контексту, из которого взят стих о рождении ребенка по имени "Иммануэль".
Пророк Исайя выходит навстречу иудейскому царю Ахазу и говорит ему, что он
не должен бояться выступивших против него соединенных армий северного
Израильского царства ("Эфраима") и Рецина, царя Арама, и ни в коем случае
не должен обращаться за помощью к Ассирии. Он вскоре сможет победить их
собственными силами, и вот ЗНАК, который подаст царю Ахазу Всевышний: эта
молодая женщина - 'алма' - забеременеет и родит сына, которому нарекут имя
Иммануэль (дословный перевод: "С нами Бог"), и прежде, чем этот сын
вырастет, не останется следа от армий фраима и Арама. Вообще говоря,
Божественный знак (ивр. 'от'), на который указывают пророки в подтверждение
своих слов, отнюдь не всегда является чудом, нарушающим законы природы
(как, например, в книге Исход 3:12); зачастую обычное событие, предмет или
человек могут стать символами, напоминающими людям о Божественном
Провидении, о пророчестве и о его исполнении. В данном случае рождение
мальчика (близкое будущее) должно стать знаком будущего падения фраима и
Арама (далекое будущее). Далее (стих 8:18) Исайя говорит отступникам:
"Держите совет, но он расстроится; изрекайте решение, но оно не
осуществится, ибо с нами Бог (ивр. 'иману эль'). Вот я и дети, которых дал
мне Господь, как знак ('от') и знамение в Израиле от Господа, Бога Воинств,
обитающего в Сионе" (8:18)12).
       Итак, Евангелие от Матфея приводит ошибочную версию стиха из Исайи,
основанную на искаженном понимании библейского иврита. Интересно, что в
недавнем издании "Новой английской Библии" этот стих из Исайи в разных
местах переводится по-разному: в переводе самой книги Исайи слово 'алма'
переведено как 'young woman' ('молодая женщина'), а в переводе Евангелия от
Матфея - как 'Virgin' ('Дева'). то поучительный пример противоречивой
установки переводчиков: с одной стороны - требования языковой точности и
научной добросовестности, с другой стороны - верность христианскому
догмату. Переводчики Евангелия от Матфея не могли перевести это слово иначе
как "Дева", - в противном случае у них разрушалось все обоснование
христианского догмата о непорочном зачатии.
       Евреи, знакомые с еврейским текстом Исайи, видели подтасовку в
христианской ссылке на "Ветхий Завет" и не могли согласиться с тем, что
"чудесное рождение Иисуса" якобы было предсказано древними еврейскими
пророками, в то время как другие народы, желавшие присоединиться к
монотеизму, принимали эти доводы на веру.
       Остается только поражаться тому факту, что в течение почти двух
тысяч лет в качестве "обоснований" христианства использовались элементарные
подмены в переводе. Именно на это рассчитано большинство христианских
ссылок на Ветхий Завет: они строятся на неточностях перевода и на
произвольных толкованиях отдельных стихов, вырванных из контекста.
3. Дополнение
 КАНОНИЗАЦИЯ ИСКАЖЕНИЙ В ХРИСТИАНСКИХ ПЕРЕВОДАХ БИБЛИИ       Сомнения в
истинности "списка свидетельств", долженствующего свидетельствовать о
преемственной связи между иудаизмом и христианством, возникали и у наиболее
образованных людей в кругах самих христианских богословов. В этой связи
немалый интерес представляет книга профессора Петербургской Духовной
Академии И.А. Чистовича "История перевода Библии на русский язык"13), в
которой, в частности, рассказывается о докторе богословия протоиерее Г.П.
Павском. Протоиерей Г.П. Павский был профессором древнееврейского языка в
Петербургской Духовной Академии с 1818 по 1827 гг. Он был одним из тех
редких христианских богословов, которые хорошо знали язык Писания. Работая
со студентами, он - в основном в учебных целях - стал переводить Библию с
древнееврейского на русский язык и постепенно довел свой перевод до конца
пророческих книг. Напомним, что любая попытка перевода Библии на русский
язык в России в то время была строжайше запрещена: церковнославянская
Библия была канонизирована православной церковью, и любое отклонение от ее
текста уже считалось расколом. Студенты Г.П. Павского умудрились, вопреки
запрету администрации, отпечатать несколько сот экземпляров отдельных его
переводов Библии под видом студенческих лекций. При этом строго
предупреждалось, что ни один экземпляр не должен попасть в руки "светских
лиц". кземпляры переводов студенты хранили у себя и пользовались ими в
классе на лекциях по Священному Писанию и по древнееврейскому языку.
       Однако все это недолго оставалось тайной. Киевский митрополит
Филарет получает из Владимира длинное анонимное письмо, написанное, как
позднее оказалось, монахом Агафангелом, будущим архиепископом Волынским. В
письме говорилось: "Высокопреосвященнейший Владыко! Змий начал уже искушать
простоту чад св. православной церкви и конечно станет продолжать свое дело,
если не будет уничтожен блюстителями православия... Ужели допустить, чтобы
враг сеял более и более свои плевелы посреди пшеницы, чтобы яд его
беспрепятственно распространялся между верующими!"
       Чем же провинился протоиерей Г.П. Павский, что возбудил к себе столь
ревностный гнев? Во время разбирательства в Синоде Г.П. Павскому было
задано пять вопросов, содержание которых сводилось к следующему. Признает
ли он, что пророчество Исайи (7:14) "Се Дева во чреве приимет..." говорит о
"рождении Иисуса Христа от Девы Марии", и если признает, то почему в
заголовке к своему переводу данной главы он написал, что Исайя говорит о
событиях, связанных с временами древнеиудейского царя Ахаза? Признает ли
он, что пророчество Даниила о "семидесяти седьминах" (Даниил 9:24)
относится ко времени "пришествия Христова", и если признает, то почему же