
Да штобы большэ нь плакалъ,
Да штобъ большэ нь причыталъ.
Взльтела, птаха, вспорхнула,
Ва Край - землю прильтала.
Схадила матьрь ва садокъ,
Укропа ветакъ набрала;
Хватала птаха ихъ ва клювъ,
Вцъпилася въ нихъ кохтями;
Да на пале па порхала,
Где панъ гъ газдьбе гатовился,
Да иму ветки падаётъ.
А панъ сиделъ у огнища,
Да деве цвьты падаётъ,
Да ей жэ слова гаваритъ:
"Дьвчоначка ли, дочка ли,
Вьчэрю, дева, гатовишъ,
Вьчэрю, дева, будницу;
Укропа ветки тьбе дамъ,
Штобъ вечърю пакумарить,
Да штобъ вьчэрю патушыть,
Да што вьчэрю будницу,
Будницу, всё кумарницу,-
Штобъ угастить младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Штопъ полю быть пладародну,
Пладародну, да всё тьплу,
Какъ бутта на Крайной - зьмле.
Лель Богъ нь будьтъ сердитца,
А лишъ сльтитъ онъ на пале,
А съ Богамъ ясна Солнышка,
Да пригреитъ жэ все паля."
Увидьла дева ветки,
Да лицомъ улыбалася,
Да вечърю кумарила*,
Кумарила, да тушыла,
Да ту вьчэрю будницу,
Будницу, всё кумарницу.
Панъ угащэньемъ угащалъ
Младъ удальцовъ, дьвчоначъкъ;
Три дня гуляли красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день.

   Па аканчанию трапьзы играли и пели следующую песню:
Песня 6.
Отчэ жэ, Дый*,
Дый жэ, Ярила!
Славаю славимъ
На небе, на зьмле,
На зьмле, на поле,
На поле, ва гарахъ,
На маре, на Дунае!
Тьбе слава на пале,
На пале, ва граде,
Ва граде, въ Катлове,
Да тамъжэ где маладой панъ.
Пусто поле, запущъна,
Доля ищо нь льтала,
Да маладецъ жэ нь ступалъ,
Да птица жэ нь порхала,
Нь порхала, нь льтала!
Сайди жэ, Божэ, со ньба,
Да со ньба жэ на пале,
Да пусть бльснётъ ясно Солнцэ,
Да пусть бльснётъ ласкавае!
Доля на поле льтела,
Да Доля жэ пракричала:
"Ой, девушки, падружъньки,
Давольна вамъ жэ дабывать,
Давольна вамъ жэ маятца!
Да нынчэ нетъ ужэ зимы,
Да лютай зимы снежнаи;
А нынчэ лета, да вьсна,
Как была тамъ, ва Край - зьмле.
Ужъ выхадите на пале,
На поле всё, на оранье,
Да сейте белу пшэницу!
Витязъ младецъ жэ на ньбе,
Да месяцъ ищо нь минулъ;
Да сайдётъ жэ онъ на пале,
Да дастъ вамъ залаты сьрпы,
Штобъ жали белу пшэницу."
Дьвчоначки услышали,
Да запрягали двухъ валовъ,
Запрягали ихъ ва дварцэ;
Панъ золатамъ ихъ пазлатилъ,
Мьталъ светлую папону,
Мьталъ, папону притянулъ,
Въ златое ралицэ впрягалъ,
Да на пале жэ выизжалъ,
Три боразды жэ праторилъ,
Три бразды пазлатилися,
Златила ихъ ясно Солнцэ,
Всхадила всё злата заря;
Дьвчоначки жэ на пале,
Да три ньдели орали,
Да все паля засеяли,
Засеяли, пасеяли,
Сеяли белу пшэницу.
Младцы ищо нь видьли,
Нь выхадили на пале.
Тутъ Доля жэ пракричала:
"Младъ удальцы, вы ярыги,
Вы што, ищо нь слышали?
Вы што, ищо нь видьли?
На поль ужъ лета, вьсна!
Яснае Солнцэ блеснула,
Бльснула Солнцэ, пригрела,
Люта зима хуйнулася*,
Лютая зима снежная.
Дьвчоначки жэ видьли,
Забрали малада пана,
Да выхадили на пале,
Да на пале жэ орали,
Да засьвали, сеяли,
Сеяли белу пшэницу.
Сивае стада блеяла,
Сивае стада на гаре;
Сивае стада нь пасутъ,
А што ано ужъ ягнитца;
А вы ищо нь вышли жэ
Да на пале штобъ паставить
Златы кашары авечьи;
Да стада ужъ на выганахъ,
Да стада щырыхъ агньцъвъ.
Щыра ягня кашарнава,
Да какъ наступитъ красный - день,
Да красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день,
Богу въ жэртву заколите."
Слышали млатцы въ гораде,
Да выхадили на пале,
Да на паля, на выганы,
Да кашары паставили,
Златы кашары авечьи;
Сиво стада выганяли,
Да стада жэ на выганы,
Да стада щырыхъ агньцъвъ.
Отчэ жэ, Дый,
Щыро ягня кашарнае.
Услышалъ панъ, паслушался,
Да выхадилъ панъ на пале,
Вхадилъ жэ панъ ва кашару,
Хваталъ щыра ягнёначка,
Щыра ягня кашарнае,-
Да иво ва дварцэ златилъ,
Тьбе иво въ жэртву калолъ,
Да тьбя мальбою малилъ,
Сашолъ штобъ, Божэ, на пале,
Съ табою жэ ясно Солнцэ,
Да пригреитъ жэ на паляхъ,
Да не быть всё лютой зиме,
Да лютай зиме снежнаи,-
Тьбе, Божэ, жэртву калоть,
Девушка приаделася,
Приаделась, нарядилась;
Садилася у огнища,
Да разлажыла, развьла,
Разлажыла ясной агонь,
Да гатовила будницу,
Будницу, всё кумарницу.
Лишъ прильтитъ чърна птица,
Чорная птица ластачка;
Толька на долъ жэ льтела,
Льтела всё атъ Край - зьмли,
Падаракъ ньсла для пана,
Ньсла укропа ветачку;
Брасала ветку къ огнищу,
Слова нь успелъ вымалвить,
Какъ вспархнула, ультела,
Ультела ва Край - землю.
Дева вьчэрю кумаритъ,
Вьчэрю, ясну будницу.
Да панъ жэ принарядился,
Да угащэньемъ угащалъ,
Угащалъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да угастилъ, употчъвалъ.
Вставалъ тутъ панъ атъ трапьзы,
Да харавотъ тутъ играли,
Хора играли, песнь пели,
Да тьбя, Отчэ, славили:
"Отчэ ли, Дый ли,*
Дый ли, Ярила,
Ярила ли, Пря!
Да сидишъ ты всё на ньбе;
Ясёнъ твой ликъ, да палящый,
Палящый, да сияющый,
Да Солнцэмъ ты жэ всё палишъ,
Да яснымъ ликамъ сияишъ,-
Да греишъ ты па всей зьмле,
Лишъ пригреишъ ты на паляхъ,
Дьвчоначки на оранье,
На оранье, на капанье;
А какъ пригреишъ на гарахъ.
Сивае стада пасётца;
Да нэнька стада падаитъ,
Надоитъ свежа малака,
Свежъва тварага ссыритъ;
Да пригрей, ты жэ, приласкай,
Да праблистай жэ на маре,
Да тамъ Калчакъ жэ въ карабле,
Тамъ Калчакъ карабли вьдётъ,
Учытъ Калчакъ младъ удальцовъ,
Да штобы плавать по марю,
Штобъ управлятца съ караблёмъ;
Да пригрей ты жэ на Дунай,
Тамъ рыбаки гарпунъ мьтнутъ,
Да рыбу имъ жэ вылавятъ,
Да Калчака славай славятъ,
Да што сльталъ онъ на пале,
На поле жэ, да на маре,
Да тамъ учылъ жэ малатцовъ
Да какъ имъ плавать по марю,
Какъ управлятца съ караблёмъ.
Ой, Богъ жэ, Отчэ, на ньбе*,
Ой, Богъ жэ, Отчэ, присветлый,
А на зьмле Ярила Бохъ.
Пущэ, Ярила,
Пущэ, Ярила, дай лета,
Дай лета, дай жыта!
Да для тьбя жэртву кольмъ,
Щыро ягня кашарнае,
Тьбе справляимъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день.
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день,-
На трапьзе младъ удальцы,
Младъ удальцы, да девушки,
Угащэньемъ Отчэ гастятъ,
Газдьбою, яснай будницэй,
Будницэй, всё кумарницэй;
Дьвчоначка песню паётъ,
Песню паётъ на трапьзе;
Азъ хараводъ жэ играю,
Играю жэ на трапьзе,
Хараводамъ тьбя славлю,
Да хараводамъ, песнею,-
Какъ тьбя славилъ мой атецъ,
Атецъ мой да ва Край - зьмле,
Имелъ онъ ясную книгу.
Да васпархнулъ жэ на неба,
Да на неба жэ, всё къ тьбе,
Далъ иму ясную книгу;
Учылъ иво, да научылъ,
Да какъ петь ясную книгу,
Да тьбя славаю славить.

   Вьсной, кагда толька первый разъ увидятъ ластачку, сабирались девушки вместь 
и пели следующую песню:
Песня 1.
Пусто поле, запущъна,
Да белый Дунай апустелъ.
Ушолъ жэ панъ са Край - зьмли,
Забралъ малатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да штобы паля засьлить.
Да штобы паля засадить.
Да крепкий горатъ паставить,
Крепкий горадъ всё заветный,
Да крепкий горатъ жэ Катловъ*
Да девушъкъ онъ пасылалъ,
Пасылалъ девъ всё на паля,
Да всё арать, да всё сеять,
Сеять дьвчатъ да пшэницу;
Младъ удальцовъ на выганы.
Да лета, лета жэ, вьсна,
Яснае Солнцэ всё греитъ,
Какъ грела жэ ва Край - зьмле.
Дважды за лета сеяли,
Да дважды за лета жали.
Лишъ толька прийдётъ Зарьвъ - день,
Всё Зарьвъ - день. Зарьвъ - месяцъ.
Льтали Доли, залётъвали,
Хадили млатцы, захажъвали,
Пархали птицы, запорхивали,
Да поле засьлилася.
Садился панъ жэ ва дварцэ,
Угащэньемъ угащался,
Да улыбался, смиялся.
Дьвчоначка иму служытъ,
Служытъ дева на трапьзе,
Чърпаитъ зельна вина,
Зельна вина трёхлетньва,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, тятя ли, да ты панъ ли,
Сидишъ ты, тятя, ва дварцэ,
Да ва дварцэ на трапьзе,
Газдьбою угащаишся,
Да што паля жэ засьлилъ,
Пусты паля, запущъны.
Льтали Доли, залётъвали,
Хадили млатцы, захажъвали.
Пархали птицы, запорхивали.
Да где жэ ты, панъ. увидалъ,
Да што льтитъ чърна птица,
Чорная птица ластачка,
Да штобъ льтела на пале,
Льтела всё, чырикала,
Какъ льтала ва Край - зьмле,
Какъ льтала, чырикала?
Тваи паля нь тёплые,
Какъ была то ва Край - зьмле."
Такое слова девачка,
Такое слова гаваритъ;
Да панъ тутъ закручынился,
Кручынился, пьчалился.
Нь сидитъ жэ на вечъре,
Нь пьётъ зьлёнава вина,
Зельна вина трёхлетньва,
Лишъ заплакалъ, запричыталъ:
"Ой, Божэ ли, ты Божэ ли,
Савсемъ, Божэ, пагибаю,
Да пагибаю на пале,
Да на пале жэ, на арде,
Нь засьлилъ жэ азъ поле,
Стаитъ поле пустымъ пусто.
Видьлъ, Божэ, чърну птицу,
Чорную птицу, ластачку,
Што прильтела ва дварецъ,
Льтаитъ всё, чырикаитъ,
Бросила мне укропъ траву
Для вечъри, для будницы,-
Да вотъ, Божэ, случылася,
Што ультела на пале.
Тьперь дьвчонка гаваритъ,
Гаваритъ, девица, молвитъ,
Што не была птахи въ поле,
Да што птица нь льтала,-
Какъ то была ва Край - зьмле,
Ва Край - зьмле, да ва дварцэ.
Мальбой, Божэ, тьбя малю,
Штопъ паслалъ Чорна молатца,
Штопъ ссёкъ мне русую главу,
Душа жэ истамилася,-
Што ужэ избалелася,
Избалелась, стужылася."
Да плачътъ панъ, причытаитъ,
Паднялся плачъ жэ до ньба,
Да неба жэ, да ка Богу.
Сльтела Доля ва дварецъ,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, панъ ли, ты панъ ли,
Ну, што жэ ты всё плачъшся,
Ну, што ты всё причытаишъ,
Што тяшка ты пьчалишся?
Да нетъ жэ птицы на пале,
Да чорнай птицы ластачки,
Ищо къ тьбе нь льтала,
Нь льтала, чырикала,
Да ва дварцэ, панъ, на пале.
Но, у тьбя злата свирель,
Такъ асьдлай барза каня,
Да паижжай ва Край - землю,
Штобъ увидать стару матьрь,
Стару матьрь, радна брата.
Богъ, да найди жэ старицу,
Ту, што пташке жэ нь даётъ,
Да ультеть са Край - зьмли,
Штобъ дальтеть жэ да поля,
Што ана, панъ, кручынилась,
Тьбя жэ, панъ, нь видьла
Всьво ужэ три годичка.
Да вайдёшъ жэ, панъ, ва дварецъ,
Да сядьшъ на мало время,
Мало время три ньдели.
Кагда жэ, панъ, павыйдьшъ ты,
Натъ польмъ всюду ластачки
Будутъ пархать, будутъ льтать;
Да ты матери памались,
Штобъ ымъ ана зарокъ дала,
Да пальтеть на белъ Дунай,
На белъ Дунай, да на пале.
Какъ мать сагласия нь дастъ,
Какъ приказанья нь аддастъ,
Да штобъ льтеть жэ на пале,
На поле жэ, на белъ Дунай,
А льтать всё па Край - зьмле,-
А штобы матьрь узнала,
Што сертцъмъ ждёшъ ты ластачку,
На ньделе жэ ты пайдёшъ
Увидьть старую матьрь,
А съ матьрью чърну птицу,
Чорную птицу ластачку;-
Какъ мать сагласия нь дастъ,
Да лишъ ты выйдьшъ на пале,
Да вытащышъ злату свирель,
Да троньшъ борзава каня,
Да на свирели засвистишъ,
Заслышатъ свирель ластачки,
Да пальтятъ жэ за табой,
Лишъ прильтятъ въ тваи паля.
Въ тваихъ паляхъ астанутца,
Всюду натъ польмъ заснуютъ,
Пакроютъ поле щэбьтамъ.
Ступай жэ,панъ, туда иди,-
Тьбя я, панъ, нь абману,
Нь абману, да нь салгу."
Тутъ панъ сагласие давалъ.
Сьдлалъ онъ борзава каня,
Златую свирель ва руку,
Трогалъ каня, да атъыжжалъ,
Уехалъ панъ ва Край - землю,
Ва Край - землю, да ва дварецъ.
Старая мать ыво ждала,
Да мать ыво цълавала:
"Ой, харашо, сынъ, што пришолъ!
Ужъ думала, забылъ савсемъ,
Да большэ ужъ нь вернёшся,
Ка мне, въ дварецъ, нь даедьшъ,
Штобъ мьня, сынокъ, павидать?
А ты мне, сынокъ, расскажы,
Што поле-та, ухожъна?
Ухожъна, абильна ли,
Абильна ли, да тёпло ли?
Да ты матьрь савсемъ забылъ,
Мать большэ нь приглашаишъ."
"Ой, мати ли, стара мати,
Вдоваль поле ухожъна,
Ухожэна, абильнае,
Абильно, мати, тёплае;
Вдвое девушъкъ на пале,
На поль, мать, на ораньи,
На ораньи, мать, на жатве;
Да Витязь, мать, жэ сахадилъ,
Да сахадилъ, мать, со ньба,
Да съ неба, мать, жэ на пале,
Златой жэ серпъ онъ принасилъ;
Вдвое млатцовъ на выганахъ,
На выганахъ, да въ кашарахъ,
Вылавятъ щырава ягня,
Пригонятъ иво ва дварецъ,
Да иво въ жэртву закалю,-
Да Леля Бога умалю,
Да штобъ сашолъ онъ на пале,
Да пригрела ясно Солнцэ,
Штобъ не была лютой зимы,
Да лютай зимы снежнаи,-
Какъ мой атецъ жэртву калолъ,
Какъ Бога мальбою малилъ;
Дьвчоначка гатовила,
Гатовила жэ будницу;
Да дева закручынилась,
Кручынилась, пьчалилась,
Да што нетъ тутъ укропъ травы,
Штобъ вечърю пакумарить,
Какъ атецъ ыё кумарилъ,-
Дьвчоначка заплакала,
Нь быть вьчэре будницэ,
Будницэ всё, кумарницэ;
Съ дьвчонкай самъ жэ заплакалъ,
Заплакалъ самъ, запричыталъ.
Услышала чърна птица,
Чорная птица ластачка;
Чырикала мне ва дварцэ, 
Мьня пытала, спрашъвала,
Съ чъво жэ азъ да заплакалъ,
Съ чъво жэ азъ запричыталъ.
Какъ азъ ей слова гаварилъ,
Вспархнувъ, льтитъ ва Край - землю,
Сабрала тамъ, мать, набрала,
Да набрала укропъ травы,
Да на пале жэ приньсла,
Да на пале жэ, прямъ ка мне,
Да мне ту траву падаётъ,
Штобъ быть вьчэре будницэ,
Да будницэ, кумарницэ,-
Да угащэньемъ угащалъ,
Угащалъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Какъ мой атецъ ихъ угащалъ.
А мне, мать, закручынилась,
Въ кручыне запьчалилась,
Да што птица припорхала,
Пархала птица, льтала,
Пархала птица, угнала,
И иё большэ нь видалъ;
И нетъ жэ птицъ надъ палями."
Мать ыму слова гаваритъ:
"Ой, панъ ли, ты, радной сынокъ,
Вьть са мной птицы астались,
Пархаютъ па-натъ палями.
Да порхаютъ, всё льтаютъ,
Пака въ дварецъ, сынъ, нь придёшъ,
Да штобы матьрь увидать,
Имъ разрьшэния нь дамъ.
Да штобъ къ тьбе имъ прильтеть,
На поле птицамъ, ва дварецъ,
Штобъ порхать, да штобъ чырикать;
Штобъ ты, сынъ закручынился,
Што нь едьшъ ка мне въ дварецъ,
Да съ матьрью нь свидишся."
Паднялся панъ въ свьтёлачку,
Къ матьри присажъвался,
Да матьрь угаваривалъ:
"Ой, мати ли, радная мать,
Да ты прасти мне, извини,
Што ва дварецъ къ тьбе нь былъ,
Мало время три годичка.
Вьдь знаишъ, мать, иль нь знаишъ,
Што новъ гаратъ азъ паставилъ,
Пусто поле, запущъна,
Дъкъ азъ жэ поле засьлилъ,
Да сертцэ загарелася,
За трапьзу нь садился,_
Пака поле нь засьлилъ,
Пака сертца нь утишылъ;
Газдьбой, мать, угащаюся,
Газдьбою, мать, на трапьзе,
На трапьзе съ малатцами,
Съ малатцами, съ дьвчатами.
Тьперь, мать, чьрьзъ месяцъ жэ,
Да чьрьзъ месяцъ, па вьсне,-
Ты ластачке наказъ жэ дай,
Штопъ пальтела на Дунай,
Да пальтела на пале,
На поле пладароднае,
Абильнае, да тёплае,
Штопъ пачырикала въ дварцэ."
"Да хватитъ жэ, сынокъ, хватитъ,
Ты мьня, сынъ, въ абманъ вводишъ!
У тьбя птицы на пале,
Да на пале жэ, ва дварцэ,
Старую мать савсемъ забылъ,
Ва дварецъ къ ней, сынъ, нь зайдёшъ.
Ты толька, сынъ нь вазражай,-
А садися ка трапьзе,
Да тьбя матьрь угаститъ."
Да панъ ей большэ ни слова,
Да лишъ садился къ трапьзе,
Да съ матьрью угащался;
Гастилъ жэ панъ мало время,
Мало время три ньдели.
А што тьперь пара идти,
Пара идти на белъ Дунай.
Сьдлалъ онъ борзава каня,
Стара мать иму зарькла:
"Ступай жэ, сынъ, ушъ ты иди,
Кагда жэ ты, сынокъ, дайдёшъ,
Тагда, сынокъ, ужъ готъ прайдётъ.
Да ластачке наказъ я дамъ,
Да штопъ съ табою порхала,
Да къ тьбе въ поле льтела,
Вльтала къ тьбе ва дварецъ,
Штобъ льтала, чырикала".
Да вотъ жэ панъ ужъ на пале,
Да где льтаютъ ластачки,
Льтаютъ, да чырикаютъ.
Да панъ свирель вытаскивалъ,
Злату свирель, злачоную,
Да заигралъ онъ ва свирель;
Игралъ жэ панъ, пасвистывалъ,
Да ластачъкъ всехъ умыкалъ,
Умыкалъ ихъ, заманивалъ,
Да штобы съ нимъ упорхали,-
Пархали, въ поле льтали,
На белъ Дунай прильтели,
На белъ Дунай, Чърно море,
Да вотъ палей дастигли жэ.
Поле жэ пладароднае,
Абильнае, да тёплае,
Поле благаславеннае;
И ужъ нь вазвращалися,
Лишъ порхаютъ тутъ па палямъ;
У пана жэ, въ ыво дварцэ
Пархаютъ, всё чырикаютъ.
У пана сертцэ прыгнула,
Пашолъ шататца па палямъ,
Где ораютъ дьвчоначки;
Где маладые удальцы
Пасутъ всё сивые стада;
Да ищо на гару взашолъ,
Да тамъ лавилъ мьлкую дичъ.
Эй, захадись, панъ, да жънись,
Да палюби дьвчоначку;
За триста летъ жэ на зьмле,
Триста сыновъ радилася;
Триста сыновъ, всё каралей,
Триста кралей, триста пановъ.
Да землю всю заполнили,
Запаланили всю зьмлю.
А иво атецъ на ньбе,
Да на ньбе жэ, при Боге,
У Бога въ послухе ходитъ,-
Ясна душа, ясна звьзда!
Всё светитъ звьзда на ньбе,
Словна гаритъ ясна заря.
Гадали жэ триста братьевъ,
Куда атецъ ыхъ аташолъ.
Имъ ластачка чырикнула:
"Паслушайте, триста братьевъ,
Ну, што вы всё дивитися!
Да вашъ атецъ жэ на ньбе,
На небе жэ, да при Боге,-
Ясна душа, ясна звьзда,
Сияитъ ана на ньбе,
Словна гаритъ ясна заря.
На землю большэ нь сайдётъ,
Атмерялъ, што дасталася,-
Все триста летъ жэ на зьмле."
Услышали триста сыновъ,
Да иму жэртву калоли,
Калоли жэ триста каровъ,
Триста каровъ, триста авновъ,
Да иво славай славили,
Да што онъ землю засьлилъ-
Была жэ та зьмля пуста,
Пуста зьмля, запущъна-
Триста сыновъ жэртву колютъ,
Имъ ластачка чырикала:
"Паслушайте, триста братьевъ,
Вьть пальзайте въ падвалы,
Аткройте златы сундуки,
Ва сундукахъ злата свирель,
Атецъ дулъ въ ньё на ньбе,
Да на ньбе жэ, при Боге,
Да въ свирель заиграйте жэ,
Девушки пусть песню спаютъ,
Да штобъ атца жэ праславить,
Какъ песню толька услышытъ,
Услышытъ, да праслушаитъ,
Атъ край - зьмли да край - зьмли."
Триста братьевъ жэ въ падвалахъ,
Аткрыли златы сундуки,
Злату свирель жэ вынули;
А никто нь сумелъ сыграть,
Играитъ толька Бранъ* кароль,
Пьчальна Бранъ пасвистъваитъ,
Пьчальна Бранъ жэ всё паётъ,
Да всё атца жэ онъ славитъ.
Убей Бохъ триста жэ братьевъ,
Те иму всё пьречыли,
Да загаваръ саставили,
Да штопъ свирель  иво атнять;
Зговаръ занялъ мало время,
Мало время три годичка.
Тутъ Доля ужъ разгневалась,
Разгневалась, рассердилась.
Да сльтела на белъ Дунай,
На белъ Дунай жэ, на пале,
Где загаваръ задумали.
Играитъ Бранъ у Дуная,
А триста братьевъ маютца.
Хвать иво Доля за руку,
Раститъ иму златы крылья,
Да васпархнули на ньба,
На неба, къ самаму пану,
Да всё къ пану жэ, всё къ атцу,
Свирель жэ тьперь у пана.
Да на ньбе жэ онъ игралъ,
Да ею Бога праславлялъ.
Съ таво песня асталася,
Да песня пашла па зьмле,
Песней жэ слава славитца.
Песня 2.
Ой, ластавица, ластачка,
Кагда прильтишъ съ Край - зьмли,
Съ Края - зьмли жэ, съ удела?
Кагда тьперь атправишся,
Къ нимъ прильтишъ ли ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, ка царю,
Да ка царю, къ баярину?
Да иму, ластачка, скажы,
Штопъ прибьжалъ са Край - зьмли,
Са Край - зьмли на белъ Дунай,
На белъ Дунай жэ, на маре,
Брату гастиньцъ приньсти:
Да штобъ онъ нь кручынился, 
Кручынился, пьчалился?
Аставилъ онъ Крайну - землю,
Аставилъ, да нь прихадилъ,
Нь прихадилъ жэ праведать?
Ищо землю нь засьлилъ?
Ищо иво зьмля пуста,
Пуста, савсемъ запущъна?
Пытаютъ иё девушки,
Пытаютъ иё спрашъваютъ.
Ластачка имъ атветъ дьржэытъ:
"Три дня ищо нь тронуся,
Да льтала жэ ва дварецъ,
Царь мьня пыталъ, спрашывалъ:
"Куда, ластачка, путь держышъ,
Такъ рана приранилася,
Ранымъ рано, пьрьдъ зарёй,
Пьрьбудила весь дварецъ,
Што порхаишъ, чырикаишъ?
А чомъ ты просишъ, да малишъ?
Я жъ чыркала, гаварила:
Ой, царю жэ, маладой царь,
Я патаму въ тваёмъ дварцэ,
Тьбе таво чырикаю,
Што ушъ пара на поле-та,
Где станамъ твой жэ родный братъ.
Што жэ иму, царь, пьрьдать?
Какой гастиньцъ ты пашлёшъ,
Штопъ сньсти иму на пале?"
Пастой, ластачка, абажди.
Гастинца иму нь пашлю,
Лишъ пьрьдамъ бьлой цвьтокъ,
Белъ цвьтокъ, да укропицу,
Штопъ пасеялъ въ сваёмъ саду,-
А какъ жэртву станьтъ калоть,
Девушка иму гатовить,
Штобъ вечърю кумарила,
Вотъ иму ясна будница.
Тутъ царь схадилъ ва свой садокъ,
Да подалъ мне бьлой цвьтокъ,
Белъ цвьтокъ, да укропицу;
Ньсла цвьтокъ жэ, даньсла,
Брасала цвьтокъ ва садокъ,
Въ садокъ на белъ жэ кладьнецъ.
Да какъ узналъ царь маладецъ,
Нь усиделъ онъ ва дварцэ,
А спускался онъ ва садокъ.
Да сеялъ тамъ бьлой цвьтокъ,
Белъ цвьтокъ, да укропицу,
Да былъ иму онъ при нужде,-
Да былъ иму онъ за память,
Што вышълъ онъ са Край - зьмли,
Да сеялъ белые цвьты,
Бьлы цвьты, укропицу.

