Поэтому Нахманид настаивает на том, что обязанность молитвы установлена
Мудрецами Великого Собрания, ми-де-раббанан, и в поддержку этой точки
зрения он приводит множество цитат из талмудических источников. Тем не
менее, даже Нахманид признает, что во времена тяжелых потрясений заповедь
молитвы становится "ми-де-Орайта", т. е. предписанной непосредственно
Торой. В такие моменты для нас становится очевидным, что Бог - наше
единственное спасение. Нахманид писал: "Когда община сталкивается с
каким-нибудь грозным бедствием, заповедь ШизТорыЩ для нас взывать к Богу
молитвой и трублением в шофа'р, т.к. в тяжкие времена мы обязаны укреплять
нашу веру в то, что Всевышний слышит наши молитвы и спасает от бедствий,
когда мы молимся и взываем к Нему".

   На самом деле, точки зрения Маймонида и Нахманида не противоречат друг
другу. И тот, и другой считают, что молитва осмысленна лишь тогда, когда
она возникает из ощущения цара' (беды). Просто они по-разному понимают это
слово. Маймонид воспринимает саму повседневную жизнь как постоянную
экзистенциальную борьбу с несчастьями, вызывающими у восприимчивого
человека чувство отчаяния, размышления о бессмысленности жизни, абсурдности
происходящего, безрезультативности. Это устойчивое переживание цара,
существующее постоянно. Слово цара несет в себе оттенок чего-то большего,
чем давление внешних неурядиц; оно предполагает эмоциональное и
интеллектуальное состояние, находясь в котором человек воспринимает себя
безнадежно запутавшимся в огромной безличной вселенной, одиноким, без
малейшей надежды на спасение. И конечно, восклицание псалмопевца "Из
тесноты воззвал я к Господу" (Псалмы 118:5) относится в большей степени к
внутреннему состоянию подавленности и безысходности, чем к внешним
обстоятельствам.

   Именно из этого ощущения поражения и возникает молитва. В условиях
комфорта и защищенности молитва становится парадоксом. Истинная молитва
проистекает из одиночества, беспомощности и чувства зависимости. Таким
образом, в отличие от Нахманида, который принимал во внимание только
"внешний кризис", видимые всему обществу страдания - царо'т циббу'р,
Маймонид все без исключения в жизни считал "глубинным личным кризисом" -
цара'т яхи'д.

   По Нахманиду, кризис вызывается внешними обстоятельствами и возникает
независимо от самого человека. Он приходит откуда-то извне и, как правило,
обрушивается совершенно неожиданно. Бедственное положение легко заметить
невооруженным взглядом; мы видим его, чувствуем его, нас преследует
беспокойство и душевная боль. Для того, чтобы ощутить этот кризис, совсем
не надо принадлежать к типу людей рефлексирующих, склонных к самоанализу
или задумчивых; даже для самого прямолинейного человека этот кризис не
пройдет незамеченным, будь то нищета, болезнь, голод, война или смерть.
Несчастье налетает, как ураган; библейское предостережение, со всеми его
угрозами самых страшных наказаний, в случае, если Израиль нарушит данную им
клятву, говорит как раз о кризисах такого рода. Он может обрушиться как на
общину, так и на отдельного человека. Несчастье такого рода можно разделить
с окружающими путем сопереживания и сочувствия.

   В отличие от этого, цара по Маймониду представляет собой внутренний,
личностный, скрытый и неопределенный кризис, который не так просто
заметить; он различим только для думающего и чуткого человека, сознательно
стремящегося настроиться на соответствующую волну. Его можно избежать,
отвести в сторону, что и делают люди неглубокие. Однако есть и такие,
которые стремятся к нему и принимают его с готовностью. Кризис этого типа
нельзя приписать ограниченности, небрежности или некомпетентности человека,
как это случается с "поверхностным кризисом". По своей природе "глубинный
кризис" неразрешим; это экзистенциальная реальность, непременное условие
человеческого существования. Более остро его ощущают те, кто обладает
большей пытливостью ума и живым воображением; чем более чуток и глубок
человек, тем сильнее выражен кризис. Он коренится в самой сути человека, в
его метафизических началах. Это кризис экзистенциальный, а не социальный,
не политический и не экономический.

   Тора призывает нас активно сопротивляться и по возможности устранять
поверхностный, внешний, кризис. Несчастья бедности, болезней и войн
истощают нас и наносят ущерб нашей духовной свободе. Тем не менее,
переживание "глубинного кризиса" и погруженность в него поощряется Торой.
Именно при этом человек по-настоящему постигает свое положение в мироздании
и получает импульс, направляющий его к великим высотам духа.

   "Внешний кризис" можно преодолеть; экзистенциальный кризис может быть
уравновешен только молитвой.

   (конец статьи р.Й.-Д.Соловейчика)
3. "Тфила" от корня "пала'ль", означающего "судить"

   Ивритское слово "тфила" может помочь нам вникнуть в концепцию молитвы с
позиций Торы. Корень этого слова - ЦОО - "судить", отличать, выяснять,