| |
-- умыкание девиц на игрищах, допускалось многоженство. По перечню
того, чего не делали поляне, мы можем установить то, что допускали
противопоставляемые им соседи: отсутствие "стыденья" к снохам,
сестрам и свояченицам, пережитки матрилокального брака ("хожаще зять
по невесту"). Древляне "убиваху друг друга", в чем, очевидно.
следует видеть родовую кровную месть.
В итоге мы должны признать, что несторовская характеристика
лесостепных (поляне) и лесных славянских племен, как резко различных
по уровню своего развития, верна, но относить её нужно не к
современникам Нестора и Мономаха, а к отдаленным их предкам времен
Римской империи или к еще более ранним временам.
*
Рассмотрим текст Нестора, относящийся к славянам лесной зоны,
выделив слова, нуждающиеся в комментировании.
"А Радимичи и Вятичи и Север одни обычай имеяху -- живяху в
лесе, якоже вьсякый зверь ... И аще къто умьряше, -- творяху тризнy
над нимь. И посемь сътворяху краду велику и възложаху на крадy
мьртвьца и съжьжаху и. Посемь, събравъше кости, въложаху в судину
малу и поставляху на стълпе на путьх, еже творять Вятичи и ныне.
Сиже творяху обычая и Кривичи и прочий погании, не ведуще закона
божия, нъ творяще сами собе закон" 32.
------------------------------
32 Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 13.
Первым комментатором текста Нестора был летописец из
Переяславля-Залесского, закончивший свою летопись в 1214 г.
Слово "тризна" было ему понятно, и он оставил его без
перевода. Загадочную "краду велику" он перевел словами: "громада
дров велия", а к словам о поставлении погребальной урны на столпе он
сделал интереснейшее дополнение: "...и в курганы сыпаху" 33.
Действительно, в начале XIII в. у вятичей еще существовал курганный
обряд погребения 34, о чем вполне мог знать переяславский летописец,
живший в трех днях пути от земли вятичей.
------------------------------
33 Летописец Переяславля-Суздальского / Изд. К. М.
Оболенским. М., 1851, с. 4.
34 Арциховский А. В. Курганы вятичей. М., 1930; Равдина Т. В.
Типология и хронология лопастных височных колец. -- В кн.: Славяне
и Русь. М., 1968, с. 142.
Возвращаясь к вопросу о хронологии Нестерова описания,
обратим внимание на то, что сам Нестор ни слова не сказал о насыпке
каких бы то ни было насыпей, могил, курганов, следовательно, он
писал о временах, когда курганный обряд погребения не стал еще
повсеместным. Его описание очень точно соответствует
археологическому понятию "полей погребальных урн". Окончательно
утвердиться в этом мы сможем после того, как разберем всю
погребальную терминологию Нестора, ставшую частично непонятной уже
в XIII в.
Тризна. Под словом "тризна", творимая над покойником, надо
понимать, конечно, не поминальный пир по умершему (носивший название
"стравы"), а боевые игры, ристания, особые обряды, призванные
отгонять смерть от оставшихся в живых, демонстрировавшие их
жизнеспособность.
В памятниках XI в. слово "тризна" (трызна) означает "борьбу",
"состязание" и соответствует греческим словам, означающим состязания
в палестре или на стадионе. "Тризнище" -- арена, стадион, место
состязаний 35.
------------------------------
35 Срезневский И. Материалы для словаря древнерусского языка.
СПб., 1903, т. III, стлб. 995 -- 997.
Крада велика. В этом слове нередко видели искажение слова
"колода", "клада", т. е. выдолбленный из целого бревна гроб. Однако
по прямому смыслу Нестерова текста крадой называли тот погребальный
костер, на который возлагали труп умершего для кремирования его.
Обычно трупосожжение производилось на стороне, поодаль от самого
места погребения, и подготовленный для кремации костер, вероятно,
действительно представлял собою "громаду дров велию". В тех случаях,
когда сожжение производилось на месте погребения, кострище предстает
перед археологами как круг около 10 м в диаметре при толщине
спрессованного слоя золы и угля в 30 -- 40 см 36.
------------------------------
36 Рыбаков Б. А. Древности Чернигова. -- МИА, № 11. М., 1949,
с. 25 и рис. 7.
"Крада" означало не только погребальный костер, но и всякое
жертвенное сожжение: "крады и требища идольская", где "крада"
|
|
