| |
в конце IV - начале III в. до н. э. Согласно этому учению, все люди равны
перед судьбой. Мудрец должен стремиться к освобождению от страстей.
Представителями римского стоицизма были Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий.}, в
частности уже упомянутый нами Сенека, призывали не стремиться к жизненным
благам, быть "равнодушными к судьбе", какая бы доля ни выпала человеку.
Согласно их учению, раб тоже может обладать свободным духом; самое позорное
рабство - рабство добровольное ("этот вот - раб похоти, тот - корыстной
жадности, а тот - честолюбия...").
Были отдельные попытки провести в жизнь моральные принципы философии,
прежде всего философии стоиков, создать такие объединения, где бы эти
принципы слились с религиозными устремлениями низов. Еще в I в. до н. э., в
период гражданских войн, в Филадельфии (город в Малой Азии, где впоследствии
появилась одна из ранних христианских общин) было создано своеобразное
религиозное объединение. Основатель его, человек по имени Дионисий (по всей
видимости, какой-то религиозный философ), объявил, что он получил
предписания от самого Зевса. В объединение принимали всех, независимо от
пола и социального положения: мужчин и женщин, свободных и рабов. Главные
требования, предъявляемые к его членам, носили нравственный характер.
Вступающие в объединение должны были поклясться не замышлять и не совершать
никакого коварства против других людей; не использовать ни зелья, ни
волшебства; не применять самим и не помогать другим в применении средств,
препятствующих деторождению, не выходить из объединения. За нарушение
предписаний были установлены разные степени наказания: публичное покаяние,
отлучение от святилища. Для женщин наказания были более суровы, чем для
мужчин. В качестве вознаграждения за добросовестное выполнение предписаний
членам объединения были обещаны блага, "которыми боги одаривают любимых ими
людей".
Центром объединения было нечто вроде молельного дома, святилище,
находившееся под надзором специального человека. Это объединение не было
тайным: все его правила были выбиты на камне, а сам камень установлен в
городе. Оно отражает поиски новых верований и новых моральных норм, поиски,
которые были характерны для описываемого периода (конец I в. до н. э.начало
I в. н. э.) и особенно интенсивно продолжались в период империи; в нем
проявилось сознание общечеловеческой общности и необходимости личной
ответственности. Членам объединения запрещалось совершать магические
действа. Этот запрет был своеобразной реакцией на широкое распространение
магии в среде народных масс; в нем проявилось стремление заменить суеверия,
отрицательно влиявшие на поведение людей, нравственными принципами.
Однако объединение, основанное Дионисием, не могло получить широкого
распространения: от религии ждали не только установления норм поведения, но
прежде всего спасения, помощи, опоры, а ничего этого Дионисий сколько-нибудь
определенно не обещал. Религиозно-этическим союзам типа описываемого не
хватало главного, к чему стремился народ, - надежды на спасение -
безразлично, при жизни или после смерти. Ф. Энгельс четко охарактеризовал то
ощущение безысходности, которое было свойственно разным слоям общества, и
прежде всего низам, в период ранней империи. "Где же был выход, - писал он,
- где было спасение для порабощенных, угнетенных и впавших в нищету - выход,
общий для всех этих различных групп людей с чуждыми или даже
противоположными друг другу интересами? И все же найти такой выход было
необходимо для того, чтобы все они оказались охваченными единым великим
революционным движением.
Такой выход нашелся. Но не в этом мире. При тогдашнем положении вещей
выход мог быть лишь в области религии {Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с.
483.}.
Поэтому вполне естественно, что рассказы и пророчества первых
христианских проповедников в городах и селах Римской империи находили отклик
среди слушателей. В самой Палестине секта последователей распятого учителя
была, по-видимому, не очень большой; во время иудейского восстания I в.,
согласно преданию, палестинские иудео-христиане (они называли себя
эбионитами и назореями) переселились за Иордан. Хотя известно о
существовании христиан в Палестине и во II в. (в частности, об этом говорит
в своем произведении "О кончине Перегрина" Лукиан), но широкое
распространение христианство там вряд ли получило: слишком сильно было
влияние ортодоксального иудейства, слишком много было разных сект и групп,
соперничавших друг с другом.
После поражения первого иудейского восстания и особенно после разгрома
восстания 132-135 гг., во время которого было истреблено около 600 тыс.
человек, а на месте Иерусалима была создана римская колония, трудно
представить себе какую-либо возможность увеличения числа христиан в
Палестине, хотя отдельные небольшие группы, не принявшие участия в восстании
или отошедшие от него, могли там сохраниться. По существу, формирование
идеологии христианства происходило вне Палестины. Проповеди первых
последователей Иисуса больший отклик получили у иудеев, живших в разных
местах восточных провинций. Иудеи обычно образовывали там свои землячества с
некоторым внутренним самоуправлением, тем не менее они чувствовали себя
чужаками и не пользовались полными гражданскими правами. Эта их
обособленность приводила к тому, что они не теряли интереса ко всему, что
происходило в Палестине, и тоже ждали прихода мессии. Но тесные контакты,
экономические и культурные, с окружающим населением не могли не оказать
влияния на их мировоззрение. Им, постоянно слышавшим об умирающих и
|
|
