фикацией привычных норм и стандартов под 
воздействием нивелирующей их вестернизации. В ходе этого процесса на передний 
план энергично выдвигается национально-культурная традиция, 
защитно-охранительные функции которой опираются на религию как символ 
национального сопротивления. Все это связывает воедино общество и религию, 
социально-экономическое содержание серьезных процессов внутренней трансформации 
стран традиционного Востока и национально-религиозную форму их. В этом смысле 
значимость и актуальность изучения религий и культурных традиций Востока вне 
сомнений.

Что же стоит за национально-религиозными формами структур современного Востока? 
И вообще, что такое 
«Восток»?



Что такое 
восток?

В свое время, несколько столетий назад, страны Востока – в первую очередь 
Южного (Индия), Юго-Восточного и тем более Дальнего (Китай) – представлялись 
европейцам царствами сказочной роскоши, редких и ценных продуктов (например, 
пряностей), заморских диковинок. Позже, когда эти страны были открыты и изучены,
 и особенно после того, как большинство их стало объектом колониальной 
экспансии, на передний план вышли представления об отсталости и закостенелости 
Востока, этого царства деспотии и тирании, базирующегося на бесправии и 
«поголовном рабстве». Пытаясь объяснить это явление, понять те особенности, 
которые бросались в глаза, первые европейские востоковеды начали энергично 
изучать страны Востока, их историю, культуру, религию, социальный строй, 
политические институты, семейные связи, нравы, обычаи и т.п. И чем дальше 
проникали они вглубь изучаемой страны, чем больше узнавали о ней, тем сильнее 
казалась им разница между культурами стран Востока и привычными нормами и 
принципами жизни Европы.

Уже упоминалось, что именно религия и санкционируемая ею традиция во многом 
определяют облик той или иной цивилизации. В жизни общества, в истории и 
культуре народа (напомним, речь идет в основном о докапиталистических 
обществах) она играла весомую роль: и христианство, и ислам, и индо-буддизм, и 
(если коснуться Дальнего Востока) конфуцианство – все эти доктрины вкупе с 
местными религиями типа даосизма, синтоизма, джайнизма настолько четко 
определили лицо той или иной цивилизации, что могут считаться ее «визитной 
карточкой». Особенно это относится к религиям и цивилизациям Востока.

И это не только потому, что восточных религий и цивилизаций много, а западная 
лишь одна (да и та, если иметь в виду истоки христианства, уходит корнями в тот 
же Восток, пусть только Ближний). Не потому даже, что чаще на Восток приезжают 
западные путешественники и больше Восток изучают европейские ориенталисты. 
Здесь существеннее другое: в современном мире, столь остро ощущающем процесс 
развития и стремление развивающихся стран уравняться с развитыми, страны Запада 
уверенно задают тон в сфере технического прогресса. Поэтому-то вестернизация и 
являет собой ныне нечто универсальное, лишенное национально-культурной окраски 
(достаточно напомнить, что японская современная техника – продукт западного 
капитализма, но не традиционной японской культуры). Понятно, что цивилизации 
Востока, подвергающиеся технико-культурному воздействию Запада, оказываются 
перед серьезной дилеммой: как лучше заимствовать чужое и в то же время 
сохранить свое? В этих нелегких поисках страны и народы современного Востока 
обычно обращаются к национальной традиции и стоящей за ее спиной религии.

Итак, современный Восток более религиозен и традиционен, нежели Запад, причем 
не только вследствие меньшей развитости, но также и потому, что 
национально-религиозная традиция для него – защитный панцирь, позволяющий 
сохранить свое национальное «я», свое этническое лицо, свои нравы и обычаи, 
особенно перед лицом обезличивающей все это капиталистической вестернизации. 
Однако этим весьма существенным в плане нашей темы отличием от Запада специфика 
Востока далеко не исчерпывается, особенно если иметь в виду докапиталистическое 
прошлое стран и народов Востока.

Начнем с того, что «Восток» – понятие весьма условное, причем не столько 
географическое, сколько историческое, социальное и политическое. Строго говоря, 
оно охватывает почти весь неевропейский мир, исключая те страны и регионы, 
которые были заселены выходцами из Европы, такие, как Америка (особенно 
Северная) и Австралия. Если же принять во внимание, что коренное население этих 
континентов (как и Африки) либо было уничтожено европейцами (цивилизации 
доколумбовой Америки), либо находилось на уровне первобытности (Австралия, 
большая часть Африки и Америки), то станет очевидным, почему в понятие «Восток» 
уже с XVIII в. привычно включали лишь страны Азии и северной Африки, т.е. 
районы неевропейского мира, знакомые со сравнительно развитой цивилизацией и 
государственностью.

В чем суть общих закономерностей развития на Востоке? Почему здесь, где 
возникли древнейшие очаги мировой цивилизации, так и не удалось самостоятельно, 
без активного вмешательства европейцев, взломать рамки докапиталистической 
социально-экономической структуры? Все эти вопросы интересовали науку уже давн