многих случаях термины не могут быть точно переведены на русский язык.
Употребление в русском переводе таких терминов, как дхарма, гуру,
снатака, млеччха, дасью, риши, щастра, атман, мантра (наряду с ужь
вошедшими в русский язык - брахман, кшатрий и некоторыми другими),
представляется нам закономерным и оправданным.

Под законом в настоящее время обычно понимается обязательная норма,
установленная высшим законодательным органом власти. Слово "дхарма" не
имело такого значения; оно означало совокупность правовых, моральных,
этических и других норм, определяющих добродетельность человека и
правила жизни в зависимости от его общественного положения. В стихе
VI, 92 дается следующее перечисление признаков дхармы: "Постоянство,
снисходительность, смирение, не-похище-ние, чистота, обуздание чувств,
благоразумие. знание Веды, справедливость и негневливость - образуют
дхарму, обладающую десятью признаками". Приведем также стих IV, 138:
"Надо говорить правду, говорить приятное, не следует говорить
неприятную правду, не следует говорить приятную ложь - такова вечная
дхарма" ^. Выполнение этих общих предписаний наряду с присущими каждой
варне и означало выполнение дхармы. Итак, дхармащастра Ману-это
сборник таких предписаний члену общества, исполнение которых считается
в соответствии с господствующей системой взглядов и религией
добродетелью. Дхармащастры были только основой законодательства, но
отнюдь не кодексами самих действующих законов.

* Переведено у С. Д. Эльмановича так: "Он должен говорить правду,
должен говорить приятное, он не должен говорить неприятной правды и не
должен говорить приятной лжи: таков вечный закон".

В младших классах школы в дореволюционной России преподавался "закон
божий"; вели этот предмет обычно священнослужители. На уроках детям
внушались правила морали, основанные на "священном писании". Многое из
того что осуждалось в "законе божьем", государственная власть считала
наказуемым деянием (убийство, кража, насилие, мошенничество и т. д.),
многое же осуждалось только с точки зрения "закона божьего", но не
считалось преступлением с точки зрения действующего законодательства
(лживость, тщеславие,. скупость, пренебрежение религиозными
обязанностями и т. д.). Нельзя утверждать, что "закон божий" и
древнеиндийская дхарма - одно и то же, но общее сходство имеется.
Вследствие этого дхармащастры и являются столь разнохарактерными по
содержанию - они включают предписания не только относительно
гражданского и уголовного законодательства, но и относительно
обязанностей членов различных вари, норм семейной жизни, культовые и
даже санитарно-гигиеническне предписания и т. д.

Заглавие "Законы Ману", по-видимому, придется оставить,. несмотря на
его неточность: слишком уж прочно оно укоренилось. Но, надо надеяться,
оно не будет столь же неправильно ориентировать читателя, как прежде,
поскольку здесь дано разъяснеинс, а главное, раз оптатив не будет
переводиться; долженствованием. Читателю должно быть ясно, что это не
свод действующего законодательства, а только крайне тенденциозный
(хотя и весьма авторитетный) сборник поучений в добродетели, да к тому
же и составленный только одной из многочисленных брахманских школ,
изучавших ведийские тексты.

При редактировании перевода С. Д. Эльмановича выяснялась необходимость
внести и некоторые стилистические изменения. Дхармащастры отличаются
лапидарностью. Характерно при этом широкое использование причастий и
деепричастий: в санскрите они вообще играют важную роль. К сожалению,
в переводе С. Д. Эльмановича вместо причастных и деепричастных
оборотов слишком часто употребляются придаточные предложения. Русский
язык по особенностям своего грамматического строя дает значительные,
однако мало использованные переводчиком возможности точной передачи
литературного стиля подлинника.

Приведу только один пример. Стих IV, 101 переведен С. Д. Эльмановичем
так: "Тот, кто изучает, должен всегда избегать (чтения) в следующих
обстоятельствах, когда изучение Веды запрещено, и тот, кто обучает
учеников, согласно предписанному правилу (должен поступать подобным
образом)". Между тем при переводе причастий, содержащихся в тексте, он
выглядит так: "Изучающий {сам] и обучающий учеников, согласно
предписанному правилу, пусть избегает следующих [обстоятельств], не
допускающих чтения Веды".

В санскритском языке вообще и, в частности, в "Законах Ману" широко
используется пассивная глагольная форма. Не во всех случаях пассивная
форма подлинника может быть передана на русском языке, но иногда
переводчик без большой необходимости переводил пассивный оборот
активным (например, III, 212; V, 147; VIII, 312; XI, 18 и др.).

В тех случаях, когда в "Законах Ману" речь идет о культе или