   Кагда прильтали въ сьло ластачки, адна девушка наряжалась и шла ва дворъ къ 
учытьлю, тамъ пела следующую песню:
Песня 3.
Ой, царю ли жэ, ты, кароль,
Павыйди, царь. жэ выхади,
Да выхади жэ, царь, ва дворъ,
Да зайди жэ, царь, ва садокъ.
Пральтала тутъ ластачка,
Пральтала, прапорхала,
Што льтела съ Краю - зьмли,
Съ Край - земли, съ тваиво дварца,
Приветъ ньсла тваво брата;
Тьбе гастиньцъ онъ прислалъ,
Прислалъ тьбе бьлой цвьтокъ,
Белъ цвьтокъ, да укропицу,
Штопъ ты пасеялъ ва саду;
Кагда жэртву станьшъ калоть,
Дьвчоначка у огнища
Тьбе згатовитъ вечърю,
Штобъ иё пакумарила,
Какъ кумарятъ ва Край - зьмле,
Кто толька жэртву закольтъ,-
Да то вьчэря будница,
Будница, всё кумарница;
Павыйди жэ, царь, ва садокъ,
Штобъ ветка нь завяла жэ;
Та ветка на беламъ камне.
Лишъ толька ветку бросила,
Вспархнула, да улетела,
Да пальтела на пале;
Приветъ паньсётъ атъ брата,
Тьбя ждётъ, штобъ жэ увидать,
Увидьть, пра тьбя сказать.

   Чърьзъ день после таво, какъ толька лишъ увидятъ ластачку, девушки сеяли 
душыстые травы въ саду и пели следующую песню:
Песня 4.
Ой, милые падружъньки,
Вы слышали ль, нь слышали ль.
Царь пасылалъ бьлу книгу, 
Бьлу книгу чърна письма,
Писалъ жэ царь, да накрапалъ:
Какъ прильтитъ чърна птица,
Чорная птица ластачка,
Да спуститца жэ ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, ва садокъ;
Какъ толька броситъ белъ цвьтокъ,
Белъ цвьтокъ, да укропицу,-
Тагда сейте иё въ саду,
Да штобы нь завяла жэ,
Да штобъ ана нь высахла,-
Царю будьтъ ана память:
Што старый царь съ Краю - зьмли,
Забралъ жэ нашыхъ сродникавъ,
Да съ ними паля засьлилъ,-
Царь насъ падаркамъ падаритъ,
Падаритъ залаты рубли.
Што паслалъ жэ насъ старый кметъ,
Да иму зарокъ заручылъ:
Кто изъ дьвицъ цвьты сеитъ,
Белъ цвьты, да укропицу,
Какъ кметъ станьтъ жэртву калоть,
Девушка иму гатовить,
Гатовить иму вечърю,
Вьчэрю какъ пакумаритъ,-
Той онъ падаракъ падаритъ,
Да падаритъ златымъ рублёмъ;
Кто изъ девъ цвьты нь садитъ,
Да нь гатовитъ вечърю,
Да вечърю нь кумаритъ,-
Той падаракъ нь падаритъ,
Нь дастъ той залата рубля.
Тьперь сагласье дайть жэ:
Пасеите бьлы цвьты,
Сеите иль нь сеите
Белъ цвьты, да укропицу?

   Кагда на Ярилу калоли жэртву, кметъ пасылалъ адну девушку па сьлу, петь 
следующую песню:
Песня 5.
Какъ падала Марга Звьзда*,
Падала Звьзда на землю;
Марга Звьзда сабирала,
Сабрала Марга малатцовъ.
Гуляитъ Марга па гаре,
Бьлы цвьты сабираитъ,
Да белые вьнки всё вьётъ.
Да кричала, пракричала:
"Удальцы жэ, вы, девушки.
Слушайте, девы, слушайте!
Сльтела жэ я на землю,
Всё на землю, да на пале;
Са мною жэ лета идётъ,
Да лета жэ идётъ, вьсна.
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Щуравъ - день,
Всё Щуравъ - день, да Лельвъ - день!
Да царь жэ жэртву закольтъ,
Да жэртву закольтъ Богу.
А кмета жэ онъ пасылалъ.
Да штопъ прашолъ па гораду,
Где девушки въ хараводе.
Кто изъ девушъкъ ва саду,
Сеитъ дева, засьваитъ,
Пасеяла бьлы цвьты,
Бьлы цвьты укропицы,-
Льтела чорная птица,
Чорная птица ластачка,
Льтела са Края - зьмли.
Да збрасывала ветачку,
Да што на память жэ царю,
Да для царя, да для кмета,
Для кмета, для ваиводы,
Што сиделъ на Краю - зьмле,-
Брала дева бьлы цвьты,
Бьлы цвьты укропицы,
Да ихъ царю паднасила,-
Царь ей падаракъ падарилъ,
Дарилъ ыё златымъ рублёмъ;
Тагда прийдётъ лета въ сьло,
Да лета всё, да всё вьсна!
Белые цвьты брасаимъ,
Да не быть ушъ тьперь зиме,
Да лютай зиме снежнаи;
Дьвчата на пасиделкахъ,
На пасиделкахъ при прялкахъ;
Какъ въ сьле цвьтовъ нь сеютъ,
Бьлыхъ цвьтовъ укропицы,
Тагда въ сьле люта зима,
Лютая зима снежная,
Какъ нь бросимъ бьлы цвьты.
Да Лель жэ Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился.
Нь будьтъ въ сьле красна - дня,
Красна - дня, Ярилава - дня,
Ярилы - дня, Щурава - дня,
Щурава - дня, Лельва - дня!
Кметъ жэ иму жэртву кольтъ,
Въ жэртву кольтъ щыра ягня,
Девушка иво гатовитъ,-
А не быть яснай будницэ,
Што будницэ, кумарницэ,
А вьчэрней лишъ трапьзе!
Вьчэря ни кумарьна,
Какъ у царя кумарилась,
Кагда-та ва Краю - зьмле."

   Песня, каторую пела адна старушка на Духавъ - день, кагда сабьрала травы па 
гарамъ:
Песня 1.
Старая Древница пришла,
Пришла Древница на сьло,
Да на сьло, да ка дварамъ.
Да кричала, пракричала:
"Эй, ты, старая Ведьмица!
Па утру рана, прьдъ зарёй
Яснае Солнцэ на ньбе;
А всё ищо нь греитъ жэ,
Нь греитъ, да нь ласкаитъ.
Да што, вьдь ужэ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день;
А нь прийдётъ Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Жыва Доля жэ на гаре,
Да на гаре, на Златицэ.
Да куда Богъ жэ сахадилъ,
Да садился падъ дерьвамъ.
Падъ древамъ ясный кладьнецъ,
Жыва доля воду бьрётъ,
Жыву ваду чудесную,
Чудну ваду льчэбную,
Да ею Богу служыла.
Всьгда жэ, кагда красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Спускаитца злата чаша,
Чаша нисходитъ на гару,
Да на гару, на Древницу,
Да где жэ всё дьвчоначки,
Дьвчата, малы Древницы,-
Древные ветки сськаютъ,
Ва горадъ ыхъ пасылаютъ,
Ва горадъ жэ ихъ, ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ ка царю,
Да ка царю, царю Дрову.
Царь исцъляитъ жэ, лечытъ,
Цълитъ, лечытъ млатъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Нынчэ Доля разгневалась,
Разгневалась, рассердилась.
Нь спускала злату чашу,
Чудо-вадой нь прыснула,
Чудеснай вадой льчэбнай,
Нь вспрыснула вадой гору,
Да на гару, на Древницу.
Дьвчоначки разгневались,
Разгневались, рассердились,
Дьвчата, малы Древницы,-
Древны ветки ужъ нь ськутъ,
Въ горатъ хворастъ ужэ нь шлютъ,
Да ва горадъ жэ, ва дварецъ.
Да ва дварецъ жэ, ка царю."
Матьрь Солнцу прамолвила,
Молвила, мать, гаварила:
"Ой, Солнцэ ли, радной сынокъ,
Што, сынокъ,ты нь пригреишъ?
А на ньбе всё играишъ,
Тонкую саблю взвиваишъ,
Лютую стрелку пускаишъ."
Солнцэ въ атветъ ей гаваритъ:
"Ой, мати ли, радная мать,
Да какъ жэ, мать, мне пригревать,
Да какъ жэ, мать, мне заблистать.
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный день, Ярилинъ - день,
А ка мне ищо нь дашолъ,
Да ва дварецъ жэ, мать, ка мне;
Какъ взавью тонкую саблю,
Какъ пущу лютую стрьлу,
Штопъ спустилась злата чаша,
Да прыснула чудо-вадой,
Чудеснай вадой льчэбнай,
Да прыснула жэ на гару,
Да на гару, на Древницу,
Где сабрались дьвчоначки,
Дьвчата, малы Древницы,-
Да ськутъ древавы ветки,
Да атсылаютъ ва горатъ,
Да ва горадъ жэ, ва дварецъ,
Да ва два рецъ жэ ка царю;
Да лечытъ ими царь, цълитъ,
Да лечытъ млатцовъ удальцовъ, 
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Кто больнъ лежытъ въ пастели,
А ихъ никто нь выльчытъ!"
Услышала старая мать,
Да крикнула, прикрикнула:
"Ой, Доля ли, Жыва Доля,
Да где жэ ты, толька жэ где.
Жыва Доля жэ на гаре,
Да на гаре, на Златицэ,
Злату чашу наполнила,
Наполнила, натачыла,
Да Богу чашу падала,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Пей, Божэ, студёну ваду,
Папей, Божэ, напейся жэ.
Но чутачку вады аставь,
Три капельки на дне чашы,
Да атньси жэ на неба,
Да на неба жэ, ва дварецъ;
Днесь пришолъ жэ вьть красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Яснае Солнцэ играитъ.
Сама я, Божэ, нь знала,
Нь знала, Божэ, забыла,
Пака нь пришла къ Солнышку;
Да Солнцэ всё разгневалась,
Разгневалась, рассердилась.
Да всё ищо нь сагреитъ,
Нь сагреитъ, нь забльститъ.
Златая мать разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Да крикнула, прикрикнула,
Да атправлялась на неба,
Всё на неба жэ, ка Солнцу;
Быстра къ сагласью привьсти,
Да штобы вышла на ньба".
Такъ ыму Доля гаваритъ,
А Богъ вады жэ напился,
Да ей жэ чашу падаётъ;
Чудесная вада въ чашэ,
Чудо - вада льчэбная.
Вспархнула Доля на ньба,
Вспархнула Доля, льтела,
Льтела Доля ко Солнцу.
Да тамъ жэ матьрь всё сидитъ,
Сидитъ матьрь, ей гаваритъ:
"Ой, Доля ли, Жыва Доля,
Чэмъ, Доля, занималася,
Занималась, да маялась!
Знаишъ ли, Доля, нь знаишъ,
Вьдь нынчэ ужэ красный день,
Всё красный день, Ярилинъ - день.
Дьвчоначки жэ на гаре,
Да на гаре, на Древницэ,
Древны ветки ани ськутъ,
Што ветки те имъ папрысни,
Чудеснай вадой прысни имъ,
Чудеснай вадой, льчэбнай."
Сама я, мати, нь знала,
Сама я, мати, забыла,
Да што вьдь нынчэ красный - день,
Всё красный день, Ярилинъ - день.
Сама при Боге сидела,
Службу иму я служыла,
Иму чашу падавала,
Вотъ чэмъ, мать, занималася;
Тьперь жэ я сюда пришла.
Яснае Солнцэ играитъ,
Тонкую саблю взвиваитъ,
Люту стрьлу жэ пускаитъ,
А всё ищо нь пригреитъ.
Вхадила Доля ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ ка Солнцу,
Златую чашу падала.
Да Солнцэ жэ всё играитъ.
Въ дьсной руке злата чаша,
Съ неё прыскаитъ на гару,
Прыскаитъ чудеснай вадой,
Чудеснай вадой льчэбнай,
Древны ветки апрыскивалъ,
Да ветки всё льчэбные.
Ищо Ведьмица нь вышла,
Штобъ найти млада удальца, 
Младъ удальца, млада Дровду*,
Штопъ паигралъ на кувикле,
Штопъ свиристелъ, да штопъ папелъ,
А ты вскачы жэ на гару,
Да на гару, на Древницу,
Да где жэ все дьвчоначки,
Дьвчата, малы Древницы,
Дровда играитъ въ кувиклъ,
Играитъ жэ Дровда, паётъ,
Дьвчоначки у дерьва, 
У дерьва, у древньва,
Древны ветки жэ всё ськутъ,
А ты жэ всё нитку сучышъ,
Да девушъкъ ты темъ тамишъ,
Да девушъки намаялись;
Въ устахъ златая слюначка,
Слюначкай ветки пазлати,
Да всё ветки льчэбные.
Да пайдёшъ жэ въ Столъный гратъ,
Ва Стольный градъ жэ, ва дварецъ,
Царю жэ ветки те аддашъ;
Штобъ выльчыль младъ удальцовъ, 
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Ступай, Ведьмица жэ, иди,
Туда, где ищо красный - день,
Да красный - день, Ярилинъ - день;
Туда, где Солнцэ играитъ,
Тонкую саблю взвиваитъ,
Да люту стрелку пускаитъ."
Ведьмица на гару пашла,
Да на гару, на Древницу.
И што жэ видитъ, видитъ жэ,
Дьвчоначки жэ заснули.
Заснули жэ, задрьмали,
Дьвчата, малы Древницы,
Древны жэ ветки нь ськутъ,
Будитъ Ведьмица ихъ, будитъ,
Ани нь прабуждаютца!
Ведьмица дагадалася,
Да ва сьло спускалася,
Младъ удальца съ сабой брала,
Младъ удальца, млада Дровду;
Игралъ Дровда на кувикле,
Да на гару ани взашли,
Да на гару, на Древницу.
Сыгралъ Дровда на кувикле,
Тутъ девы прабудилися,
Атъ дрёмы девы поднялись;
Да забирались на древа,
Да забирались, залезли,
Да ськутъ древавы ветки,
Дровда на кувикле свиститъ,
Ведьмица нитки всё сучытъ,
Да девушъкъ утамила,
Девушки жэ умаялись,
Да зъ дерьва пападали,
Упали девы зъ дерьва,
Да зъ дерьва жэ на ветки,-
Въ устахъ златая пеначка,
Пеначкай ветки златили;
Ведьмица ветки сабрала,
Въ чувалъ жэ ветки слажыла,
Да атправилась въ Стольный гратъ,
Ва Стольный горадъ жэ, ка царю,
Да царю слова гаваритъ:
"Ой, царю ли, младъ баяринъ,
Ясно Солнцэ разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Што иму жэртву нь кольшъ.
Днесь пришолъ иво красный - день,
Да красный - день, Ярилинъ - день,
А ты всё спишъ бьсъ просыпу!
Я жэ тьбе, царь, нь аддамъ,
Нь дамъ тьбе древны ветки,
Штопъ ты льчылъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ;
Бальны млатцы, балезньнны!
Што, царь, на эта мне скажъшъ,
Што, царь, на эта атветишъ?"
Царь ей въ атветъ такъ гаваритъ:
"Ведьмица, стара Древница,
Да што Солнцэ разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Азъ самъ нь зналъ жэ,нь ведалъ,
Што днесь у ньво красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день!
Днесь иму жэртву закалю,
Въ жэртву скалю девять каровъ,
Девять каровъ, да галубей.
Тьбя азъ мальбою малю,
Аддай жэ мне древны ветки,
Древны ветки льчэбные,
Штобъ выльчыть дьвчоначку;
Больной дьчоначка сльгла,
Бальна ана мало время,
Мало время три месяца;
Штопъ паслать жэ иё въ горатъ,
Да сазывать дьвчоначъкъ,
Дьвчоначъкъ песнапевакъ;
Какъ жэртву стану азъ калоть,
Ани жэ песню запаютъ,
Да штобы Солнцэ васславить;
Да што паслалъ Жыву Долю,
Жыву Долю самародицу,
Паслалъ толька иё на долъ,
На долъ, толька жэ на гару,
На гору, да на Древницу,
Прыснула чудеснай вадой,
Чудеснай вадой льчэбнай,
Да той жэ, што самъ Богъ вьть пилъ,
Пилъ ыё Бохъ падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ кизилавымъ."
Царь жэ ей слова гаваритъ,
Ведьмица жъ ыму нь дала.
Нь дала древны жэ ветки,
Древны ветки льчэбные,
Штобъ выльчыть дьвчоначку.
Да лишъ вскачылъ онъ на парогъ,
Да вашолъ жэ онъ ва дварецъ,
Да где льжытъ дьвчоначка.
Да ей жэ слова гаваритъ:
"Ой, девушка, дьвчоначка
Встань, девушка, ты падымись,
Тьбя, девушка, увидалъ,
На мьня, дева, пасматри;
Увидишъ ты бьло лицо,
Да то лицо пасьрела,
Пасьрела, пачърнела."
Ведьмица слова гаваритъ:
"Дьвчоначка, ты нь вставай!
Душа ужэ намаялась,
Душу ты Богу атдавай."
Ведьмица дагадалася,
Златою слюной плюнула,
Да въ ниё слюной папала,
Папала ей пряма въ уста;
Уста иё пазлатились,
Пазлатились, сребрилися,
Да съ пастели жэ вставала,
Такое слова сказала.
Атца жэ въ сьрцахъ пазвала:
"Ой ли, тятя, ты жэ, атецъ!
Днесь насталъ, тятя, красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ -день, да, Духавъ - день.
Яснае Солнцэ играитъ,
Тонкую саблю взвиваитъ,
Лютую стрелку пускаитъ;
А ты жэ, тятя, всё сидишъ,
Жэртву ты, тятя, нь кольшъ,
Яснае солнцэ нь славишъ,
Нь славишъ, тятя, да нь чтишъ!
Да ты скарей, тятя, пашли,
Да ты пашли древны ветки,
Древны ветки льчэбные,
Да будьшъ жэ, тятя, льчыть,
Да будьшъ млатцомъ лекарьмъ;
Паднимьшъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ;
Тьбя пахвалой пахвалятъ,
Да што ты лекарь маладецъ,
Младецъ лекарь, младой Дровда,-
Да кагда на гаре сиделъ,
У Дровды въ послухе хадилъ:
Да вскакивалъ на дерьва,
На древа - дренъ*, кизилава,
Да насёкъ дренавыхъ ветакъ,
Ветакъ кизила льчэбныхъ."

