едиться, что своим величием и тиранией папы обязаны
больше всего королям  Франции. Государями  сделали их Пипин  Короткий и Карл
Великий.  Инквизиция  была  учреждена  во   Франции.  Людовик  четырнадцатый
искоренил  ересь.  А  его  преемник сделал  все  возможное,  чтобы  задушить
янсенизм и принять буллу Unigenitus.
     Ничто не  сравнится с той отвратительной лестью, которую расточали этим
духовным  тиранам их рабы.  Некий  аббат в  похвальном  слове  папе  Евгению
четвертому на Флорентийском соборе обратился  к нему в таких  выражениях: "Я
охвачен трепетом  при мысли о том, что я, представляющий  собой лишь  прах и
пыль,  имею честь говорить перед тобою, богом на земле.  Да, ты-земной  бог,
ты-Христос   и  его  наместник"  и  так  далее  Бароний   рассказывает,  что
сарацинский  принц  поклонялся  папе  Александру  третьему  как  "святому  и
милосердному богу христиан".  Сумасбродство  дошло до  того, что,  по словам
Эразма, в его  время  в богословских школах спорили о  том, "человек ли папа
или  же  он-как бог и наподобие  Иисуса Христа -  обладает  и божественной и
человеческой природой".
     Папам  помогали  в   осуществлении  их  планов  епископы,  которых  они
поставили  во всех странах Запада. Они получали средства к жизни и власть от
римского первосвященника.
     Папы обратили в  христианство  большинство  европейских  государств.  В
разное время папы  посылали к германцам, англам, северным народам, полякам и
др.  миссионеров,  задачей  которых  было  расширить  власть  пославшего  их
первосвященника. Таким образом, большинство епископов должно  было  признать
римский престол  источником  могущества  и  богатств,  которыми  эти прелаты
пользовались  у  народов,  впервые завоеванных  для  христианской религии. В
своих  собственных  интересах  они  проповедовали  народу  слепую покорность
своему главе, а  отсюда вытекала слепая  покорность им самим и их прибыльным
догмам.
     Таким образом, епископы стали повсюду опорой могущества папы и  орудием
его  величия.  Управление  церковью,  бывшее  вначале,   как   мы   указали,
аристократическим,   превратилось   на   Западе   в   абсолютную   монархию,
выродившуюся в ужасный деспотизм.
     Между тем,  как уже можно  было заметить,  эмиссары  папы наталкивались
иногда  на препятствия  со стороны самого  духовенства.  Даже  их  проповедь
евангелия находили не соответствующей тому евангелию, которое было возвещено
ранее.  В самом деле, христианство  папы  или то,  которое  он распространял
через своих  миссионеров, должно было  казаться  весьма  оскорбительным  для
епископов, не  знавших до тех пор, что  они  рабы римского епископа.  Как  и
древние  пастыри,  они считали себя  равными ему.  Да  и вообще они не знали
большого  количества  догматов  и  теорий, изобретенных  постепенно  римской
церковью для своих выгод. Поэтому эмиссары святого престола встречали иногда
очень  дурной  прием  у  епископов,   ревнивых   к  своей  независимости   и
приверженных старине. Но папские миссионеры при помощи королей и их солдат в
конце концов одолевали все препятствия. С  оружием в руках они проповедовали
полезные  догматы   о  чистилище,  об  исповеди,  о  безбрачии  духовенства,
иконопочитании,  индульгенциях и т. п. Они  таким  путем заставили епископов
склониться под  игом  наместника Иисуса Христа, который сам  себя  возвел  в
монархи над  церковью. Мы видели, что  именно таким  образом святой Августин
проповедовал  евангелие  папы  англичанам,  а  святой Бонифаций  навязал его
аллеманам и фризам.
     От первоначальной свободы и независимости,  которой раньше пользовались
епископы,  не  осталось и  следа.  Только в нескольких  странах  сохранились
слабые воспоминания  о  древней дисциплине  и древних нравах  духовенства  и
государей. Эти идеи  независимости  известны  во  Франции под именем "свобод
галликанской  церкви".  Правительства   этого  королевства  утверждали,  что
соблюдают  древние  права королей и церкви против узурпации римского святого
престола.
     Так   как,   однако,  священники  по   своей   естественной  склонности
предпочитают  зависеть от главы собственного  сословия, чем  от  кого-нибудь
чужого, то  римский первосвященник стал во  всех странах настоящим сувереном
священников и  епископов.  Последние  смотрели на  него как на  источник  их
собственной власти над  людьми и потому были  больше  верны этому  духовному
суверену,  чем светским государям.  Вот почему  в настоящее  время почти все
христианские   епископы  признают  главенство  папы,  хотят  получать   свою
апостольскую  миссию из его рук, называют себя епископами  "милостью святого
престола"  даже  в тех случаях,  когда  они получают сан по милости светских
государей.   Согласно  этим  принципам,  во  всех  странах,  именующих  себя
правоверными, или католическими, римский епископ был всегда сильнее королей.
Он был сувереном попов, а попы, как известно, господа над народами.
     Политика  римской  курии с большим  успехом использовала одно средство,
способное разжечь честолюбие духовенства  и держать  епископов в зависимости
от  нее. Она  придумала украсить  пурпуром  и титулом  кардинала  тех, кто в
каждой  отдельной  стране  проявил  особую  преданность  ее  интересам.  Эти
кардиналы  считались  не  только князьями  церкви,-папы  объявили их равными
королям. Поэтому  сан кардинала стал предметом вожделений всех  честолюбивых
епископов. Короли ходатайствовали об этом выдающемся сане для  тех, кого они
хотели  отличить. Он стал источником богатств, и короли считали своим долгом
осыпать почестями и благами тех  своих  подданных, которые,  выдвинувшись на
этот пост, становились непосредственными подданными папы и не признавали над
собой иного господина, кроме него. Таким образом, короли, одураченные своими
предрассудками,  неустан