ских племен еще на их прародине в III тысячелетии до 
н. э., если не раньше, они и после расселения сохранили между собой немало 
общего, что легко фиксируется в ходе их сравнительного изучения. В целом эти 
верования вполне соответствовали стандартам того раннерелигиозного комплекса, о 
котором уже шла речь в третьей главе. Однако на протяжении долгих веков в 
процессе расселения и после него в каждом из новых регионов ойкумены, освоенных 
осевшими там индоевропейцами, развитие религиозных представлений шло хотя и на 
единой общей основе, но своим путем. При этом важную роль играла общность 
исторических судеб или географическая близость тех или иных племен, 
первоначально перемещавшихся, скажем, в одном направлении, а позже отделившихся 
друг от друга.

Такую близость, в частности, легко увидеть на примере индоиранской общности, 
мигрировавшей к востоку и юго-востоку от прародины. Не вполне ясно, как и при 
каких обстоятельствах, эта общность, объединенная самоназванием «арии», 
разделилась на части, одна из которых осела в восточной части Ирана, а вторая 
продолжала кочевать в сторону долины Ганга. Но близость обеих частей вполне 
очевидна, как достаточно заметна и их все возраставшая со временем взаимная 
враждебность. Можно полагать, что взаимное отчуждение было обусловлено 
усиливавшимся противостоянием оседло-земледельческой части общности 
продолжавшим кочевать скотоводам, хотя не исключено, что поляризации частей ее 
способствовал и раскол разросшегося коллектива на дуально-родовые группы. 
Однако сам факт раскола очевиден и четко фиксируется при изучении религиозных 
представлений и мифологии соответственно древних иранцев и индоариев. Оба 
комплекса представлений были знакомы с двумя противостоявшими друг другу 
классами божественных сил: у иранцев это были ахура и дэвы, у индоариев – дева 
и асуры. При этом весьма показательно, что первая группа божеств считалась 
благой, а вторая вредоносной. Главой группы дэвов (дева) был один и тот же 
Индра, но у индоариев он был великим и почитаемым богом, а у иранцев – 
злокозненным демоном.

Отчетливое противопоставление благих сил (дева) и демонов-асуров в древней 
Индии не оказалось (как это будет видно из последующего изложения) фундаментом 
религиозных представлений индоариев, где на передний план вышли иные 
мироустроительные и космические концепции. Зато в древнем Иране именно это 
жесткое противостояние стало основой основ всех генеральных религиозных 
конструкций. Мифологическая картина мира здесь строилась на фоне 
противопоставления сил Добра и Света, воплощенных в этическом законе Арта и 
олицетворенных великим Ахура-Маздой (греч. – Ормузд), и сил Тьмы и Зла, 
воплощенных во лжи и олицетворенных Ангро-Майнью (Ариманом). Этот 
ритуально-этический дуализм стал фундаментом всех доисламских религий Ирана.




Зороастризм и 
маздеизм

Религиозный дуализм древних иранцев чаще всего связывается с зороастризмом, т.е.
 с учением великого пророка Зороастра (Заратуштры), которое зафиксировано в 
древнейшей священной книге Авесте. Письменный текст Авесты – достаточно 
позднего происхождения (видимо, не ранее III в. до н. э.), тем более это 
относится к ее многочисленным комментариям. Наиболее же древние части священной 
книги, ее песнопения и гимны Гаты и Ясны, в том числе приписываемые самому 
Зороастру, датируются примерно ХП-Х вв. до н. э., т.е. по времени близки к 
ранним древнеиндийским ведам. Вся сложность проблемы состоит здесь в том, чтобы 
определить, что именно написал и предложил сам Зороастр и что существовало 
ранее и было лишь использовано пророком при проведении им своего рода 
религиозной реформы. А решение этой проблемы в свою очередь зависит от того, 
каким временем датировать годы жизни Зороастра.

Зороастр – личность легендарная, хотя многие исследователи признают его реально 
существовавшим деятелем. О нем нет практически никаких достоверных сведений, а 
время его жизни в разных древних источниках варьируется от XIII до VI в. до н. 
э. Более поздние легенды повествуют о преследованиях, которым он подвергался, 
изображают его культурным героем, великим пророком, спасителем человечества и т.
п. Но в наиболее ранних персидских текстах (ахеменидских надписях) о нем не 
упоминается, хотя в этих текстах есть немало связываемых с его именем идей, в 
частности в связи с прославлением Ахура-Мазды. Неудивительно, что специалисты 
оказываются в затруднении. Одни вообще ставят под сомнение реальное 
существование пророка, другие считают, что он в свое время впал в немилость и 
был сознательно предан забвению, а третьи склонны видеть в религиозной системе 
персов времен Ахеменидов лишь предтечу зороастризма – маздеизм, т.е. 
первоначальную доктрину, которую впоследствии реформировал Зороастр.

Это последнее соображение заслуживает внимания, хотя оно тоже не отвечает на 
вопросы, когда жил Зороастр, что именно он изменил в раннем маздеизме и как