   Жъну, кагда ана вазвращалась съ гары въ сьло съ травами въ рукахъ, ажыдали 
пасьляне на краю сьла, а девушки пели следующую песню:
Песня 2.
Вьрнулась стара Ведьмица,
Вьрнулася жэ са гары,
Да са гары, са Древницы,
Паджыдалъ иё молатъ царь,
Паджыдалъ иё на пале,
Да иё мальбою малилъ.
Штобъ аддала древны ветки,
Древны ветки цълебные,
Иму, малатцу лекарю;
Штобы льчыть младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Ведьмица иму ни слова,
Ни слова жэ нь сказала,
Да толька лишъ разгневалась,
Разгневалась, рассердилась;
Нь сулитъ жэ древны ветки,
Древны ветки льчэбные.
Иё царь малилъ, умалялъ!
Иму жэ слова сказала:
"Эй, ты ли, царь, младой кароль,
Сашолъ жэ, царь, ты на пале,
Нь взялъ съ сабой младъ удальца,
Младъ удальца, млада Дровду,
Да штобъ ыгралъ жэ ва кувиклъ,
Да мне свистелъ, да мне жэ пелъ,
Да мьня славаю славилъ,
А я павыйду на пале!
Древны ветки тьбе нь дамъ,
Нь станьшъ младымъ лекарьмъ!
Аддамъ жэ ветки девушкамъ,
Девушкамъ, малымъ Древницамъ,-
Да штобъ пашли жэ на гару,
Да сели ва пьщэре жэ,
У старай Древны* службу ньсли,
Мало время три годичка,-
Да лечатъ младцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ."
Спустился царь жэ, аташолъ.
Да аташолъ онъ ва дварецъ,
Да звалъ маладца удальца,
Младъ удальца, млада Дровду.
Да забиралъ младъ удальца,
Младъ удальца свирельщыка,
Свирельщыка, кувикльщыка,
Да выхадилъ жэ на пале.
Младецъ въ кувиклу заигралъ.
Дьвчоначка песню паётъ.
Ведьмица сагласилася,
Брала ана древны ветки.
Да ихъ царю жэ аддала.
Да иму заручала жэ,
Заручала, паручала,
Жэртву если нь закольтъ,
Да штобы справить красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день
Нь выльчытъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ;
Да Солнцэ жэ разгневитца,
Разгневитца, рассердитца.
Да большэ нь будьтъ ыграть.
Нь взмахнётъ тонкай саблею,
Нь пашлётъ лютую стрьлу;
Да нь сльтитъ Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Да нь сльтитъ жэ на гару,
Да на гару, на Древницу,
Нь прысньтъ чудеснай вадой,
Чудеснай вадой льчэбнай,
Нь прысньтъ жэ на дерьва,
На дерьва кизилава.

   Кагда даждутца иё сьляне, и ана каждаму давала ньмнога травы, каторай 
насабирала въ гарахъ, каторая лечытъ всякие больсти, кметъ закалывалъ въ жэртву 
девять курицъ; въ то время адинъ парнишка игралъ на свирели, а девушки пели 
следующую песню:
Песня 3.
Царь маладецъ жэ сахадилъ,
Да сахадилъ жэ царь ва дворъ,
Да ждалъ онъ всё, да паджыдалъ,
Ждалъ царь старую Ведьмицу.
Да иё мальбою малилъ,
Штобъ аддала древны ветки,
Древны ветки льчэбные,
Да штобъ льчыть младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Дала травы жэ, аддала.
Иму Ведьмица зарькла,
Да зарькла, паручала,
Што нь будьтъ льчыть, цълить,
Если жэртву нь закольтъ,
Ясно Солнцэ нь васславитъ.
Царь жэртву кольтъ, да сьчотъ,
Въ жэртву кольтъ девять каровъ,
Девять каровъ, да галубей,
Жэртву кольтъ ясну Солнцу,
Да иво славаю славитъ,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, Солнцэ ли, ясно Солнцэ,
Днесь наступаитъ красный - день,
Всё красный - день, Ярилинъ - день,
Ярилинъ - день, да Духавъ - день!
Да паиграй, ясно Солнцэ,
Тонкаю саблею взмахни,
Да лютую стрьлу пусти.
Тьбе азъ, Солнышка, малюсь,
Да какъ тьбе жэртву калю,
Штобъ стать мне младымъ лекарьмъ;
Штобы льчыть младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ.
Патомъ чьрьзъ годъ заиграй,
Заиграй тонкаю саблей,
Тонкай саблёй, лютой стрьлой;
Да штобъ сашла Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Да штобъ сашла жэ на гару,
Да на гару, на Златицу,
Чудеснай набрала вады,
Чудеснай вады льчэбнай,
Да Богу ею служыла.
Да пашла бы на Древницу,
Прыснула чудеснай вадой;
Да влезутъ жэ дьвчоначки.
Дьвчата, малы Древницы,
Да влезутъ жэ на дерьва,
Штобы насечъ древныхъ ветакъ.
Да ихъ аддать жэ Ведьмицэ;
Да штобъ пришла жэ ва дварецъ,
Мьня дарамъ адарила,
Штобъ быть мне младымъ лекарьмъ;
Таво, кто прийдётъ ва дварецъ,
Выльчу таво, исцълю.
Ой ли, Солнцэ, ой ли, Солнцэ!
Паиграй, Солнцэ, заиграй,
Паиграй, Солнцэ, на ньбе.
Тамъ, где ищо ты нь взашло,
Тамъ, где ищо нь блеснула;
Да взмахни тонкаю саблей!
Пусти жэ лютую стрьлу!
Разъ въ годъ тьбе жэртву калю,
Въ жэртву калю девять каровъ,
Девять каровъ, да галубей."

   Следующую песню девушки пели зимой, кагда сабирались на пасиделки прясть, 
или ради какова-нибуть другова дела.
Песня 1.
Ой, Божэ ли, ой, Каляда,
Радися, Божэ, на зьмле.
Сльтала жэ Злата матьрь.
Сльтала матьрь са ньбесъ,
Да тьбя, Божэ, зачала.
Сагласье, Божэ, сталася,
Да што зьмля нь тряхнётца,
Если ты, Божэ, родишся,
Да защытишъ младъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Да защытишъ ихъ атъ нужды,
Што прьтъ табой жэ въ грехъ впали
Дьвчоначки на кладьнцэ,
На кладьнцэ, на Дунае,
Студёную воду брали.
Съ млатцами жэ глумилися.
Радися, Божэ, на зьмле,
Мало дитя, младой Божычъ;
Да росъ жэ всё, да вырасталъ,
Да па зьмле жэ шатался.
А съ табою младецъ Душа.
А съ вами жэ всё девять Доль,
Да девять Доль самародицъ;
Бьлымъ жэ ликамъ ты бльснулъ,
Бльснулъ ты, ясно Солнышка.
Бльснулъ жэ ты, да всё пригрелъ;
Власы пазалатилися,
Бьла брада срьбрилася.
Песню тьбе Доли пели,
Младецъ Душа слова молвилъ,
Молвилъ Душа, да гаварилъ,
Да што ньсётъ ясну книгу,
Ясну книгу злачоную.
А въ книгь ясная песня:
"Коло, Каляда*,
Каляда Душа,
Душа, Правда,
Правда, Ярасть,
Ярасть, Даннасть,
Даннасть, Кровъ.
Падёрни мьня въ гору,
На гару, на ключъ;
Залатое древа,
Дерьва кислица;
Жыва Душа,
Жыва Доля,
Зурна и крушка,
Крушка въ руке,
Служытъ тьбе вадою,
Вадою жывою;
Рай - твой ликъ.
Ликъ твой Пьрюнавъ,
Пьрюнавъ ликъ жаркий.
Увидьлъ Вышний.
Увиделъ на зьмле,
На зьмле, на поле;
Трёхъ парней у Дуная,
У Дуная, у вады,
Три парня, три дьвицы,
Надъ нимъ глумятца.
Вышний патьмнелъ атъ ярасти,
Златой ликъ иво увялъ!
Сиве слова сказалъ:
Сива ли, Сива,
Залатой камьнь въ руке,
Залатой камьнь, златъ громъ;
А падай камьнь, упадай,
Да иво на землю мьтну.
На землю, на Дунай,
Да трёхъ парней тряхну,
Трёхъ парней, трёхъ дьвицъ;
Ищо силачъ Щуръ Ломищэ
Да на пале сайдётъ,
Да поле тряхнётъ,
Тагда поле павысахньтъ."
Сива саглашался,
Аддалъ иму камьнь, подалъ,
Камьнь аддалъ иму, громъ;
Ищо Вышний иво нь швырнулъ,
Тутъ Кальда на гару,
Взабрался па дерьву,
Да вскавчылъ на неба.
Такъ Бохъ прамолвилъ:
"Вышний ли, братъ,
Братъ ли, Славъ,
Што патьмнелъ атъ ярасти,
Златой камьнь въ руке,
Златой камьнь, златой громъ,
Штобъ иво мьтнуть на Дунай,
Да трёхъ парней тряхнуть,
Трёхъ парней, трёхъ дьвицъ;
А какъ камьнь мьтнёшъ,
Землю, Вышний, тряхнёшъ!
Азъ сагласья нь дамъ.
Бить, Вышний,- нь бей,
Да сайдётъ на землю,
Да сядьтъ на гаре,
На гаре падъ дерьва.
А сайдётъ Златая мать,
Да мне радитъ мало дитя,
Мало дитя, млада Бога,
Начнётъ расти, да вырастьтъ.
Да па зьмле пайдётъ,
Штобъ учыть парней,
Парней, ищо дьвицъ,
Штопъ прьтъ табой нь грьшыли.
Скора, Божэ, сайду на землю,
Да сайду, Божэ, да радюсь,
Да штобъ землю нь тряхнулъ!
Здьржалъ Вышний златой камьнь,
Златой камьнь, залатой громъ.
Да саглашался
Нь швырять камьнь на землю,-
А Кальде приказъ аддалъ,
Штобъ радился на зьмле.
Да Кальда схадилъ,
Схадилъ на гару,
Садился падъ дерьва.
Три дня нь минули,
Сашла Злата мать.
Жыва Доля ей чашу падаётъ,
Пьётъ мать воду,
Да такъ, Божэ, зачала,
Патомъ ана, Божэ, радила,
Радила ана мало дитя,
Мало дитя, малада Бога;
Росъ, Божэ, вырасталъ.
Патомъ пашолъ па зьмле,
Па зьмле, па полю;
Пашолъ патомъ въ горатъ,
Въ горадъ, на Дунае,
Штобъ учыть парней,
Парней, ищо дьвицъ,
Штобъ нь глумились, 
Штобъ нь грьшыли.
Девять Доль вспархнули,
Вспархнули Доли, паньслись;
Младецъ Душа тьбе книгу падалъ.
Да вспархнулъ на неба.
Ты, Божэ, шатался
Па зьмле, па полю,
Па полю, па гораду,
Съ яснай книгай въ руке,
Да учылъ парней,
Парней, Божэ, дьвицъ,
Да имъ слова гаварилъ:
"Парни юнцы, дьвицы.
Ныне сагрьшыли,
Сагрьшыли прьдъ Вышнимъ!
Вышний патьмнелъ атъ ярасти,
Вотъ-вотъ землю тряхнётъ!
Въ руке иво златой камьнь,
Пайдётъ жэ и камьнь швырнётъ.
Да землю тряхнётъ;
Да пасылалъ Щура Ломищэ,
Штобъ на пале сашолъ,
Штопъ поле присушылъ,
Штопъ пасевы пагибли,
Пасевы белай пшъницы;
Азъ иво мальбой малилъ,
Штобъ камьнь нь швырялъ.
Самъ сагласился
Радитца на зьмле,
Да радитца малымъ дитёмъ.
Малымъ дитёмъ, младымъ Богамъ.
Тьперь ужъ азъ на зьмле,
На зьмле, на поле.
Да па гарадамъ хажу.
Кто въ мьня веритъ,
Да цълуитъ ясну книгу,
Ликъ мой бльснётъ,
Какъ яснае Солнцэ;
А душа въ небе,
Какъ ясная звьзда,
Ясна звьзда, ясна заря."
Учылъ, Божэ, па зьмле,
Учылъ, божэ, парней,
Парней, Божэ, дьвиц;
Въ тьбя, Божэ, паверили,
Ясну книгу цълавали;
Ихъ лики асвьтилися,
Асвьтились, забльстели,
Какъ бутта яснае Солнцэ,
Кагда васходитъ на неба.
Убей Богъ Арапска караля,
Арапска караля, Чърна Арапа;
Кагда сиделъ ва дварцэ,
Известье ва дварецъ дашло,
Да што Божэ, радился,
На небь ясный Богъ,
На зьмле молатъ царь;
Да паходишъ жэ па зьмле,
Да научышъ младыхъ парней,
Младыхъ парней, дьвицъ.
Да штобъ въ горадъ нь хадили,
Ва горадъ жэ, да ва дварецъ,
Штобъ въ службе у ньво хадить.
Да пасылалъ трёхъ ваиводъ,
Да тьбя, Божэ, штобъ найти,
Штобы атсечъ злату главу;
Ищо, Божэ, шатаишся,
А все ужэ паверили,
Ясну книгу цълавали.
На поле аблака спустились,
Да тьбя, Божэ, закрыли
Лишъ толька землю прашагалъ;
Да на неба къ сьбе вспархнул.
Славай тьбя, Божэ, славимъ!
Да нь сашолъ бы на землю,
На землю, на поле,
Вышний Богъ разгневался бъ,
Разгневался бъ, рассердился;
Да залатой камьнь швырнулъ,
Златой камьнь, залатой громъ,
Да всю землю бы тряхнулъ;
Паслалъ Щура Ломищэ,
Паслалъ Ломищэ на пале,
Да где пасевы сеяли,
Да пасевы пагибли жэ;
Мы, Божэ, нь асталися.
Мы, Божэ, на пасиделки,
Нь пряли мы, нь ткали мы.
Да ва уме нь дьржали,
Да то, што, Божэ, радился,
Да тьбя славай славимъ жэ,
Песню тьбе, Божэ, паёмъ.
Тьперь, Божэ, ушъ Каляда,
Ушъ Каляда, Калядавъ - день,
Жэртву тьбе млатцы колютъ.
Въ жэртву колютъ девять авновъ,
Да газдьбой угащаютца;
Девушки сабьраютца,
Да ясьнъ огань развьли.
Ясну будницу гатовятъ;
Старой жэ дедъ на огнищэ,
На огнищэ, у трапьзы,
Да гонитъ малыхъ всё дьтей.
Лишъ толька жэ взайдётъ заря,
А съ зарёй ясна Солнышка,-
А съ Солнцэмъ жэ твой красный - день.
Всё красный - день, Калядавъ - день.
Малы дети каледуютъ,
Дьвчоначки жэ въ хараводъ,
Дьвчоначки жэ играютъ,
Песней тьбя, Божэ, славятъ.
Да сашолъ, Божэ, на землю,
Радился какъ мало дитя,
Мало дитя, маладой Бохъ.

   Кагда на Каляду играли харавотъ, пели следующую песню:
Песня 2.
Да сахадилъ Бохъ со неба,
Да сахадилъ Богъ на гару,
Садился Бохъ падъ дерьва,
Падъ дерьва, у ключыка.
Да всё гадаитъ, думаитъ,
Да што сидеть-та на гаре,
Да сидеть ли, иль нь сидеть;
Иль выхадить жэ на пале,
Да на пале, на белъ Дунай,
Туда, где все дьвчоначки,
Чърпаютъ студёну ваду,
А молатцамъ жэ падаютъ,
Да молатцы жэ иё пьютъ,
Съ девушками глумилися,
Пьрьдъ Богамъ сагрешыли.
Каледа съ Богамъ думали,
Думали всё три ньдели;
Патомъ на поле нь пашли,
Лишъ сидели падъ дерьвамъ,
А тутъ пришла Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Да иму слова гаваритъ:
"Ой, Божэ ли, Бохъ Кальда,
Давольна, Божэ, да думать!
Васпархни, Божэ, на неба.
Да Вышний Богъ разгневался,
Разгневался, рассердился,
Щура Ламищу выпустилъ,
Да пасылаитъ на пале,
Да где пасевы сеяли,
Да штопъ пасевы пагубить,
Штобъ пшэница нь уродилась;
Да плачутъ малые дети,
Да што ушъ хлеба нь идятъ,
Да и вина ужъ нь папьютъ;
Щура Ламищу выпускалъ,
Но ищо призадумался.
Да тьбя, Божэ, онъ всё ждётъ,
Тьбя распытать, паспрасить,
Да дашъ ли ты сагласие,
Штобъ выпустить Щура Лама."
Услышалъ то Каляда Богъ,
Нь сталъ большэ пасижывать,
А вспархнулъ жэ онъ на неба.
Пытаитъ Вышний, спрашъваитъ:
"Ой, Кальда ли, Кальда,
Дьвчата на белъ Дунае,
На белъ Дунае ваду брали;
На белъ Дунае молатцы,
Ани имъ воду подали,
Да ею службу служыли,
Пьрьда мною въ грехъ впали.
Да пустилъ Щура Ломища,
Да паслалъ иво на паля,
Да на паля, на пасевы.
Штопъ пагубилъ онъ пшэницу.
Даёшъ ли, Божэ, сагласье,
Даёшъ ли, Божэ, ль нь даёшъ?
Патаму, Божэ, пытаю,
Штобъ, Божэ, нь разгневался."
А иму Каляда въ атветъ:
"Тьперь ужэ всё красный - день,
Всё красный - день, Калядавъ - день,
Да азъ сагласья нь даю,
Штопъ паслать Щура Ломища
Да пагубить жэ пшэницу,
Пшъницу жэ, да пасевы.
Скарее азъ сагласье дамъ,
Радить Залатой матьри,
Штобъ мьня радить на зьмле.
Да штобъ учыть жэ молатцъвъ.
Да молатцъвъ и девушъкъ.
Да ихъ учыть, ихъ научыть,
Тьбе большэ грехъ нь чынить,
Да съ девами нь глумитца.
Идётъ жэ, Богъ, иль нь идётъ?
Расъ ты сагласие даёшъ,
И азъ, тагда што делать мне!
Пустилъ азъ Щура Ломищэ,
А тутъ апять иво запру,
Да штобъ большэ нь выхадилъ,
Да нь сльзалъ онъ на пале.
Златая Матьрь на гаре,
Да на гаре, падъ дерьвамъ.
Тачыла Доля, набрала,
Набрала вады исъ ключа,
Ею матьри служыла,
Да пить ищо нь выпила,
Какъ тутъ жэ Бога зачала,
А патомъ Бога радила.
Наступитъ утрамъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день,
Да нынь Богъ раждаитца.
Утрамъ рана малы дети,
Малы дети кальдуютъ;
Царь ихъ дарами адаритъ.
Падаритъ красны яблаки,
Красны яблаки, арехи,
Арехи, ищо питиё.

   На Каляду, кагда дети калядавали, девушки хадили съ ними и пели следующую 
песню:

Песня 3.
Ой, Кальда ли, Кальда,
Да красный день твой, Кальда!
Да нь сльтелъ ты на зьмлю,
Астался жэ ты на ньбе.
Сльтала Залата Матьрь,
Да толька на долъ, на гару,
Садилася падъ дерьвамъ,
Да где тьчотъ белъ кладьнецъ.
Да сидитъ жэ Злата Матьрь,
Сидитъ гадаитъ, думаитъ,
Да какъ жэ Бога-та радить,
Радить иво малымъ дитёмъ,
Малымъ дитёмъ, младымъ Богамъ.
Да тутъ пришла Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Набрала студёнай вады,
Служыла Златой Матьри,
Ей ничъво нь сказала;
Пила воду, напилася,
Зачала Кальду Бога,
Зачала жэ, да паньсла.
Патомъ пашла ва пьщэру,
Да мучалась, барахталась,
Да радила мало дитя,
Мало дитя, млада Бога.
Власа иво злачоные,
Ясна книга въ иво руке,
Атъ книги словна Солнца светъ,
Да Солнца светъ, да Месяца,
Сама жэ мать ва пьщэре,
Да плачътъ всё, причытаитъ.
Да тутъ пришла Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Да брала малае дитя,
Да матьри калядуютъ:
"Ой, Кальда ли, Кальда,
Да ты радился на зьмле,
Мало дитя, маладой Бохъ,
Да всю жэ землю защытилъ.
Ступай, дитё, да падрастёшъ,
Да зашагаишъ па зьмле,
Научышъ млатцовъ удальцовъ,
Младъ удальцовъ, да девушъкъ,
Въ грехъ большэ штобъ нь впадали;
Нь хадили на белъ Дунай,
Нь хадили жэ воду брать,
Нь служыли младъ удальцамъ;
А тьбе, Божэ, веравать,
Цълавать ясную книгу.
Убей Бохъ Чорна Арапа,
Што ганялся жэ па палямъ,
Да штопъ ссечъ русую главу.
А ты жэ всё падъ дерьвамъ;
Сидишъ, Божэ, падъ дерьвамъ,
Пусть прийдётъ къ ньму Моръ Доля,
Да вайдётъ къ ньму ва дварецъ,
Ссьчотъ иму русу главу.
Патомъ жэ, Божэ, па палямъ,
Да паходишъ ты па зьмле;
Па зьмле всей тьбе слава!
А ты, мати, Златая Мать,
Падаркамъ насъ, мать, падари,
Мы тьбе кальдавали,
Да съ песнею каляднаю;
Горатъ тьбе славу славитъ,
Кальдуимъ изъ двара въ дворъ."
Злата ей Мать пажалилась,
Всё жалилась, пьчалилась.
Што ничьво нетъ въ пьщэре,
Штобъ адарить малыхъ дьтей.
"Малчы, мать, малчы, да нь плачъ,
Нь плачъ жэ ты, нь причытай!
Богъ мьня, мать, сюда паслалъ,
Штобъ адарить малыхъ дьтей."
Жыва Доля дарила имъ,
Дарила красны яблаки,
Красны яблачки, арехи,
Арехи жэ, да напитки.
Съ таво Каляда астался.
Пущэ, пущэ, Богъ радился!
Лишъ кто насъ дарамъ падаритъ,
Богъ жэ у таво ва дваре,
Да ва дваре, на огнищэ,
Разводитъ иму яснъ агонь;
Къ ньму сядитъ на трапьзу,
На трапьзу, на вечърю.
На нивы тяжки калосья!
На лозы белые гроздья!

   Песня, каторую пели, кагда гатовили будникъ и ждали Каледавъ - день.

