| |
Судя по тому, что следует далее, Настасья подала Кощею оружие
плененного Ивана Годиновича, так как тот произносит заговор,
обращенный к своему луку и к своей стреле:
Иванушко Годинович у сыра-дуба приговаривает:
"Уж ты, батюшка, мой тугой лук,
Уж ты, матушка, калена стрела,
Не пади-ко стрела ты ни на воду,
Не пади-ко стрела ты ни на гору,
Не пади-ко стрела ты ни в сырой дуб,
Не стрели сизых малыих голубов.
Обвернись, стрела, в груди татарскии,
В татарскии груди во царскии
Ай старым старухам на роптание,
Черным воронам все на граянье,
Ай серым волкам все на военье" 74.
----------------------------------
74 Гильфердинг А. Ф. Онежские былины. М.; Л., 1938, т. II, с.
629.
Кощей торопится застрелить вещую птицу:
Хватил Кощей тугий лук,
Натягал тетивочку шелковую,
Кладывал стрелочку каленую,
Стрелил-то в черна ворона,
Стрелил -- не попал в его.
[Высоко-то стрела да поднималасе,
Да назадь-то стрела да ворочаласе].
Так эта стрела взад обратилася,
Пала ему в буйну голову.
Облился он кровью горячею
Пришла тут Кощею горькая смерть" 75.
----------------------------------
75 Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, т. II, с. 119. В
квадратных скобках вставлен вариант из записей Гильфердинга (М.; Л.,
1951, т. III, с. 428).
Былина кончается чудесным освобождением Ивана Годиновича и
жестокой расправой с Настасьей, которую богатырь рассекает на части.
Если продолжать сопоставление с мифом о Персефоне, то следует
помнить, что в греческом мифе расчленению на части подвергается сын
Персефоны Дионис-Загрей, умирающий и воскресающий бог. С самой
идеей умирания божества плодородия в русской этнографии связаны
похороны Ярилы, славянского Диониса, и уничтожение соломенного
чучела Морены (сказочной Марьи Моревны). После обрядового
растерзания куклы Морены, или её сожжения, солому, как уже сказано,
в магических целях разбрасывали по полям. В былине рассечению
Марьи-Настасьи придано иное логическое обоснование, связанное с
изменой героини Ивану Годиновичу.
Высказав несколько раз мысль о том, что в восточнославянском
фольклоре (в сказках и былинах) сохранились разрозненные осколки
древнего, индоевропейского мифа о борьбе жизненного, летнего начала
с мертвящим зимним, сведу воедино имена и характеристики фольклорных
героев, сопоставляя их с наиболее известными нам греческими
вариантами мифа. Условность и малая доказательность такого
сопоставления материалов, взятых на разных уровнях трансформации
первичных мифов, ясна из всего сказанного выше.
Марья Моревна -- женщина, похищаемая Кощеем Бессмертным, и
находящаяся некоторое время в его (северном?) царстве "на стеклянных
горах". Имя её сближается с общеславянской Мореной -- Мареной,
персонажем обряда проводов зимы, обряда сожжения божества плодородия
в его зимней, бесплодной ипостаси 76.
----------------------------------
76 О сожжении соломенных чучел на масленицу или на "красную
горку" см.: Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л., 1963, с.
83-91.
Положительный герой сказок освобождает Марью Моревну от
власти Кощея на весь летний период расцвета природы -- от сева
злаков до размола зерна и праздника урожая. Это позволяет сближать
временную пленницу Кощея с античной Персефоной, временной пленницей
Аида-Плутона.
Настасья (Анастасия -- "Воскресение") -- второе имя той же
самой героини, которая именуется Марьей. Возможно, что имя, близкое
к Морене ("мор" -- смерть), связано с зимним пребыванием Персефоны
в аиде, а "Анастасия Прекрасная" -- с весенне-летним расцветом,
|
|
