горы произошло столкновение чешских рыцарей Ярослава из Штернберга с 
монголо-татарскими полчищами Батыя в 1240 году. Католики приписывают победу 
чехов Гостинской богородице - однако же чем могла помочь в бою женщина, да еще 
иноплеменница и иноземка? На мой взгляд, читатель, гораздо логичнее 
предположить, что славянским витязям помог закованный в латы славянский Бог с 
соколом на шеломе и бычьей головой на щите. Был ли Сварожич из Радигоща-Ретры 
тем же Богом, что и Даждьбог, неясно - вряд ли у Бога Неба был один или два 
сына[50]. Но, учитывая разноголосицу форм имени Радагаста-Радогостя-Ради-госта, 
трудно согласиться со Срезневским и увидеть в его имени конструкцию, основанную 
на корне «даг». Впрочем, исследователи не совсем уж единогласно готовы признать 
Даждьбога Солнечным Божеством - В.В. Мартынов в статье «Мифологический мир 
«Слова о полку Игореве» выдвинул предположение, что Даждьбог - злое Божество, 
на основании сербских легенд, где Да]бог выступает как воплощение зла и 
противник Бога на земле. Также он апеллирует к древне-иранскому duZ - «злой». В 
«Даждьбожьих внуках» «Слова о полку» исследователь видит черниговского князя 
Олега Святославича и заглавного героя «Слова», Новгород-Северского князя Игоря 
Святославича, поэмой якобы осуждавшихся за «усобицы». Однако не стоит 
приписывать советское государственническое сознание автору русского 
Средневековья - для тех времен желание личной славы было естественной чертой 
князя, и даже у человека, искренне радевшего за объединение Руси, никакого 
осуждения вызывать не могло. Никаких черт осуждения главного героя в поэме я не 
нахожу (замечу, что некоторые исследователи довольно убедительно приписывают 
авторство самой поэмы именно Игорю Святославичу), что же до Олега Святославича, 
то автор говорит о нем не хуже, чем о многих иных князьях. Знаменитое 
«Гориславич» никакого осуждения не содержит - не содержат же осуждения названия 
растения «горицвет» или птички «горихвостки». «ГорИсла-вич» - а не 
«ГорЕславич»! - человек вспыльчивого, огневого характера, стремящийся к яркой, 
хотя бы и краткой, как пламя, славе. В рамках ценностей рыцарского 
Средневековья - а других ценностей у автора средневековой воинской повести и 
быть не могло - это ближе к похвале, пусть и сдержанной, но уж никак не к 
осуждению. И как-то даже странно думать, что автор поэмы обозвал своего 
главного героя - «Солнце светится на небеси - Игорь князь на Русской земле!» - 
и его пращура, прародителя воспетого поэмой «хороброго Ольгова гнезда», чуть ли 
не «чертовыми детьми»! Роль Даждьбога в сербских преданиях легко объясняется 
тем, что сербы и хорваты первыми из славянских племен, еще в VII веке, приняли 
христианство - ас ним и ту оценку прежних Богов, о которой мы так много 
говорили в этой книге. Хотя память о первоначальном, благом значении солнечного 
Божества хорваты, по-видимому, сумели сохранить. Иначе вряд ли они использовали 
бы Дабог как личное имя. В Галиции при короле Владиславе Ягелло (он же Ягайло) 
в 1394 году упоминается Данило Дажбогович, в польских документах мелькает некто 
Dadzbog. Известны названия местностей - Даждьбог в Мосальском уезде, Дацьбоги в 
Польше, Дабог в Сербии. Впрочем, это еще не главные аргументы - были, в конце 
концов, и всевозможные Бесовы горы или выселки, и личные имена и прозвища 
такого порядка встречались - стоит вспомнить знаменитого новгородского попа (!) 
по имени Упырь Лихой, или сподвижника Степана Разина Никифора Чертка, или 
боярского сына Сотону (!) Левашова. А главное в том, что построения Мартынова 
легко разрушаются, если вспомнить о существовании на Украине песен, в которых 
упоминается Даждьбог. В первой, записанной в Волынской области в 1965 году, 
соловей, прилетевший весной из славянского рая-«Вырея», говорит, что «не сам 
вийшов, Дажбог мене вислав», и отдал ему ключи - отпереть весну, запереть зиму. 
И это - про представителя злых сил?! Другая песня, записанная дважды - в 
двадцатых годах прошлого столетия на Волыни (если совсем точно - в Стрижавцах 
Винницкой губернии от некоего Л. Юркевича), а в 1975 - в Тернопольской области, 
еще любопытнее. Пели эту песню не абы когда (в традиционной культуре вообще 
всему свое время и место, в отличие от наших дней - вряд ли я когда-нибудь 
забуду дивную картину: второе августа, день ВДВ, трое коллегохранников, 
здоровенных, нетрезвых и небритых лба в маскирухе, задушевно вытягивают 
«Виновата ли я»). Так вот, поют ее только при встрече едущего на свадьбу жениха 
с кем-либо. А поется в этой песне, как «межи трьома дорогами», на распутье, 
«князь» - здесь фольклорное обозначение жениха - просит уступить ему дорогу:
      
      Ой Ти, Боже, Ти Дажбоже, рано-рано,
      Зверни ж меш с дор1женьки, ранесенько.
      Бо Ти Богом piK од року,
      А я князем раз на вжу, Раз на вжу, в недшеньку.
      
      То есть Даждьбог выступает здесь как покровитель свадеб и супружества 
(как и в летописи), готовый сойти со своего вековечного («рж од року») пути, 
уступая дорогу жениху, торопящемуся на главное, единственное в жизни («раз на 
вжу») событие - свадьбу. И что еще показательнее - существует болгарская песня 
схожего содержания, в которой жених просит уступить ему дорогу… Солнце! То есть 
никаких двусмысленностей в вопросе о том, кто есть Даждьбог, после этого не 
остается. По крайней мере, кто Он в космосе, в Природе.
      Не забывала о Даждьбоге и Великая Русь. В Череповецком уезде еще в XIX 
веке дружески советовали попавшему в сложное, запутанное положение человеку: 
«Помолись (или - поручись) Дажбогу, управит понемногу». Как видим, и здесь ни 
следа представления о «злом» Даждьбоге. Владимир Даль в своем знаменитом 
«Словаре живого великорусского языка» указывает, что на Рязанской земле еще в 
его время клялись словом «Дажбо!» или «Дажьба!», вместо привычных «Ей-ей» или 
«Вот те крест». Иногда клятва звучала более развернуто: «Авось (а вот. - Л.П.)