боге, равном в знании, мудрости и могуществе своему
богу-отцу.
     Одним словом, евангелия своими противоречиями оставляют нас  в потемках
по  основным  пунктам,  которые  считаются  самыми   важными  для  спасения.
Получается, что они обеспечивают успех самым противоречивым  воззрениям, что
они как бы специально написаны для того, чтобы дать возникнуть ересям. Бог в
них открывается только для того, чтоб поставить ловушки верующим.
     То  же относится и к писаниям, приписываемым апостолам. У  кого слишком
мало  веры, чтобы принимать все противоречия и находить  в книгах то, чего в
них нет, видят в произведениях апостолов,  особенно Павла, пышную галиматью,
сплетение    неудобоваримых   мыслей,    беспорядочную   кучу   фанатических
понятий-раввинских, каббалистических,  платонических и  т.  п., - которые  с
равным  успехом  могут  служить  основой  для  диаметрально  противоположных
богословских воззрений. Так, современные богословы находят в посланиях Павла
подходящие  места  для  доказательства  самых  противоречивых  взглядов   на
благодать, предопределение, оправдание,  на пользу или  бесполезность добрых
дел для спасения христиан и т. п.
     Церковь,   именующая  себя  ортодоксальной,  часто,  как   мы   видели,
расходится   с  мнениями,   утвердившимися  в  писаниях   апостолов,   и   с
предписанными   ими   правилами.  Так,   вопреки  формальному  постановлению
Иерусалимского  собора  апостолов,   вдохновленного  святым  духом,  церковь
разрешает  христианам  есть  "кровь  и  удавленину",   тогда  как  эта  пища
категорически была запрещена первым христианам.
     Святой  Павел  расходился  с  нынешним  воззрением  церкви  на  природу
человека, когда писал  (1  послание  к фессалон. 13), что человек состоит из
трех частей: тела, души и духа.
     Самые  ученые христианские  критики  находятся в  большом  смущении, не
зная,   кому   приписать  Послание  к   евреям,  которое   церковь   считает
произведением  Павла. Ориген  и историк  Евсевий сообщают, что  в  их  время
сомневались, чтобы этот апостол был автором Послания. Тертуллиан  приписывал
его святому Варнаве. У Эразма был по этому поводу крупный спор с  парижскими
богословами.  Точно  так  же  мы не знаем,  какого мнения  держаться  насчет
принадлежности Павлу и Иоанну приписываемых им других произведений.
     Таким   образом,  евангелия  и  писания  апостолов  недостаточно   ясно
фиксировали  христианское  учение.  В  результате  во  все последующие  века
возникают новые мнения, ереси и новые  догматы  веры. Так  как на  апостолов
смотрели  как  на  божественных   оракулов,  то  все  хотели  заручиться  их
авторитетом.  Поэтому стали выпускать писания под их именем или  вставлять в
уже   существующие  якобы  их  произведения   соответствующие   тексты   для
подтверждения  того  или  иного мнения.  Самые  ортодоксальные  христианские
ученые  вынуждены  признать,  что  в   первые  века  христианства  появилось
множество фальсификаторов, набожно трудившихся над подделкой трудов, которые
они публиковали от  имени апостолов, чтобы вернее воздействовать на верующих
авторитетом  почитаемых  учителей. Мы  видим, что  в  первое  время  церковь
наводнена подложными Деяниями, евангелиями,  посланиями,  которые выдумывали
набожные мошенники для обмана простаков. Плутовство дошло  до  того, что еще
теперь известны заглавия около пятидесяти евангелий, которые были отвергнуты
и уступили  место четырем,  признанным  единственно  достойными оставаться в
руках верующих.  Но у  нас нет никаких гарантий, что принятые ныне евангелия
действительно  принадлежат  тем  авторам,   которым  их  приписывают,  а  не
принадлежат к числу благочестивых подделок или по крайней мере фальсификаций
древних еретиков.  Гарантией их подлинности  и  чистоты  содержащегося в них
учения  служат  лишь  весьма  подозрительная традиция  и  авторитет  церкви,
которая сама о себе свидетельствует нам, будто  она  вдохновлена  богом и не
может ошибаться. Но  если даже  предположить,  что имеющиеся  у  нас  четыре
евангелия действительно принадлежат  апостолам  или  авторам,  чье  имя  они
носят, то как мы  можем полагаться на таких свидетелей,  раз их нравственный
облик нам неизвестен, невежество доказано, а показания пристрастны, ибо речь
идет у них о богочеловеке, учение которого давало им средства к жизни? Можно
ли полагаться на свидетелей, выступающих в собственном деле,  особенно когда
мы видим, что они  противоречат друг  другу в изложении событий,  расходятся
между  собой в описании  обстоятельств  одного  и того же события, ничего не
разъясняют и  обнаруживают повсюду глубокое невежество?  Можно  ли принимать
показания таких подозрительных свидетелей, когда  они рассказывают о чудесах
и  о  неправдоподобных  вещах,  где не приходится  верить  даже  собственным
глазам?  Наконец, как можно признать  наличие откровения божьего в писаниях,
наполненных  сказками, непонятными  вещами,  вредными  правилами и  неясными
мнениями,  которые  привели  и  до сих пор приводят  к возникновению ересей,
расколов, споров, преследований и ужасов на земле?
     "Священное" писание во все  времена было  настоящим камнем преткновения
для  тех, кто хотел его изучить.  Мы видели уже, что изучение его привело  к
появлению множества ересиархов, расплодившихся в церкви уже в первые века ее
существования.   Вот   почему,   надо  полагать,  главари   христиан   стали
впоследствии  осмотрительнее, чем  их  святые  предшественники,  и отняли  у
верующих те произведения, которые, по их мнению, могли подвергнуть опасности
их веру и вызвать брожение умов, опасное для их духовных руководителей.
     Но изучение "священного" писания одинаково опасно  как для мирян, так и
для попов. Обычно основателями  секты  оказываются попы и монахи. Нет ничего
легче,  чем  впасть в  заблуждение, обращаясь к  произведениям,  наполненным
туманными речами, загадками, бессвязными правилами.  Нет ничего труднее, чем
привести в  соответствие