березка в семик (древняя дата --  4  июня)  служила  олицетворением
  какого-то женского божества и была центром всей семицкой обрядности.
  Вовлекаемые в языческий ритуал деревья щедро украшались  лентами  и
  вышитыми  полотенцами-убрусами.  Вышивка   на   убрусах   содержала
  изображения тех богинь, которым в эти сроки производились моления и
  приносились жертвы: фигуры Макоши и двух рожаниц (матери и  дочери)
  Лады  и  Лели.  Моления  в  "рощениях",  в  "древах"   могут   быть
  функционально уподоблены позднейшему церковному  богослужению,  где
  храму соответствовала роща или поляна в лесу, фресковым изображениям
  божеств -- отдельные  почитаемые  деревья  (или  деревья-идолы),  а
  иконам -- изображения Макоши и Лады на убрусах.
      Кирилл Туровский в XII  в.  характеризовал  новую  христианскую
  эпоху как время отказа от  обожествления  природы,  к  которой  так
  близко было языческое мировоззрение: "Обновися тварь ("тварь" -- все
  сотворенное творцом-демиургом) -- уже бо не нарекутся богом стихия,
  ни солнце, ни огнь, ни источницы, ни древеса" 10.
 ----------------------------------
      10 Аничков Е. В. Язычество  и  древняя  Русь.  СПб.,  1914,  с.
  111.

      Деревья,  расположенные  около  родников,  источников,  криниц,
  пользовались особым почитанием, так как  здесь  одновременно  можно
  было обращаться и к вегетативной силе  "рощения"  и  к  живой  воде
  бьющего из  земли  ключа.  Смысл  обращения  к  родниковой  воде  и
  возникновение сказочного понятия  "живой  воды"  объясняется  часто
  проводимой в антиязыческой литературе мыслью:
      "Рекосте: створим зълая, да придут  на  ны  добрая  --  пожьрем
  студеньцам и рекам и се тем, да улучим прошения  своя".  "Ов  требу
  створи на студеньци, дъжда искы от него" 11.
 ----------------------------------
      11 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь, с. 151.

      Смысл в обоих отрывках один и тот же: сделаем нечто  плохое  (с
  точки зрения христианина) -- принесем жертву роднику или реке и тем
  самым  получим  просимый  нами  дождь.  Подробнее  эта  тема  будет
  рассмотрена в главе о русалиях (глава 13).
      От  культа   березы   и   деревьев,   растущих   у   студенцов,
  существенно отличается культ дуба. Дуб -- дерево  Зевса  и  Перуна,
  крепчайшее и наиболее долговечное дерево  наших  широт,  --  прочно
  вошел в систему славянских языческих обрядов. Славянская  прародина
  находилась в зоне произрастания дуба, и верования, связанные с ним,
  должны восходить к глубокой древности.
      Вплоть  до  XVIII  --  XIX  вв.   дуб   и   дубравы   сохраняли
  первенствующее место в обрядности. Деревенский свадебный поезд после
  венчания трижды объезжал одиноко стоящий дуб; Феофан  Прокопович  в
  своем "Регламенте духовном" запрещает "пред дубом молебны петь" 12.
  Средневековые книжники очень часто в своих переводах словом "Доубъ",
  "Дабъ" обозначали не только дуб, как ботанический вид (quercus)  но
  и те слова, которыми в подлиннике означалось дерево вообще (dendron
  arbor). Многочисленные примеры приведены И. И. Срезневским 13.  Это
  свидетельствует о том, что, имея дело  со  священным  писанием  или
  житиями святых, русский переводчик, воспитанный в  почитании  дуба,
  считал, что всякое, упомянутое в таком особом тексте, дерево  лучше
  всего назвать дубом. Точно  так  же  "лес",  совокупность  деревьев
  (ksyla) переводилось нередко словом "дубрава".
 ----------------------------------
      12  Гальковский  Н.  М.   Борьба   христианства   с   остатками
  язычества в древней Руси. Харьков, 1916, т. I, с. 54.
      13 Срезневский  И.  М.  Материалы  для  словаря  древнерусского
  языка. М., 1958, т. I, с. 740.

      Средневековая топонимика знает урочище Перунов дуб  в  Галицкой
  земле, что важно для нас как документирование посвящения дуба именно
  Перуну-громовержцу. Поклонение древних русов Перунову дубу  описано
  (ок.  948  г.)  императором  Константином  Багрянородным.  Подробно
  рассказав о многотрудном переходе русской торговой  флотилии  через
  днепровские  пороги  и  опасную  Крарийскую  переправу  (у  соврем.
  Запорожья),   Константин   пишет   о    благодарственном    молебне
  русов-язычников на острове Хортице:
      "Пройдя  это  место   (переправу),   они   достигают   острова,
  называемого Святым Григорием, и  на  этом  острове  совершают  свои
  жертвоприношения, так как там расти огромный дуб.  Они  приносят  в
  жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные приносят  куски
  хлеба, мясо и что имеет  каждый,  как  требует  их  обычай.  Насчет
  петухов они бросают жребий -- зарезать ли их (в жертву), или съесть
  или пустить живыми..." 14.
 ----------------------------------
      14 Изв. ГАИМК. М.; Л.. 1934, № 91, с. 9-10.

      Тот участок Днепра, где  русы  приносили  жертвы  у  "огромного