«божественно», или «солнечно», если угодно. 
      Правда, некоторые исследователи, в основном украинского (М.А. Максимович, 
Я.С. Боровский) и польского (С. Урбаньчик, А. Брюкнер) происхождения, выступили 
с гипотезой, что Хоре - Божество Луны. Сделали они этот вывод на основании того 
места в «Слове о полку Игореве», где князь-оборотень, чародей Всеслав Полоцкий, 
«в ночь влъкомх рыскаше, из Киева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому 
Хръсови влъкомъ путь перерыскаше». Поскольку дело происходит «в ночь» и «до 
куръ» (то есть до петухов), то упомянутые ученые и решили, что ночью можно было 
пересечь путь разве что месяцу, но никак не Солнцу. Очевидно все же, что 
отталкивались они именно от идеи о Хореесветиле, ведь сам по себе «путь 
великого Хорса» никак не увязывается с Луной - мало ли какой путь пересек 
князьволкодлак. Но ведь Хорса и связывали не с абстрактным светилом, а именно с 
Солнцем. А то, что оборотень из Полоцка «перерыскал» путь Солнцу, можно понять 
по-разному. Скажем, князь опередил, перегнал, «перерыскал» Солнце (стихию, 
оборотням враждебную) и успел в ночи, сбегав по своим делам, вернуться в 
человеческий облик «до кур». Второе толкование этого отрывка как раз и связано 
с Солнцем - князь бегал из Киева на юг, в Крымский Тмуторокань, и, естественно, 
его путь был перпендикулярен пути Солнца с востока на запад, пересекал, 
«перерыскивал» этот путь.
      Отметим, читатель, это «великому Хръсу». Никакого другого Бога автор 
«Слова о полку» так не величает. Уж не отсюда ли в русском языке такие слова, 
как «хорохориться», «хорзать», «харзить» (зазнаваться, возвеличиваться), 
«харзистый» (заносчивый, бранчивый человек), «хорза» (неприступная или 
норовистая, бойкая девка)?
      В одном из списков «Слова о том, како погани кланяхуся идолам», там, где 
обыкновенно в других списках того же произведения стоит Аполлон, тоже 
указывается на Солнечную природу этого Божества. Правда, в другом памятнике 
средневековой русской словесности «Слова о том, како крестися Владимер, возмя 
Корсунь» Аполлоном поименован Перун, но там имя античного Бога употреблено в 
привычном для Средневековья значении «дьявол, демон» - «Аполлон»-Перун 
противостоит «истинному» богу христиан как воплощение Языческой «бесовщины». В 
тексте же, где Аполлон сменил Хорса, перед читателем проходит целая череда 
Богов, и выделять, как демона«Аполлона», кого-то особо не было необходимости. 
Стало быть, именно здесь Аполлон и поименован в своем исконном значении 
Солнечного, светлого Бога. А значит, это относится и к замененному античным 
именем Хорсу.
      Немного непонятно, как в таком случае относиться к сообщению «Беседы трех 
святителей» о Хорее как «ангеле» грома и молний. Но в средневековом сознании 
иногда источником молний воспринимается именно Солнце. В миниатюре к 
«Никоновской летописи» молнии вылетают из уст лица на солнечном диске. На 
«громовых топориках», что вместо крестов носили язычники крещеной Руси, наряду 
с громовыми символами есть и солнечные. Кроме того, Перун и Хоре составляли 
устойчивую пару (мы чуть ниже поговорим об этом подробнее), и Хоре мог угодить 
в «ангелы молниянные» попросту «за компанию».
      Любопытную идею выдвинул в конце XIX века А.С.
      Фаминцын. Опираясь на германо-скандинавское название коня - английское 
«hors», средневековое немецкое «Ross», исследователь обнаружил в 
западнославянских (и не только) топонимах - названиях рек, городов и селений, 
гор - этот корень. По его мнению, имя Хорса, Хроса изначально означало коня, 
Хоре Даждьбог обозначало «конь Даждьбог». Фаминцын ссылался на изображение 
Солнца как белого, светлогри-вого коня в мифологиях самых разных 
индоевропейских народов - от Скандинавии до Индии, на общеизвестные примеры 
использования изображений коня (коньки русских изб), частей его (конские черепа 
на тех же коньках или на оградах, конский череп подкладывали под голову 
больному, отпугивая демонов болезни, Лихора-док-Трясовиц), предметов, имеющих к 
нему отношение (ведьму били вожжами, на суд вели, накинув узду и надев хомут, 
через хомут продевали больных, над дверью приколачивали подкову - обычай, 
дошедший до наших дней), как оберегов, защиты от темных сил. Он указывал на 
следы культа коня - знаменитый мегалит Конь-камень на Куликовом поле, его тезка 
на Ладожском озере. Более того, от самого имени Божества, читавшегося им как 
Хрос, Фаминцын производил и название Языческого праздника Русалий, и само имя 
народа русь, русы - солнечные, дети Хорса, «Даждьбожьи внуки». К сожалению, в 
этом блестящем построении более красоты, чем убедительности - так, во многих 
названиях, приведенных Фаминциным в подтверждение своей гипотезы, что 
называется, «конь не валялся». Таковы, скажем, многочисленные славянские 
Грозновитцы, Грозицы, Грозинки и пр., происходящие от «грозы», а не от Хорса, 
германские названия на «герц», а также Русдорф (Русский двор) в Альтенбурге 
(напомню - Старгарде варягов-ободритов, откуда Рюрик привел свою русь) или 
ганноверский Росдорф. Вместе с тем заслуживают внимания, по крайней мере не 
меньшего, чем сербские и болгарские названия, чешские Хоршов, Хорсовиц, Хорша в 
Силезии, Хорсдорфы и Хорсмары в землях онемеченных балтийских славян, имя 
рюген-ской княжны Хорсвиты (Солнцесветлой?). По крайней мере, это расширит 
«почву» почитания Хорса на запад. Иначе очень трудно было бы объяснить, откуда 
его имя известно тем же сербам, по свидетельству Константина Рожденного в 
Пурпуре, пришедшим на Балканы с берегов Эльбы-Лабы. Само название хорватов и 
хорутан не связано ли с именем солнечного Бога? В их мифологии сохранились 
какие-то невнятные намеки на древнее Божество по имени Кърт, которые былые 
исследователи сопоставляли с русским Хорсом. И.И. Срезневский указывал, что 
по-хорутански «кърт» - огонь, свет. Хорутане называли «Къртовой одеждой» само 
небо, и говорили - «wsi gremo w K'rtowo» - все пойдем к Кърту, все умрем.