и ограниченными органами ощущений искаженная картина бесконечно малого 
фрагмента чего-то внешнего, что нас окружает, или то, чего желает это нечто 
внешнее, нечто, находящееся до ощущения нами, чтобы мы так его ощутили, и 
потому так представляется нам.
	Но еще большая проблема с правдивым описанием духовного мира, там, где ни наши 
органы ощущений, ни наша фантазия, подобия и аналогии совсем не могут нам 
помочь. А ведь речь идет о передаче истинной информации, строго научной и 
практически ценной, предназначенной служить нам, не ощущающим того, о чем 
говорится, – инструкцией, по освоению совершенно неизвестного. Причем 
каббалисты предупреждают, что, если изучающий ошибется в истинном понимании 
хоть одного понятия, то он не поймет правильно всю науку и вовсе собьется с 
пути.
	Как уже объяснялось в статье «Язык Каббалы», каббалисты избрали для изложения 
своей науки особый язык, называемый «язык ветвей» – «Сфат анафим». Это возможно,
 потому как нет в нашем мире ничего, как среди объектов, так и среди их 
действий, что не имело бы источника своего происхождения в высшем, т.е. 
духовном мире, из которого этот объект исходит и управляется.
	И более того, начало всех объектов и действий находится именно в высшем мире, 
а затем уже нисходит в наш мир.  Поэтому каббалисты взяли названия объектов и 
действий нашего мира для обозначения соответствующих им духовных источников, 
откуда эти объекты и действия происходят. То есть каббалист, наблюдая и ощущая 
что-либо в духовном мире, описывает это названиями объектов нашего мира, 
являющимися ветвями этих духовных корней. Поэтому каждое имя в науке Каббала 
как бы прямо указывает на свой духовный корень в высшем мире.
	Но после того, как приняли на себя обязательство описания духовных миров 
языком их ветвей в нашем мире, уже обязаны строго следовать ему и ни в коем 
случае не менять названия. Поэтому в Каббале можно встретить такие понятия, как 
поцелуй – нэшика, удар – акаа, половой акт – зивуг, поломка – швира и пр., 
потому как именно таковы следствия этих действий в нашем мире.
	Но есть несколько ограничений на использование этого языка:
	1. Ни в коем случае не следует забывать о том, что говорится о духовных 
объектах и их действиях, о которых мы не имеем совершенно никакого 
представления, и потому запрещено представлять себе формы, вид, действия как 
подобные, описываемые теми же словами, в нашем мире.
	2. Любой человек нашего мира может произносить понятия Торы или Каббалы, 
цитируя из книг целые понятия и выражения. Это еще абсолютно не значит, что он 
понимает то, что произносит, потому что слова одни и те же, но каббалист 
постигает, что за ними стоит, и ощущает то, о чем говорит, явственно, а не 
просто произносит и этим может убедить начинающего, будто и впрямь он знает, о 
чем говорит.
	Ведь начиная от нашего мира и до самых высших духовных ступеней, все миры 
подобны друг другу, а отличаются только своим «материалом». Поэтому название 
объекта в нашем мире одинаково для ему подобных духовных объектов во всех мирах,
 от нашего мира и до самого высшего как бы пронизаны ниточкой все подобные 
объекты во всех мирах.
	Говорящий слово или фразу из Торы произносит слова нашего мира, каббалист 
понимает эту фразу согласно уровню его постижения в каком-то из более высших 
миров. Непонимающему же кажется, что тот, кто произносит отрывки из Торы, якобы 
понимает и постигает их духовные корни.
	3. Начинающий изучать Каббалу не в состоянии самостоятельно понять истинного 
значения привычных ему слов в их духовном значении, и, только получив от 
каббалиста подробное объяснение, подобно переводу с разговорного языка на язык 
ветвей, и постоянно контролируя, не сбился ли он снова в понимании 
каббалистических терминов в понятиях нашего мира, постепенно начнет осознавать 
истинные значения и понятия духовных категорий.
	И здесь мы должны всмотреться и вдуматься, потому что это конец-цель замысла и 
действий творения мира. Потому как если это цель творения, то все действия 
Творца над творением, над нами, определяются и производятся, только исходя из 
нее. Поэтому, как ощущается нами подчас, его действия вызывают в нас страдания, 
но цель их – наше наслаждение. И еще: зная цель каждого действия Творца, 
возможно понять Его намерения и Его отдельные действия.
	И вдумайся: если замысел творения был в наслаждении творений, это обязывает 
сотворить в душах огромное желание получить то, что задумал дать им.
	Действительно, если Творец желает насладить собою или своим светом (что для 
нас одно и то же, потому как мы не в состоянии говорить о самом Творце, а то, 
что мы воспринимаем от Него, мы называем светом), то единственное, чего 
«недостает» для воплощения этого, – сотворить желание насладиться тем, что Он 
желает дать.
	Это подобно матери, сожалеющей, что у ребенка нет желания скушать предлагаемое 
ею. И как бы она хотела сотворить в нем такое желание! Поэтому все творение 
представляет собой не более чем желание насладиться тем, что желает дать Творец.
 Кроме желания насладиться, эгоизма, Творец не создал ничего, потому как само 
наслаждение есть в Нем.
	Все творение – это всего лишь различные величины желания насладиться: все, чем 
отличаются духовные или материальные объекты друг от друга, все, что определяет 
их любые свойства, на всех уровнях жизни, развития, цивилизаций, все, что делит 
природу на неживую, растительную, животную, человека, – это всего лишь разница 
в величине желания насладиться.
	Только желание насладиться и сотворено, и лишь его различные порции порождают 
как духовные, так и материальные объекты, а также и их поведение, потому как 
поведение есть следствие желания.
	Изменяя же