Песня 4.
(Атъ другова пьвца)
Коло, Кальда*
Кальда ясный,
Ясный, Душа,
Душа, да Заря,
Заря, да Родъ.
Кальда на небе,
На небе, ва дварцэ,
Сидитъ мало время,
Мало время гадокъ.
А нынчэ толька на далу.
Толька на долу, на зьмле.
На зьмле жэ три караля:
Первый кароль АльКаранецъ*,
Другой кароль Сириицъ*,
Сириицъ и Арапъ*,
Сабралися въ бальшомъ граде,
Въ бальшомъ граде ва Беламъ жэ,
Пасправляли жэ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день.
Три караля жэ на гаре,
Да што ловятъ мелкую дичъ,
Мьлкую дичъ, да птицу жэ;
Ва дварцэ старая Доля,
Стара Доля самародица,
Гатовитъ Коливо-будникъ*.
Коливо-будникъ, Каледникъ.
Пральтали да три Доли,
Три Доли самародицы,
Льтели ани ва дварецъ:
Первая Доля жэ Марга*.
Да Марга самародица,
Другая Доля жэ Каля*,
Да Каля самародица,
Каля, да Мазата* Доля,
Да тутъ паютъ ясну песню,
Глазами неба глазили.
Прятали белые руки,
Прятали жэ, папрятали,-
Старая Доля гатовитъ.
Гатовитъ Коливо-будникъ.
Да три Доли жэ запели,
Запели Калядную песнь.
Коло-песня, калядная.
Да трапьзу накрывали.
Да залатую трапьзу:
"Божэ ли, Божэ*,
Божэ ли, Коло,
Коло, Каледа,
Каледа Душа,
Душа жэ, Речъ.
Речъ, да Слава,
Слава, Яснасть!
Ты жэ, Божэ, родный,
Родный, миласердный,
Што, Божэ, сравнялся,
Тьбя мать радила,
Радила мать жэ на зьмле -
Мало дитя, млада Бога,
Да всю жэ землю абашолъ,
Да всю жэ землю сахранилъ;
Да Чорна змея жэ изгналъ,
Чърна змея, чорну клику.
С таво абычай павёлся,
Да тьбе правятъ красный - день,
Всё красный - день, Каледавъ - день;
Стара мать будникъ гатовитъ,
Да будникъ твой жэ, Каледникъ.
Да три царя жэ ва дварцэ,
За трапьзу нь садились.
Да што тьбя ищо ждали.
Да што ты, Божэ, къ нимъ сядьшъ,
Да сядьшъ къ нимъ на трапьзу;
Да вытащышъ ясну книгу,
Да услышышъ ясну песню,
Да што сашолъ жэ на землю,
Штобъ научыть жэ трёхъ царей,
Да штобы нь грьшыли жэ,
Тьбя, Бога, нь гневили.
Иди, Божэ, иди,
Иди, Божэ, сайди,
Сайди, Божэ, ты на землю,
Да на землю жэ на гару,
Да на гару жэ Калиту,
Да где сидитъ Злата матьрь.
Злата матьрь падъ дерьвамъ,
Падъ дерьвамъ, падъ дамавымъ,
Тьбя жэ, Божэ, ждётъ паждётъ,
Да ты слами дамову ветвь;
Да ветка у тьбя въ руке,
Да штобъ видьтъ жэ трёхъ царей.
Штопъ те нь вспалашылися,-
А съ веткаю на трапьзе,
Прагонишъ чорнава змея,
Чорна змея, чорну клику*,
А зъ змеемъ да три Юдоли.
Три Юдоли самародицы;
Чърны Юдоли, чорные,
Три Юдоли всё, три сьстры,
Да лишъ прийдутъ ани въ дварецъ,
Да лишъ сядутъ ка трапьзе,
Дварецъ тагда запустеитъ!
Нь будьтъ тагда красна - дня,
Всё красна - дня, да Дрына - дня*,
Да што поле павысахньтъ."
Какъ спели жэ дьвчоначки,
Да вышла старая матьрь,
А съ матьрью три караля,
Приаделись, нарядились,
Въ рукахъ ихъ златы посахи,
Вставали, патхадили жэ.
Да патхадили къ трапьзе,
Да ищо нь садилися.
А съ будникамъ стара матьрь,
Да съ будникамъ, калядникамъ,
Паставила на трапьзу;
Да ждутъ жэ, кагда Бохъ прийдётъ,
Да присядьтъ ка трапьзе,
Да съ дубавою веткаю,
Да выганитъ три Юдоли,
Три Юдоли самародицы,
Чърны Юдоли, чорные.
Съ Юдолями чърна змея,
Чърна змея, чорну клику.
Будникъ ужэ на трапьзе.
А Доля жэ запела:
"Божэ ли, Божэ,
Божэ ли, Каледа!
Спустись нынчэ на гару.
На гару, падъ дубъ;
Ажыдаитъ тьбя Злата мать,
Да што дасть тьбе дубову ветвь,
Службу служытъ белъ жывой вадой,
Белъ жывой вадой тькучэю;
Какъ тьбе дастъ злату чашу,
Да чашу ты нь апускай,
А съ чашэю на трапьзе,
Да служышъ жэ трёмъ каралямъ,-
Службу ты жывой вадой,
Жывой вадой тькучэю:
Жыви долга, да будь здаровъ,
Мало время да весь жэ годъ,
Да весь годъ, да Каледавъ - день."
Да пела всё стара матьрь,
Прапеть ана нь успела,
Какъ идётъ чорная змия,
Да чорный змей, чърна клика,
А са змеемъ три Юдоли.
Три Юдоли самародицы,
Чърны Юдоли, чорные.
Случылся тутъ маладой Бохъ,
На галаве дубова ветвь.
Въ руке иво злата чаша.
Увидьли три Юдоли,
Заплакали, закликали:
"Ой, Божэ ли, радной Божэ!
Атецъ жэ насъ, божэ, паслалъ,
Насъ толька, Божэ, ва дварецъ,
Три караля сагрьшыли.
Да всё тьбя разгневали;
Злова имъ лета, чорнава!
А ты жэ, Божэ, прихади,
Да сядьшъ къ иво трапьзе,
А ты удумалъ на атца,
На атца жэ, злова Бога."
Да самъ азъ, Юдоли, думалъ,
С чъво жэ самъ разгневался,
Толька мьня пригласили,
А ва дварцэ ихъ красный - день;
Стара матьрь згатовила,
Згатовила Коливъ-будникъ,
На трапьзу паставила,
Да песню прапела:
"Идите вы въ горы.
Въ горы, въ тьмницу,
Въ тьмницу, въ астрохъ.-
Што идётъ Белая Доля,
Бьла Доля самародица,
Да заметитъ васъ ва дварцэ,
Васъ стрелами жэ патстрьлитъ.
Да речъ ищо нь изрьклась,
Какъ взльтали три Юдоли,
А съ Юдолями чорный змей,
Да чорный змей, чърна клика.
Тутъ идётъ белая Доля,
Бьла Доля самародица,
Да съ чашэю жэ ва руке,
Садилася ка трапьзе.
Да служыла трёмъ каралямъ,
Службу белой жывой вадой,
Белъ жывой вадой тькучэй,
Да имъ жэ слова гаваритъ:
"Да цэлый годъ жэ на пале
Штобъ жали белу пшэницу,
Белъ пшэницу, бьло проса;
Да штобъ мьсили девушки,
Штобъ мьсили бьлы пышки,
Бьлы пышки, да калачы,
Да падавали молатцамъ,-
Вьдь нынцэ ужэ красный - день,
Всё красный - день, да Дрынавъ - день."

   Следующые песни палучъны атъ Исиинъ изъ сьла Лъжэна, 65 летньва старика, 
нашолъ иво Шэрифъ Пеливановъ.1876 г.25 - 30 Апреля.

Песни лета - 13                                                         2065 
строкъ
Песни Ярилина - дня - 6                                           1120
Песни    а ластачке - 5                                              61
Песни Духава - дня - 3                                              475
Песни Каледава - дня - 3                                          440
                                                                    
_________________
                                                                  Всьво:       
4715 строкъ

ПРИЛАЖЭНИЕ   11.

   Следующые песни дабавились въ Демиръ-Хисарка, 8 просинца 1880 г.атъ Мехмета 
111 исъ сьла Невропско…

   Вьсной въ иво сьло адно время сабирались парни и девушки и посль пения 
следующэй песни ухадили въ горы сабирать цвьты.
Песня 1.
Да Зьмльделъ* жэ къ намъ идётъ,
Всё къ намъ идётъ, ужъ даходитъ,
Што Зьмльделъ, да Зарьвецъ,
Да са ранья жэ на гару.
На галаве ясно Солнцэ,
На рамьнахъ ясна звьзда,
Ясна звьзда сияюща,
Сияюща, заряначка;
Въ руке иво жэ ва дьсной,
Въ дьсницэ злата скляница,
А въ скляницэ бьлы цвьты;
А ва иво шуйцэ руке,
Ва шуйцэ ясна книжыца,
Ясна книга златой кожы,
Златой кожы, злата письма;
Писалъ иё жэ написалъ
Самъ Богъ жэ иё на ньбе,
Да всё прьсветлый Богъ жэ Лель,
Да молатцамъ жэ даравалъ,-
Да сашолъ жэ онъ на землю,
Да сьбе паётъ на гаре.
Да крикнулъ онъ жэ пракричалъ:
"Эй, вы жэ, да всё людъ младой,
Людъ маладой, всё молатцы,
Людъ маладой, всё девушки,
Дьвчоначки, млады девы!
Лишъ где вы есть, да толька есть.
Тьперь штобъ были въ гораде,
Да въ гораде жэ, ва сьле,
Да ва сьле у хижыны,
Давольна ужэ прятатца!
Пара идти жэ на гару,
Да на гару, на Белицу,
Да где Богъ дварецъ паставилъ.
Да ва дваре иво садокъ,
А ва саду бьлы цвьты,
Натъ цвьтами птица льтитъ,
Птица льтитъ чыста паётъ:
"Прийди жэ лета, да вьсна!
Павыйди, деду, выйди жэ,
Павыйди ужэ на неба,
Штопъ пригрела ясно Солнцэ,
Да тьбя Солнцэ нь сажжотъ."
Да старый дедъ жэ са гары,
Да васпархнулъ онъ на неба,
Нетъ иво большэ на зьмле;
Да ультелъ жэ упархалъ,
Да што зима минулася."
Услышалъ то людъ маладой,
Людъ маладой, да девушки,
Аделися, нарядились,
Накинули златы платы,
Словна малады ньвесты,
Въ рукахъ ихъ златы посахи,-
Направились чьрьсъ поле,
Да забирались на гару;
Да на гару, на Белицу.
А молатца жэ нь нашли,
Нашли толька стара деда,
Стара деда, сьду бораду.
Разгневался, рассердился,
Да апустилъ бьлы руки,
Взмахнулъ ими жэ натъ польмъ.
Да задули жэ всё вьтра,
Да всё вьтра, да вьюжные,
Да на гарахъ люта зима,
Да всё поле пабьлела.
Заплакалъ тутъ людъ маладой,
Заплакали, закликали,
Идва Духу прамолвили:
"Явленный жэ, да Бывый жэ,
Щуръ абманулъ,
Да Щуръ салгалъ!
Сланъ жэ въ выси,
Въ выси на небе;
Холадъ въ гарахъ,
Въ гарахъ, на паляхъ.
Слова яви жъ намъ,
Яви жъ намъ, какъ панъ."
Ищо речъ нь прамолвили,
Ясно Солнцэ ушъ пригрела.
Да Зьмльделъ ужъ на гаре,
Да имъ въ атветъ жэ гаваритъ:
"Ой ли, вы, люди молады,
Людъ маладой, да девушки.
Разгневался жэ всё Лель Бохъ,
Разгневался, рассердился,
Што нь идётъ жэ старый кметъ,
Старой кметъ сьдабародый,
Да штобы жэртву закалоть,
Да шобы Бога праславить,
Да што зима минулася."
Речъ младецъ нь успелъ сказать,
Какъ захадилъ жэ ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, ва садокъ,
Да збиралъ белые цвьты,
Бьлы цвьты, чървоные,
Въ падаракъ дарилъ девушкамъ,
Да всё девушкамъ во пале,
Да во пале жэ, ва сьле.

   Кагда вазвращались съ гары, ньсли въ рукахъ разные цвьты и пели:
Песня 2.
Эй, ты жэ, кметъ, да старый кметъ,
Давольна сидеть ва дваре!
Да выхади жэ на поле,
Тьбя падаркамъ падарю,
Бальшымъ падаркамъ со неба,
Да со неба, да атъ Бога.
Што Зьмльделъ тьбе паслалъ
Бьлы цвьтки, чървоные.
Да толька ты разгневался.
Тяшка зима минулася,
Да лета жэ наступаитъ.
А ты Бога жэ нь славилъ,
Ясна Бога, да всё Леля,
Штобъ атамкнулъ жэ темницу,
Да заперъ тамъ буйны ветры,
Буйны ветры, всё вьюжные;
А выпустилъ ясно Солнцэ -
Да иму приказанье далъ,
Да штопъ пригрелъ онъ на землю,
Да на землю жэ, на паля.
Ну, выхади жэ, старый кметъ,
Да ты взайди жэ на гару,
На гору ту, на Белицу,
Да ты жэртву жэ закали,
Штобъ Богъ жэ нь разгневался;
Нь пасылалъ стара деда,
Штобъ тотъ вьюжылъ бьлы снега,
Лютую зиму на землю;
Маладецъ жэ разгневался -
Нь аддаётъ златой посахъ,
Штобы прагнать стара деда,
А зъ дедамъ лютую зиму.

   Кагда прапьвали эту песню, каждаму давали па цвьтку, а старейшый въ сьле 
лавилъ трёхъ чорныхъ курицъ, каторыхъ аддавалъ толька девушкамъ; те, какъ 
толька ихъ принимали, ухадили на край сьла падъ адно дерьва, где пьрьдъ 
васходамъ Солнца калоли куръ въ жэртву Богу и пели следующую песню:
Песня 3.
Ой, Божэ ли, радной Божэ,
Ой, Божэ ли, ты жэ Лель ли!
Твая сьстра радна Магошъ*
Выхадила, прихадила.
Въ другой разъ засмиялася,
А въ третий жэ разгневалась;
Што тьбя кметъ нь приглашалъ,
Да тьбе жэртву нь калолъ,
Штопъ тьбя славай праславить,
Да штобы заперъ ветры жэ,
Да ветры жэ, всё вьюжные,
Да штобъ взашло ясно Солнцэ;
Да прагналъ лютую зиму,
Лютую зиму снежную.
Дадумался всё старый кметъ,
Да тьбе жэртву жэ кольтъ,
Кольтъ тьбе три курицы,
Чърны куры злачоные.
Айда жэ, Божэ, прихади,
Да Зьмльделъ жэ на землю.
Старова деда на неба,
Иди, зима, иди сьбе,
Штопъ пришло лета, да вьсна;
Взашли бы белые цвьты,
Бьлы цвьты, чървоные,
Жолтый цвьтокъ, лазорьвый.
Мьха сними жэ са дуба,
Жавъронакъ паётъ на пале
Лишъ словна на ньбе звьнятъ,
Звьнятъ чисто жэ гусьльки,
Тютюръ, тютюръ жэ на гаре,
Звьнятъ ани у Древницы.
Древница жэ на прьстоле,
Златой карецъ жэ припасла,
Златы власы распускала,
Златая слюнка на устахъ,
Такое слова гаваритъ:
"Эй, ты жэ, кметъ, да старый кметъ,
Жэртву закольшъ на зьмле,
Жэртва идётъ жэ на неба -
Чорные куры ва саду,
Какъ ихъ увидьлъ жэ Лель Бохъ
Па утру рана ва дварцэ;
Въ руке иво златы ключы,
Да аткрывалъ жэ онъ дварецъ,
Да штобъ вышла ясно Солнцэ,
Да была лета на паляхъ.

