Идет удалый бог, Ярило-молодец,
     И снежный саван рвет по всей Руси широкой!
     Идет могучий бог, враг смерти тусклоокой,
     Ярило, жизни царь и властелин сердец'
     Из мака алого сплетен его венец,
     В руках - зеленой ржи трепещет сноп высокий,
     Глаза как жар горят, румянцем пышут щеки,
     Идет веселый бог, цветов и жатв отец!
    Петр Бутурлин, «Ярило»
      
      
      Вслед за Богами правителей, жрецов и воинов логично должен быть упомянут 
Бог общинников, хозяев, земледельцев, скотоводов, торговцев. Попросту говоря 
- простонародья. Как ни странно, именно на этом месте расположился в летописном 
перечне самый загадочный из Богов. Мы не знаем, повторюсь, об этом Боге 
совершенно ничего достоверного, кроме имени. Оно не отозвалось в личных именах 
людей или названиях рек, лесов, гор, селений и городов. О Семарьгле не 
вспоминают предания, пословицы или поговорки, о Нем не поют песни - по крайней 
мере, так может показаться на первый, пусть и сколь угодно пристальный, взгляд. 
Поучения против Язычества лишь упоминают его в перечнях Богов - скорее всего, 
заимствованых из летописи. Некоторые ученые даже эти упоминания считают 
позднейшими вставками. Даже «Слово о полку Игореве», бесстрашно упоминающее 
Хорса Дажбога, Стрибога, Велеса, Трояна и прочих Богов и демонов русского 
Язычества, Семарьгла обошло молчанием. Зато какой простор открывается для 
воображения ученых!
      Надо сказать, простором этим воспользовались на славу, и первыми, конечно 
же, были именно ученые, охотно усматривавшие в Божествах Киевского святилища 
«заимствования» или вообще книжное влияние - благо невнятно звучащее имя 
киевского Божества давало к тому прекрасный повод. Так, например, в Ветхом 
Завете упоминается, что население Самарии, области Палестины, заселенной 
выходцами из разных провинций Ассирийского царства, принесло с собою своих 
прежних Богов, объединив их почитание с «Единым» иудеев. В частности, «кутийцы 
сделали Нергала, Емафяне - Ашиму» (Четвертая книга Царств, глава 17, стих 30). 
Первое имя погречески пишется как Ергел, второе - как Асимаф. Вот вам, заявляли 
исследователи «школы заимствований», и Сим с Ерглом или Реглом, как 
видоизменялось имя четвертого из Пятибожия в позднейших поучениях. Некий Прейс 
видел в Ашиме - и, соотве-ственно, в Семарьгле - огненное Божество, на том, не 
слишком внятном основании, что «аши» по-персидски - чистый. Заметим, кстати, 
что один из лидеров так называемых «русских ведистов» и горячий популяризатор 
«Велесовой книги» Александр Асов видит доказательство ее подлинности в том, что 
Семарьгл в ней назван «Огнебогом» - мол, как раз такая гипотеза учеными не 
высказывалась. А стало быть, ее не мог употребить и вставить в свое сочинение 
фальсификатор (обыкновенно им считают Юрия Миролюбова). Во-первых, конечно же, 
фальсификатор мог вставить в составленный им текст ту версию, которая взошла 
ему на ум, а вовсе не обязательно кем-то высказанную. А во-вторых, Александру 
Игоревичу следует пенять исключительно на собственную начитанность - такая 
версия не только высказывалась, как видим, но и была опубликована в 
фундаментальном трехтомнике Афанасьева «Поэтические воззрения древних славян на 
природу». Так что любой всерьез интересовавшийся славянским Язычеством человек 
- в том числе, конечно, и Юрий Петрович Миролюбов, сам упомянувший «Поэтические 
воззрения» в числе изученных им книг в работе «Материалы к предыстории русов» - 
про эту версию отлично знал. Разделял, кстати, эту версию и другой крайне 
известный в дореволюционной России исследователь, И.Е. Забелин, труды которого 
были вообще хорошо известны, а в силу своего патриотического пафоса мимо 
внимания того же Миролюбова вряд ли могли пройти. Забелин даже наметил путь 
проникновения «ассирийских божеств» на Русь - через Тмуторокань, где якобы эти 
«божества» упомянуты в надписи Понтийской царицы Комосарии (III - II веков до н.
х.л.). Версии Прейса и Забелина, со ссылкой на работу Афанасьева, упомянуты в 
вышедшей в 1916 году книге Н.М. Галь-ковского «Борьба христианства с остатками 
Язычества в древней Руси» - так что об их малоизвестноеT говорить не приходится.
 Некто Великанов, издавший в 1878 году в Одессе книгу «Разведки о древнейшей 
Русьславянской грамотности», попытался истолковать имя загадочного Божества при 
помощи санскрита. Симаргл, по его мнению, образовался из слов «сима» или 
«си-ман» - рубеж, граница - в самом широком смысле, от грани миров до пробора в 
прическе, «ракха» - страж (на самом деле произносилось как «ракшас»), и «кала» 
- Яма, Бог смерти. Вообще-то Калой, темным, чаще именовали Рудру-Шиву. Но, так 
или иначе, Си-марьгл у Великанова оказался «рубеж (очевидно, между жизнью и 
смертью, тем и этим светом) сторожащим Ямой». Воплощением же этого грозного 
стража Великанов считал намогильных каменных баб, во множестве стоящих по 
украинским и донским степям. Несколько особняком стоят робкие попытки придать 
Киевскому Божеству все же славянское происхождение. Квашнин -Самарин увидел в 
нем «богиню молний» (от «си», якобы означающего «сивый, светлый» и «маргла» - 
моргающая). А. Леже, к коему впоследствии присоединились - на некоторое время - 
и лингвисты В.Н. Топоров и В.В. Иванов, увидел в Семарьгле «Седмаругла-ва» - 
семиголового идола вроде рюгенского Руевита. Польский ученый А. Брюкнер, 
разделив имя Божества надвое, первую половину связал с «семьей», вторую же 
превратил в «божество», ответственное за… ферментацию - есть же слово «рыгать»!
      На любопытные ассоциации наводит иных ученых соприкосновение с древней 
славянской Верой и именами Богов… Впрочем, ни одной из этих славянских и 
неславянских версий происхождения имени четвертого из Пяти Богов с киевского