останавливались  всюду,  где  рядом с иудейскими молельнями возникали первые
очаги христианства.
     Имея дело  преимущественно с  простонародьем, они  пользовались в своих
проповедях  повествовательными формами, действующими скорее  на воображение,
чем  на разум, приводили образные примеры из жизни, притчи и аллегории. Ведь
притча  с  моралью  была  на  Востоке, в  частности у  евреев,  традиционным
способом оживить беседу.
     Вспомним, что  евангелисты вложили в  уста Иисуса сорок подобных притч.
Фабула этих притч была обычно настолько  убедительной и  реалистичной,  что,
передавая  их  из  уст в  уста, люди вскоре  начинали  воспринимать  их  как
рассказы  о  событиях,  имевших место в  действительности.  Таков  был, надо
думать, и путь сказания о том, как на апостолов сошел святой дух.

     Драма Анании и Сапфиры.

     У всех легенд, однако,  столь  сложная и запутанная родословная. Есть и
такие, которые обязаны своим возникновением исключительно народной  фантазии
и  представляют собой  подлинно фольклорные  произведения.  К  этому разряду
следует, вероятно, отнести сказание об Анании и Сапфире, наличие  которого в
"Деяниях  апостолов"  представляет  собою,  пожалуй,  одну  из любопытнейших
загадок христианства. Вот исторический фон этого жуткого происшествия. Петр,
Иоанн  и другие апостолы, как рассказывает  Лука,  пришли в  Иерусалим  и во
дворе храма отважно проповедовали, обращали в свою веру,  исцеляли больных и
увечных и  даже  воскрешали мертвых. Несмотря  на  преследования  со стороны
иудейских  священников,  телесные наказания и аресты,  они, в  конце концов,
довели  число приверженцев Иисуса до пяти тысяч. В  этой первой христианской
общине  господствовал принцип  безоговорочной общности  имущества.  "Не было
между  ними  никого нуждающегося, - читаем  мы  в "Деяниях апостолов", - ибо
все,  которые  владели землями  или  домами,  продавая  их,  приносили  цену
проданного и полагали к ногам апостолов;  и каждому давалось, в чем кто имел
нужду"  (4:34,  35).  Мы узнаем также, что  члены  секты питались  за  одним
столом; кстати, церковь  рассматривает это как одно  из  доказательств,  что
евхаристия существовала уже на заре христианства.
     Именно   в   этой  обстановке  разыгралась  драма  Анании   и  Сапфиры,
супружеской четы, которая под влиянием апостолов примкнула  к  новой секте и
приняла крещение.
     Обращенные, согласно  указанию, продали свое имущество. Но поскольку им
было  страшно сжигать за собой все  мосты, то они решили сдать в общую кассу
лишь часть  вырученной суммы, а  часть  утаить и припрятать про черный день.
Петр, узнав каким-то  образом об их нечестивом поступке, воспылал гневом. Он
позвал к  себе  Ананию  и строго  отчитал за попытку  обмануть святого духа.
Виновник выслушал его и свалился замертво, будто его ударило молнией. Юноши,
присутствовавшие при этом, тотчас же вынесли тело и похоронили.
     Часа  через  три  пришла  Сапфира, и  апостолы  решили  подвергнуть  ее
испытанию.
     Умолчав  о том, что произошло с ее  мужем, они спросили, какова  сумма,
полученная ими от продажи имущества. Когда Сапфира тоже назвала неправильную
цифру,  Петр заявил:  "Что  это согласились вы искусить духа  господня?  вот
входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут" (5: 9). Женщина тоже
упала  замертво  к  ногам апостолов,  и молодые люди  похоронили ее  рядом с
мужем.  Мораль этого  сказания  ясна.  И  прежде  всего  бросается  в  глаза
разительное    несоответствие     между    преступлением    и    наказанием,
свидетельствующее о совершенно извращенном понятии справедливости. Тут нет и
намека  на  проповедуемые  христианством   любовь   к  ближнему,   братство,
снисхождение   и  всепрощение.  Есть  только  бескомпромиссный   фанатизм  и
безудержная жестокость.
     Ученики  Иисуса  совершили,  скажем  прямо,  обыкновенный  самосуд  над
супругами, которые как-никак доверились им, примкнули к ним по своей воле  и
которых  можно  было упрекнуть  лишь в  том,  что они  не  сумели  до  конца
преодолеть страх перед завтрашним днем.
     А в каком некрасивом свете предстает в этой истории св. Петр, насколько
его  поведение  в  этой сцене  противоречит  всему,  что  мы  знаем  об этом
апостоле,  исполненном  простоты и величия! Его совершенно не оправдывает  в
глазах читателей утверждение,  что он действовал  по поручению оскорбленного
святого духа. Святой  дух в роли гневного судьи,  сеющего смерть среди  тех,
кто осмеливается не  передать  общине  все свое имущество,  -  ведь  это  же
типичное  разгневанное божество  далекой  языческой эпохи! Странно  то,  что
фидеисты, судя  по  комментариям  к  различным изданиям  Нового  завета,  не
сомневаются в историчности  и  нравственной справедливости  этого  сказания.
Неизвестно, чем это объяснить: слепой верой во все, что сказано в "священном
писании", прятанием головы в песок перед щекотливой проблемой или опасением,
что  высказывание сомнений по  поводу  одного  отрывка Нового  завета  может
породить критическое отношение и к остальному.
     А ведь для сохранения авторитета христианства просто необходимо было бы
самым решительным образом отмежеваться от этой истории, словно бы сочиненной
самим памфлетистом Цельсом. Ведь все говорит за то, что это выдумка темного,
суеверного  простонародья,  которое таким невзыскательным  образом  выражало
свою богобоязнь.  Конечно, мы не  знаем, каким путем  это  сказание попало в
текст,  но поскольку  ученые  утверждают, что "Деяния апостолов"  столетиями
перерабатывались  и дополнялись,  то не исключено, что сказание  об Анании и