ть имущими. 
Именно это имел в виду Маркс, когда говорил о религии как опиуме народа. 
Развивая эту мысль, В. И. Ленин писал, что религия – один из видов духовного 
гнета и что гнет религии над человечеством есть лишь продукт и отражение 
экономического гнета внутри общества. Здесь со всей наглядностью выступает не 
скрываемая марксистами жесткость, принципиальное идеологическое неприятие любой 
религии как таковой. Считая ее элементарной, по их выражению, надстройкой над 
базисом (социально-экономическими отношениями), они резонно полагали, что в 
условиях нового базиса (светлого будущего социализма и коммунизма после 
пролетарской революции) никакой религии просто нет места. И, как то хорошо 
известно из нашей недавней истории, сторонники этой теории, захватившие власть 
после переворота 1917 года, ревностно уничтожали все, что было связано с 
религией. Взрывались или осквернялись церкви и иные религиозные сооружения, 
чуть ли не поголовно уничтожались служители культа и решительно искоренялись 
все религиозные верования, обряды и представления, которые, к слову, в принципе 
достаточно успешно замещались идеологическими конструкциями и системой 
ценностей марксизма. Чем дальше, тем больше в стране не оставалось места так 
называемым «религиозным предрассудкам». И хотя в послесталинское время 
ослабление общего пресса, давившего на население страны, привело к некоторому 
возрождению «предрассудков», идея о том, что религия – опиум, продолжала 
доминировать, особенно на уровне официальной пропаганды и, конечно, 
обществознания, включая, как о том уже упоминалось, академические исследования. 
Это было неслыханным в истории насилием над человеком, над его внутренним 
душевным миром – но это было. Здесь, к слову, со всей наглядностью проявило 
свою истинность марксистское изречение о том, что идея, овладевшая массами, 
становится огромной материальной силой. В нашей стране такой идеей стало 
отрицание религии, сведенной до уровня предрассудков (формальное сохранение 
остатков церковной иерархии, представители которой вынуждены были сотрудничать 
с всесильным КГБ и быть его бдительным оком в деле присмотра за непокорившимися 
зараженными «предрассудками» верующими только оттеняет всесилие марксизма как 
идеи, достаточно успешно старавшейся заместить собой и церковь, и религию, даже 
превратиться в нечто вроде религии).




Религия как автономная 
система

В том, что религия (как и идеология – тот же марксизм, да и такие учения, как 
конфуцианство), овладев умами, являет собой гигантскую и вполне реальную 
материальную силу, нет оснований сомневаться. Бесспорно ее огромное воздействие 
на человека и общество, историю, культуру, быт и нравы. Каков же механизм этого 
воздействия? Как существует и действует религия как 
система?
Религия как совокупность верований, обрядов, культов, храмов, жречества и т.п. 
возникает в определенных условиях социального бытия, на определенном уровне 
развития производства и всей экономической структуры. Изменяющиеся условия 
бытия (речь идет об изменениях принципиального характера) оказывают 
корректирующее влияние на формы и методы религиозной активности, на сущность 
верований и культов, характер религиозных организаций. Это нормально и 
естественно: без сдвигов в образе жизни сфера идей как бы застывает на 
примитивном уровне, как то демонстрируют религиозные представления, скажем, 
аборигенов Австралии. Однако воздействие кардинальных перемен в сфере 
производства на религию происходит отнюдь не прямолинейно и автоматически.

Напротив, оно во многом зависит от тех организационных форм и той догматической 
структуры, которые та или иная религия уже выработала в процессе своего раннего 
развития.

Практически это значит, что, раз возникнув и начав формироваться в данных 
условиях по определенным, присущим именно ей структурным принципам, та или иная 
религия – становится весьма автономной системой, развивающейся по своим, 
внутренне детерминированным законам. Внешние воздействия способны лишь 
стимулировать изменение и развитие религии в том или ином направлении, побудить 
ее приспособиться к меняющимся обстоятельствам. При этом религия может сильно 
видоизмениться. На базе старых представлений, верований и религиозных форм 
могут возникнуть новые, одна система может быть заменена другой, более развитой 
и приспособленной к изменившимся обстоятельствам, более удачно соответствующей 
потребностям общества. Но даже в этом случае новая религия (или 
видоизменившаяся, кардинальным образом реформированная старая) подчиняется не 
столько прямым воздействиям на нее извне, сколько своим собственным внутренне 
детерминированным законам развития.

Религия как автономная система тесно связана с этнокультурной традицией, причем 
эта связь, по меньшей мере на первых порах, определяет незыблемость ее 
авторитета. Религия опирается на традицию, т.е. на опыт сотен поколений, 
придает ее нормам сакральный характер и тем превращает их в жесткий стандарт 
поведения, в обязательный стереотип. А национально-культурная традиция с ее 
мощной консервативной инерцией создает ту силу внутренней устойчивости и 
сопротивляемости внешни