ми бесчестными интригами.
     А служители религии не  только не призывают  тиранов именем  неба к  их
долгу,  но,  если те  набожны, они  им льстят  и  остерегаются стыдить их за
постоянные   многочисленные   преступления,  от   которых   стонут   народы,
находящиеся под гнетом деспотизма. Церковь закрывает глаза на самый вопиющий
разврат деспотов, если только они покорны ей.  Мало того,  она объявляет  их
святыми, если  только они щедры к ней и  послушны ее  служителям.  Государи,
больше  всего  запятнанные преступлениями, иногда  выставляются  как образцы
святости.  Не  будем  этому  удивляться:  религия,  почитающая  как  святого
гнусного Давида,  предлагающая его как образец царям, уверяющая, что  пустое
раскаяние  могло  примирить  это  чудовище  с  его  богом,-  такая  религия,
повторяю, может только развратить всех государей.
     Если  мы беспристрастно  проанализируем историю большинства  государей,
которых церковь выдает за святых, мы обнаружим, что она возвела  в этот ранг
лишь людей, не  обладающих ни талантами, ни просвещением, ни  добродетелями,
людей,  которых  набожность  делала достойными скорее монастыря,  чем трона,
людей,  не созданных для управления  империями, людей, вся  заслуга  которых
состояла в глупой преданности воле жрецов, в том, что они всегда были готовы
обнажить  меч, чтобы  удовлетворить  свою гордость,  жажду лести,  алчность,
несправедливость,   тиранию.  Среди   святых  королей  мы  видим  варварских
гонителей,   кровавых  палачей,  чудовищ   жестокости  или  же   основателей
монастырей,  расточителей, занятых  увеличением богатств церкви, расширением
ее привилегий, награждением лени и плутовства. При ближайшем рассмотрении их
мнимых добродетелей  мы  не  найдем у них  ни  бдительности,  ни преданности
общественному благу, ни любви к подданным, ни стараний  улучшить судьбу тех,
кого судьба им  подчинила. У большинства этих святых  королей мы не видим ни
широты  кругозора,  ни  благородных  проектов,  ни полезных мероприятий,  ни
королевских  достоинств.  Напротив, мы  видим в  них лишь жалкую мелочность,
монашеские  добродетели, узкие взгляды, а над  всем этим губительное рвение,
являющееся истинным бичом  для государств. Одним словом, страны, управляемые
святыми, не были и не могут быть ни цветущими, ни сильными, ни счастливыми.
     Если хоть  немного  знать языческую древность, то  можно,  на основании
нашего очерка, сравнить заслуги  большинства христианских святых и героев  с
заслугами  великих  людей  -  язычников,  в которых  церковь  тем  не  менее
приказывает нам видеть людей  без  добродетели и  которых, по учению церкви,
бог осудил на вечный огонь за то, что они не познали таинств и догм, которые
он   сделал   необходимыми   для   спасения.   Согласно   жестоким  правилам
христианского  богословия  наиболее почтенные,  наиболее  полезные,  мудрые,
святые представители античности, которые  всю  жизнь  посвятили счастью себе
подобных,  были  в  глазах  святош  существами презренными, обладали  только
"ложными  добродетелями",  заслужили  лишь  неумолимый гнев справедливого  и
всеблагого бога. Могли ли, скажем, Тит, Траян, Антонин, Марк Аврелий обрести
милость перед лицом бога, который сумел  одобрить поведение таких личностей,
как  Иисус Навин, Давид,  Константин, Феодосий и  множество  других  гнусных
тиранов,  восхваляемых  церковью?   Люди  вроде  Солона,  Ликурга,  Сократа,
Аристида, Катона  навеки  будут  лишены  неизреченных милостей,  которые бог
дарует  свирепому  Моисею,  изменнику  Самуилу, буяну  Афанасию, презренному
Франциску,  кровавому  Доминику  и отвратительной толпе  праздных фанатичных
монахов, которыми римский первосвященник хочет населить рай!
     Вот  до  чего  суеверие перевернуло  в умах людей все  представления  о
разуме, морали, добродетели. Христианство отрицает все добродетели человека,
не обладающего  теми мнимыми  добродетелями,  которые оно  всегда  старалось
подсунуть взамен истинных добродетелей,  могущих  приносить пользу обществу.
По мнению  учителей  церкви, первая из  добродетелей  - вера.  Без нее самый
честный   человек   является   гнусным   чудовищем,   достойным   наказания,
уготованного для преступников.
     Но  что же представляет собой эта вера, столь необходимая для спасения?
Что  это за добродетель, которой не знали мудрецы, герои, святые  древности?
Это -  благочестивое недомыслие, заставляющее принять на веру, без проверки,
детские  сказки,   смешные  таинства,   тайные  догмы,  безумные   мнения  и
бессмысленные  действия,  придуманные  корыстными  вождями  для того,  чтобы
поработить человеческий разум; это - идиотское ослепление, делающее человека
рабом страстей и прихотей церкви.
     Не удивительно поэтому, что христианское духовенство возвышает веру над
всеми человеческими добродетелями и возводит ей трон на развалинах разума. А
между тем  этот  разум - единственное преимущество,  отличающее  человека от
животного. Даже по  учению  христианства  разум -  луч  божества.  По  какой
странной прихоти  верховный  бог мог бы требовать принесения  в жертву  того
самого разума, который он создал? Неужели самому  мудрому из существ было бы
приятно,  чтоб  ему  служили  лишь  дураки  или автоматы,  не  способные  на
самостоятельное мышление?
     Между  тем христианство учит, что бог уделяет свои милости  лишь  тому,
кто в угоду  жрецам, ни в чем никогда не согласным между собой, старается не
обращаться  к  советам  своего  разума  и не  пользоваться этим единственным
светочем, который бог ему дал для руководства здесь, на земле.
     Но если заглушить  голос  рассудка, то как же  отличать истину  от лжи,
полезное от вредного, похвальное  от достойного презрения? Несомненно, здесь
мы имеем умысел со стороны этих вождей-обманщиков: они заинтересованы в том,
чтобы внести путаницу в умы, запутать способность суждения, опорочить разум,
свет  которого  был бы для них опасен.  Подобно  скифам,  которые выкалывали
глаза  своим  рабам,  чт