по один год и удумали заколоть обоих  оленей.  Как  только  сделали
  против заповеди, олени и перестали ходить" 44. Предание  об  олене,
  прибегавшем из леса на заклание, есть на Ваге и под  Каргополем,  и
  под Тихвином. Иногда вместо оленей упоминаются лоси.  На  Белоозере
  записана очень важная для нас легенда: "В день рождества богородицы
  самки  оленя  ежегодно  приводили  с   собой   детеныша,   которого
  (крестьяне) закалывали и варили и им  угощали  приходящих,  а  мать
  отпущали. Когда же праздник приходился в постный день, тогда  олени
  приходили накануне  и  праздновали  накануне,  что  делается  и  до
  настоящего времени (1902 г.), но теперь олени уже  не  приходят,  и
  крестьяне приносят в жертву  рогатый  домашний  скот"  45.  Следует
  напомнить, что рождество богородицы (8 сентября) -- это уже знакомый
  нам древний праздник рожаниц.
 ---------------------------------
      43 Шаповалова Г. Г.  Севернорусская  легенда  об  олене.  --  В
  кн.: Фольклор и этнография русского Севера. Л., 1973, с. 209 -- 223.
  Попутно следует исправить одну ошибку автора этой интересной статьи:
  ссылаясь на "Слово об идолах", Г. Г.  Шаповалова  неверно  перевела
  фразу "извыкоша елени класти требы", где слово "елени", обозначающее
  эллинов, она поняла в смысле "олени": "Возможно, что  принесение  в
  жертву одного оленя и восходит к эллинским обрядам" (с. 219).
      44 Шаповалова Г. Г. Севернорусская легенда об  олене,  с.  210,
  211.
      45 Шаповалова Г. Г. Северпорусская легенда об олене, с. 214.

      По  собранным  Г.  Г.  Шаповаловой   данным,   жертвоприношения
  оленей производились в один из следующих сроков:  петров  день  (29
  июня), ильин  день  (20  июля),  успенье  (15  августа),  рождество
  богородице (8 сентября).
      Интересно  записанное  еще  в  середине  XIX  в.   предание   о
  жертвенных оленях  в  Шенкурском  у.  На  ильин  день  крестьяне  в
  праздничных нарядах расставляют перед часовней десятисаженные столы,
  сносят сюда из изб бляшке (№  144)  головки  олеиьцов  показаны  не
  только в руках у сульде, но и просто падающими с неба на землю и на
  земле, под копытцами человека-лося; всего их насчитывают 22. По  А.
  А. Спицыну бляшки этого типа датируются X-XV вв., по И. А. Талицкой
  -- VI -- IX вв., а по А. П. Смирнову -- "до XI  в."  51  (см.  рис.
  rbyds013.gif).
 ---------------------------------
      51 Талицкая И. А. Материалы к  археологической  карте  бассейна
  Камы. -- МИ А, 1962,  №  27;  Смирнов  А  .  П.  Очерки  древней  и
  средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья. -- МИА,
  1952, № 28.

      Следовательно, бляшки, изображающие падение  с  неба  эмбрионов
  оленей-лосей  (представленных  только  головами),   синхронны   той
  легенде, которую принесли  в  Новгород  мужи,  ходившие  далеко  на
  северо-восток, за Югру.
      Однако и убедительные этюды В.  В.  Чарнолуского  не  исчерпали
  того драгоценного космогонического материала, который содержится  в
  пермских бляшках и представляет большой  интерес  для  нашей  темы,
  несмотря на кажущуюся отдаленность его  от  славянского  язычества.
  Свой взгляд на интересные сюжеты пермских таманских блях я в краткой
  форме изложил в статье "Макрокосм в микрокосме народного искусства"
  52. На полгода позже моей статьи появилась книга  этнографа  Л.  С.
  Грибовой, посвященная пермским бляшкам 53. Ее основной вывод таков:
  "Все они  служат  родовыми,  фратриальными  и  племенными  знаками,
  которые имели социальный и идеологический (религиозный) смысл.  Все
  они  были  отражением  социальной  структуры  общества  --  древних
  тотемических родов, каждый из которых включал, кроме  человеческого
  рода и фантастических родственников, определенные  виды  окружавшей
  фауны и флоры... Они были своеобразными записями родовых  преданий,
  историей народа в изображениях" 54. Бляшки с изображением лосей  Л.
  С. Грибова связывает с тем, что "к фратрии Лося (Оленя) принадлежали
  некоторые роды коми-зырян и пермяков, манси, удмуртов, мари,  саами
  и др., которые донесли образ лося-оленя в своем устно-поэтическом и
  декоративно-прикладном  искусстве"  55.  Пермский  звериный   стиль
  исследовательница связывает с "племенным тотемизмом" и во всех своих
  расшифровках исходит только из  этого  тезиса:  "умножение  фратрии
  Лося",   "межфратриальная    символика",    "охота    на    тотемов
  противоположной фратрии" и т. п.
 ---------------------------------
      62 Рыбаков Б. А. Макрокосм в  микрокосме  народного  искусства.
  -- Декоративное искусство, 1975, № 1, с. 30 -- 33 и 53; № 3, с.  38
  -- 43. Эта статья перепечатана на русском, французском,  английском
  и испанском языках в сборнике "Общественные науки" за 1976  г.  (с.
  101 -- 119).
      53 Грибова Л. С. Пермский звериный стиль. М., 1975.
      54 Грибова Л. С. Пермский звериный стиль, с. 115.
      55 Грибова Л. С. Пермский звериный стиль,  115.