бы  лишить  их  возможности  избавиться  от  своего
несчастья,  священники   стараются  всеми  мерами  ослеплять  народы,  чтобы
утвердить над ними свою власть и спокойно наслаждаться плодами своих рук.
     Таков  истинный  мотив,   по   которому  христианские  учители  придают
величайшее значение вере, то есть слепой и неразумной приверженности ко всем
мнениям, из которых священники могут извлечь какую-либо выгоду для  себя. Не
удивительно поэтому, что они в течение стольких веков  позорят, преследуют и
истребляют всех тех, кто не  придерживается  этой покорной веры. Такого рода
люди,   по   их   мнению,   гордецы,   подлежащие   наказанию,   бунтовщики,
осмеливающиеся  восстать против  самого божества, ведь  жрецы и  боги всегда
одна  компания. Небо хочет,  чтобы безжалостно наказывали  тех, кому  оно не
дало в удел веры, столь полезной для целей наших достопочтенных пастырей.
     С  другой стороны, наши  богословы возвеличили и возвели в  святые всех
обладателей  этой высшей добродетели. Ее достаточно для  них,  чтобы покрыть
все пороки и даже оправдать величайшие преступления.  Мало того, вера делает
тех лиц, кому  бог  отпустил  ее в изобилии,  столь приятными  богу,  что  в
награду  за этот дар  он им дает  еще  и дар  творить  чудеса, останавливать
закономерный ход вещей, "передвигать горы" - одним словом, совершать чудеса,
делающие  человека  участником  всемогущества   божьего.  По  этим  подвигам
преимущественно и узнают святых: чтобы поместить христианина в  сонме святых
и  установить  для  него   культ,  требуются  чудеса.  На  основании  чудес,
засвидетельствованных через сто лет после  смерти героев,  папа  непогрешимо
декретирует, что  они видят бога  лицом  к  лицу  и  что христиане могут  со
спокойной совестью воздавать им  почитание и молить  их  о  помощи. Впрочем,
если  эти удивительные люди  и не всегда "передвигали горы" при помощи веры,
то нельзя отрицать, что многие из них при помощи веры потрясали государства,
навлекали гибель на народы и приводили в смятение весь  земной  шар.  Такого
рода чудеса святые христианской религии совершали часто.
     Итак,  одной  веры   достаточно,  чтобы  стать  святым.  Только  слепым
подчинением  интересам   церкви   можно  заслужить   ее   одобрение  и  свое
обожествление. В самом деле, даже при поверхностном рассмотрении деяний лиц,
почитаемых  христианством,  мы  увидим,  что то были либо  фанатики, которые
имели глупость  пролить свою  кровь для доказательства того, что их духовные
вожди   не   могли  их   обмануть;  либо  буйные   учители,  которые  сумели
распространить  догмы,  выгодные  для  служителей  церкви;  либо  государи и
святоши,  щедро   одарившие   церковь   и  уничтожившие  ее   врагов;   либо
благочестивые безумцы, которые поразили толпу сумасбродными актами покаяния,
оказав этим честь церкви, из недр которой вышли такие чудовища.
     Среди  множества  святых, украшающих  христианские  святцы, чрезвычайно
трудно  выделить  хотя бы  одного  человека,  который  был бы  действительно
мудрым,  просвещенным, разумным  -  словом,  действительно  полезным  членом
общества.  Мы увидим, что в христианской религии очень легко быть святым, не
будучи человеком  добродетельным;  что  можно  обладать  всеми евангельскими
добродетелями, не имея ни одной из добродетелей социальных.
     Одним словом, деяния людей, которых религия рассматривает как угодников
божьих, покажут  нам,  что  можно быть очень набожным  и  вместе с тем очень
зловредным,  очень  благочестивым и  очень  злым,  что  можно  быть  угодным
божеству, причиняя много зла его слабым созданиям.
     Христиане в своем блаженном ослеплении верой не видят ничего дурного  в
поведении  святых,  которое  в  глазах профана часто  представляется  весьма
возмутительным.  Религия  имеет две  морали  и  два  мерила для  суждения  о
поступках людей.  Посредством этих двух моралей ей удается оправдывать самые
противоречивые вещи. Первая из этих моралей касается только  бога и религии.
Вторая несколько интересуется  общественным благом и запрещает  вредить ему.
Но легко понять, что эта чисто человеческая и естественная  нравственность у
святоши  отступает перед моралью  божественной,  сверхъестественной, которую
священник   объявляют  бесконечно  более  важной.  Они  без  труда  убеждают
верующего, что  его  самый большой  интерес  ~ в том, чтобы угодить  богу, и
указывают   ему   средства,   необходимые  для  достижения  этого.   Как  бы
отвратительны,  опасны   и  преступны  ни  казались  вначале  верующему  эти
средства, живая и покорная вера заставляет его  ухватиться за них. Он знает,
что рассуждать  - не дело доброго  христианина,  что он  должен повиноваться
своим руководителям, блюстителям воли божьей, толкователям "священных" книг;
что он должен следовать примеру святых. Если он видит в Библии преступления,
совершенные  по  велению самого неба, он отсюда  заключает, что и  он должен
совершать подобные преступления  без зазрения  совести. Он с гордостью будет
подражать  героям религии,  он  признает, что все приказания  божества могут
быть лишь весьма справедливыми и весьма почтенными. А если они ему покажутся
пагубными, он будет умиляться  перед глубиною мудрости  решений  всевышнего,
покорно подчинится им и отплатит безоговорочным послушанием за  счастье быть
исполнителем  неисповедимых приговоров правосудия, не имеющего ничего общего
с людским правосудием.
     В результате наш  фанатик под  влиянием  собственных  видений  или  под
внушением непогрешимых священников  начнет считать себя вдохновленным  самим
божеством.  Он будет  убежден, что ему все дозволено в интересах  церкви. Он
будет обманывать, ненавидеть, убивать, бунтовать, вносить смуту  в общество.
При  этом он  не  только не будет краснеть  за эти бесчинства, но даже будет
восторгаться своим рвением. Гордясь тем, что подражает восхваляемым религией
великим  людям,  он будет надеяться угодить богу теми же средствами, которые
применяли  святые,  чтобы  добиться  вечной  славы. Жестокий  святоша  будет
кичиться тем, что подраж