Прокопия Кесарийского и «Чудеса Дмитрия Солунского») - это более-менее очевидно 
из всего сказанного выше. Он отождествлялся с небом - напомню еще раз ту самую 
формулу: «Сколько есть небес? Перун есть мног». Он отождествлялся с дубом - 
мировым древом славянских легенд, тем самым сакральным центром, осью мироздания.
 Его эмблемой было космическое колесо о шести спицах, а лепестки «цветка»-рва в 
Перыни знаменовали Его власть над всеми сторонами мироздания. Распространенные 
легенды о брачной невоздержанности Громовержца следует соотносить с 
браком-властью над местными Богинями разных стран и племен - как земной 
правитель (великий князь, каган) имел гарем человеческих воплощений этих стран, 
земель, волостей и общин.
      Перун наделен всеми чертами космического владыки, миродержца, Царя Богов. 
Но как Царь он воплощает в себе черты и остальных каст.
      Поскольку им клялись и к нему обращались за пророчествами - он также и 
жрец, хранитель законов и связующее звено между Мирами. Под Ромнами, в урочище 
Монастырище, по преданию, до XVIII века стоял каменный идол Перуна, к которому 
20 июля собирались за прорицаниями «колдуны и ведьмы». Жертву сжигали на 
дубовых дровах, покойников хоронили в дубовых лодках (сравните древнерусское 
выражение «в дуб глядеть» с современным «одной ногой в могиле»). Вепрь у 
кельтов, чья религия имела такое сходство со славянской - символ жреческой 
касты, друидов[45]. Клыки вепря в Перуновых дубах - символ жреческой власти 
Громовержца. Балтийский Перкунас, грузинский Пир-куши были покровителями 
кузнецов - а кузнецы во многих культурах Евразии воспринимались как чародеи. 
Так было от Ирландии, где христиане просили своего бога защитить их «от чар 
кузнецов и друидов» до Сибири, где говорили: «кузнец и шаман - из одного гнезда 
птицы». В славянских языках «кузло» - и кузнечное мастерство с его 
принадлежностями, и чародейство, «кузлар» - колдун.
      Доказывать то, что Перун был наделен воинской функцией, полагаю, излишне. 
Это ему клялись на мечах воины-русы Олега Вещего, Игоря Старого, Святослава 
Храброго. И не зря, когда «Слово о полку Игореве», не упоминавшее Перуна прямо, 
хочет описать надвигающуюся битву - оно говорит о надвигающейся грозе. «Чръныя 
тучя с моря идутъ, хотятъ прикрыти четыре солнца, а въ нихъ трепещутъ синий 
млънии. Быти грому великому! Идти дождю стрелами съ Дону великаго!» Когда Перун 
упоминается вне Пятибожия, в паре Перун-Волос (воины-дружинники и жрецы-волхвы) 
из договора Олега Вещего, или в троице из договора Святослава Храброго 
«Бог»Перун-Волос (три основные касты свободных людей - производители-общинники, 
воины и волхвы), он представляет собою именно касту воинов, витязей.
      Однако у Перуна была и другая функция - он был для наших предков 
подателем плодородия. Отсюда его любовная неукротимость. Более того, в 
белорусских преданиях Перун летает на мельничном жернове. Хотя жернов и 
представляет собой соединение (довольно остроумное, надо заметить) Мирового 
Колеса с каменным топором Перуна (кстати, сам топор, как говорилось выше, 
считался не совсем воинским оружием, но ношение маленьких топорков, сменивших в 
XI-XII веках «громовые топорки» балтийского образца, было распространено очень 
широко), но он все же, в первую очередь, связан с тем самым производством 
материальных ценностей, главной из них - хлеба. В преданиях северного Кавказа 
Пиръон-падишах, сын громовержца Селы (по мнению исследователей, заимствованный 
у славянязычников Перун) приносит из нижнего мира первую мельницу. Он также 
очень почитает хлеб. В Словакии «Бог Паром» наказывает женщину, осмелившуюся 
подтереть колосьями своего малыша, обращая ее в камень. Более того, суровый Бог 
собирается вообще отнять у людей все зерна на колосьях (до этой истории, по 
преданию, зерна покрывали колос от земли до самого верху), и лишь просьба 
собаки оставить ей долю длиной хотя бы с ее нос останавливает его. «С тех пор 
люди и едят собачью долю». На Руси в честь громовника Ильи пели песни: «Где 
Илля ходит, там жито родит» - как мы увидим, схожие песни посвящали Яриле. В 
Болгарии еще в XVIII столетии водили по селу и обливали водою юношу, 
закутанного в листву, величая его «краль Перун». Тут все - сельскохозяйственная 
магия заклинания урожая, во всем подобная восточнославянским обрядам, 
посвященным Яриле. Однако в качестве действующего лица выступает все же Перун. 
Позднее эта роль перешла к девушке, которую величали Пеперудой или Пеперуной 
(иногда еще - Додолой, что созвучно с литовским прозвищем Перкуна - Дундулис). 
Одни исследователи связывают это название с именем Громовержца, другие - с 
древнеславянским Прапруда - ливень, третьи - с названиями бабочек (папилла, 
папа-луга, папира) в языках южной Европы. Пелась песня о том, как золотая 
Пеперуда летает перед Перуном, прося у него дождя[46]. Наконец, в записанной в 
двадцатых годах прошлого века на Станиславщине в Галиции купальской песне Перун 
назван «отче над Ладом», и у него просят «дочекати (дождаться. - Л.П.) 
Лада-Купала», то есть Перун покровительствует главному празднику плодородия и 
любви. Итак, Перун выступал как оплодотворитель Земли, податель дождя и урожая. 
Это все - черты Бога-покровителя общинников, хозяев. Клейн был прав, отмечая 
общие черты Перуна и Ярилы, но ошибся, выведя из этого тождественность двух 
Богов. Просто Перун имел некоторые черты Ярилы - а вот молодой, добрый Бог 
плодородия и любовной страсти не имел черт ни сурового владыки мира, ни 
Громовержца. Наконец, в мифологиях многих индоевропейских народов есть следы 
предания о плене Громовержца, связанные обычно со временем зимы. Прослеживаются 
они и у славян (Илью Муромца, перенявшего многие черты Громовержца, а зачастую 
и отождествлявшегося с ним, захватывают в плен «татары» Калинацаря и т.д.). Эта 
черта сближала Владыку Вселенной с последним сословием, с последней кастой - 
кастой рабов.
      Перун совмещает в себе черты всех сословий - и к тому же, как и 
полагается Царю, отождествлен с Вертикалью, Центром, мировой Осью (дубом,