   Гарчэй* жънился на Уряде*, дочъри караля Доль.
Песня 1.
"Горча ли, родньнький сынокъ,
Ой, Горча ли жэ, пане ли.
Слова иму мать гаваритъ:
"Днесь будьшъ, сыну, на гаре,
На гаре, сынъ, на пригоркахъ,
Да мелку дичъ бы палавилъ,
Да што приходитъ красный - день,
Всё красный - день, да Панавъ - день*,
Да тьбе матьрь згатовитъ
Вьчэрю, сынъ, багатъ будникъ.
Пака ты, сынъ, нь выхади,
Тёмная мгла спускаитца,
Часта раса заросила,
Весь дворъ, сынъ, калыхаитца,
Трясётца, сынъ, кругомъ грьмитъ.
Да нь видать ва мгле ни зги.
Стара жэ Дрында* явилась,
Стара жэ Дрында са гары,
Да са гары, са Дрындицы*,
Златы адежды адела,
Златы власы распустила,
Такое слова гаваритъ,
Древница слово добрае:
"Гарчэй адинъ жэ ва избе,
Адинъ жэ ва избе съ табой;
Да служылъ онъ тьбе, кармилъ,
Дичы таскалъ тьбе вдоваль,
Да двести летъ, всё досыта.
Давольна иму ва избе!
Давольна иму съ табою!
А то вьть щырый маладецъ,
Да нынь ушъ щырый дрындецъ."
Речъ Дрында нь прамолвила,
Я съ ниё жъ насмиялася,
Што Дрынде нь атветила.
Да тутъ Дрында разгневалась,
Разгневалась, рассердилась,
Вапила, въ голасъ плакала.
Три Доли паявилися,
Три Доли самародицы,
Ани жэ слова гаварятъ:
"Ой, мати ли, стара мати,
Ты Дрынде нь атветила?
Стара Дрында тьбе молвитъ,
Слово жэ Дрында гаваритъ,
Да што вьдь иё Бохъ паслалъ,
Да паслалъ иё Бохъ съ неба.
Давольна Горчэ при тьбе,
Мало время жэ, двести летъ,
Што иво, мать, нь абручышъ.
Да што иво, мать, нь жэнишъ.
Да вотъ ужъ большэ ньдели,
Да многую всё дичъ ловитъ.
Да девять Доль спускалися,
Белы жэ руки вязали,
Да иво на гару сньсли,
На гору, мать, на вышыну,
Где Дрындава жэ пьщэра,
Туда жэ, где стара Дрында.
Дрында, иё девять сьстёръ,
Девять иё сьстёръ жэ Доль,
Всё сьстёръ Доль самародицъ,
Пели Доли, запьвали,
Въ дольну свирель жэ играли,
Въ злату адежду аблькли,
Прьбудьтъ дрында на гаре
Мало время три годичка;
Да Богу службу саслужытъ,
Иво славаю праславитъ,
Што малатцамъ всемъ маладецъ.
Ступай жэ, мати, будьшъ знать:
Мало время тьбе жэ ждать,
Мало время, да ньделю;
Да вечърю иму згатовь,
Пусть вечърю вьчэряитъ,
А то вьть скора красный - день,
Всё красный - день, да Панавъ - день.
Лишъ толька Солнцэ выгляньтъ,
Тутъ девять Доль жэ спустятца,
Къ тваему дому, ка двару."
Ищо речъ нь прамолвили,
Какъ тутъ жэ, сынъ, ультели.
Да съ той пары я, сынъ, нь сплю,
Да частые я слёзы лью.
Да ты, сынокъ, адинъ въ дваре,
А ты,сынокъ жэ, да дрындецъ!
А ва дваре галымъ гало!"
Гарчэй въ атветъ ей гаваритъ:
"Ой, мати ли, стара мати,
Давольна, мать, ты плакала,
Плакала, мать, всё кликала!
Азъ мелкую жэ дичъ лавилъ,
Какъ вдругъ мне Доля навстречу,
Да мне жэ слово гаваритъ:
"Да нынь, Горча, на гаре,
Многую дичъ ты всё лавилъ,
Да иё матьри насилъ;
Атныне будьшъ ты дрындецъ.
Тьперь жэ, Горча, на гаре
У Бога послухъ ты прайдёшъ,
Мало время три годичка;
Взльтишъ, Горча, ты въ вышыну,
Да въ вышыну, въ само неба,
Тамъ пасидишъ ищо маласть,
Ищо маласть, три месяца.
Бохъ тьбя дарамъ адаритъ,
Падаритъ залату свирель;
Да тьбя Доля научытъ,
Да штобъ ты, Горча, свиристелъ,
Да штобъ ты, Горча, слатка пелъ,
Какъ никто съ млатцовъ нь свистелъ,
Какъ никто съ малатцовъ нь пелъ.
Чудо-свирель заветная;
Какъ засвистишъ, да запаёшъ,
Гара жэ, Горча, качнётца,
Да пьщэра аттворитца,
Павыпадутъ затворы жэ,-
Да где сидитъ дьвчоначка.
Дьвчоначка жэ Уряда,
Уряда, девица Дуда*.
Лицо иё ясно Солнцэ,
А грудь иё ясёнъ месяцъ,
Па подалу часты звёзды,
Студёнай жэ вады папьётъ,
Да чыстымъ жэмчугамъ плюётъ.
Убей жэ Богъ ыё атца,
Атца иё, Дольна краля,
Да што - чисто кащэищэ -
Нь абручытъ, замужъ нь дастъ,
Што младецъ ни находитца,
Взять иё, тотъ противъ ньво.
Ступай жэ, мати, ты пайди,
Ступай жэ, мать, да згатовишъ
Вьчэрю, мати, будницу -
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день, да Панавъ - день;
Што самъ азъ бьды натварилъ,
Да што азъ на гаре дрындецъ;
Да што на неба пальчу,
У Бога службу атслужыть,
Што по сьртцу мне та свирель.
Скарей любимую найду,
Да ту жэ, матьрь, што лицомъ,
Да што лицомъ, мать, прельстью,-
Никто изъ девъ нь прьвзайдётъ."
Матьрь гатовитъ вечърю,
Вьчэрю жэ, багатъ будникъ,
Да што приходитъ красный - день,
Всё красный - день, да Панавъ - день.
Садился Горчэй къ вечъре,
Да съ матьрью вьчэряли.
Заря толька засияла,
Ищо Солнцэ нь глянуло,
Задули ветры сильные,
Сильные ветры вьюжные,
Часта раса заросила;
Явилися жэ девять Доль,
Девять Доль жэ самародицъ,
Садилися жэ на дваре.
Плачътъ младецъ, пьчалитца!
Што иму мать паведала,
Съ таво онъ закручынился.
Но тутъ Доли разгневались.
Разгневались, рассердились;
Вязали белые руки,
Вставляли златы крылушки,
Да на гару иво сньсли -
Да ищо Солнцэ нь взашло
Даставили ка пьщэре.
Пьщэра всё затворьна,
Затворьна, закладьна,
На варатахъ засовы всё.
Да тутъ изъ нихъ найменьшая,
Да въ голасъ жэ пракричала:
"Ой ли, ой ли ты, лазищэ,
Аткрой жэ тваи закуты,
Дрындецъ жэ прьтъ табой стаитъ."
Речъ ищо нь прамолвила,
Какъ запоры павыпали,
Златы врата раскрылися,
Где сидела стара Дрында,
Стара Дрында жэ съ сёстрами,
Девять сьстёръ жэ, девять Доль.
Да тутъ изъ нихъ найменьшая
Бьлы руки развязъвала,
Спела иму ясну песню:
"Ну, маладецъ, ахотничъкъ,
Давольна дичы вылавилъ!
Атнынь будьшъ на гаре,
Да на гаре, ва пьщэре,
Дрындецъ ты будьшъ у Бога,
Да Богу службу паслужышъ
Мало время, три годичка.
Чуръ, щырасть*,
Ясная яснасть,
Ровная равнина,
Азначъ мой будень,
С утра на весь день,
Адгани сонъ,
Светамъ дивнымъ адетая."
Лишъ толька песню прапела,
Маладецъ жэ засмиялся,
Лицо иво ясно Солнцэ,
Въ дьсной руке злата сабля,
Въ шуйцэ руке злата чаша.
Стара Дрында атветъ дьржытъ:
"Эй, ты, сьстра, Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Гарчэй тьперь савсемъ дрындецъ.
Въ руке иво злата сабля,
Злата сабля, злата чаша,
Богу жэ служба служытца;
А атъ Бога нетъ пращэнья,
Нетъ пращэнья, сагласия.
Убей жэ Бохъ тваю сьстру,
Тваю сьстру Мору Юдоль,
Ана жэ люта паклялась
Атсечъ ыму русу главу,
Штобъ не быть иму на ньбе.
А толька ты сайди на долъ,
Толька долу жэ, ва дварецъ.
Да где сидитъ твой родный братъ,
Да родный братъ всё Жывый Бохъ,
Да иму службу саслужы.
Какъ дашъ ыму злату чашу,
Да штобъ вады асталася,
Иму мальбою ты мались,
Да штопъ прыснулъ жывой вады,
Прыснулъ вадой, да арасилъ
Всюду па долу въ пьщэре.
Где службу, маладецъ, ньсёшъ;
Какъ папьёшъ той жывой вады,
Богъ накажътъ тваю сьстру,
Нь ссьчотъ русую главу.
Ажыви, Доля, ажыви,
Жарко питьё ва Златицэ,
Святая вада въ чашыцэ."
Всё Доля нь услышала, 
А ужъ взльтела на неба,
Да на неба жэ, ка Богу,
Да ка Богу жэ ва дварецъ.
"Ой, Божэ ли, ой, братьцъ ли,
Тамъ маладецъ ва пьщэре,
Тамъ маладецъ жэ, всё дрындецъ.
Я тьбя мальбою малю,
Какъ напьёшся жывой вады,
Штопъ прыснулъ ею, парасилъ -
Да парасилъ всё по долу,
Да по долу ва пьщэре,
Да где сидитъ стара Дрында,
Да маладецъ штопъ паслужылъ;
Накажы Богъ маю сьстру,
Што люта заклялася жэ,
Што ссьчотъ русую главу."
"Ступай, Доля, ступай въ дварецъ,
Въ дварецъ жэ, на белъ кладьнецъ,
Чърпни иму жывой вады,
Штобъ быстра пауправилась."
Жыва Доля ужъ у варотъ,
У варотъ, у вьреюшъкъ.
Убей Бохъ Щура Ломища,
Што варата загарадилъ,
А семь галовъ, а семь хвастовъ -
Убей жэ Бохъ, што нь даётъ
Да прабратца жэ ва дварецъ.
Тутъ Доля слова гаваритъ:
"Тучы буйны растапи*,
Загаворъ мой прапусти,
Светамъ пусть пранзитъ,
Входа зажымъ аджъни."
Ищо речъ нь сказалася,
Варота растварилися,
Запоры-та павыпали,
Да вхадила жэ ва дварецъ.
Къ кладьнцу ищо нь дашла,
Какъ падала Златая мать,
Падала ей злату чашу,
Да набрала жывой вады.
Службу служытъ радну брату,
Радну брату Трину Богу*,
Трину Богу, Щуру Богу,
Щуру Богу, да Кальде,
Каледа Богъ, маладой Врачъ*,
Богъ вады напиваитца.
Папрыскалъ жэ ва пьщэре,
Папрыскалъ жэ, да парасилъ.
Да где сидитъ стара Дрында -
Да падаётъ злату чашу,
Да служытъ дрындецъ маладецъ;
Ищо жэ воду нь дапилъ,
Власы ушъ пазлатилися,
Да золатамъ прабилися,
Жэмчугомъ унизалися.
Да што изъ нихъ найменьшая,
Найменьшая Видна Доля*,
Да падаётъ злату саблю -
Маладецъ саблей пусть сьчотъ,
Саблей - махъ! Саблю нь паднять!
Рубить! Глава нь катитца! -
Если нь пазалотитца.
Тутъ гаваритъ стара Дрында:
"Ступай, младецъ, да будь здаровъ,
Нь прийдётъ жэ Мора Юдоль.
Юдоль далёка атъ гары."
Орьбей тьперь ва пьщэрь,
Да Богу жэ службу служытъ,
Мало время три годичка.
Удалецъ ушъ тьперь дрындецъ.
Да на пале всё нь схадилъ.
Стара Дрында иму паётъ:
"Долю, ты Дрындю*,
Да пайди ты жэ, схади,
Схади ты на неба,
На неба да Бога,
Пеню съ тьбя снимьтъ,
Ласкай утешытъ,
Арёлъ, къ Яриле!"
Ищо речъ нь сказалася,
Какъ пальтелъ Гарчэй, пархнулъ,
На неба Гарчэй ка Богу,
При Боге Гарчэй, ва дварцэ,
Мало время три ньдели.
Да службу жэ Богу служытъ,
Златую чашу падаётъ,
А въ чашэ той жыва вада,
Да Бохъ ту воду выпивалъ.
Малатца дарамъ даравалъ,
Давалъ иму злату свирель.
Ищо свирель нь успелъ взять,
Какъ тутъ явилася Доля,
Да Доля самародица;
Учыла Доля, выучыла,
Штопъ свиристелъ онъ, штобы пелъ.
Тьперь онъ большэ нь дрындецъ.
Пара спускатца са гары,
Сталъ исъ пьщэры выхадить,
Пьщэра жэ та запьрта,
Да на замки, на засовы.
Въ свирель младецъ засвиристелъ,
Засвиристелъ жэ, всё запелъ.
Гара жэ хадуномъ зашлась,
Пьщэра растрескалася,
Пападали жэ засовы,
Варота атварилися,
Да выхадилъ исъ пьщэры.
И вотъ глядитъ, и што видитъ,
Сидела жэ дьвчоначка,
Да плакала, да кликала,
Да што Солнца нь видьла
Мало время три годичка.
Даётъ младецъ дьсну руку:
"Иди жэ, девачка, иди,
Пайди, девачка за мьня,
Будь мне маладой ньвестай."
Лишъ толька дева двинулась,
Лишъ толька выхадила жэ,
Приспела лютая змия,
Люта змия а девять главъ,
Раззинула девять галовъ,
Штопъ праглатить дьвчоначку.
Дьвчоначка заплакала,
Младецъ жэ закручынился,
Въ кручыне запьчалился.
Што делать жэ, што придумать,
Штобъ защътить дьвчоначку.
Да тутъ жэ онъ дагадливъ былъ,
Штобъ засвистать, да штобъ запеть.
Какъ на свирели заигралъ,
Засвиристелъ, да какъ запелъ,
Убралась лютая змия,
Да падала всё на землю;
Вытаскивалъ онъ златой ножъ,
Да парубилъ люту змию -
Да вытькали две рьки,
Што две рьки чистай крави.
Забралъ онъ ту дьвчоначку,
Дьвчонку, младу Уряду -
Хочътъ идти, а нь уйти!
Пасвиристелъжэ онъ, папелъ,
Павысахли те две рьки -
Да ужъ маладецъ прахадилъ.
Пашолъ жэ онъ  въ Уделъ землю*.
Да лишъ вхадили ва дварецъ,
Какъ ждётъ ихъ Удельный кароль.
Абнялъ онъ сваю дочъньку:
"Благадарю, младецъ, за всё!
А для тьбя младецъ какъ разъ".
Да справили пышну свадьбу;
Давай, зави стару матьрь,
Стару матьрь на свадьбу жэ.
Ньвеста даръ ей падньсётъ -
Лицо иё ясно Солнцэ,
Грудь иё што ясной месяцъ,
Па подалу ясны звёзды:-
"Благадарю, сынокъ, тьбя!
Што для тьбя - всё па тьбе."
Гарчэй тьперь младой кароль,
Младой кароль, Удельный царь.
Въ свирель свиститъ, песни паётъ.
Съ таво песня асталася,
Иму та песня паётца.
ПЕСНЬ   А   ГОРЧЭ.

     (Памьщъна въ "Вестник Славянства"(Киев, 1891, №6). Исходнае название: 
"Родопская (в Македонии) песня о юнаке Горче свирельщике, убившемъ триглвого 
змея, посадившего его чудную невесту Сидру Друду в пещере под охраною 
девятиглавой с девятью хвостами "Суры ламии")
     Саабщаимая песнь заслувжываитъ внимания исследаватьлей славянскихъ песьнъ. 
Ана прьтставляитъ сказъ изъ дрьвнейшыхъ вьковъ славянъ. Моладьцъ Горча и иво 
сьстра астались сиратами после смерти ихъ атца. Богъ зжалился надъ ыхъ 
сиротствамъ и паслалъ имъ съ неба царя Умна (Има), каторый научылъ Горчу играть 
на кувикле (кавале) и петь песни. Этимъ моладьцъ Горча праславился па всьму 
царству какъ наисильнейшый моладьцъ, какъ самародакъ (самадивский моладьцъ). 
Онъ пытаитца дабыть сьбе ньвесту, но нигде нь находитъ патхадящэй. Апьчальнный 
вазвращаитца онъ са сваихъ поискавъ. Иво сьстра, въ связи съ приближающымся 
праздникамъ "Щуравъ (Сурин) день", прьдлагаитъ пайти паахотитца. Онъ уходитъ. 
Въ иво атсутствие къ иво сьстре являитца Доля (Юда) и саапщаитъ ей загадачными 
славами судьбу брата, што иво кувиклъ пазлачонъ.Вследъ за этимъ, ва время иё 
сна, ей являитца царь Умнъ и саапщаитъ ей, што её братъ служытъ Богу, и што онъ 
игрой и пениемъ атваритъ пьщэру, въ каторай затварьна  иво ньвеста Лиля Древда 
(Сидра (тур.-Лотасъ) Друда), лицомъ яснае Солнцэ, груди - месяцъ и частые 
звёзды па долу, а ахраняющую иё щиру змию абаяитъ сваимъ пениемъ и убьётъ. 
Сказалъ такжэ, штобы сьстра пригатовила къ празднику будникъ и яства. Сьстра 
пригатовила будникъ, моладецъ Горча паелъ и папилъ на залатой трапьзе. На 
следующый день съ утра онъ заигралъ и запелъ такъ, што дьревья падали, поле 
заиграла, горы пашатнулися, задулъ ветьръ, пала мелкая раса а въ ней три Доли. 
Моладецъ въ сваёмъ дваре запричыталъ, заплакалъ, а Доли приладили иму залатые 
крылья и запаведали идти на службу къ Богу. Затварили иво въ пьщэру, где Жыва 
Доля напаила иво жывой вадой. Кагда вследъ за этимъ являитца Мора Юдоль и 
пытаитца снять голаву у молатца, сабля нь паднимаитца сечь, а галава у молатца 
засияла золатамъ. Онъ нахадился въ пьщэре три года и служылъ Богу. Стала иму 
ньвмочъ и пытался онъ паиграть на кувикле и папеть, но ни кувиклъ, ни голасъ 
иво нь слушался, такъ, што дажэ Доле стала жаль иво. Доля иму прьдлажыла 
пальтеть на неба и паслужыть Богу три ньдели, штобы иво кувиклъ пазалатился. 
Пальтелъ моладьцъ на неба къ Богу, где въ прадалжение трёхъ ньдель падавалъ 
Богу златую чашу и пилъ жывую воду. Изъ-за этава    кувиклъ молатца пазалатился,
 а играть на нёмъ  иво научыла Певна (Пейна) Доля и самъ 
онъ сашолъ на землю. Заигралъ онъ, запелъ, убилъ змию, пьщэра растварилася, въ 
каторай была затворьна иво ньвеста, и съ ней вазвратился въ свой дварецъ. Но 
путь иму  пьрьгарадили девять рекъ, абразававшыеся изъ крови змии. Заигралъ 
моладецъ, запелъ, и реки высахли. Моладецъ благапалучна вьрнулся дамой, 
встрьчала иво сьстра съ пазалочъннай галавой.
     Семьдьсятъ каралей и семьдьсятъ пановъ испугались иво удали и просятца къ 
ньму въ пабратимы, а арапский кароль дажэ абращаитца къ триглаваму змею съ 
мальбой аддать девушку Лилю Древду дольскаму каралю молатцу Горчэ. Тотъ нь 
саглашаитца. Надъ змеемъ насмьхаитца старая Доля самародица и саабщаитъ иму а 
пабеге ньвесты. Эта такъ падействавала на змея, што онъ самъ молитъ Бога а 
смерти атъ Моры Юдоли. Мора Юдоль иво убиваитъ стрьлой, и падаютъ три главы: 
первая слаткае малако, втарая зьльно вино, третья благавоние; абразавались три 
рьки, атъ каторыхъ убитый змей пьётъ и васкрьсаитъ, но змею нь суждьно дольшэ 
аставатца на зьмле, у ньво вырастаютъ два крыла и онъ ультаитъ на неба.
     Магучый моладьцъ Горча убиваитъ семьдьсятъ каралей и семьдьсятъ пановъ и 
въ канцэ канцовъ былъ убитъ Морай Юдолью. Галава иво пазалатилась, атрасли у 
ньво два крыла, взльтелъ моладьцъ  къ Богу, штобы играть и петь песни Богу.

