занесенный меч или секиру. Тем самым он показывал, что посвящение его было, так 
сказать, некачественным, недостаточным. Он просил его пощадить. Вдумайтесь, 
читатель: по-ща-дить. Замена «Щ»-«Ч» в славянских языках одна из самых 
естественных: нощь - ночь, дщерь - дочерь, пещера - печора. По-чадить. Чадом 
признать, ребенком. И становится такой бывший воин ребенком. Отроком. Паробком. 
Челядином. Холопом. Рабом. Псевдомаврикий Стратег пишет, что славяне не 
оставляют пленных навеки в рабстве, а по истечению времени предоставляют им, на 
выбор, или право жить, как равные, среди них, или возвращаться на родину. Я 
уверен, что речь шла не просто об «истечении времени», но об прохождении 
какого-то обряда, повторного посвящения - иное дело, что Псевдомаврикий не мог 
знать об этом, ибо писал, конечно, со слов вернувшихся на родину бывших 
пленников славян - а те не горели желанием рассказывать всем и каждому, что в 
плену совершали Языческие обряды. Инквизиции в Византии не существовало - но 
государственная церковь Восточного Рима и без нее обладала достаточным 
количеством возможностей испортить жизнь отступнику.
      Рискуя навлечь на себя гнев феминисток, отмечу, просто для сведения, что 
первые упоминания о рабах на Руси, собственно, с завидным постоянством говорят 
о рабынях. Ибн Фадлан рассказывает о торговле русов рабынями. Упоминание о 
ключнице Ольги хазарке Малке, «робе» (женском аналоге холопа), почти на век 
старше первого упоминания собственно холопа. И даже первое упоминание о рабстве 
в берестяных новгородских грамотах связано опять же с рабынейдевушкой. 
Знаменитое «От Жизномира ко Микуле. Купил еси мне рабу в Плескове…». 
Вспоминается, что за убийство женщины любой касты и убийство шудры, по 
индийским законам, платили одинаковую виру. Поскольку приниженным положение 
женщины в индийском обществе стало довольно поздно, в результате контактов с 
мусульманами, а до того мы видим и правящих цариц, и воительниц, и даже 
женщин-полководцев, следует предполагать, что здесь сказалась обрядовая 
близость шудр и женщин, покровительствуемых одним и тем же Божеством - точнее, 
Богиней.
      Итак, фольклор и письменные источники несут достаточно свидетельств того, 
что в древней Руси были и священные правители, и жрецы-волхвы, и организованные 
в касту воины, и общинники - производители материальных благ, и, наконец, рабы. 
А былины ясно определяют общество Руси как состоящее из «родов»-каст, между 
которыми происходило разделение труда, причем выходцы из каждого такого рода 
старались сочетаться браком с «коллегами». То есть основание для почитания Пяти 
Богов было. И нам остается лишь поподробнее познакомиться с каждым из тех, чьи 
кумиры поднялись в 980 году за оградой теремного двора киевских великих князей.
 
      
Глава 5 Пять Богов на Киевском холме
      
     Перун, царь-небо. Хорс-Дажбог, небесный жрец.
     Стрибог воитель. «Семарьгл» - Сенмурв или ЯриЛо?
     Макошь-Ма тушка.
    Обновление Пятибожия Владимиром - причины и последствия.
      
     
     Боги мои, Боги Прави, черные да белые…
    Трофим, «Боги мои»
      
      
      Итак, начнем, естественно, с начала - с того, кто и возглавлял летописный 
перечень.
      
ПЕРУН
      
     И хмелясь победным пиром,
     За лучом бросая луч,
     Бог Перун владеет миром,
     Ясен, грозен и могуч!
    Сергей Городецкий, «Перун»
      
      
      Перун (Перен, белорусе. Пярун, словацкое Паром и т.д.) - пожалуй, самое 
известное Божество славян - хотя бы по пушкинскому «покорный Перуну старик 
одному». Для многих именно с этих строк и начинается знакомство с миром 
древнеславянских Божеств. Перуна в основном минула даже вакханалия 
«критического метода» - кроме нескольких наиболее отмороженных норманнистов да 
профессора Корша, отыскавшего у албанцев (!) какого-то Перынди и радостно 
заявившего, что «о славянском происхождении имени Перуна теперь не может быть и 
речи». Но этих господ не поддержали Даже их единомышленники из лагеря 
сторонников «критического метода». Корту, например, Гальковский возразил, что 
совершенно непонятно, какими ветрами могло принести албанское Божество во главу 
русского Язычества.
      Его же, судя по всему, упоминает и одно из самых первых сообщений о 
религии славян: «Эти племена, славяне и анты, считают, что один только Бог, 
творец (в некоторых переводах - кузнец[38]. - Л.П.) молний, является владыкой 
над всем, и ему приносят в жертву быков, и совершают другие священные обряды». 
Так писал в VI столетии летописец повелителя Восточной Римской империи, 
Юстиниана Великого, Прокопий Кесарийский. Но само имя Громовержца много, много