|
если тех не прогонит в степь княжья дружина. И совершенно не важно, какое
конкретное юридическое наполнение вкладывалось в те дни в слово «смерд» -
ученые сломали немало копий в этих спорах; любопытствующих отошлю к трудам
Игоря Яковлевича Фроянова. В конце концов Мономах скорее всего и сам не очень
придерживался юридической точности в своих выступлениях. Его современник, князь,
как-то поименовал смердами население города Киева - и ничего. Суть выступления
Владимира Всеволодовича в другом - пахарь, как бы он ни назывался, беззащитен
без дружинника!
Да на что вообще могла понадобиться русским городам вся эта спесивая,
буйная, агрессивная вольница дружинников, сегодня воюющая под одними знаменами,
а завтра оказывающаяся под другими, желающая есть и пить с золота и указывающая
зачастую князю, что и как делать, если бы ополчение было боеспособней или хотя
бы при очевидном численном перевесе сравнимо в боеспособности со «сведомыми
кметями»?!
Если уж летописи наших историков не убеждают - так отчего бы поборникам
поголовного героизма «народа» не послушать глас народа - те самые былины,
которые народ если и не создал, то сохранил?! Стоит «дружинушке хороброй»
удалых святорусских богатырей покинуть Киев - и на горизонте появляются
всевозможные полчища, и князь Владимир Красное Солнышко ударяется в панику - а
ведь ушли-то только богатыри! Население Киева, те самые «чернедь-мужички»,
которых, как правило, собирается «повырубить» ворог, на месте. Чего проще -
создавай из них могучее народное ополчение и бей очередное Идолище Поганое.
Однако вместо этого и Владимир, и даже Илья пускаются на поиски
дружинников-богатырей, не помышляя о боеспособности «простого народа». Может,
радетелям «народности» стоит уважать их мнение - и мнение поколений самых что
ни на есть народных певцов и сказителей, веками хранивших былины? Что до версии,
по которой богатыри есть представители «вооруженного народа» - позвольте не
обсуждать ее всерьез, читатель. Просто вспомните, что сказал Саксон (позднее в
былинах это имя заменили на христианское Самсон), глава киевской богатырской
дружины, покинувшей князя после бессудного заточения Ильи «во погреба во
глубокие» тому же Илье, когда тот призвал его и прочих богатырей «постоять за
веру, за отечество», вернуться в Киев, спасти стольный град от разорения ордами
Калина царя:
Да не будем мы стоять за веру, за отечество…
У него (Владимира. - Л.П.) ведь есте много да князей-бояр,
Кормит их и поит, да и жалует,
Ничего нам нет от князя, от Владимира.
«Ничего нам нет от князя» - а стало быть, входи, враг, в стольный город,
жги храмы, руби горожан… кто-то хочет сказать, что эти люди и впрямь ополченцы?
Вооруженные представители «земли святорусской»? Или перед нами голос
представителей воинской касты, которым нанес оскорбление местный правитель - и
которые знают, что найдут себе радостный прием у любого вождя? Богатырь Дунай
заявляет, что служил «семи королям во семи ордах». И он вовсе не исключение,
вопреки Проппу. Исследователь возмущенно вопрошает, можно ли представить себе
на месте Дуная Илью Муромца, но в былине про встречу Ильи с дочерью главный
богатырь наших былин сам отвечает на этот вопрос: «А служил я у короля у
Тальянского».
А вот когда киевские богатыри узнали, что в плен к Калину попал Илья (тот
улучил возможность выпустить в сторону богатырской ставки стрелу) - тут-то
киевское богатырство и взвилось. Нет, никакой «патриотической сознательности» в
них не проснулось. Былина излагает все со средневековой откровенностью: «Мне от
крестничка да любимого пришли подарки да нелюбимый». Ни слова о «земле
Святорусской», граде Киеве, князе Владимире. Наш в беде! Наш в плену! Это
важнее осажденного города, важнее жизней киевлян - наш в опасности!
Это - народное ополчение? Или все же каста? Как по вашему, читатель?
Часто указывают на таких былинных героев, как Илья Муромец и Микула
Селянинович - смотрите! Простой, крестьянин в наших былинах становится главным
богатырем киевским! Смотрите! Другой крестьянин оказался сильнее князя с
дружиной!!!
Я не буду рассказывать, что В.Ф. Миллер и Б.М. Соколов давно и прочно
доказали, что Илья стал «крестьянским сыном» очень поздно, по воле
крестьян-сказителей - точно так же, как «превратились» в выходцев из простого
народа рыцарь Родриго Руас де Бивар по прозвищу Сид, герой испанских
«романсеро», и сэр Роберт Фиц Ут, граф Хантингтон, по прозвищу Робин Гуд.
Установлено даже примерное время, когда это произошло, - начало-середина XVII
века… Впрочем, все это я подробно разобрал в своей работе, посвященной былинам.
Не буду я также и повторять своих доводов о совершенно некрестьянском облике и
поведении Микулы Селяниновича, вышедшего на пашню с сохою, отделанной серебром
и золотом, в пуховом колпаке, куньей шубке (вспомните, что говорил я о
символизме этого предмета одежды) и сапогах зеленого сафьяна на высоких
каблуках. Этому я тоже посвятил немало страниц в работе о былинном эпосе
русского народа.
Я даже не буду говорить, что из былин, на которые ссылаются мои оппоненты,
можно с той же легкостью вывести обыденность и нормальность для древней Руси
превращения калеки-паралитика с тридцатитрехлетним «стажем»[33] в могучего
воина или способности идущего за плугом пахаря три дня удерживать дистанцию
между собой и нагоняющими его конниками. Даже в своем сегодняшнем варианте
былины ясно говорят - пахарь, крестьянский сын, может стать в один ряд с
|
|