Братъ ы сьстра да ва дварцэ,
Ва дварцэ, ва дольскай зьмле.
Асталися сиротами,
Бьсъ тятьньки, бьзъ мамьньки;
Въ дварцэ пуста, запущъна,
Да царь жэ всё на ньбьсахъ.
Мало время три годичка,
Ва дварцэ жэ Радна* Доля,
Радна Доля и Лелина,
Да утрамъ рана са гары
Нь несутъ светлые ветви,
А несутъ светлые древцы*,
Напитать брата и сьстру.
Ищо имъ службу-та служытъ
Да службу жэ Видна Доля,
Да пальтела на гару,
Наряжънъ ли зьлёный дупъ,
Тутъ ли дивна самародица.
Братъ да сьстра сиротушки,
Да Богу жэ васплакались,
Тотъ паслалъ имъ Умна царя,
Штобы васселъ онъ ва дварцэ
Мало время три годичка,
Да выучылъ мало дитя,
Мало дитя, да молатца,
Да всё играть на свирели,
На свирели драгацэннай,
Драгацэннай, благазвучнай,
Да всё играть, да всё жэ петь,
Быть молатцу изъ малатцовъ,
Самародку  природнаму.
Играитъ моладьцъ паётъ.
Слышэнъ младецъ изъ малатцовъ,
Што шэствуитъ жэ па зьмле,
Да ищътъ верную любовь,
Нетъ никаво иму патъ стать.
Нигде любови нетъ иму,
Нигде любовь нь ладитца,
Да вазвратился ва дварецъ,
Сьстре пьчальна жалитца,
Нетъ девушки иму патъ стать,
Патъ стать иму и для ньво.
А сьстра слова гаваритъ:
"Эй, братьцъ! Што жэ ты плачъшъ?
Ищо вьдь время нь пришло,
Нь гадишся ты жэнитца.
Толька дьвчушка радилась,
Для тьбя жэ, тьбе патъ стать.
Эй, ты, братьцъ, радной Горча,
Хватитъ, братьцъ, сидеть въ дварцэ,
Пара идти жэ на гару,
Ахотитца на мелку дичъ,
Мьлку дичъ, сизыхъ голубей,
Вьдь наступаитъ красный - день,
Всё красный - день, да Щуравъ - день,
Згатовлю я светлый будникъ,
Светлый будникъ для вечъри.
Пара, братъ, тьбе изъ дварца.
Давольна у падножыя,
Пайди жэ ты и на гару,
Да вазьми, паиграть, свирель,
Штопъ тьбе нь пьчалитца."
Пустился Горча въ путь идти,
Идти Горчэ жэ на гару.
Ищо лишъ Горча на пале,
Накрыла иво тёмна мгла,
Вымачыла часта раса,
Громамъ лютымъ растрескалась,
Явилася стара Доля,
Идётъ жэ пряма ва дварецъ.
На гаре тутъ стара Доля,
Съ гары ана, съ дубравицы,
Девушке слова гаваритъ:*
"Такъ тьбе Доля гаваритъ,
Да такъ Доля тьбе зычытъ,
Всё такъ зычытъ, да такъ кричытъ,
Душа умаляла девичъя,
Азалати Горчу внизу,
Штобъ яснымъ древдамъ щытался,
Да штобъ видна жэ паслужылъ,
Вазньсёмъ Горчу на гару,
На гору гусли гулкие,
Дыханьемъ къ Богу вазльтитъ,
Да света у падножыя,
Са светамъ Горча на гаре,
Дивный Горча самародакъ,
Да распрькрасный Горча младъ,
Свирель иво пазлатилась."
Сказать Доля нь успела,
Какъ на гару ужъ взльтела.
Дьвчоначка жэ дивитца,
Дивитца, дева, нь знаитъ,
Што ей Доля прамолвила.
Дивитца, дева, гадаитъ,
Дрёма на девушку нашла,
Прильгла ана ва дваре,
Да ва дваре льгла, въ саду.
Да снитца жэ девушке сонъ,
Светлае древа дедава,
Светлае древа, сырой дупъ.
Да царь на томъ на дерьве,
Прьсветлый жэ царь, царь Умнъ,
Въ златы адежды аблачонъ.
Въ рукахъ иво златой ножыкъ,
Да светлую песню паётъ:
"Да встань жэ, девица, што спишъ?
Прькрасный Горча моладьцъ
Да ныне ва дварцэ сиделъ,
Атъ ныне на гаре будьтъ,
Самароткамъ три годичка
У Бога службу паслужытъ,
Свирель штопъ пазлатилася.
Певна Доля жэ научытъ
Иво играть, да иво петь.
Какъ заиграитъ, запаётъ,
Што горы закачаютца,
Да пьщэра растворитца,
Въ пьщэре той дьвчоначка,
Дьвчоначка Лиля Древда,
Лицо иё ясно Солнцэ,
А груди ясным месяцъмъ,
Въ нагахъ ыё часты звёзды.
Та девица жэ для ньво,
Для ньво, да иму патъ стать,
Дьвица самародица."
Убей Бохъ Тритона змея,
Тритона змея, триглава!
Разгневался, рассердился,
Што той дьвчоначке идти,
Да што идти ей ва дварецъ,
Да ва дварецъ ка тятьньке,
Абручытца въ замужъства.
Заключылъ ыё въ пьщэру,
Пьщэру въ триста запоравъ,
А штопъ къ ней нь дабралися,
Къ варотамъ ищо приставилъ
Да сидеть Щура Ломищэ,
А девять главъ, девять хвастовъ,
Штобъ ахранять, дасматривать,
Ни моладьцъ штобы нь влесъ,
Ни девица нь збьжала.
Умнъ царь песню распьваитъ,
Дьвчоначка жэ дремльтъ, спитъ,
Песню праслушала, встаётъ,
Да нь абманъ ли та песня,
Да нь абманъ ли, приманка.
Ударилъ царь златымъ нажомъ,
Да атсёкъ залатую ветвь,
Злату ветьвь благадатную.
Тутъ ветачка валилася,
Дьвчонка нь будилася.
"Вставай жэ, девица, вставай,
Вазьми златую ветачку,
А съ ветачкай ясну книгу,
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день жэ, Щуравъ - день,
Горча младецъ дичы паймалъ,
Мьлку дичъ, сизыхъ голубей,
Пригатовить светлый будникъ,
Светлый будникъ для вечъри,
Сламаишъ светлу ветачку,
Да развьдёшъ ясный агонь,
Ясный агонь для варьва."
Дьвчоначка праснулася,
Штобы увидьть, пасматреть,
Што книгай написалася.
Атськла светлу ветачку,
Явился тутъ Горча младецъ,
Да ньсётъ онъ мелкую дичъ,
Мьлку дичъ, сизыхъ голубей.
Гатовила дьвчоначка,
Гатовила светлый будникъ.
Ни слова дева нь молвитъ,
Лишъ частые слёзы ронитъ,
Видитъ ыё Горча младецъ,
И такъ ей слова гаваритъ:
"А ты, сьстра, што ты плачъшъ,
Да частые слёзы ронишъ?
Какая у тьбя пьчаль?"
"Нетъ, братьцъ, эта а другомъ,
Ясная книга са ньбесъ,
Всё са ньбесъ жэ, атъ Бога.
Ясна мне книга пелася
Толька што, братьцъ, ва дварцэ,
Што атъ ныне ты на гаре
Три годичка самароткамъ
У Бога службу атслужышъ."
"Давольна, сьстра, плакатца,
Всё плакать, сьстрица, кликать.
Кагда мелкую дичъ лавилъ
Стара мне Доля встретилась,
Мне слова Доля гаваритъ:
Да ныне, Горча, па гаре,
На мелку дичъ ахотился,
Атъ ныне какъ самародакъ
У Бога службу паньсёшъ,
Бьзъ малава три годичка,
А после, Горча, ультишъ
Въ самую высь жэ, на неба,
Да патяньшъ ищо чутокъ,
Ищо чутокъ, три ньдели,
Штопъ свирель пазлатилася,
Певна Доля жэ научытъ
Тьбя играть, да тьбя петь.
Какъ заиграишъ, запаёшъ,
Такъ горы закачаютца,
Да пьщэра растворитца,
Въ пьщэре той дьвчоначка,
Дьвчоначка Лиля Древда,
Лицо иё ясно Солнцэ,
А груди какъ ясной Месяцъ,
А по долу часты звёзды,
Та девица жэ для тьбя,
Тьбе дьвица та патъ стать,
Бела дева самародица."
Убей Бохъ Тритона змея,
Тритона змея триглава!
"Штобъ девица нь збьжала
Въ дварецъ къ сваиму тятьньке
Абручытца въ замужъства,
Заключылъ иё въ пьщэру,
Пьщэру въ триста запоравъ,
Да штобы нь дабралися,
Въ варотахъ льжытъ Щуръ Ламецъ
А девять главъ, девять хвастовъ,
Штобъ старажыть, дасматривать,
Ни моладьцъ штобы нь влесъ,
Ни девица нь збьжала.
Ты, Горча, держы на сьрдцэ,
Што залатая есть свирель,
Тутъ заиграишъ, запаёшъ.
Павыпадутъ жэ запоры, 
Пьщэра тутъ растворитца,
И выйдьтъ та дьвчоначка.
А ты играй ищо и пой,
Свирелью баюкай Щура,
Заснётъ онъ ньпрабуднымъ сномъ.
А есть ищо златой ножыкъ,
Нажомъ сними девять галовъ,
Тутъ патькутъ девять ручъёвъ,
Девять ручъёвъ чыстай крави.
Ты, моладьцъ, самародакъ,
Ни убойся ты Ломища,
Патьряишъ дьвчоначку.
Тьперь иди, Горча, въ дварецъ,
Тамъ ждётъ тьбя радна сьстра,
Да гатовитъ светлый будникъ,
Па утру будьтъ красный - день,
Всё красный - день жэ, Щуравъ - день."
Гатовила дьвчоначка,
Гатовила светлый будникъ,
Накрыла злату трапьзу.
Садился Горча къ трапьзе,
Да наелся жэ, напился.
Па утру рана на заре
Въ свирель жэ Горча заигралъ,
Да заигралъ, да всё запелъ -
Тутъ дьревья пападали,
Да пеле жэ заинрала,
Гара жэ закачалася,
Застанала, заскрипела,
Задули ветры буйные,
Упала частая раса,
Съ расою жэ да три Доли:
Да толька Горча моладецъ
Да всхлипнулъ младецъ, заплакалъ,
Съ сьстрою нь расстаньтца.
Тутъ три Доли разгневались, 
Разгневались, рассердились,
Приладили златы крылья:
"Пайдёмъ жэ, Горча, на гару,
Да на гару, ва пьщэру,
Ка Богу самароднаму."
Васкликнула мьньша Доля:
"Идёмъ, идёмъ, древнина,
Древденъ жэ ты, самародецъ,
Ищо самый распрькрасный."
Речъ ищо нь прамолвила,
Пьщэра атварилася,
Павыпали запорушки,
Горча ужэ ва пьщэре,
А всё ищо жэ нь светьлъ, 
А всё ищо жэ нь древьнъ,
Нь древьнъ, нь самародакъ.
Мьньшая Доля запела:
"Эй, Горчэ, ты, ахотничъкъ,
Въ свьтло угодилъ времьчка,
Утрамъ будьтъ Магошъ Доля,
И ты тьперь самародакъ,
При Боге службу паньсёшъ,
Мало время три годичка.
Жыва, эй, Жыва,
Святись прьсветлая!
Где ты толька есть,
Будь мне въ дабро."
Явилася Жыва Доля,
Жыва Доля самародица,
Въ руке иё злата чаша,
А въ чашэ жэ жыва вада.
Да тутъ младецъ службу служылъ,
Хоть той вадицы нь испилъ,
Лицо иво ясно Солнцэ,
Въ дьсной руке златой ножыкъ.
Тутъ ужъ въ свирель онъ заигралъ,
Явилася Мора Юдоль,
Да вынула люту саблю,
Саблей жэ молатца пасечь.
Саблей - расъ! Саблю нь паднять,
Сьчотъ! Глава нь катитца,
А толька пазлатилася.
Жыви младецъ за тысячу,
Древний жэ ты самародакъ,
Да пасиди ва пьщэре,
Бьзъ малава три годичка,
Да при Боге службу ньси.
Въ пьчали закручынился,
Въ свирель свиститъ, а звука нетъ,
Песню запелъ, голасу нетъ,
Тутъ надъ нимъ Доля зжалилась:
"Айда жэ, Горча, пальти,
Въ самую высь жэ, на неба,
Да на неба жэ ка Богу,
Въ пьщэре былъ три годичка, 
И при Боге три ньдели,
Штопъ свирель пазлатилася.
Тутъ вышла Певная Доля,
Учы иво, Доля, учы,
Да какъ ыграть, да какъ жэ петь.
И вотъ Горча ужъ на пале,
Словна и нь самародакъ.
А ва дварецъ жэ нь пашолъ,
Павьрнулся апять къ гаре,
Да идётъ жэ ва пьщэру.
А пьщэра затворьна,
Въ варотахъ триста запоравъ.
Въ свирель маладецъ заигралъ,
Загуделъ моладьцъ, запелъ,
Тутъ гара закачалася,
Пьщэра жэ затряслася,
Павыпали запорушки,
Варота растварилися.
Маладецъ глазамъ нь маргнулъ,
Нь маргнулъ, бровью нь павёлъ,
А захадилъ ва пьщэру,
И што жэ тамъ онъ увидалъ:
Сидела тамъ дьвчоначка,
Да плакала, да кликала.
Лицо иё ясно Солнцэ,
А груди што светлый Месяцъ,
Па подалу часты звёзды,
Дьвчоначка та для мьня.
"Идёмъ, дьвчоначка, бьжымъ,
Будь ньвестай мне молатцу."
Вскачыла тутъ дьвчоначка,
Да нь успела выпрыгнуть,
Какъ явился Щуръ Ломищэ,
А девять главъ, девять хвастовъ,
Разинулъ все девять галовъ,
Дьвчоначку штопъ праглатить.
Маладецъ нь замешкался,
Да вытащылъ злату свирель.
Въ свирель свиститъ, песню паётъ,
Да жалабную, нежную,
Дажэ стада заплакала.
Загрустилъ тутъ Щуръ Ломищэ,
Да падалъ жэ онъ на землю.
Схватилъ Горча златой ножыкъ,
Да пасёкъ Щура Ломищэ.
Павытькли девять ручъёвъ,
Девять ручъёвъ чыстай крави.
Нь пьрьсечъ ихъ, нь прайти,
Тутъ паигралъ онъ, да папелъ,
Девять ручъёвъ павысахли,
Ани вдваёмъ направились,
Скарей дайти жэ да дварца.
Играитъ моладьцъ, паётъ,
Вышла къ ньму сиво стада,
Исъ садичка да на пале,
Нь пасётца сиво стада, 
А слушаитъ злату свирель.
Услышала радна сьстра,
Ждётъ иво, нь даждётца всё,
Абнять иво, пацълавать,
Глава иё пазлатилась.
Радна сьстра, што золата:
"Приветъ, братьцъ, да девушка,
Пра тьбя дева жэ, патъ стать."
Садился Горча ва дварцэ,
Въ дварцэ маладымъ каралёмъ,
Въ свирель свиститъ, песни паётъ.
Известьнъ сталъ Горча, праслылъ
Па всей дали да Край земли,
Што моладьцъ изъ малатцовъ.
Сабрались семьдьсятъ кралей,
Семьдьсятъ каралей, пановъ,
Гадаютъ, удивляютца,
Да што делать, куда идти,
Штобъ Горча нь разгневался,
У нихъ ыхъ земли нь атнялъ,
Да все тутъ згаварилися,
Што пайдутъ въ дольскую землю,
Приветствие Горчэ сньсутъ,
Падаракъ иму аддадутъ,
Штобъ былъ жэ онъ ымъ пабратимъ.
А што Арапский-та кароль
Нь йдётъ ыво паздравствавать,
А ухадилъ онъ на гару,
На гору жэ ва пьщэру,
Да где была дьвчоначка,
Дьвчоначка Лиля Древда,
И змея мальбою малитъ:
"Гой еси, змей троегаловъ!
Пака дьвчонка въ пьщэре
И азъ тьбя благадарю.
Тьперь жэ вольную ей дай,
Пусть атправляитца въ дварецъ,
Абручытца въ замужъства,
Радился младецъ пра ньё,
Што пра ньё, да ей патъ стать.
Удольский кароль, панъ Горча,
Самъ моладьцъ ызъ малатцовъ,
Въ свирель свиститъ, песни паётъ,
Свистньтъ - гара качаитца,
Спаётъ зьмля патяньтца."
Мальбою иму молитца,
А змей мальбы всё нь слышытъ.
Вскричала старая Доля,
Стара Доля самародица:
"Эй, ты, кароль, чорный арапъ!
Нетъ девицы ужъ въ пьщэре,
Дьвчоначка ужъ ва дварцэ,
Лиля младая ньвеста,
Палюбилъ ыё Горча млатъ,
Скоръ моладьцъ ызъ молатцъвъ,
Въ свирель свиститъ, песни паётъ,
Увёлъ младецъ дьвчоначку,
Пагубилъ Щура Ламищэ."
Вльзаитъ змей ва пьщэру,
И што жэ видитъ, узнаётъ:
Што нетъ дьвчонки въ пьщэре,
А Щуръ Ломъ весь пасечънный.
Схватился змей, да заплакалъ,
Голасъ ыво жэ до неба,
Ка Богу онъ пьчалитца,
Пьчалитца, да жалитца,
Тотъ паслалъ слугу молатца,
Да штопъ сашолъ онъ толька внисъ,
Толька долу, ва пьщэру,
Где плачътъ трёхгаловый змей,
Спыталъ иво, паспрашывалъ,
Да дастъ ли онъ сагласие
Сидеть и дальшэ на зьмле,
А можътъ онъ сагласитца,
Штопъ паслать Мораву Юдоль,
Ссечь иму все три галавы,
Штобъ не быть иму на зьмле.
"Лады, Божэ, сагласье дамъ,
Штобы паслалъ Мору Юдоль
Атсечь мне все три галавы,
Штобъ згинулъ змей съ этай зьмли -
Убей Богъ Горчу молатца!
Што моладьцъ ызъ малатцовъ,
Што здюжылъ онъ нада мною."
Ищо слова нь вымалвилъ,
Явилася Мора Юдоль,
Мора Юдоль самародица.
Въ руке иё злата сабля,
Злата сабля, люта стрьла,
Папала стрьла во сьртцэ,
Тутъ падалъ трёхгаловый змей,
Три главы драгацэнные:
Пьрва глава сладко мълако,
Втара глава зьльно вино.
Третья - благаухания.
Павытькли жэ три ручъя,
Тутъ змей той вады напился,
Зла рана затянулася.
Да большэ нь атпущъна,
Што сидеть иму на зьмле.
Два крыла распустилися,
Да васпархнулъ онъ на неба.
Моладьцъ Горча на зьмле
Въ свирель играитъ, да паётъ,
Запаланилъ онъ всю землю,
Пагубилъ семьдьсятъ кралей,
Семьдьсятъ каралей пановъ.
Астался Арапский кароль,
Каторый чэсть иму ваздалъ.
Младецъ Горча да времени,
Ужъ ва дварцэ Мора Доля,
Сняла иму русу главу,
Глава пазалатилася,
Златые крылья вазникли.
Да васпархнулъ онъ на ньба,
При Боге ва свирель играть,
Въ свирель свистеть, да песни петь,
Такъ иму песнь слажылася,
Што былъ младецъ ызъ молатцъвъ.

ГОРЧА   НАХОДИТЪ   ЖЪНУ   ДАНУ   ПОСЛЕ   СМЕРТИ.

Горча ли, Горча,
Горча ли, Агонь,
Чэстьнъ ты, Горча, чэстьнъ,
Чэстьнъ ты, Горча, младецъ,
Чэстьнъ ты, Горча, Змеичъ,
Чэстьнъ ты, Горча, удалъ.
Ступай тьперь ты, старчыщэ,
Да съ посахамъ жэ ты въ руке.
Чъстна твая злата свирель,
Свистелъ въ неё - нь пасвистишъ,
Ты пелъ всё - нынчэ нь спаёшъ.
Заклятъ ты, Горча, проклятый,
Праклялъ тьбя нь Сива Бохъ,
А проклялъ тьбя Вышний Бохъ,
Та клятва жэ насильная,
Насильна клятва, худая.
Да што ты, Горча, наделалъ,
Да што ты, Горча натварилъ,
Да самъ ищо ты нь знаишъ,
Што тьбе, Горча, станьтца,
Што тьбе, Горча, суждьна.
Пака, Горча, ты ва дварцэ,
Збьжала верная любовь.
В гарахъ ана?-нетъ тамъ ыё,
Всё ходитъ ана? - нь ходитъ,
Доля тамъ? - нетъ ыё,
А толька есть жэ тамъ Душа.
Вчъра  рана пьрьдъ зарёй,
Сабралися жэ триста Звёздъ,
Да Триста Звёздъ, всё триста Доль.
Спускали залату люльку,
Златую люльку ва дварецъ,
Да ва дварецъ жэ, на самъ дворъ,
Златую люльку въ приманку,
Для приманки, для абмана.
Падманули Дану Долю,
Заманилась, абманулась,
Да садилася въ ту люльку,
А люлька закачалася,
Закачалась, задвигалась.
Вдругъ Дане паказалася,
Што люлька паднимаитца.
Кричы ты, Дана, нь кричы,
Плачь, Дана, ты, или нь плачь.
Песню жэ тутъ Звёзды пели,
Чъстна песня, да ясная,
Ясная песня, звёздная,
Вдругъ Дана абъявилася,
Вдругъ Дана пряма на ньбе,
На небе, Дана, ва дварцэ.
Пакуда Солнцэ нь взайдётъ,
Нь ачнётца Дана Душа.
Кричала Дана, кричала,
Плакала Дана, плакала.
Звёзды Дану утишали,
Звёзды Дану баюкали:
"Малчы жэ, Дана, ты малчы,
Малчы жэ, Дана, ты нь плачь
Скора сюда матьрь придётъ,
Да вотъ жэ, матьрь, въ низину,
Да вотъ жэ, матьрь, къ кладьнцу,
Студёнай натачыть вады,
Студёнай вады жэ чыстай.
Да толька матьрь падайдётъ,
Вадой Дану искупаитъ,
Песню тьбе, Дана, спаётъ,
Што была Дана Долею,
Долею Дана, Душою.
Такую речъ Звёзды вьдутъ,
А Дана апьчалилась,
Пьчалилась, крушылася.
Частые слёзы всё ронитъ,
Белые руки ламаитъ,
Иё мальчышка въ люльчке,
Плачътъ ыё дитя, завётъ.
Иё старая мать въ дваре,
Частые слёзы всё ронитъ,
Белые руки ламаитъ,
Сама асталась мать въ дварцэ,
Куда идти, чэмъ занятца,
Слова ей Доля гаваритъ.
Горча тутъ закручынился, 
Кручынился, пьчалился.
Злата иво свирель дома,
Причыталъ Горча, заплакалъ,
Да песню Горча тутъ запелъ,
А песни-та и нь слыхать.
Вотъ дома Горча, ва дварцэ.
Дварецъ пустой, заброшънный,
Двары травою парасли.
Сама асталась мать въ дваре,
Да плачътъ матьрь, кликаитъ,
Да мальчонка жэ въ люльчке,
Плачътъ дитё, агукаитъ.
Горча на дитя нь глядитъ,
А толька лишъ свирель бьрётъ,
Да вскачылъ жэ онъ на ньба.
Да ва свирель тамъ засвистелъ,
Свирель иво нь играитъ.
Тутъ понялъ Горча, пачуялъ,
Што Богъ на ньво сердитца.
Да толька Горчэ што делать,
Свирель иво ньма стала,
И песнь иво аставила.
Васкликнулъ Горча ка Богу:
"Ой, Юожэ ли, ты мой Божэ,
Да што за грехъ асъ сатварилъ,
Чэмъ тьбя, Божэ, рассьрдилъ.
Мая верна любовь въ небе,
На небе, Божэ, ва дварцэ.
Давольна, Божэ, ньволить,
Тамъ мальчышъчка въ люльчке,
Плачътъ дитя, агукаитъ;
Да кто жъ дитя укачаитъ.
Старая матьрь ва дваре,
Да плачътъ мать, всё кликаитъ,
Белые руки ламаитъ,
Пустъ дворъ стаитъ, запущънный,
Па двору трава парасла.
Ищо, Божэ, ньщастие,
Свирель мая нема стала,
Свирель, Божэ, нь свириститъ.
Ой, Вышний ли, ты мой Божэ,
Тьбе жэ, Божэ, молимся,
Да на тьбя упаваимъ.
Горча мальбою молитца,
Вышний иво мальбу слышытъ,
Да шлётъ иму Сланку Долю,
Сланку Долю самародицу
Иво мальчонку забавлять,
Да въ люльчке иво качать,
Скарей расти, да падрастай,
Съ нимъ дворы нь запустеютъ.
А свирель нь будьтъ играть
Ищо чудокъ, три ньдели,
Пака матьрь нь вьрнётца,
Пака вады нь натачытъ,
Студёнай вады, всё чыстай,
Да Дану нь выкупаитъ.
Тутъ триста Звёздъ, всё триста Доль,
Да песню жэ Дане паютъ,
Долей жэ, Дана, ты была,
Да и тьперь Дана Доля,
Доля жэ Дана, Душънька.
Да штобы свирель играла, 
Да штобы песня пелася.
Звёзды на то саглашались,
Ясну люльку апускали.
На небе Горча въ люльчке,
На небе Горча свириститъ,
Да свириститъ, да всё паётъ,
Верную любовь утаилъ,
Скрытна любовь сваю забралъ,
И дажэ Бога нь спрасилъ.
Сланка Доля жэ ва дварцэ
Мальчонку всё забавляитъ,
Качаитъ дитя въ люльчке,
Да слаткимъ малакомъ паитъ.
Горча былъ сильна уязвлёнъ,
Што иво свирель нь свиститъ.
Доля Горчу утишаитъ:
"Ступай, Горча, ушъ ты ступай,
Ищо ты, Горча, падажди,
Ищо чудокъ три ньдели,
Тагда и песню запаёшъ.
А нынчэ вотъ, ньщастие,
Горча жэ, Горча ва дварцэ,
Въ дварцэ Горча, при матьри,
Савсемъ нь естъ онъ и нь пьётъ,
Да са сльзами ва ачахъ.
А Дана мая ва дварцэ,
Ва дварцэ Дана, на небе."
Прашло время, минулася,
Минули жэ три ньдели,
Тутъ и пришла старая мать,
Студёнай приньсла вады,
Банею иё банила,
Всё банила Дану Долю,
Банила иё стара мать.
И тутъ взащли три ста Звьзды,
Всё триста Звёздъ, да триста Доль,
Запели ясную песню:
Эй, Дана, ты Дана Доля,
Дана, ты самародица,
Дана, ты наша Душънька.
Свьтлымъ свьтло праяснилась,
Звьзда-Заря азарила
Даны очы яснымъ Солнцъмъ,
Грудь Даны ясна зорьнька,
Па лону ясные Звёзды,
Слався ты, слався жэ Дана,
Пабанилась, упарилась,
Вышньму Дана детушка*,
Детушка на три летичка.
Уй, уй, ты, яснае Солнцэ,
Запряталъ, скрылъ ты свой дварецъ,
А ва дварцэ Дану Долю,
Дану Долю самародицу,
Всё Дану Долю Душъньку.
Какъ пели ясную песню,
Банилася Дана Доля,
Банилася, упарилась.
Лицо иё ясно Солнцэ,
Груди иё свьтёлъ Месяцъ,
Па подалу часты Звёзды.
Нь младая ньвестушка,
А маладая детушка,
Да вашла ана ва дварецъ,
Да где жэ спитъ ясно Солнцэ,
И Солнцу прислужываитъ.
А на зьмле жэртву колютъ,
Въ жэртву колютъ девять каровъ,
Дана вьчэрю гатовитъ,
Златую трапьзу ставитъ.
И вотъ Дана на ньбьсахъ,
А Горчу нь заметила,
И думаитъ жэ, што делать.
А Горча ищо ждётъ паждётъ,
Да заходитъ онъ ва дварецъ,
Да ва дварцовый ва пакой,
Да  где златая люльчка, 
А въ люльчке мальчоначка,
Съ нимъ балуитъ Сланка Доля,
Забавляитъ иво, паитъ,
Паитъ жэ слаткимъ малакомъ.
Плачътъ Горча, причытаитъ,
Охъ ты, Доля, увы мне, ахъ,
Ты жэ мне, Доля, салгала,
Салгала ты, абманула.
Три ньдели давно прашли,
Пара свирели заиграть,
Пара мне песню услыхать,
А свирель всё нь свириститъ,
Да песня жэ нь слышытца.
Всё ждалъ Горча, да выжыдалъ,
Такъ падаждёшъ ищо чудокъ,
Ищо чудокъ, три годичка,
Пака дитё нь вырастьтъ,
Пака дитя въ тваёмъ дваре,
Да ты зъ дитятей пригадись.
Да пригадись жэ, да жънись,
И ты въ свирель заиграишъ,
И ты жэ песню завьдёшъ.
Съ свирелью Горча на ньбе,
На небе Горча, ва дварцэ,
Где Дана, верная любовь,
Вьрна твая любовь Доля,
Верная любовь, Душънька,
И ты, Гарчэюшка, удалъ,
Удалъ Гарчэюшка, душа.
Тутъ слова Доля гаваритъ,
Мальчоначку ты забавляй,
Забавляй дитё, да качай.
Падрастётъ дитё, вырастьтъ,
Изъ всехъ малатцовъ маладецъ,
Да маладецъ будьтъ пригожъ,
Будьтъ пригожъ, жънитца гожъ,
На дичъ будьтъ ахотитца,
Да пригадитца, жэнитца.
Ступай, Горча, бьри свирель,
Играй ты, Горча, свиристи,
Пасвиристи Горча, папой.
Да триста жэ Звёздъ ва дварцэ,
Да триста Звёздъ, всё триста Доль
Пльли всё люльку, да спльли
Златую люльку звёздную,
Да ани люльку спускали,
Да люльку пряма ва дварецъ,
Да ва дварецъ, пряма ва дворъ.
Горча ту люльку увидалъ,
Ей Горча удивляитца,
Съ чъво быть люльке ва дварцэ,
Съ чъво быть люльке ва дваре.
Папался Горча, сманился,
Да садился онъ въ ту люльку,
Еле Горча дагадался,
Штобы свирель нь аставить.
Тянутъ патянутъ люльчку,
Да вытянули на неба,
Тутъ плакалъ Горча , причыталъ,
Пака тащыли ту люльку.
Златую свирель вытащылъ,
Да засвистелъ онъ тутъ, запелъ,
И люльку большэ нь тянутъ,
Стаитъ люлька, нь двиньтца,
На землю нь спускаитца.
Ажыдаитъ Горча, стаитъ,
И тутъ жэ старая Доля,
Стара Доля самародица,
Да иму слова гаваритъ:
Ну, ты, Гарчэй, ушъ ты, Гарчэй,
Да што играишъ, да паёшъ,
Свирелью дабра нь запасъ
Ни на небе, ни на зьмле,
Тутъ пастаишъ ищо чудокъ,
Ищо чудокъ, три годичка,
Тагда тьбе будьтъ вдоваль,
Паболе тьбе на ньбе,
На небе тьбе, ва дварцэ,
Да где твая Дана Доля,
Такъ съ нею тамъ ы свидитьсь.
Дана, младая детушка,
И ты жэ, душа маладецъ.
Што тутъ паделать Гарчэю,
Што паделать, што сатварить,
Ни паиграть тутъ, ни папеть,
Какъ толька свирель аставилъ,
Свирель сваю ньщастную,
Тутъ люлька патянулася,
Да вотъ люлька ужъ на небе,
А ва дварецъ онъ нь вашолъ,
И Дана Доля нь вышла.
Явилась тутъ Мора Юдоль,
Мора Юдоль самародица,
Носитъ ана люту стрьлу,
Носитъ траву-атравушку,
И носитъ жэ люту саблю.
Люта на Горчу крикнула,
Што жывой тутъ, на ньбьсахъ,
И бьзъ указа божъева.
Да бьрётъ лютую саблю,
Снимаитъ русую главу,
А галава всё держытца,
Лишъ золатамъ пазлатилась.
Вынула люту стрелачку,
Да стрелку въ ниво пустила,
А стрьла иво нь бьрётъ.
Даётъ ыму травы-зелья,
А тутъ какъ тутъ стара Доля.
Да иму слова гаваритъ:
"Э, ну, Горча, э, ну, Агонь,
Ты жэ траву ту нь бьри,
Штобъ Юдоль  жэ нь правьла,
Нь правьла, абманула,
А та травой атравила,
Ищо младымъ онъ загинулъ,
Савсемъ маладымъ, зьлёнымъ.
Какъ вскрикньтъ Доля, заплачътъ,
Аделась въ чорнае платье,
Чъстную скорбь штопъ паньсти,
Да запьрлася ва дварцэ.
Стара Доля у ключыка,
У ключыка, белъ кладьнца,
Студёную тачытъ ваду,
Студёну воду чыстую,
Да вады жэ натачымшы,
Амыла Гарчэя ана.
Тутъ выхадили триста Звёздъ,
Да триста Звёздъ, всё триста Доль,
Да пели ясную песню:
Горча ты, Горча
Горча ты, Агонь,
Светамъ Горча асиянный,
Лицо иво ясна Заря,
Лицо иво азарила,
Очы иво ясно Солнцэ.
Амыла старая Доля,
Амывъ тьбя, ачыстила,
У Бога малада душа,
У Бога службу атслужышъ
Мало время три годичка.
Уй, уй. Ты, яснае Солнцэ,
Да атвари светлый дварецъ,
Въ дварцэ маладая душа,
Млада душа Горчы Агня,
Увидитца зъ Данай Долей,
Пусть жэ другъ зъ другамъ свидятца.
Всё пели Звёзды, прапели.
Убей Бохъ Щура Ломищэ,
Што на варотахъ тутъ стаитъ,
Паднялъ онъ все девять галовъ, 
На Горчу люта зыкаитъ,
Да што прабрался ка дварцу,
Какъ палыхнётъ ярымъ агнёмъ,
Агнёмъ иво изнуряитъ.
Да што жэ делать Горчэю,
Што делать жэ, што сатварить.
У варотъ, атступивъ, стаитъ,
Да частые слёзы ронитъ,
Въ руке иво злата свирель,
И паигралъ бы - нь свиститъ,
И спелъ бы, да нь паётца.
Вдругъ явилась стара Доля,
Да иму слова гаваритъ:
"Горчэ. Ты, Огничъ.
Ну што ты за ньщастие,
Да всё стаишъ, да всё плачъшъ,
Въ руке держышъ злату свирель,
Свирель сваю ньщастную,
Да свирель драгацэнную.
Тьперь ты малада душа,
У Бога ты тьперь въ правахъ,
Да штобы сидеть ва дварцэ,
Тамъ, где сидитъ Дана Доля.
Ламищэ тьбе встретился,
Толька успеха нь имелъ.
Толька Гарчэй дагадался,
Тутъ жэ въ свирель засвиристелъ,
Заигралъ Горча, да запелъ,
Вдругъ неба закачалася.
Тутъ васхадили триста звёздъ,
Да триста Звёздъ, всё триста Доль,
Да харавотъ тутъ завьли, 
Такой, што все умаялись.
Умаялся Щуръ Ломищэ.
Апустилъ все девять галовъ.
А Горча ищо ждётъ паждётъ,
Какъ заиграитъ, запаётъ,
Варота растварилися,
И захадилъ онъ ва дварецъ.
А тамъ ясное Солнцэ спитъ,
Дана Доля жэ гатовитъ
Въ дварцэ златую трапьзу,
А къ трапьзе жэ кисьля,
Ньмножъчка жэ кисьля,
Ньмножъчка, девять пьчэй.
Прабудился Солнцэ, вставалъ,
Словна Заря васходила,
Да садился ка трапьзе,
Да угащался, выпивалъ.
Дана Доля услужала,
А штобы Горчэ усестца,
Атъ Бога сагласия нетъ,
Онъ должънъ службу атслужыть,
А заиграитъ, запаётъ,
Лишъ Солнцэ яснае взайдётъ.
Играитъ Горча и паётъ,
А атъ Бога сагласья нетъ,
Да штобы сайти на землю,
Тамъ вьдь маладая душа.
Лишъ песнь а нёмъ асталася,
Да паётца па всей зьмле,
Штобъ вспомнили, да узнали,
Былъ маладецъ ызъ малатцовъ.

