древней. Об этом говорит и балтский культ Перкунаса, и культ Пируагромовика у 
хеттов, индоевропейского народа, побеждавшего фараонов Древнего Египта, и одно 
из имен Индры - Парьянья (иногда, впрочем, Перуна сопоставляют с другим 
ведическим Божеством - Варуной). Сюда же относится титан Гиперион из греческой 
мифологии. Титанов многие ученые считают Богами древнейшего населения Балкан - 
пеласгов, которых сменили в истории - и «победили» в мифах - эллинские 
Олимпийцы во главе с Зевсом (в славянском переводе античного романа 
«Александрия», посвященного жизни и подвигам Александра Македонского, имя Зевса 
переводится как раз как «Перун»). 
      Гиперион, кстати, отец солнечного Гелиоса, а сам Зевс - отец Светозарного 
Аполлона, что придает дополнительный вес моему предположению, что отец 
«Солнца-царя» Даждьбога Сварог - это тот же Перун, только под другим именем. 
Культ Перуна уходит корнями в доисторические глубины, и не зря его символами и 
святынями считали находившиеся кое-где после бурных дождей и гроз кремневые 
стрелки[39] и каменные топоры. Почитание этих топорков - как и почитание самого 
Громовержца - дожило местами до XX века. Именно это, кстати, позволяет понять, 
почему оружием Громовержца считались и топор, и молот, и палица - именно к 
каменному топору, оружию скорее дробящему, чем рубящему, все три эти 
определения подходят в равной степени. В Белоруссии Перуна также «вооружали» 
луком со стрелами и даже… кремневым мушкетом, что, безусловно, является 
позднейшей легендой. Однако, как мы видим, почитание Громовержца продолжалось 
большую часть истории человечества - от кремневых стрел и топоров до кремневых 
ружей!
      Кроме тезок, у Перуна были и носившие другие имена подобияблизнецы в 
пантеонах индоевропейских народов. Это Зевс эллинов, Юпитер римлян, Таранис 
кельтов-галлов, Веретрагна иранцев, Доннар германцев, Тунор англосаксов и Тор 
скандинавов. В их культах очень много общего. Доннар, Тор, Таранис на языках 
народов, почитавших этих Богов (или все же вернее сказать - этого Бога?) 
обозначало гром. По-русски гром назывался перуном еще во времена Алексея 
Михайловича. Побелорусски, по-польски, по-словацки имя Бога переводится как 
гром, молния. Так что и эти Боги - тезки русского Громовержца. Почитание 
Громовержца оставило след в названии местностей и личных именах по всему 
славянскому миру. В Истрии, Далмации, Боснии распространено название «Перунов 
връх» - връх на сербохорватском - гора (а горой там называют лес). В Сербии 
есть долина Перин, гора Пе-руни и село Перуня. В Болгарии гора Перушица 
(«Пе-рушице» назван древний Бог в одной из Новгородских летописей). В Болгарии, 
кроме того, существует предание о некоем попе, пытавшемся с крестом в руках 
изгнать Громовержца с его капища. Перун в ответ открыл и низверг на 
надоедливого иерея горное озеро, которое теперь и называется Поповым. В 
Болгарии распространены личные имена Перун, Парун (мужские), Перуна, Перуница, 
Перуника (женские). В Македонии Перуни-ца и Перун употреблялись как имена 
людей[40]. А у сербов и хорват Перунико - мужское имя (на Руси тоже, кстати, 
известен казак Перунко). В Польше есть Пе-рунова гора, Перунка, Перунов мост, 
селения Перунце, Перунувек.
      Именно в честь Перуна, судя по всему, совершал в болгарском городе 
Доростоле торжественные жертвоприношения великий князь русский, Святослав 
Игоревич, по сообщению византийца Льва Диакона. Дело в том, что обряды эти 
происходили 20 июля 971 года, а именно этот день в традиции русского «народного 
православия» стал днем празднования Громовика Ильи. Наверно, иудео-христианское 
имя «пророка» стоит взять в кавычки, ибо и представления о нем его почитателей 
из русской деревни, и само его почитание имели очень мало общего с 
христианскими. Русскому крестьянину не было ровно никакого дела до древнего 
иудея, фанатика культа ревнивого племенного божка, убивавшего собственных 
соплеменников за почитание чужих кумиров. Иной мужичок из какого-нибудь 
Ильинского прихода еще бы и обиделся смертно, намекни ему кто, что 
«Илья-пророк» был евреем. В его сознании «Илья» был рослым богатырем, в 
колеснице или на белом коне несущимся по небесам и разящим стрелами нечисть - а 
то и нечестивых или попросту непочтительных к нему (в частности, пашущих или 
косящих сено в его день) людей. При этом, как и положено Языческому Божеству, 
«Илья» мог покарать не только самого святотатца, но и его общину (в древности, 
конечно, род), во избежание чего еще в начале XX века на мужика, вышедшего 
пахать в день Громовника, накидывались разом все односельчане, били, отнимали 
сбрую - и пропивали ее в честь «Ильи». В день Громовержца русские православные 
мужички почитали грозного «святого» не столько свечечкой и смиренной молитвой, 
сколько пиром, к которому, как и их предки во времена Юстиниана, закалывали 
откормленного в складчину всей деревней «ильинского» быка, на худой конец - 
барана. Потом следовала буйная пляска - «попляшу святому Илье!». Христианских 
вероучителей подобное «смешение стилей» не радовало. 
      В одном из средневековых поучений сказано: «Епифа-ний рече: по праву ли 
сие глаголют, яко Илья Пророк есть на колеснице ездя гремитъ, молшя пущаеть по 
об-лакамъ и гонитъ змк? Святый же рече: не буди то чадо, ему тако быти (не 
достоин называться чадом - надо полагать, духовным - тот, кто так говорит. - Л.
П.), велико бо безумие есть… человеци бо умовреднии (умалишенные. - Л.П.) суть, 
да по своему безумию написали». Однако в конечном итоге приходилось мириться 
хотя бы с такой, прикрытой христианским «псевдонимом» формой почитания древнего 
Божества, хотя бы потому, что во многих местах почитание древнего Бога под его 
собственным именем продолжалось до Нового времени: в Болгарии до XVIII века, в 
Белоруссии - до XIX. 
      В древнем Киеве варягов-христиан убили за неделю до того дня, которому 
впоследствии суждено было стать праздником «пророка»-Громовержца, того дня,