о видно на примере мифов о мироздании, в том 
числе построений на тему о так называемом мировом дереве, мировой оси, мировой 
горе, о возникновении вещей и существ, включая человека, в результате 
расчленения тела первозданного великана и т.п. Немало общего в космологических 
и космогонических мифах, в представлениях о загробном мире, о небесах и 
небожителях. Речь не идет о том, что все сюжеты возникали где-то в одном месте, 
а оттуда распространялись. Имеется в виду иное: где бы и что бы в интересующем 
нас плане ни возникало – рано или поздно оно становилось достоянием всех тех, 
кто был подготовлен для восприятия упомянутого новшества. Это касается и 
великих открытий в материальной сфере (колесо, земледелие, обработка металла и 
т.п.), и нововведений в сфере идей, о чем сейчас и идет речь. Сфера идей отнюдь 
не ограничивается мифологией.

Заимствование сходных идей и представлений, взаимовлияние культур и уравнивание 
культурного потенциала за счет использования достижений вырвавшихся вперед 
народов всегда было законом развития человечества. Если бы этот механизм 
взаимодействия не работал, и каждому народу приходилось бы заново все 
изобретать, картина мира была бы совершенно иной. Результатом действия 
механизма диффузии культурных достижений можно считать и то, что, в конечном 
счете, одни и те же формы примерно в одинаковом комплексе характеризовали 
религиозные представления сапиентных людей уже на стадии верхнего палеолита.

Этнографы и религиоведы немало внимания уделили анализу этого комплекса у 
первобытных племен и народов Австралии, Океании, Африки, ряда районов Азии и 
Америки, т.е. там, где местные народы в силу тех или иных причин не дошли в 
своем развитии до практики регулярного производства пищи. Результаты изучения 
показали, что при всех огромных различиях в образе жизни для народов, о которых 
идет речь, характерно и нечто общее – в первую очередь упомянутый уже комплекс 
раннерелигиозных представлений. Речь идет о комплексе как таковом. Детали этого 
комплекса были весьма разными. Различалась и иерархия предпочтений.

Так, например, у аборигенов Австралии наиболее предпочтительным элементом 
комплекса был тотемизм с разработанной системой табу. Именно на примере 
австралийских аборигенов и их верований и был изучен тотемизм, следы и признаки 
которого затем специалисты обнаружили едва ли не у всех отставших в своем 
развитии народов. Среди многочисленных народов Сибири и Дальнего Востока 
(хорошо изученных в интересующем нас плане отечественными учеными, прежде всего 
Л. Я. Штернбергом) явно доминировала магия с ее бросающейся в глаза шаманской 
обрядностью. Шаман у этих народов всегда являлся центральной и наиболее 
уважаемой фигурой, его рекомендациям и указаниям следовали почти беспрекословно,
 его авторитет считался непререкаемым. Что касается народов Африки, то они 
отличались своей склонностью к фетишизму. Обилие идолов и амулетов, равно как и 
анимистическое одухотворение предметов и сил природы,– все это до недавнего 
времени было характерно для большинства негритянских народов, особенно из числа 
сравнительно отсталых.

Однако выдвижение на передний план какой-либо части комплекса не означает, что 
та или иная группа племен, тот или иной регион не были знакомы с остальными его 
элементами. Можно найти много различий в деталях, акцентах, предпочтениях, в 
обрядах и культах, в изображениях и амулетах, но при всем том в принципе 
комплекс будет одним и тем же, состоящим из тех же элементов: тотемизма, 
анимизма, магии, фетишизма, мифологических преданий. И объясняется это 
принципиальное единообразие именно безотказным действием механизма культурной 
диффузии.

Как известно, эпоха верхнего палеолита с характерными для нее первобытными 
родовыми коллективами охотников и собирателей, умевших лишь присваивать дары 
природы, пришла к концу около 10-12 тыс. лет назад, когда на смену ей появились 
вначале мезолит, а затем земледельческий неолит. На протяжении нескольких 
тысячелетий протекал сложный процесс перехода от общества присвоения, когда 
первобытный человек в суровой борьбе с природой добывал скудные средства для 
своего существования, к обществу нового типа, основанному на регулярном 
производстве пищи, т.е. на земледелии и домашнем скотоводстве. Этот процесс 
именуется неолитической революцией, потому что связанные с ним радикальные 
преобразования сыграли роль революционного переворота в истории общества.




Религиозные представления эпохи 
неолита

Неолитическая революция резко изменила образ жизни людей, оказавшихся в сфере 
ее воздействия. Человек научился выращивать одомашненные им злаки, создавать 
запасы пищи, и это привело его к оседлому образу жизни, к практике 
строительства прочных помещений, прежде всего жилищ и амбаров. Человек приручил 
животных и научился пользоваться продуктами животноводства, не только мясом, но 
и молоком, и шерстью. Знакомство с производством пищи и строительством вызвало 
к жизни появление новых необходимых материалов: человек научился обрабатывать 
глину, из которой стал выделывать сосуды для хранения пищи и питья, строить 
свои жилища. Несравненно лучше, чем его верхнепалеолитические предшественники, 
человек эпохи неолита владел и обработкой камня, включая шлифовку и полировку 
каменных изделий, – это важное отличие и дало наименование всей эпохе (неолит – 
новый каменный век, т.е. век новых приемов обработки камня).

Новые производственные возможности открыли перед земледельцами неолита новые 
горизонты. Земледельцы селились более компактными и многочисленными группами, 
чем