ПРИМЕЧАНИЯ.

*Волхъ (Юдица) - Доля (см. нижэ), саатветствьнна, Удалецъ, кудесникъ, чудесникъ,
 Чуда-Юда.
*Дольская - Юдинская.
*Доли - Юды, Чуды, Воды, Веды, Годы и т.п.
*Арда (Юрдия) - Рать, (гарда, горатъ, чърдакъ (верхъ), чърьда (рать, рядъ), 
Чуръ, чъркасъ; (орать, палоть; ордие = поле, ардыньцъ = паляница, палякъ, 
полавьцъ, ахотникъ)).
*Дольскава - Юдинска.
*Глава 1\песня1 – Будная вьчэря (Бадна, Бъдна) – праздничный ужънъ въ ночъ 
пьрьтъ Кальдой, съ 24 на 25 студня, кагда вся ночъ правадилась въ бдении, въ 
ажыдании Каледы. Въ эту ночъ испалнялись жъланья (бадання, «бадай»=пусть будьтъ,
 вазможна сакращоннае «Богъ дай»).Изъ лесу притаскивался толстый комль, Баднякъ,
 который должънъ былъ гареть всю ночъ. Астатакъ хранился патомъ весь готъ, ради 
багатства. Адна ночъ апредьляла Будущее всьво года.
*1\1 – Каледавъ- день – праздникъ Бога Каляды. Верковичъ: Богъ зимы и защытникъ 
Дома. (Корьнь этава имени даётъ мнагачысленные, парой едва заметные пабеги: 
коло, кальсо, холадъ, калатунъ, калода (Баднякъ), калина, калить, калдобина, 
колъ(калоть, каль па-славински азначаитъ растокъ, растущее Солнцэ, каторае 
называютъ Божычъмъ.), сюда жэ можна атньсти атмечьнные Верковичъмъ Кале-Долю 
(Юду), адну изъ 9-ти, Калиту – гору, на каторай сидели Боги, Галю (Кали) – 
защытницу лета (пасевавъ), Кайле (перевод-Гуляй) – бальшой древний горатъ Умна 
царя (Калина царя?) и, вьраятна, ищо многае другое.)
*1\1 – Бьла гара (Белица) – Верк.: святая гара, куда хадили толька ньзамужние и 
ньжънатые, большэ никто нь хадилъ. (Белина) – Верк.:нашы деды верили, што ана 
(гара) нахадилась въ Край-зьмле, на ниё сльтали Боги и угащались; Белая 
азначаитъ Божъя.
*1\1 – Кладьнецъ – Верк.: халодный калодьцъ, ключъ.
*1\1 – Юдоль (Юда), Доля – Багиня (Божыца), Верк.: жъна Бога, сидела при Боге; 
кагда-та верили, што въ дварцэ у Бога была 9 жонъ; каждая была пакравительницэй 
чьво-либа на зьмле. (В пьрьводе прьтставльна въ двухъ лицахъ. Корьнь имьни 
даётъ атвьтвления: югъ, вьюга, юная (зьлёная, сырая), но, вьраятнее всьво, эта 
йода=вода, вална, Вила, самавила (само=очень). Какъ мужской полъ связывался съ 
Агнёмъ, такъ жэнский полъ связывался съ Вадой. Русский корьнь рьки, расы даётъ 
Русалакъ. Вендский корьнь вены, валны, вады  дётъ Вилъ и Вадичъкъ (Юдичъкъ), 
Дацкий (Дети, деды, Дойты, Даны, Даки) - Донъ, Дунай, Днепръ, дно, день, длить, 
даить - Дадолъ, Доль.)
*1\1 – Самародица (Самавила) – Верк.: кагда-та верили, што ани прихадили съ 
неба съ дазваления Бога. (использавана адно атвьтвление корня Вила – 
павивать=ражать; раженицами назывались планеты, вольна виляющые, упамяньмъ 
такжэ вилы и ражонъ.)
*1\1 – Белый Змей – Белъ Богъ, Богъ всякава дабра, багатства, яснасти и света, 
инагда и засуха (кагда уганялъ каровъ-тучы), инагда балезньнный огньнный моракъ.
 Радавой Богъ славинавъ, личнае имя, вьликий Богъ воинавъ, чья галава украшала 
носъ ладей. Атвьтвления: з=лучъ, за, заря, знакъ, здесь, здание, здаровье, зять 
(иметь, имя) и т.д.)
*1\1 – Доля самародица (Юда самавила) – участь, счастье, даль, длительнасть и т.
д., белая старана Юдоли.
*1\2 – Стара Барыня – В.: старастиха.
*1\2 – Комль (златой) – Баднякъ. Часта выбирали пень съ карнями (камолый). 
Асобьнна пачытался чърешньвый.
*1\6 – Стольный гратъ – Стамбулъ, (стебль, столбъ, станъ, столъ).
*1\8 – Вышний Богъ – вьрховный Богъ. Вышний день справлялся ранней осьнью после 
маладьбы.
*1\8 – Белъ Богъ – Богъ дабра.
*1\9 – Снегуръ (Снигна) – В.: Былъ слуга у Зимна Бога (Деда Мароза), иво 
пасылали укрыть горы снегамъ. Бохъ, пасылавшый на землю снегъ ы маросъ, 
правитьль зимы. (На Руси известьнъ какъ Сньгурачка.)
*1\9 – карецъ (каната) – ковшъ, карчага.
*1\11 – Залатая Мать (Злата Майка) – В.: верили, правила звёздами, была имъ 
матьрью. (Вазможна, Залатая Баба. Мать, какъ и всё жывое на зьмле, разъ въ годъ 
ражавшая новае Солнцэ, новый готъ. Этатъ бажэствьнный парядакъ былъ 
заимстваванъ христианствамъ (а нь наабаротъ) вместе съ Звьздой, трьмя каралями, 
яслями и пр. Привычнае Раждьство Божыча-Солнца неизменна и да ныне.)
*1\11 – Святой Духъ (Дефне) – В.: забирали душы на неба. (Душа, дыхание, десно, 
действа. Иво явление у всехъ народавъ праисходитъ въ виде Силы, саправаждаимай 
знамениемъ.)
*1\11 – Злата книга – В.: Ясна книга (или Веда) – садьржала песни, каторые пели 
нашы деды, кагда калоли Богу жэртву. Ратная (ратина) – песни, кагда выхадили на 
рать, битца съ врагами. Звёздница – садьржала песни, каторые пели валхвы, кагда 
апщались са звёздами и прьтсказывали будущее.Земица – садьржала песни, въ 
каторыхъ аписывались земли, па 
каторымъ хадили нашы деды, и на какой зьмле асьдали. Петица – пять книхъ песьнъ 
для Баговъ и Багинь.
*1\11 – Чорный Арапинъ – (Хараппа?) вазможна Албания (арбанцы, шкиптары 
(скипетръ, скифы?)), вазможна кавкасские «ара».
 *1\11 – Край-зьмля – Древняя Родина, падобна и Краина, Украина.
*1\11 – Звёздная книга – см. Залатая книга.
*1\11 – Звёздная Доля (Юда) – вазможна ведающая распалажэниемъ звёздъ.
*1\11 – Моръ-Юдоль (Юда) – Смерть, правящая Зьмлёй, ачыщающая иё и дающая пищу 
всьму жывому.
*1\13 – Вышнее дерьва – Древа Жызни, саединявшае Неба и Землю. У карней вилась 
Смерть, дававшая Пищу въ виде жэртвы, душа каторай взльтала въ неба и 
праливалась ньбеснымъ семьньмъ – расой, даждёмъ. Жэртвай савьршалась улучшэние 
рода и усиление пладавитасти, какъ кравапусканиемъ васстанавливалась здаровье, 
даениемъ адамашнивание ската, абрьзаниемъ вьтвей сдобнасть пладовъ. Но, какъ 
известна, эта нада делать умеючы, астарожна и па-добраму.
*1\13 – Жыва Доля (Юда) – В.: защытница жызни и пладовъ: безъ ыё ньвазможна 
принасить Богу жэртвы на зьмле. Верили, што научыла людей петь и писать.
*1\13 – Вышний-день – см. Вышэ.
*1\13 – Багиня (Божыца) – Жъна Бога, см. Вышэ.
*1\13 – Девять Доль (Юдъ) – Ньбесные Багини.
*1\14 – Душа (Дефа) – В.: забирали душы на неба.
*11. – Мразные дни (Мръсные) – Святки, Марсавы дни (омрсуватъ=сталкивать, 
"кокать"- морщыть, мережыть), зимние ваенные игры, кагда мущыны сабирались въ 
ватаги и гуляли на воле, нь захадя въ сьло, сражаясь, забавляясь, уставляя 
гаспадарства сьла натъ сьломъ, кто каму бьётъ чъломъ. Ватаманъ, царь или кароль 
были наследствьннай должнастью жрьца 
чълавечъскава жэртвапринашэния въ виде вайны. Сварогъ-день (Сурвак) – 
Вадасвятие. Сварогъ – В.: Богъ года. (Богъ жывова агня (свара, свирепый, 
суровый), нахадящъвася въ ваде, уталяющэй жажду.Какъ и всякая Сила, въ сваей 
чрьзмернасти праявляитца какъ гниение и балотный сухастой. Иво царства, царства 
вады, эта зима, вьршыны, льды, каметы.)
*11\1 – Сива Богъ – В.: Богъ нашыхъ дедавъ; верили, што былъ Богамъ новава года,
 и паэтаму калоли жэртву, штобы далъ имъ здаровье и многа дабра: а кагда онъ 
гневался и наступалъ Чорный годъ, иму калоли жэртву, штобъ нь пасылалъ зла. 
(Сивый,севьръ, свежый, старый, стрый, белый, вазможна и соль, и сила.)
*11\1 – Храмцы – В.: храмники, дамавые.
*11\2 – Дверга Доля (Дорга, Дурга Юда) – В.: Багиня на небе. (Па-славински 
дури=двери, доръ=дворъ; затворъ, твердъ, дарога.Вазможна эта ньбесная твердь, 
или ньбесный путь, или «дверь» въ неба, каторую абразуитъ Сила, расчыщая неба 
атъ аблаковъ и давая темъ знамение сваиво присутствия, или жэ Тварь, дорогъ 
таваръ.)
*111. – Щуравъ-день (Суровъ) – В.: здравъ. Суръ (Щуръ) – Богъ здаровья. Сурвакъ 
(Сварогъ) – Богъ года, жывитьльнай силы. (Щырасть, шырь, сыра Зьмля, щуръ, щука,
 цуръ, царь, сука)
*111\1 – Перва Доля (Първа) – В.: была Багиня на небе: иё дела былаизвьщать 
царя а прьтстаящыхъ праздникахъ. Павьлитьльница вьсны. Заря, правящая васходамъ,
 патомъ станавящаяся звьздой. (Следуитъ упамянуть Папьругу, папаратникъ, 
прапаръ (знамя, дабыча первава), Прапарушу, Пьрюна, громамъ вазвьщающъва вьсну, 
пурпуръ (а такжэ барбарисъ, варваравъ, берберавъ – славянские дружыны въ 
Африке), пьрнатыхъ, пре, при, пере, ПереяСлавль и т.д.) 
*111\1 – Чърной Богъ – В.: тотъ, каторый пасылалъ всячъскае зло на людей; 
паэтаму, кагда былъ Чорный годъ, старались ваздержыватца атъ злыхъ делъ, штобы 
нь прагньвить иво.(Кара, Чуръ, Чортъ, Чэрвь, Щуръ, чрезъ=презъ, прищуръ, шоры, 
ущърбъ, и т.д. Тень Солнца, скрытава Зьмлёй, тень Ярилы, скрытава зломъ, Язва.)
*111\1 – Щуръ Ломъ (Сура Ламия) – В.: асобьннае имя Чорнава Бога; разгневаннымъ 
изабражался въ виде 9-ти главава и хвостава Змея. (Ламия=змия; ломаннае пламя, 
молния. Хламъ, сломанная вещъ была принадлежнастью дрьвнейшъва пахароннава 
абряда, а такжэ абряда изгнания. Следуитъ упамянуть лоно и Апаллона-Беллона, въ 
свете ньдавнихъ 
исследаваний Ю. Пьтухова, украшэние лона древнихъ изваяний ломаными линиями, 
лоно – ящыкъ (бубна) и Ящура.)
*111\2 – Чорная година – Ньщастный годъ, тень Дабра, скрытава Зломъ, зала.
*111\2 – Белая година – Щастливый годъ, Дабро асвьщаитъ Зло, жаръ жэртвы.
*111\4 – Святавитъ, Витязь (Витна) – В.: былъ Богъ жатвы. (Вития, саветъ, 
атветъ, витать. Святавитъ такжэ Богъ вайны (сквитатца, пьрьведатца съ врагомъ), 
жрецъ прьдсказывалъ исходъ битвы па беламу каню, на каторамъ виталъ па начамъ, 
втица=птица, вутица – древний знакъ Солнца. Жатва Смерти. Утинъ, втинуть, 
тянуть въ битве, тять, тать.)
*111\8 – Прапарщыки (Байрактаре) – знаменщыки, прапаръ=знамя.
*111\9 – Русалицы (Ръсеницы, три Юды), три Юдоли – В.: Верили, што эти Доли 
(Юды) схадили на землю, причыняя пасевамъ многа золъ градамъ и молнией. 
(Русалии – 3-хъ ньдельные ваенные летние игры Руси пьрьтъ Купалай. Как и въ 
зимнихъ, мущыны ухадили въ льса, пели, плясали, льчыли, ратились ва славу 
Купалы-Апаллона. Купавый, хубавый = красивый, красный, добрый, но и губительный,
 разящый.)
*111а\1 – Жарка вада (Жарна) – Этатъ жаръ можна льхко ащутить, исупавшысь въ 
проруби, или выпивъ льдяной вады.
*111а\1 – Ярёлъ (Свети Гиорги) – Ярило, Яркий, Ярлъ, Арий, Ярий, Юрий, вазможна 
арёлъ.
*111а\1 – Ярилинъ день – Великъ, Святой день, 23 бьрьзазола, цветня и т.д. 
Жывой, всемъ известный корьнь. 
*1V. – Воласавъ день – День Бога Воласа, или Вельса, 1-6 сечня, 11 лютня. Богъ 
Всьленнай, речы (вьлеть=гаварить), воли, власти, ската, деньгъ, багатства, 
тучнасти, валны, вады, вльчэния и т.д. Жывой, всемъ известный корьнь.)
*1V\2 – Умнъ (Има) царь – В.: былъ нашъ царь, каторый научылся у Бога многимъ 
занятиямъ и научылъ нашыхъ дедавъ орать. И многаму другому научылся атъ Юдъ 
(Доль). Написалъ книгу па Богаву внушэнию и далъ иё людямъ для малитвъ Богу.
*1V\3 – Жывый Богъ (Жывна) – В.: Гасподь.(Гаспадинъ жызни, апять жэ 
заимстваванный христианами. Въ пративавесъ Смерти крепитъ и раститъ жывое. Жъ – 
эта авьщъствлённый лучъ Зъ. Въ Индии эта Щыва, цвьтущый изъ жылъ Индры (Здравия,
 Хиндра, Гидра, инд.Х=рус.З).
*1V\3 – Пьрьвотъ первыхъ строкъ старай речы па наитию: «Божэ ле Жийне ле,\Рама 
ти уйна\Пирмена на дрина,\Акрамъ ми нина.\Изъ иже ми уналъ»
 *1V\8 – «Хуй, Уй!» – васклицание – абьрегъ: пущэ, кручэ, вышэ! Вазможна, 
падобна «Ура!» : хура, гура, гара, верхъ. Панимаимый въ привычнамъ жытейскамъ 
смысле атличаитца атъ Хера (хиреть, хренъ, гиркый, горький). Корьнь прькрасна 
развитъ.
*V\1 – Баюнъ (Байна) царь – В. Апрьдьляитъ Баицъ какъ Багинь. Вьраятна, 
правдападобнымъ будьтъ правьсти линию Байна – Багна – Богунъ.
*V\1 – Дивъ (Дива) кароль – «Дикий» кароль.
*V\1 – Маренка - Абрядавае украшэние на руку изъ двухъ скручънныхъ нитей, 
краснай и белай.
*V\5 - Кароль Марко - Знамьнитый багатырь, иво образъ вазглавляитъ народнае 
чаяние а свабоде у южныхъ Славянъ. Иво имя вашло ва многие дрьвнейшые былины, 
замьнивъ имьна древнихъ Баговъ и багатырей, папавшые падъ запретъ христианства, 
темъ самымъ сахранивъ и прадолжывъ миръ и суть Славянства да нашыхъ дней.
*V1. - Первый (Първинъ) день - День празднавания Первай Доли, правительницы 
вьсны.
*V1\1 - Вилка (Филка) Милушка - В.: кагда-та верили, што ани прихадили съ неба 
съ дазваления Бога. (Вила - более позднее название Юды. Въ Сербии старики 
рассказывали, што Вилы пакинули землю, кагда паявились пушки, т.е. арудие 
всьобщъва уничтажения, нарушающэе воинский нравствьнный законъ а 
ньприкаснавеннасти стариковъ, дьтей, жэнщынъ и проста  слабыхъ, никаво нь 
щадящэе, падарвавшэе воинскую доблесть и превратившэе вайну въ бойню. Милушка - 
милый азначаитъ радной.)
*V1\1 - Лель (Летна) Богъ - В.: верили, што онъ правитъ Солнцэмъ и вьлитъ иму 
греть, штобы наступила лета. (Богъ ласкавава Солнца и ласки ваапщэ, пакравитель 
и Спаситель дьтёнышэй всьво жывотнава мира, ничынающыхъ сваю жызнь летамъ. "Ля" 
- первый крикъ многихъ славянскихъ младенцъвъ, требующыхъ малака.)
*V1\1 - Руй - В.: Богъ пакравитель лазы, верили, што изабрёлъ вино, калоли 
жэртву какъ Богу. Руинъ - день - праздникъ Руя; калоли жэртву, кагда давили 
маладое вино; въ этатъ праздникъ играли харавотъ са свирелями и бубнами. 
(Следуетъ дабавить, што 9-й месяцъ называитца Руянъ или Рюинь, а па-славински 
руенъ азначаитъ красный, искристый. Руйно вино пьрьвьдьно всё жэ более 
привычнымъ стариннымъ русскимъ словамъ "зельно"- маладое, крепкае.)
*V1\1 - Летница гара - В.: на ней прахадила жэртвапринашэние въ чэсть Леля, 
летньва Бога.
*V11. - Майский (Масинъ) день - В.: Май (Масинъ) Богъ лета или Летний Бохъ. 
(Масинъ - мущына, мачта, маякъ, маятца. Въ мае праводятца пасвящэния юнашэй въ 
мущыны, принятие въ мушской крухъ. Устанавливаитца парнями "майскае дерьва"- 
самае красивае, бальшое, ачыщъннае атъ кары, абязатьльна украденнае съ 
апаснастью для жызни, ахраняимае парнями  днёмъ и ночью, т.к. иво прапажа 
являитца бьсчэстьемъ. Украшаитца лентами, вьнками и зжыгаитца на бальшомъ 
кастре при гуляньи съ девушками.Хараводы и пляски да паздна. Изъ девушъкъ 
выбираитца каралева, парни начынаютъ ухажывать, абливая девушъкъ вадой; самая 
мокрая - самая щастливая.)
*V11\1 - Огнищэ (Иогница) - В.: Бохъ тьпла, каторый пасылалъ агонь Солнцу.
*V11\1 - Дедъ Марозъ (Зимна Бохъ) - В.: Бохъ, правящый зимой; пасылалъ снегъ ы 
маросъ. (Пьрьводъ въ саатветствии съ сахранившымся саврьменнамъ прьдставлении а 
Кальде, уступка саврьменнасти. Вьраятна, правильнее была аставить Зимникъ.)
*V11\1 - Асветъ (Асуица) - В.: бальшой праздникъ, пасвьщонный Богу. (Вазможна 
связанъ, всё таки, нь са светамъ, а съ севамъ, Севникъ, Сьмарьглъ?)
*V11\2 - Барва (Бърва) Доля - В.: Багиня на небе, управляла вьсной. (Барвинакъ 
- цвьтокъ льбви и вернасти. Ньвестившыеся пльли вьнки изъ барвинкавъ.)
*V11\2 - Барвецъ месяцъ - В.: вьсенний месяцъ съ праздникамъ Барвы Доли. 
(Цветьнь, вьраятна.)
*V11\2 - Белъ горатъ - В.: известьнъ былъ пасьщэниями Доль, учывшыхъ Умна царя.
*V11\2 - Галица (Калица) - В.: Белъ. (Белъ=голъ=красьнъ=калина, Калингратъ, 
Калинъ царь.)
*V11\3 - Брацка (Фратна) Доля - Фратаръ=братъ.
*V11а\1 - Агонь (Йогне) Богъ - В.: нашы деды верили, што правилъ Солнцэмъ и 
тьпломъ.
*V11а\1 - Магута (Магата) - В.: наибольшый месяцъ въ гаду.
*V11а\2 - Двергана (Дургана) Доля - В.: Багиня на небе. (См. Дверга.)
*V11а\2 - Гуляй горатъ (Кайле) - В.: былъ бальшымъ горадамъ, въ каторамъ 
правилъ Умнъ царь. (Кайжа па-славински хижа, хата, кула - башня, кале - 
крепасть. Кодло=около, коло. Састаяния гуляния, праздникъ всьгда щыталась 
белымъ, светлымъ, краснымъ.)
*V111. - Гавитъ - день (Угавита) - В.: угавита - тёплый летний ветьръ. (Гаветь, 
гоить, гой - здаровье. Вазможна Ухавитъ, благаУхание.)
*V111\1 - Граза (Груча) - Ваивода Пьрюна; Громъ, Грамыхайло - иво таварищъ. 
Пьрюнъ, какъ радавой ваенный огньнный Богъ, былъ саправаждаимъ войскам, каторае 
являла Силу. Самъ жэ онъ былъ всепраницающэй Сутью, при, пере, пре, пра, про, 
пру)
*V111\1 - Цветьнь - месяцъ - 4-й.
*V111\2 - Паличъ (Палитъ) - Дедъ, жрецъ агня, зажыгавшый, палившый агонь.
*V111\3 - Вьюга (Ветрове) самародица - паскольку Ветръ у насъ муж.р.
*V111а\1 - Галя (Кали) Бываница - Правитьльница лета. Доля смены времени. (Каль 
па-славински растокъ, калоть, голка, голый. Калина - Гулёна.)
*1Х. - Сырный (Сиринъ) день - Праздникъ сыра. Богъ сыра, вазможна и влаги, сока,
 белава цвета - серебро, сьреневый, серый.
*1Х\1 - Гара Доля - Доля горъ, выси, пабеды.
*1Х\1 - Нюня (Ноня) - имя.
*1Х\1 - Карона (Круна) - В.: былъ маладецъ-чабанъ и царь нашыхъ дедавъ; сабралъ 
дедавъ и вадилъ па зьмле; пасли стада, распладившыеся па всей зьмле.
*1Х\1 - Кувиклъ (Кавалъ) - Кувиклы - свирель Пана. У индецъвъ инкавъ 
сущъствавали кувиклы агромныхъ размеравъ съ валшэбно нискимъ звукамъ. Паэтаму 
кавалъ, давольна бальшую, нискава тона, свирель, можна рассматривать бьрущымъ 
сваё начала исъ кувиклъ.
*1Ха\1 - Самадива - Мавка, Вила. Само-=сверхъ указываитъ на бажэствьннае 
праисхаждение сущъства, Дива=дикая.
*Х - "Цвьтущый" хлепъ - каравай съ узорами, вазможна съ воткнутыми цвьтами и пр.

