| |
тщательной фиксации из поколения в поколение связи урожая с той или
иной погодой. И все это в свою очередь было пронизано языческим
взглядом на вещи. Календарными рубежами были: вегетативные фазы
яровых (наиболее древних) хлебов, оптимальные сроки дождей и
приуроченные к ним языческие моления -- 2 мая (позднее -- "Борис
Хлебник") -- первые ростки; 4 июня -- семик; 24 июня -- "Иван
Купала"; 12 июля -- начало подготовки к перунову дню; 20 июля --
день Перуна (позднейший ильин день); 7 августа -- конец жатвы
(позднейший "Спас" 6 августа).
Выработка таких устойчивых календарных сроков была не только
результатом общенародных наблюдений славян-пахарей, но, судя по
обозначению этих сроков молений о дожде, особыми языческими
празднествами, справлявшимися торжественно и всенародно, наблюдения
и обобщение, усреднение их было делом особых специалистов, которыми
в условиях первобытности и ранней государственности и являлись
волхвы-"облакопрогонители".
Такие же длительные, на протяжении многих десятков поколений,
наблюдения велись ведуньями ("ведьмами") над свойствами разнородных
трав. Первобытная фармакология, как показывают поздние
этнографические исследования, была делом наследственным, и далекие
праматери "богомерзких баб" XVII в. и знахарок XIX в. входили в
состав того, что можно условно назвать "сословием жрецов". Недаром
летописец, повествуя о волхвах 1060-х годов, писал, что "Паче же
женами бесовьская вълшвения бывають. ...Мъного вълхвують жены
чародейством и отравою и инеми бесовьскыми къзньми" 27.
----------------------------------
27 Шахматов А. А. Повесть временных лет, с 228.
Фармакология XIX в. примерно на две трети состояла из набора
лекарственных трав, изученных древними чародейками и через лечебники
и "травники" XVI -- XVII вв. ставших достоянием науки.
Организация многодневных общеплеменных "событий", "соборов",
собиравших, судя по западнославянским материалам, тысячи участников,
безусловно требовала руководства со стороны опытных, знающих
сценарий каждого празднества жрецов, которые почти несомненно
подразделялись на разряды по степени своего значения. Вероятно, был
и верховный жрец (pontifex maximus), были и его помощники
(pontifices minores). У позднейших православных епископов и
священников должны были быть языческие предшественники.
По всей вероятности, у каждого языческого храма ("храмъ" -от
полногласной формы "хоромы", т. е. "круговая постройка", святилище)
был свой постоянный жрец и служители, так сказать причт. Мы знаем,
например, что в круглом святилище Перуна под Новгородом
поддерживался неугасимый огонь; это должны были выполнять какие-то
постоянные служители, подобные позднейшим дьячкам, звонарям и
церковным сторожам. Круг их обязанностей нам неизвестен, но следует
допустить, что они заботились об отборе жертвенных животных, их
содержании, собирали и хранили приносимые в святилище дары,
оповещали народ о приближении того или иного празднества -- моления,
участвовали в самом языческом богослужении, быть может, являлись
актерами тех "игрищ", в которых воспроизводились те или иные эпизоды
мифов. Такими театрализованными действами могли быть новогодние и
масленичные карнавалы с различными сценами с участием ряженых, танец
пробуждающегося медведя (24 марта -- "комоедицы" -- комедия),
жертвоприношения Ящеру, похороны Костромы, Морены или Ярилы, одним
словом, все то многообразие древних ритуальных игрищ, которые со
временем превратились в веселые игры деревенской молодежи и в конце
концов выродились в малопонятные для участников детские игры.
Делом языческого "причта" могло быть и изготовление реквизита
празднеств (маски, жезлы, ковши с головой ящера и т. п.).
Помимо ежегодных, издавна регламентированных празднеств,
возникали и особые случаи, когда требовались знания мудрых волхвов
-- например, похороны знатного человека, князя, языческие
мероприятия при эпидемии и т. п. Такие княжеские мавзолеи, как
Черная Могила или Гульбище, порядок сооружения которых, равно как и
всю погребальную церемонию, так подробно описал Ибн-Фадлан на
примере погребения знатного руса в 800 км от Чернигова, были
сложными комплексами с устойчивым, выработанным ритуалом. Вот эта-то
устойчивость и однотипность и говорят о сложившейся обрядности, за
соблюдением которой и должны были следить волхвы.
Судя по поучениям против язычества XI -- XIII вв.. волхвы,
как особая постоянная категория людей, существовали в русских
городах и селах и после крещения; к ним обращались за помощью и
советом, что и осуждалось церковниками. Впрочем, сила волхвов в
глазах народа признавалась даже самими церковниками. Иаков Мних,
написавший "Похвалу Владимиру" в XI в., говорил:
"Много бо и волъсви чюдес сътвориша бесовьскым мечтанием..."
28.
----------------------------------
28 Голубинский Е. Е. История русской церкви. М., 1901, т. I,
|
|
