Поскольку  наиболее  влиятельной  сектой  диаспоры  были   фарисеи,  то
"богобоязненные" переняли их веру  в мессию.  Именно  у этой  группы  бывших
язычников  были  все  данные  для  того,  чтобы потом без  труда  перейти  в
христианство.
     Секта христиан в  Антиохии состояла,  главным образом,  из  бежавших из
Иерусалима "эллинистов", как известно, более либеральных в своих религиозных
воззрениях, чем ортодоксальные иудеи, более связанных с окружающим миром. По
отношению  к  приверженцам нееврейской  национальности  они шли  на  большие
уступки, чтобы  не  оттолкнуть их. Они освободили их  не  только  от  обряда
обрезания,  но и  от  обязанности  соблюдать  иудейские  запреты  в  области
питания. Нужно было только верить в Иисуса Христа.
     И  как  бы  по  закону обратной связи сами  они,  хотя  и  ощущали себя
иудеями,  все   чаще  нарушали  их  законы  и  запреты,   причем  не  только
"эллинисты", но и такие преданные иудаизму иерусалимские назореи, как Петр и
Варнава.  Вероятно,  под  влиянием  Павла  они  садились  за  общий  стол  с
"язычниками", навлекая на себя гнев Иакова Праведного;  а когда, под нажимом
его  посланцев,  они  вернулись  на  позиции ригористической  ортодоксии, то
заслужили  горькие упреки со стороны Павла. В  общем изменение конъюнктуры в
благоприятную для  евреев сторону и либерализм  "эллинистов" привели к тому,
что  секта  последователей  Иисуса  приобретала  все  больше  адептов  среди
народных масс Антиохии. Этих людей  привлекали не только  мессианские посулы
новой религии,  но  и надежды  на  выгоды,  вытекающие из  принадлежности  к
братству и совместного пользования его материальными благами.
     Этот  приток иноплеменных  неофитов  имел  серьезные  последствия:  они
вносили  в  секту  элементы своих религиозных представлений, начался процесс
эллинизации христианства. Возможно, именно  это  и склонило Варнаву призвать
на  помощь  знаменитого  уже тогда  Павла. Сам он не чувствовал себя в силах
справиться с этим огромным притоком новообращенных.

     Загадка "Иерусалимского собора".

     Строившись в Антиохии, Павел с необычайным  жаром и  самоотверженностью
развернул  миссионерскую   кампанию,  длившуюся,  по  подсчетам  большинства
библеистов, около двадцати лет.  Автор "Деяний апостолов"  рассказывает, что
Павел  совершил  за  это  время три больших путешествия:  он посетил  родину
Варнавы - остров  Кипр, затем города  и селения,  расположенные на восточном
побережье  Средиземного  и  Эгейского  морей,  забрался далеко  на  север, в
Троаду, портовый город  страны, где столицей был  Иллион,  то есть  Троя, и,
наконец, на судне отправился в Македонию и оттуда - по суше - в Афины.
     Во  множестве  местностей,   где  он  побывал,  он   или   находил  уже
существующие христианские общины, или создавал новые, обращая в христианство
иудеев  и  язычников. Здесь  прежде всего  следует  назвать  Эфес,  Филиппы,
столицу Македонии - Фессалонику, Коринф и ряд других.
     По  утверждениям того  же автора  "Деяний  апостолов", Павел каждое  из
своих  трех путешествий заканчивал прибытием в Иерусалим. Он  привозил  туда
средства, собранные  для бедствующих иудео-христианских братьев, но  главной
целью  его  посещений  была  нормализация   отношений  с  Иаковом  и  мирное
разрешение  возникших  между ними  доктринальных  споров. Во  время  первого
пребывания  Павла   в   Иерусалиме   будто  бы   состоялся   так  называемый
"Иерусалимский собор", на котором были установлены условия обращения  Павлом
в христианство язычников. Ему разрешалось освобождать их от обряда обрезания
при условии, что они  будут соблюдать четыре наставления Иакова:  1) не есть
идоложертвенного мяса;  2) воздерживаться от блуда,  то  есть от  сношений с
блудницами из языческих  храмов; 3) не есть мяса удавленных животных; 4)  не
брать в рот крови животных. Церковь придает громадное значение этому собору,
ибо его результатом было официальное признание  Павла апостолом и  тем самым
также   санкционирование   его  христологии.   Однако  многие  исследователи
сомневаются в том, состоялся  ли  вообще  такой собор. Они  ссылаются прежде
всего на  свидетельство самого Павла. Дело в том, что в его  посланиях нет о
соборе ни малейшего намека. Мыслимо ли, чтобы Павел умолчал о событии, столь
важном  для  укрепления его  авторитета?  Не  напомнил  о нем  антагонистам,
отказывавшим ему  в праве проповедовать слово  божье? Удивительно и  то, что
Павел   совершенно   не   чувствовал  себя   связанным,  например,   третьим
наставлением Иакова. Мы позднее узнаем, что этот апостол разрешал прозелитам
есть  удавленину  и сам ел  ее вместе  с ними.  Невозможно  поверить,  чтобы
человек  строжайших моральных правил  так бесцеремонно нарушал  принятые  им
самим обязательства. Остается предположить, что  он просто  никаких соборных
обязательств на себя не брал.  Кстати, и  автор  "Деяний апостолов" невольно
подтверждает наше  предположение. Он  рассказывает,  что во время последнего
пребывания Павла в Иерусалиме, перед самым его арестом, то есть спустя много
лет после якобы состоявшегося собора,  Иаков  заявил ему:  "А об уверовавших
язычниках мы писали, положив, чтобы они ничего такого не наблюдали, а только
хранили себя  от идоложертвенного,  от  крови,  от  удавленины  и от  блуда"
(21:25).  Внимательный  читатель   сразу  же  обратит  внимание,  что  Иаков
разговаривает тут с Павлом, как с человеком,  который впервые слышит об этом
постановлении. Ведь  нелепо было бы  сообщать  о  нем  человеку, который уже
давно знаком с этими запретами и обязался соблюдать их в своей миссионерской
деятельности...  Автор  "Деяний  апостолов"  явно  забыл  все написанное  им
недавно о "Иерусалимском соборе" и запутался в  дебрях непоследовательности.
И  мы,  естественно,  начинаем   сомневаться  в  исторической  достоверности