размерам, вдвое превышающим человеческие фигуры, главенствующими на
  всей оковке являются грифонообразные чудища лицевой стороны рога. На
  окружности серебряной оковки эти чудища занимают чуть  менее  одной
  трети всего изделия, столько же, сколько занимает вся сцена кощеевой
  смерти с вещей птицей и стрелами позади Кощея. Вокруг  этих  чудищ,
  под их крыльями и ведется первоначальный поиск кощеевой смерти.
      В былине не герой убивает Кощея, а  волшебная  невидимая  сила.
  В сказках происходит то же самое -- герой достает кощееву смерть, а
  само  умерщвление  Кощея  происходит  не  при   воздействии   героя
  непосредственно на своего противника, а на расстоянии (Иван-Царевич
  давит яйцо, и Кощей от этого умирает). Во всех случаях смерть Кощея
  предопределена какой-то высшей волшебной силой,  а  герой  является
  промежуточным  звеном.  Как  мы  помним,  в   греческой   мифологии
  сохранились только неясные фрагменты поединка героя  с  Аидом.  Там
  тоже действует стрела, но мифа, как такового нет, есть только эпизод
  без поясняющего его окружения. В мифе о Персефоне и Аиде равновесие
  в природе (зимою Персефона у Аида, а весною и летом  --  на  земле)
  установлено не в результате победы над богом мертвых, а волею Зевса
  по просьбе Деметры.
      В  нашем  случае  олицетворением  этой  высшей   воли   явились
  чудища,  прямо   связанные   с   поиском   смерти   бога   мертвых.
  Грифонообразный облик их хорошо вписывается в представления о высшей
  воле: грифоны --  "собаки  Зевса",  т.  е.  греческое  соответствие
  Сэнмурву, крылатой собаке верховного бога Агурамазды, выполняющей на
  земле повеления божества.  Повеление  Зевса,  выполняющего  просьбу
  Деметры  о  пребывании   Персефоны   на   земле   для   процветания
  растительности, могло быть передано при посредстве грифона (?).
      Чудища черниговского  рога  представляют  собой  фантастические
  существа с птичьим туловищем, птичьей головой и могучими  крыльями.
  Крупы существ  --  звериные  с  гладкими  хвостами.  Концы  хвостов
  завершались не кисточкой, а растительным раструбом. Передние лапы у
  левого чудища не видны, а у правого они показаны, но не очень четко.
  Кончаются лапы ясно обозначенными  когтями.  По  всей  вероятности,
  мастер хотел изобразить обычного грифона с львиным туловищем, но не
  имел перед глазами хорошего образца и едва ли видел льва в  натуре.
  В итоге под резцом чеканщика получился "птищь" с элементами львиного
  туловища.
      Грифоны  и  семарглы  очень   часто   встречаются   в   русском
  прикладном искусстве XI --  XIII  вв.  и  в  архитектурном  декоре.
  Нередко  они  располагаются  симметрично  по  сторонам  композиции,
  обозначающей Небо, высшую небесную силу (см. подробнее далее  главу
  12). Грифоны очень часто бывают покрыты  знаками  плодородия.  Есть
  изображения грифонов, терзающих  зайца  (например,  на  Дмитровском
  соборе во Владимире).
      В Болгарии, в Преславе, часто посещавшемся  русскими  в  X  в.,
  найден клад с  золотыми  вещами,  на  которых  изображены  грифоны,
  симарглы и символ неба. Клад точно синхронен турьему рогу; его дата
  -- 945-959 гг.
      5.   Завершающие   выводы   позволяет   сделать    растительный
  орнамент. Пышное растение (цветок хмеля) находится, как  уже  много
  раз говорилось, на самом видном центральном месте оковки рога между
  двумя грифонами. Это -- точка временного отсчета: влево от  нее  (в
  верхнем и нижнем ряду) расположен орнамент из  молодых  ростков,  а
  справа  --  зрелые,  крупные  растения.  Точка  отсчета   отделяет,
  очевидно, весеннюю половину  теплого  сезона  от  летней  половины.
  Растительный орнамент  здесь  не  безмолвный  равномерный  узор,  а
  осмысленное сопровождение основной темы. Второй  точкой  временного
  отсчета  является  фигура  Анастасии  ("воскресение")   Прекрасной,
  отмеченная  знаком  женской  плодовитости  и  наибольшим  расцветом
  растений. Сразу вслед за этой русской Персефоной  в  верхнем  поясе
  начинается мотив молодых ростков. Первая бляшка с молодыми ростками
  приходится над вещей птицей, и интересно то, что птица,  предрекшая
  свободу Анастасии от Кощея, смотрит не на вызванную ею  стрельбу  в
  нее самую -- голова вещей птицы обращена  не  влево,  а  вправо,  к
  символу борьбы, к как бы новому поиску смерти Кощея, т. е. подчинена
  идее вечного движения, вечной смены сезонов, победы живительных сил
  над мертвящими. Вещая птица смотрит не на  настоящее,  становящееся
  уже совершенным, а в будущее.
      Четкое   деление   обоих   поясов    (верхнего    и    нижнего)
  растительного орнамента на первичный участок  с  молодыми  ростками
  хмеля  и  на  равный  ему  участок  с   полностью   распустившимися
  растениями, уполномочивает нас  на  календарный  вывод.  Ясно,  что
  подобное изображение  вегетативного  периода  отражает  деление  на
  весенний его отрезок  и  на  собственно  летний.  "Макушкой  лета",
  рубежом двух половин весенне-летнего времени называют день  летнего
  солнцестояния 24 июня, когда празднуется Купала, позднее -- по  дню
  Иоанна Крестителя названный днем Ивана Купалы. Именно к этому сроку
  начинает цвести хмель, огромный цветок которого является  на  нашей
  оковке разделителем двух сезонов 93.
 ----------------------------------