пемпта. Сократ. История церкви. В  другом случае  в
наказание за незначительную обиду, нанесенную несколькими евреями одному  из
его  любимцев,  он собственной властью  изгнал из Александрии всех евреев  и
разрешил черни  разграбить  их  добро. В данном случае  святой прелат хотел,
надо полагать, вознаградить египтян за то,  что израильтяне некогда ограбили
их по приказу Моисея. Орест, префект города, был справедливо возмущен такими
действиями патриарха ужаснувшись при виде того, как город сразу обезлюдел по
прихоти попа. Он, доложил обо всем происшедшем императору.  Кирилл, со своей
стороны, по-видимому предупредил  императора.  Тем  временем,  неуверенный в
исходе дела, он счел нужным задобрить префекта который успел снискать любовь
народа. Но Орест, знавший, с кем имеет дело, отказался пойти на соглашение и
решил  дожидаться  решения  двора. Тем  временем  наш  святой,  оскорбленный
полученным отказом, решил отомстить.  Он вызвал из монастыря в Нитрии  около
пятисот  монахов,  которые оставили свое  уединение  и  направились в город.
Увидев префекта в его  колеснице яростные  монахи осыпали его оскорблениями,
кричали ему,  что он "нечестивец", "идолопоклонник", "язычник".  Напрасно он
протестовал,  ссылаясь на  то, что он крещен.  Один из монахов бросил в него
камнем и ранил в голову.
     В  то  же  время  телохранители  Ореста  покинули  его,  так  как  сами
испугались  бешенства  монахов. Видя  это  смятение,  народ  сбежался, чтобы
вырвать Ореста из  рук  взбесившихся святош. Лммония, нанесшего удар Оресту,
схватили  и  согласно  закону  покарали  смертью.  Префект  вскоре  известил
императора  об  этом новом инциденте.  Святой написал  ему со своей стороны.
Пока что он  распорядился  торжественно похоронить  тело  Аммония в  церкви,
уверяя, что его надо рассматривать как мученика, и произнес похвальное слово
в его честь, где восхвалял мужество, с каким тот защищал правду.
     Ярость Кирилла, однако, не улеглась и обрушилась еще раз на одну особу,
любимую  и уважаемую префектом. Речь  идет об  Ипатии, деве,  прославившейся
благодаря тем  блестящим похвалам, которыми писатели того времени единодушно
награждали  ее  добродетель,  знания  и  красоту.  Она была  дочерью  Теона,
руководителя  знаменитой в  древности  александрийской  школы.  Этот  ученый
сделал все возможное для воспитания дочери. Обнаружив у нее  способности, он
стал   преподавать  ей  самые  возвышенные   знания-геометрию,   астрономию,
философию.
     Прелестная девушка вполне оправдала старания отца, и  после  его смерти
ее  признали достойной занять место  отца  и поставили  во главе  знаменитой
школы. На этом посту она привлекла большое количество слушателей и учеников,
среди  которых был знаменитый  Синезий,  ставший, как  мы  увидим, епископом
Птолемаиды.  Синезий всегда  питал к  Ипатии  самую нежную привязанность, об
этом можно судить по сохранившимся его письмам.
     В Александрии  все  выражали свое  преклонение перед  Ипатией,  которую
называли красавицей-философом. Весь город единодушно приветствовал ее ученые
речи,  исходившие из  уст  грации. Ее безупречная нравственность  и  строгая
добродетель  вызывали  благоговение  у  людей,  которых  влюбленность  могла
толкнуть  на  легкомысленный  шаг.  Одним  словом,  эта  прелестная  женщина
пользовалась всеобщей любовью и уважением. В  частности,  ее  ценил  префект
Орест, который, зная ее образованность и прямоту, охотно совещался с нею  по
наиболее важным делам.
     Столько прекрасных качеств Ипатии не замедлили вызвать зависть в низкой
и  жестокой  душе Кирилла.  Этот  святой и сам  претендовал-без достаточного
основания-на  красноречие  и  знания. Его тщеславие доходило до того, что он
нанимал  клакеров,  чтобы  аплодировать   ему  при  публичных  выступлениях.
Говорят, что, проходя однажды мимо дома Ипатии, он почувствовал досаду, видя
ее  окруженной толпой  людей, явившихся  послушать ее, и с  этого момента он
замыслил ее гибель.
     Во всяком случае, связи Ореста с Ипатией было достаточно, чтобы сделать
прелестную девушку ненавистной патриарху и его  клиру. Ее заподозрили в том,
что  она  чинила  препятствия примирению Кирилла с  префектом.  В результате
несколько фанатиков, под предводительством чтеца по имени Петр, стали искать
случая  ее убить. Они  подстерегли  ее,  когда  она  возвращалась с  визита,
сорвали ее с носилок, втащили в  церковь,  раздели  донага  и  убили ударами
черепицы,  после  этого  они изрезали  ее  на куски  и окровавленные останки
отнесли в место, именуемое Кинарон, где святоши превратили их в пепел.
     Подобное преступление  казалось  бы невероятным,  если бы  оно не  было
засвидетельствовано  историками того времени. Сократ, правда, называет среди
убийц  только  чтеца Петра, но  Никифор Грегорас ясно говорит, что фанатики,
предводительствуемые Петром, были кирилловскими попами, ненавидевшими Ипатию
за влияние  которым она пользовалась  у  Ореста, и приписывавшими ей разлад,
существовавший между префектом и прелатом. Историк прибавляет,  что  бешеные
монахи для выполнения своего гнусного  заговора выбрали день  торжественного
поста.  Если  к этому присоединить,  что это ужасное  злодеяние  совершено в
церкви,  то можно себе представить, каковы были нравы древних  церковников и
какую мораль мог им проповедовать пастырь вроде Кирилла.
     Так  прекрасная, ученая, добродетельная Ипатия стала жертвой  бешенства
попа.
     Бесполезно  входить  в  рассуждения  о   поступке,   способном  вызвать
негодование у всякого человека, в котором набожность  не успела окончательно
заглушить голос природы. Удовлетворимся констатированием факта, что Кирилл и
его  сообщники  остались  безнаказанными.   Император   оказался  бессильным
наказать попа-убийцу и мятежника. А церковь не постыдилась причислить  этого
преступника к лику святы