человек, так как он - великое Божество с телом человека». Какое же именно 
Божество воплощалось в царях Индии? «Рамаяна» числит в заслугах царя 
жизнетворящие дожди из громовых туч. Во время обрядов посвящения царя он 
отождествлялся с Громовержцем Индрой. «Артхаша-стра» тоже указывает, что царь 
выполняет на земле то же дело, что и Индра на небесах. В некоторых преданиях 
первым царем назван Вираджаса, сын Вишну-Упенд-ры..Величайшие из царей - такие 
как Рама, которому посвящена «Рамаяна», или справедливейший Юдхишт-хира - 
носили титул дигвиджайинов, «покровителей четырех сторон», что согласуется с 
центральным положением царя в системе идеального города по «Артхаша-стре». 
Соответственно, четыре стороны, которым покровительствует царь, воплощают 
четыре касты, и царь несет на себе признаки всех этих каст, воплощая единство 
общества.
      При этом, однако, не нужно думать, что такое почитание царя 
способствовало деспотизму вроде того, каким отличились в истории других стран 
требовавшие себе божеских почестей тираны, вроде создателя великой китайской 
стены Цинь Ши Хуанди, римских Нерона, Калигулы, Гелиогабала или нашего Ивана 
Грозного. Царь как человеческое существо был лишь вместилищем духа Индры, живым 
кумиром Громовержца. А кумир, ставший непригодным, гм… и сменить могут. 
Согласно второй (но, пожалуй, первой по значению) эпической поэме Индии, 
«Махабхарате», царь, не способный защищать подданных и обеспечивать их 
благополучие, а тем паче царь-угнетатель, и не царь вовсе, его можно и нужно 
убить, как бешеную собаку. Во пса место, как сказали бы в древней Руси. 
Поневоле вспоминаешь, что согласно летописному преданию князя Игоря Старого, 
отца Святослава и сына Рюрика, за попытку собрать двойную дань древляне убили, 
как волка. Разумеется, на самом деле в этом рассказе много неясного, настоящий 
детектив[22], но интересно само убеждение в праве подданных восстать и казнить 
неправедного правителя, как пса или волка.
      Обязанности царя ясно объяснены во все той же «Каутилья Артхашастре»:
      «Обет царя - это его деятельность, его жертвоприношение, его повеления по 
делам… Счастье царя в счастье подданных, в пользе подданных его польза. Польза 
для царя - не то, что ему приятно, но что приятно подданным - в том польза царя.
 Поэтому царь, всегда напряженный в работе, пусть велит делать, что нужно. 
Корень того, что нужно - это напряженность в работе, противоположное - корень 
вреда». Как видите, читатель, здесь не так уж много общего с «Государство - это 
я!» позднейших христианнейших государей Европы.
      Обязанности, строго распределенные между остальными четырьмя кастами, 
подвластными царям, сформулированы в тех же «Законах Ману».
      «87. А для сохранения всей этой Вселенной он, пре-светлый (Брахма-Пуруша. 
- Л.П.) для рожденных от уст, рук, бедер и ступней установил особые занятия.
      88. Обучение, изучение (Веды), жертвоприношение для себя и 
жертвоприношение для других, раздачу и по лучение (милостыни) он установил для 
брахманов.
      89. Защиту подданных, раздачу (милостыни), жерт воприношение, изучение 
(Веды) и неприверженность к мирскими утехам он указал для кшатрия.
      90. Пастьбу скота и также раздачу (милостыни), изучение (Веды), торговлю, 
ростовщичество и земледелие - для вайшья.
      91. Но только одно занятие Владыка указал шудрам - служение этим варнам 
со смирением».
      Брахманы, как и цари, почитались воплощенными Божествами. Они 
подразделялись на множество разрядов - по происхождению, Божествам, которым 
служили, обрядам, которые совершали (так, кстати, семья Виджпаи, из'которой 
происходил недавний премьер-министр Индии, имела права совершать по заказу царя 
ашвамедху - торжественное жертвоприношение коня). Но все это многообразие 
сводилось к двум основным разновидностям - городские брахманы и деревенские. 
Городские брахманы хранили законы, обычаи, совершали сложные обряды, были 
советниками и наставниками правителей. Их деревенские коллеги пробавлялись в 
основном ублажением местных божков (лока-дэват), предсказаниями и чародейством.
      Делом кшатриев, соответственно, была защита общины от врагов - внешних и 
внутренних. Они были воинами, военачальниками, судьями. В отличие от брахманов 
и вайшью, кшатрии, по понятным причинам, никогда не сосредотачивались на идеях 
ненасилия, и даже во времена после императора Ашоки, когда, не без буддийского 
влияния, отказ от мяса стал чуть ли не общим правилом в Индии, кшатрии 
продолжали считать своим священным правом охоту и, естественно, поедание мяса 
добытых зверей и птиц. Нормальными для кшатры были такие брачные обычаи, как 
умыкание невесты, или сваямвара - нечто вроде рыцарского турнира, на котором 
судьей и призом в одном лице выступала невеста.
      В касту вайшью входили самые разные люди - торговцы, скотоводы, 
ремесленники и земледельцы. Собственность (общинная или частная), богатство, 
выгода - все это было предметом помыслов вайшью. Они платили налоги и подати, 
кормя жрецов-брахманов и защитников-кшатриев. Каста вайшью объединяла живущего 
в роскоши купца-миллионщика, члена влиятельной гильдии, принятого при царском 
дворе, и деревенского крестьянина.
      Шудры собственниками не были - они были собственностью. Они не были 
«дваждырожденными» - это слово, смысл которого я намерен разъяснить читателю 
несколько позже, чаще всего употреблялось в адрес брахманов, но охватывало и 
две другие касты свободных людей. Но при том законы строго определяли и то, что 
нельзя делать хозяину с шудрами. Эллинский писатель Мегасфен, описывавший 
обычаи и уклад Индии, даже не сумел опознать в шудрах рабов - настолько их 
положение отличалось от привычного греку положения «говорящих орудий труда» в 
просвещенной Элладе.