может быть иначе: чудеса, т.е. сверхъестественное, бесконечно разнообразны, 
только естественное всегда и везде одно и то же...
И потому, чтобы быть свободным от обманов и веры в чудесное, человек должен 
признавать истинным только то, что естественно, т.е. согласно с его разумом, и 
признавать за ложь все то, что неестественно, т.е. противоречит разуму, зная, 
что все, что выдается за таковое, есть обман людской...
Освободившись от обмана посредничества, человеку нужно освободиться от обмана 
ложного перетолкования истины...
В какой бы вере ни воспитывался человек, во всяком учении человек встречает 
утверждение несомненной истины, признаваемой его разумом, и рядом с ним 
утверждения, противные разуму, выдаваемые за одинаково достоверные...
Для того, чтобы освободиться от обмана веры, человек должен не смущаться тем, 
что истины, признаваемые разумом и не признаваемые им, выдаются за одинаково 
достоверные по своему одинаковому происхождению и как будто неразрывно связаны 
между собой, а должен понимать и помнить, что всякое откровение людям истины (т.
е. всякое понимание новой истины одним из передовых людей) всегда так поражало 
людей, что облекалось в форму сверхъестественную, что к каждому проявлению 
истины неизбежно примешивались суеверия и что поэтому для познания истины не 
только не обязательно принимать все, что передается о появлении истины, а 
напротив, обязательно отделять в передаваемом ложь и вымысел от истины и 
действительности...
Отделив же истину от присоединенных к ней суеверий, пусть человек понимает и 
помнит, что суеверия, примешиваемые к истине, не только не так же священны, как 
сама истина, как это проповедуется людьми, находящими свою выгоду в этих 
суевериях, а, напротив, составляют самое пагубное и вредное явление, скрывающее 
истину и на уничтожение которого человек должен употребить все свои силы...
Но и будучи свободным от обманов веры, человек всегда находится в опасности 
впадения в соблазны...
Сущность всех соблазнов в том, что человек, пробудившийся к сознанию, испытывая 
раздвоение и страдание от совершенного греха, хочет уничтожить раздвоение и 
происходящее от него страдание не борьбой с грехом, а оправданием его...
Оправдание же греха не может быть не чем иным, как ложью...
И потому, чтобы не впасть в соблазн, человеку прежде всего нужно не бояться 
признавать истину, зная, что такое признание не может удалить его от блага, 
тогда как обратное - ложь есть главный источник греха и удаляет от блага...
Так что для того, чтобы избежать соблазнов, человек должен, главное, не лгать, 
и не лгать, главное, перед самим собою, и не столько заботиться о том, чтобы не 
солгать перед другими, сколько о том, чтобы не лгать перед самим собою, скрывая 
от самого себя цели своих поступков...
Для того, чтобы не впадать в соблазны и в вытекающую из соблазнов привычку 
грехов и погибели, человек должен не бояться каяться в своих грехах, зная, что 
покаяние есть единственное средство освобождения от грехов и вытекающих из них 
бедствий...
Таково одно общее средство для того, чтобы чтобы человек не впадал вообще в 
соблазны. Для того, чтобы уметь избежать каждого отдельного соблазна, 
необходимо ясно понимать, в чем ложь и вред их...
Первый и самый обычный соблазн, который захватывает человека, есть соблазн 
личный, соблазн приготовления к жизни вместо самой жизни.. Если человек НЕ сам 
придумает себе это оправдание грехам, то он всегда найдет это оправдание, уже 
вперед придуманное людьми, жившими прежде всего...
"Теперь мне можно на время отступить от того, что должна н чего требует моя 
ду-ховная природа, потому, что я не готов, - говорит себе человек. - А вот я 
приготовлюсь, наступят время, и тогда я начну жить уже вполне сообразно со 
СВОЕЙ "совестью. "....
Ложь этого соблазна состоит в том, что человек отступает от жизни в настоящем, 
одной действительной жизни, и переносит ее в будущее, тогда как будущее не 
принадлежит человеку....
Ложь этого соблазна отличается тем, что если человек предвидит завтрашний день, 
то он должен предвидеть и послезавтрашний и после, после... Если же он 
предвидит все это, то он предвидит и свою неизбежную смерть. Предвидя же свою 
неизбежную смерть, он не может готовиться на будущее в этой кончающейся жизни, 
потому что смерть разрушает смысл всего того, к чему готовиться человек в этой 
жизни. Человек, давший ход своему разуму, не может не видеть, что жизнь 
отдельного существа не имеет смысла и потому готовить для этого существа ничего 
нельзя...
С другой стороны, ложь этого соблазна видна потому, что человек не может 
готовить себя к будущему проявлению любви и служению Богу: человек не есть 
орудие, которым пользуется другой. Можно наточить топор и не успеть рубить им, 
им воспользуется другой; но человеком никто не может воспользоваться, кроме как 
он сам, потому что он сам есть орудие, постоянно работающее и 
совершенствующийся только на работе...
Вред же этого соблазна в том, что человек, подпавший ему, не живет не только 
истинной, но даже и временной жизнью в настоящем и переносит свою жизнь в 
будущее, которое никогда не приходит. Думая же совершенствовать себя для 
будущего, человек упускает единственное, предлежащее каждому человеку 
совершенствование в любви, которое может быть только в настоящем...
Для того, чтобы не подпасть, этому соблазну, человек должен понимать и помнить, 
что готовиться некогда, что он должен жить лучшим образом сейчас, такой, какой 
он есть, что совершенствование, нужное для него, есть только одно 
совершенствование в любви, а это совершенствование совершается только в