тысяч священников, не считая левитов - служителей храма. Двадцать тысяч
священников в городе, все население которого, по подсчетам историков,
составляло максимум 120-150 тысяч человек! Иисус, прибывший из далекой
Галилеи, славившейся своим мятежным духом, и осмелившийся вести агитацию
во дворе храма, не имел в этих условиях никаких шансов на то, чтобы остаться в
живых.
Другая крупная иудейская секта - фарисеи - выросла непосредственно из
массового народного движения. Беззаветно преданные своей религии, они
фанатически верили в скорое пришествие мессии, который освободит их от
римского ига. В мессианистском пылу они доводили себя до состояния
религиозного экстаза, постились и молились, предсказывая божий гнев и
страшный суд. Под руководством разного рода мессий, пророков и шарлатанов
они, как саранча, срывались с места, направляясь в пустыню или в освященные
традицией районы, вызывая во всей стране суматоху, волнения и беспорядки.
Римляне, разумеется, реагировали мгновенно, римские солдафоны убивали,
пытали, не делая различия между виноватыми и невиновными, вооруженными и
безоружными. Иосиф Флавий рассказывает, что однажды в Иерусалиме распяли
сразу две тысячи человек. Неудивительно, что возникли организации зелотов и
сикариев (кинжальщиков), объявивших войну не на жизнь, а на смерть римлянам
и тем, кто с ними сотрудничал.
В Талмуде сказано, что "Израиль попал в рабство потому, что в стране возникли
двадцать четыре разновидности сектантства". Действительно, политические и
религиозные группировки боролись друг с другом с невероятным ожесточением,
и никто, в сущности, не был уверен в завтрашнем дне. Сикарии убили, например,
даже первосвященника Ионатана. Еврейские правители и первосвященники
пользовались деспотическими методами управления, в массовых масштабах
применяли принудительный труд и держали население в узде с помощью
многочисленной армии доносчиков. Иосиф Флавий пишет, что доносчики
свирепствовали по всей Палестине, шныряли в толпе в больших и маленьких
городах, а плодом их деятельности были частые высылки, аресты и даже казни.
Доносительство приняло характер подлинной эпидемии, и смутным эхом этого
явления был, пожалуй, образ Иуды, о котором, как уже говорилось, не известно,
существовал ли он в действительности или олицетворял собою тогдашнюю
мрачную обстановку. Братоубийственная война достигла апогея, когда к
Иерусалиму приблизились легионы Веспасиана. Иосиф Флавий сравнил город с
обезумевшим зверем, сжирающим собственное тело. Действительно, то, что там
происходило, нельзя назвать иначе, как самоуничтожением народа. Вместо того
чтобы готовиться к предстоящей осаде, враждующие партии дрались за храм и
его сокровищницу, за продовольственные склады и арсеналы. По мнению
историка Поуэла Дэвиса, в междоусобицах погибло больше евреев, чем в борьбе
с римлянами. Присылаемые в Иудею римские прокураторы рассматривали свою
должность прежде всего как источник быстрого обогащения. Они безжалостно
грабили подвластную им страну, неоднократно заключали сделки с грабителями
и мятежниками, взимая с них плату за свое невмешательство, занимались
шантажом, сажая людей в тюрьму, чтобы получить выкуп. Император Тиберий,
когда его спросили, почему он оставляет своих наместников на должностях на
длительные сроки, сравнивал их с мухами, которые сосут кровь из ран. Если их
оставить в покое, они насытятся и перестанут мучить жертву. Если же их
спугнуть, налетят другие голодные мухи и пытка начнется снова.
Иудея стонала под тяжестью государственных податей и дани в пользу храма.
Английский востоковед Ф. С. Грант, автор книги "Экономический фон
евангелий" (Оксфорд, 1926 г.), высчитал, что во времена Иисуса житель Иудеи
отдавал на подати и дани от 30 до 40 процентов своего дохода, не считая сумм,
выжимаемых у него сборщиками нелегально. Во времена Иисуса на самой
высокой ступени иерархической лестницы в Иудее стояли первосвященники. Но
они не пользовались у соотечественников моральным авторитетом и
политической поддержкой. Назначаемые и по любому поводу снимаемые с
должности наместниками римского императора, они были безвольным орудием
в руках ненавистных поработителей. Зачастую эту верховную должность могли
купить те, у кого было достаточно для этого денег.
В нашей весьма сжатой характеристике той эпохи мы упоминали также события,
имевшие место как до рождения Иисуса, так и после его смерти. Читателю это
может показаться странным, ибо принято считать, что появление Иисуса было
как бы демаркационной линией, разделившей историю Иудеи на две различные
эпохи. Но ведь в восприятии тогдашних евреев и римлян это было совсем не так.
Выше мы уже показали, что современники Иисуса не придавали такого значения
факту его существования. Историю этой страны следует рассматривать как цепь
взаимосвязанных событий, имеющих определенное значение для характеристики
времени, о котором идет речь. Все, что происходило до и после Иисуса, имело
своим источником одну и ту же социальную, политическую, экономическую и
религиозную обстановку в Иудее в последние десятилетия ее истории. И,
например, братоубийственная борьба в храме во время осады
Иерусалима, хоть она и имела место спустя тридцать с лишним лет после
распятия Иисуса, ретроспективно проливает свет на его время, ибо представляла
собой логический финал той же драмы, кульминационное проявление недуга,
издавна мучившего еврейский народ.
Не лучше была обстановка и в других районах Римской империи. За фасадом
роскоши и великолепия крупных городов Ближнего Востока скрывалась
печальная действительность. Социальная верхушка, стремясь удовлетворить
свое тщеславие, строила блестящие метрополии за счет безжалостной