*Х\2 - Ясна Звьзда - Вьнера.
*Х1. - Святавитавъ (Витнавъ) день - В.: праздникъ Бога жатвы Витна (Святавита) ,
 кагда жали пшъницу.
*Х1. - Дымна (Димна) Доля - Вазможна, правящая туманами, морасью, каторая 
гнаитъ сена, дымами и пылью, но вазможна Дамавитая, или атъ Дьметры.
*Х1. - Святавидъ (Витна) - Витязь, Богъ жатвы. (Главный Богъ Виндавъ-Руянъ 
(Рунавъ, Ранавъ). Иво капищэ нахадилась въ сталицэ гасударства Винедавъ 
(Виндавъ, Венавъ, Вандалавъ - древнихъ славянъ) на остраве Руяне (Рюйгене).Иво 
жрецъ пачытался вышэ караля. Какъ и Русъ-Родъ, корьнь Вендъ-Видъ абразуитъ 
множъства атвьтвлений, питающыхъ древа речы, начыная съ красныхъ: вена, вино, 
вено, вина, Солнцэ-Вёдрушко, водъ-вождь, вазящый Солнцэ па небу и азначавшыйся 
белымъ канёмъ, и канчая г. Вена и древнимъ названиемъ Дуная, Винъ.)
*Х1\2 - Ерыга (Иргенъ) - Маладой халастякъ; ёра, ерга=винная ягада.
*Х1а\1 - Ньбесная (Небна) Доля - В.: сидела на небе, а сльтала на землю, учыла 
людей звёздамъ.
*Х1а\1 - Пьрюнъ (Игна) Богъ - В.: Богъ агня, правилъ натъ Солнцэмъ.
*Х1а\2 - Дождь (Дожна) - Богъ даждя.
*Х11. - Духавъ (Енювъ) день - В.: вьликий день нашыхъ дедавъ; на ньво па зьмле 
хадили знахари, сабирали травы и хранили  ихъ для льчэния; съ таво астался 
абычай збора льчэбныхъ травъ стариками. (Вазможна атъ гения, или атъ июня, 
Русалий, на каторые сабираютца травы; йеняти па-славински прькращать, вазможна 
название Купалы (или Креса), въ связи съ  прькращэниемъ приращэния дня.)
*Х11. - Древница (Друида) - В.: Багиня, сидевшая въ гарахъ и льчывшая всякие 
балезни.
*Х11. - Древня (Друида) гара - В.: гара, паросшая дубамъ, где сидели девушки и 
льчыли бальныхъ.
*Х1V. - Зарьвъ - день - 8-й месяцъ, серпьнь, зарьвъ.
*ХV. - Древьнъ (Дравинъ) день - В.: бальшой праздникъ нашыхъ дедавъ, кагда 
сабирали уражай.
*ХV\1 - Древа (Драва) - В.: царь и багатырь, каторый, па вераванью, изабрёлъ 
рала.
*ХV\1 - Ланъ (Лана) - В.: 1-й слуга Бога. (Лани, па-славински, =въ прошламъ 
гаду, ланский - прашлагодний. Хлынуть, отлынивать, лить, плыть, лета, льтать.)
*ХV\6 - Древьнъ (Дривинъ) день - В.: бальшой праздникъ нашыхъ дедавъ, кагда 
сабирали уражай.
*ХV1. - Изочъ (Изочна) день - 6-й месяцъ, изокъ (изокъ=кузнечыкъ), чэрвецъ (па 
Купале), кресникъ (Кресъ, атъ "кресать жывой агонь", 2-е название Купалы).
Вьраятна, день Пьрюна (Стрьлы - Молнии, кузнецъ - Громъ) 4-ва Изока (Изяславъ - 
славящый Красу (Кресъ, Купаву-Апаллона), гиздава, па-серб., красивая, казна и 
пр.)
*ХV1\1 - Дадола (Пиперица) - Главнае лицо въ абряде вызывания Даждя, свящэнная 
жэртва, на каторую, какъ на приманку, вызываитца дождь. (Донъ, Дунай, Днепръ, 
даить, далина, длить и т.д.)
*ХV11. - Гроздинъ день, Гроздица самадива - Время збора винаграда и иво 
пакравитьльница.
*ХV111. - Торгавъ (Пазиръ) день - В.: такъ назывался день въ начале месяца, въ 
каторамъ справляли асенние Деды. (Базаръ, базарить, базыкая=гаварящая, пазоръ, 
пазорищэ (лицъдейства))
*ХV111. - Вадяной (Водне) - В.: Бохъ, правившый вадой.
*ХV111\1 - Бывана (Бавана) гара - В.: гара, известная въ Край-зьмле, на каторай 
сидели Доли, нахадившыеся падъ началамъ Бога. (Л=В)
*ХV111\1 - Сатъ (Сада) кароль - Кароль въ Край-зьмле.
*ХV111\3 - Котлица - В.: бальшой горатъ съ крепастью и башнями.
*Х1Х. - Колчъвъ (Колчувъ) день - В.: Колчу: былъ моладецъ, сынъ Бога, каторый 
схадилъ на землю и научылъ людей управлять караблями и хадить по марю. (Кочъ?, 
куща, колчанъ.)
*Х1Х\1 - Щънъ (Хина), Мила - В.: Хина: былъ нашъ царь въ крае-зьмле, каторый 
первый началъ хадить по марю, атъ него после научылися люди править караблями. 
(Измьньно Хинъ, какъ чужое для русскава уха (Впрочъмъ, известны жыдовские семьи 
Хиничъ, Хиневичъ). У насъ ано бы звучала па-другому, какъ Щънъ (вазможна шнекъ, 
шняга="гнать", нем. "шнель", щънокъ-сынокъ), вазможна Чънъ. Мила=Радна, 
рада=миръ.)
*Х1Х\1 - Карабъ Богъ - Карабль, корапъ, карова, коро=коло, караготъ, хоромы и т.
д.
*Х1Х\1 - Душы (Дефове) - см . вышэ.
*ХХ - Ладавъ день - В.: праздникъ юнашэй и девушъкъ; празднавали са свирелями и 
хараводами. Ладъ - щастье. (Следуитъ атметить, што Лада - муж.р., как Бога, 
Кальда у древнихъ славянъ, вазможна, какъ и Лета, Солнцэ (зватьльн. пад,, Ладо, 
Деду, царю) (Вазможна Саланецъ, Слоньцъ - (соль, слонъ (сланиха=бьремьнная), 
саловый, салоткий, сало) = Сива (силь, укр. Сила = Сива (польс.)). Въ связи съ 
этимъ прьдставляитца выдьление жен. рода, какъ аддельнава явления въ общъмъ 
мире, противастаящъва мужскому, давольна позднимъ и условнымъ. Тагда, вазможна, 
Слана=Солнцэ=Слонъ, какъ сияющая и усеиная снегамъ вьршына, а Лана=Луна=Лунъ 
(Лунь, Лоно - зв.п., хлынуть и т. д.)(Месяцъ=Ладья, Лодка). Ладарь=лодырь - 
участникъ праздника, халастякъ, "бьющый лататы", лытающый, атлынивающый - ср. 
латы, ладить.)
*ХХ\2 - Гузица (Гусица) - В.: гаспажа. (Гузнецъ?, гньздо, гнязь, гневъ, гнать, 
знать и т.д.)
 *ХХ\3 - Росъ (Росне) Богъ - В.: Бохъ, каторый пасылалъ на землю росы. (Роса - 
муж.р., дождь. Вазможна, слава съ ударениемъ на 1-й слогъ - муж.р., "онъ", на 
паследний - жен.р. "ана".)
*Дабав.\1 - Сланъ (Слана) - В.: Слуга Снигна (Сньгура); верили, што сльталъ на 
землю и разбрасывалъ снехъ (стлалъ) па гарамъ. (Слана, па-славински, иней.)
*Д.\1 - Долица (Юдица) гара - Гара Доль (Юдъ).
*Д.\8 - Ветрица - Вьюга Доля.
*Д.\8 - Зима Юдоль (Юда) - Старая Зима.
*Д.\9 - Веда (Вета) книга - В.: садьржала песни для жэртвапринашэний.
*Д.\11 - Пьрьвотъ па наитию и прим. Верковича. Старая речъ "Вета е Вила ветишэ,
\Хруй ми сефита,\ Сефита, удита,\ Вей ми санита,\ Урумъ   ми тата,\ Тата ми 
финита,\ Трай ми далита,\ Вета е Вила ветишэ."
*Д.а\2 - Баицы - В.: Багини. (Багицы).
*Д.б\3 - Калёна (Кална) Доля - Атъ "клясть"?
*Д.б\4 - Пьрьвотъ па наитию. Старая речъ: "Фура ми, мале, татина,\ Рунъ ми 
Дефина \ Чире ми Яра \ Яра ми Диа, \ Диа ми Яра Прена."
*Д.б\4 - Капи - Вереи, сталбы варотъ, ср. капищэ.
*Д.б\4 - Па наитию и прим. Верковича. Старая речъ: "Яра ле, Диа ле,\ Яра ле, 
Прена ле.\ Зерби ти ярнешъ,\ Дуру ми дуру насита,\ Насита дуру, коприта,\ Усонъ 
ми бана назина:\ Хай ми, Яра, хай ми, Диа,\ Хай ми, Яра, хай ми, Прена!\ Дусунь 
Лама на висе \ На висе на звеза."
*Д.б\5 - Кумарить (Мренить) - Тушыть съ душыстыми приправами.
*Д.б\6 - Па наитию: "Атле  ми Диа,\ Диа ми Яра.\"
*Д.б\6 - Хуйнулася (Хуйналу) - Панятна любому.
*Д.б\6 - Па наитию: "Атле ле, Диа ле,\ Диа ле, Яра,\ Яра ле, Прена!"
*Д.в\1 – Катловъ (Котлива) – В.: бальшой горатъ съ крепастью, съ башнями.
*Д.в\1 – Бранъ кароль – Имя.
*Д.в\5 – Марга – В.: адна изъ 9-ти Юдъ (Доль), каторыхъ встрьчали въ гарахъ.
*Д.г\1 – Дровда (Дройда) – В.: девствьнница, апрьдьлённая на эта съ раждения, 
на служэние Богу; жыли всьгда на гаре, паросшэй дубамъ.(Вазможна, более 
правильна Дрогда, Другда – другая, падруга.)
*Д.г\1 – Дренъ (Дрейна) = Кизилъ, использавался въ свящэннадействияхъ.?
*Д.г\2 – Древна (Дрейница) гара – В.: гара, паросшая дубамъ, где сидели девушки 
и льчыли бальныхъ.
*Д.д\1 – Па наитию: «Кола ми Коледа,\ Коледа ми Дефне, \ Дефне, Превита,\ 
Превита, Арита,\ Арита, Денита,\ Денита, Апита,\ Дере мини на гуру,\ На гуру, 
на идру;\ Золина ти дъру,\ Дъру ти укиса;\ Жива ми Дефа, \ Жива ми Юда,\ Зорна 
и краска,\ Краска й на рука,\ Служита тебе идруту,\ Идруту абросу;\ Раитъ ти 
лику,\ Лику ти пирну,\ Пирну ти лику жарну.», используя  примьчания Вьрковича.
*Д.д\4 – Па наитию и прим. Верковича: «Кола ми Коледа \ Коледа ми Асухна,\ 
Асухна ми Дефне,\ Дефна ми Узара,\ Узара и Ртава.»
*Д.д\4 - Па наитию: Аль Каранецъ (Укарна) - Аль Корань, Угаритъ?; Сириецъ 
(Асирита) - Ассирия?; Арапъ (Харапска) - Хараппа?
*Д.д\4 - Коливо (Колевъ-бъдникъ) - Пшъничная каша, праздничнае блюда на Кальду.
*Д.д\4 - Кала (Кале) - В.: адна изъ 9-ти Доль. (Гала, Гулёна, Калина?)
*Д.д\4 - Мазата - В.: самая первая изъ 9-ти, бальшая песьнница. (Магута? 
"Красная, красивая" - намазанная (какъ известна, древние красавицы сильна 
бьлились и румянились), "маза"=удача, случай. Сваха, сводница - "всё на мази"?)
*Д.д\4 - Марга - В.: адна изъ 9-ти Юдъ (Доль), каторыхъ встрьчали въ гарахъ. 
(Мора?, маргать, мигъ, муругий, марковь (морква)).
*Д.д\4 - Па наитию и прим. Верковича: "Боже ле Кола,\Кола ми Коледа,\Коледа ми 
Дефна\ Дефна ми Урита\ Урита ми Химна\ Химна ми Ясна!"
*Д.д\4 - Клика (Кличе) - В.: былъ змей, каторый хадилъ толька ночъю, и 
встретившый иво умиралъ. (Клясть, "накликать балезнь", саврьменная 
клика="вражый духъ" и т.д.)
*Д.д\4 - Дрынъ (Дринъ) день - День (цвьтения?) свящэннава дерьва, кизила. 
Вазможна, праздникъ первава цвьтения (Вишни?)
*Д.1\1 - Зьмльделъ - В.: слуга Летнева Бога (Леля) и правитель лета. 
(Зарьвецъ?)
*Д.1\3 - Магошъ (Мага) - Сьстра Леля. Ведающая "мавгоженьствомъ"(польс.
)=замужъствамъ? Мавка.
*Д.1а\1 - Гарчэй, Горча, Орпей, Орпю, Урпей - В.: адинъ изъ древнихъ малатцовъ; 
нашы деды всякава, кто былъ малатцомъ называли иво имьнемъ. (Въ греч. 
праизнашэнии Орфей; этатъ корьнь развиваитца въ значэния: сирата, сирый, чорный 
(ср. арапъ), горький, въ "Энеиде" Оркъ - падземный миръ.Зъ другой стараны: 
гарпунъ (многаканцовый), горсть, грабли, грабастать, грабъ - дерьва(и гробъ), 
arbre(фр.) - дерьва - имеитца въ виду вьтвистасть пальцъвъ и струнъ.)
*Д.1а\1 - Уряда (Врида) - В.: дочъ Дольна караля, славившаяся красатой. (Польза,
 парядакъ, ладъ, (нем. Фрида?) греч. пьрьводъ Эвридика.)
*Д.1а\1 - Панавъ (Банинъ) день - В.: Бана - имя, азначавшэе маладечъства. Нашъ 
царь - вышълъ съ Края-зьмли и засьлилъ земли дедавъ. (Банъ=панъ, и, канечна жэ, 
Бохъ Панъ.)
*Д.1а\1 - Дрында (Друда) - Адно изъ атвьтвлений значэния 
"Друида-древница-дерьва-Арпей (см. вышэ)", аснованнае на известнамъ у славянъ 
у=ен. Дрымба=варганъ=камусъ (ср. камышъ камьнный) - "дрьбьзжащый" инструментъ.
*Д.1а\1 - Дуда (Дода) - прозвищэ Уряды, вазможна Додола, Дудола (дудолить=лить 
(ду+длить, деть) звуки (дуда), слёзы, дождь.)
*Д.1а\1 - Па наитию: "Оле, оле, улевина!\ Асремъ та котина"
*Д.1а\1 - Па наитию: "Цура си сурина,\ Ясна си яснина,\ Друмна си друмина\ Азна 
ми бидина,\ Сутрешъ ми дудина,\ Ахайна ми хаята\ Сурумъ дивна удита".)
*Д.1а\1 - Видна Доля - Радная, вазможна Мила, Брацка, см. Святавитъ.
*Тринъ (Ючна) Богъ - В.: (юч па-тур.=3) нашы деды верили въ трёхликава Бога. 
(Вазможна ТриБохъ=СтриБохъ, какъ "(стрьмитьльный) ветьръ (или дождь-струи), 
громъ (стрьльба), молния (стрьла)" - въ адномъ лицэ, Старый (трёхногий), стрый 
(дядька съ трьзубцъмъ, усы и осэлэдэць), сьстра, стряпать, трепьтъ, острый  и т.
д.)
*Д.1а\1 - Врачъ (Браха) - Брухо (исп.=вандальс.)=варажэй, знахарь; брахманъ; 
брьхать=врать (вреда(серб.)=польза, урядица), варакать; такжэ, брать, брьсти, 
братъ, бракъ, брашно, брага (абрядъ "прапития ньвесты"), брюха(тить) (и 
прьтставление а брюхатай жэнщыне какъ а связаннай съ темъ светамъ, ведьме, 
"брухе"), брезжытъ=свьтать, берьгъ, Бьрьгини.)
*Д.1а\1 - Па наитию: "Апенъ ти удле\ Кусумъ ти жине\ Аре на яра."
*Д.1а\1 - Уделъ (Юдна) зьмля - Зьмля, управляимая Долями (Юдами) чьрьсъ каралей,
 царей, князей - защытникавъ Рода. Изъ удела выдьляютца наделы, принадльжащые 
абщыне, роду. Чужакъ нькагда нь надьляитца, какъ и жэнщына, могущая выйти за 
чужова или другова. Раньшэ на Руси, какъ и вьзде, чужаковъ проста убивали, 
штобы нь развадить заразы. Паэтаму самымъ страшнымъ наказаниемъ щыталась 
атвьржэние атъ рода, абрьчэние на брадяжничъства, т.е. смерть.
*Радна=Милка (радной=милый).
*Древцы - Дриды, В.: ветви свящэннава дерьва.
*Пер. па наитию:"Доста хи юдну говори,\ Доста юдну зазиту,\ Доста зазиту ариту,
\ Дефна  ми умала девита,\ Озол`ми Горче у изна,\ Ясним са друдам ситал,\ 
Затрем Горче у гора,\ Гуслум у гора глука,\ Дъхням у бога иде,\ Ду сура Горче у 
гора,"
*Детушка (дефина) - Душа - ср. дешовый - лёхкий, дёшъва - льхко, "съ лёхкимъ 
сертцъмъ", душевна. Галаганавъ: дефина=служанка.