,  которого он прижил с Вирсавией. Святой пророк не
предвидел, что предпочтенный им сын станет нечестивцем, который возьмет себе
больше жен, чем отец,  и допустит в своих владениях  идолопоклонство. Как бы
то ни было, умирая, Давид завещал ему убить  Иоава, полководца, оказывавшего
ему  в  течение  всей своей жизни величайшие услуги,  и Семея,  которому  он
поклялся, что простит  ему  полученные  от него оскорбления. Книги Царств  и
Паралипоменон.
     Так  умер, завещая  преступления, царь, вся жизнь которого была соткана
из преступлений. Таков  тот славный Давид, которого  евреи рассматривали как
самого великого,  самого святого, самого замечательного из своих монархов  и
которого христианские богословы  имеют наглость еще предлагать государям как
совершенный образец. Надо упорно закрывать  глаза, чтобы  не видеть  в  этом
герое угодного  жрецам плута, противного  лицемера, крамольного  подданного,
ненавистного узурпатора, гнусного развратника, отвратительного  завоевателя,
неблагодарного негодяя-словом, чудовище, которому были чужды самые священные
требования нравственности и который дерзко издевался над богом и людьми.
     Не  похоже ли,  что служители христианской религии, пытаясь оправдывать
подобного преступника, предлагая государям столь ужасный образец, приглашают
их  совершать без стеснения  и без зазрения  совести  все те  злодеяния,  на
которые  только  способна  злобная  натура,  когда  она  обладает  верховной
властью? Разве  наши богословы не видят, что,  показывая, с какой  легкостью
бог прощает тиранам поступки,  больше всего достойные наказания, они толкают
государей на  преступления,  которые  всегда  можно  загладить бесплодным  и
поздним  раскаянием? Предлагать  королю Давида  как  образец-это,  очевидно,
значит дать  ему  понять, что он  может  уподобиться какому-нибудь  Тиберию,
Нерону, Калигуле, лишь  бы  он  был  преисполнен  веры,  тщательно  соблюдал
религиозные  обряды, был щедр к служителям церкви, ревностно  уничтожал тех,
кто  ей не угодил. Сказать, что Давид  был пророком,- значит утверждать, что
дух божий пользовался для  своего проявления нечистым органом самого низкого
из  людей.  Осмелиться  уверять,  что  этот  царь  был  "человеком,  угодным
богу",-значит  богохульствовать,  называть  бога сообщником  и  покровителем
порока  и врагом  добродетели.  Что сделал  Давид,  чтобы  искупить  столько
злодеяний,  достойных  воспламенить гнев небесный? Он плясал перед ковчегом,
сложил  еврейские гимны, исповедался  в своем  грехе, сказав: "Я  согрешил".
Такой ценой любой тиран может надеяться стать святым  и таким образом дешево
купить  у  бога забвение  злодеяний, жертвой  которых  были  его  подданные.
Очевидно, таким  образом,  что предлагать королям такого  Давида  в качестве
образца  и  утверждать,  что  раскаяние  и покаяние  сделали  его  угодником
божьим,-значит развращать их.


Глава четвертая. СВЯТОСТЬ ДРУГИХ ПРОРОКОВ: АХИЯ, ИЛИЯ, ЕЛИСЕЙ И ПРОЧИХ.

     Мы уже видели, какой переворот произвел Самуил в Иудейском государстве;
в  дальнейшем  мы  увидим,  что  последовавшие  за  ним  пророки старательно
следовали его примеру и  непрестанно вносили  расстройство в свое несчастное
отечество. Пророк-это  либо  честолюбивый мошенник, желающий во что бы то ни
стало  играть роль,  либо он фанатичная жертва своих иллюзий  и думает,  что
никакие человеческие соображения не должны помешать ему следовать  внушениям
своего больного мозга,  которые он  в своем тщеславии принимает  за внушения
неба.  Поскольку   святой  убежден,  что  он  служит  богу,  то   нет  таких
сумасбродств, которым  он  бы  не предавался; уверенный,  что  он  поступает
правильно,  следуя  всегда указаниям  своей  извращенной  совести, он  готов
превратить  в   похвальный  поступок  любое  преступление.   Таким  образом,
набожность как  и лицемерие, способна толкнуть человека без зазрения совести
на  самые  низкие  злодеяния  и  до  такой  степени  его  ослепить,  что  он
приветствует совершаемое зло.
     Пророк Ахия,  согласно  Библии,  является  главной  причиной раскола, в
результате которого в царствование сына Соломона Ровоама Израильское царство
распалось на  две отдельные монархии. Эти два  царства взаимно истощали друг
друга  непрерывными  войнами,  которые  разжигали  пророки, и оба постепенно
стали легкой добычей  для  азиатских  государей, стремившихся ими завладеть.
Третья книга Царств, 11, 14; Паралипоменон, 9. Названный Ахия, зная, что его
царь  Ровоам стал неугоден народу,  побудил  Иеровоама восстать против него.
Для этого он уверил Иеровоама, что бог хочет назначить его царем над десятью
коленами Израиля. Этого было достаточно, чтобы разжечь его  честолюбие.  При
поддержке  жрецов  и  пророков,  пользовавшихся большим весом  у  тупоумного
народа, Иеровоам сумел оторвать у
     своего   владыки  часть  государства   и  узурпировать  именем  господа
верховную власть, на которую рождение  не  давало ему права. Но он  оказался
неблагодарным  к  своим  благодетелям,  дух  божий  не  дал  своему  пророку
предвидеть,  что  Иеровоам станет жертвовать идолам.  И вот тот самый  Ахия,
который  посадил  его  на  трон,  вынужден был  излить  свой гнев  на него и
предсказать гибель его дому в наказание за его неблагодарность. Предсказание
не  замедлило  исполниться:  пророки  и  их  сторонники-жрецы  обычно  умели
принимать  меры к  тому,  чтобы  их предсказания  исполнялись. К их  услугам
всегда  был фанатичный  народ, через  посредство которого пророки  оказывали
давление на  царей;  последние  часто вынуждены были  молчаливо переваривать
наглые оскорбления,  которые им  наносили  посланцы господа.  Наши боговидцы
имели  и другие  средства  против  государей, которым  они  хотели причинить
неприятности: так  как ц