его из города.
     В  Иконии язычники  и  евреи  сговорились  побить Павла  каменьями, но,
предупрежденный друзьями, он бежал и направился в Листру навстречу одному из
самых удивительных приключений, которое можно было бы  назвать смешным, если
б  не его  трагическая  развязка. Павел, прибыв в  Листру, исцелил человека,
парализованного от рождения.
     Слух о  чудесном исцелении  быстро  разнесся  по городу, люди в экстазе
стали кричать, что  к  ним сошли боги в образе человеческом.  Более крупного
Варнаву они назвали Зевсом,  а маленького, подвижного Павла - Гермесом. Дело
дошло до того, что  жрец  местного храма  Зевса,  поддавшись общему психозу,
привел украшенных гирляндами волов, чтобы заколоть их в честь "божественных"
пришельцев.  Павел  и Варнава  смешались с  толпой и восклицали, раздирая на
себе  одежды: "Мужи! что  вы это  делаете?  И мы  -  подобные вам человеки!"
(14:15). Объясняя, кто они и какое проповедуют учение, они удержали народ от
кровавого жертвоприношения.
     Вскоре, однако, им пришлось убедиться, как изменчиво бывает  настроение
толпы.
     Оказалось,  что  евреи из Антиохии  и  Иконии  послали за  ними погоню.
Посланцы  этих  мстительных  иудейских   общин  подговорили  толпу,  которая
вытащила  Павла и Варнаву  за  город, забросала камнями  и бросила  в  поле,
считая  их погибшими. Но те лишь потеряли сознание, а к  утру  очнулись и  с
трудом побрели в Дервию. В известном македонском городе Филиппы у Павла было
другое  приключение, которое началось  драматически,  но  закончилось скорее
забавно.  На этот  раз  спутником  Павла  был Сила. Всякий  раз,  когда  они
направлялись в иудейский молитвенный дом,  рядом как  из-под земли вырастала
какая-то  молодая прорицательница  и,  идя вслед за ними, выкрикивала:  "Сии
человеки - рабы бога всевышнего!" (16:17). Это, наконец, надоело Павлу, и он
изгнал из прорицательницы вещего духа, превратив ее в  обыкновенную женщину.
Оказалось,  однако,  что  некоторые  граждане,  извлекавшие  прибыль  из  ее
прорицательства, были этим очень недовольны. В отместку они обвинили Павла и
Силу в  том,  что  те  сеют  смуту  в  городе,  и  поволокли их  к  властям.
Возбужденная  толпа   с  криками  требовала  для  них  наказания.  Городские
начальники  велели их раздеть, поколотить палками и,  надев на них  колодки,
заточить в темницу.
     Казалось,  положение наших героев было совершенно безвыходным.  Но, как
обычно  в "Деяниях апостолов",  их  выручила  потусторонняя  сила.  Внезапно
задрожала земля, тюрьма пошатнулась, ворота распахнулись настежь,  с узников
слетели колодки.
     Страж, подумав,  что узники сбежали, хотел было  покончить  с собой, но
увидел, что они на месте, и, исполненный благодарности, покормил их, а затем
перешел  в  христианскую веру.  Назавтра дело приняло  и  вовсе  неожиданный
оборот. В тюрьму прибыл ликтор  с приказом освободить Павла и  Силу,  но  те
ударились в  амбицию и заявили,  что не уйдут, пока перед ними не извинятся.
"Нас, римских граждан, - сказал Павел, - без суда всенародно  били и бросили
в темницу, а  теперь тайно выпускают? нет, пусть придут  и сами выведут нас"
(16:37).  И  действительно, как  только городские  начальники  услышали, что
совершили беззаконие, выпоров людей,  которых,  как римских  граждан, нельзя
было подвергать  подобному наказанию, они тут  же  поспешили в  тюрьму  и  с
извинениями  выпустили их  на  свободу,  умоляя поскорее  покинуть  город. К
сожалению,  осталось тайной Павла и Силы, почему  они так покорно  разрешили
измываться над собой, если достаточно было одного слова, чтобы предотвратить
все это.  После краткого пребывания в столице Македонии Фессалонике,  откуда
им снова пришлось бежать от агрессивности  еврейской  толпы, Павел  с  Силой
попали  в  Афины.  Павел  со  свойственным  ему темпераментом  развернул там
широкую пропагандистскую кампанию, стремясь к  осуществлению  своей заветной
цели: насаждению  христианства  в самом сердце греческой культуры. Он вел  с
философами-эпикурейцами и стоиками жаркие диспуты, окончившиеся тем, что его
повели на Ареопаг,  где он излагал свои  взгляды перед верховным  трибуналом
Афин.
     Там  его  сначала  слушали с интересом, но когда он стал тоном  оракула
вещать о страшном  суде  и телесном  воскресении  мертвых,  то против  этого
восстала вся натура греков, пропитанная духом логики и скепсиса.
     Взгляды, проповедуемые этим пришельцем из Азии, показались им настолько
нелепыми,  что  они встретили  их язвительным хохотом. Когда  Павел  покидал
недружелюбный город, этот хохот еще звучал у него в ушах. И все же полностью
побежденным он себя не чувствовал. Ему все-таки  удалось кое-кого обратить в
свою веру, найти пионеров первой христианской общины на территории Европы.
     Автор  "Деяний  апостолов"  называет  по  имени  только двух  из  числа
новообращенных:  женщину  Дамарь и  Дионисия Ареопагита,  о  котором историк
христианства Евсевий пишет, что он стал первым епископом Афин.
     В Коринфе,  куда Павел направился после Афин,  он провел более полутора
лет.
     Вначале он проповедовал в местной синагоге, но, поскольку  евреи упорно
отвергали его учение, он  решил уделить  все свое  внимание гражданам города
нееврейской  национальности. Однако  и среди евреев  Павел мог  похвастаться
одним крупным успехом,  доставившим ему,  правда,  вскоре  много хлопот. Ему
удалось  обратить в  христианскую веру самого начальника  синагоги,  Криспа,
вместе с родными и домочадцами.  Возмущению еврейской общественности не было
предела.
     Избранный поспешно  на место Криспа  новый начальник  Сосфен жаждал как