предков и веры в их сверхъестественные 
возможности, а с другой – к изменению отношения к тотему, в частности к 
появлению запретов на употребление тотема в пищу. Возникла система 
запретов-табу, важнейший из которых относился к запрещению употреблять в пищу 
тотем, за исключением тех случаев, когда потребление мяса тотема носило 
ритуальный характер приобщения к нему и тем напоминало о древних нормах и 
правилах.

Возникший вместе с тотемизмом обычай табуирования стал в условиях первобытной 
родовой общины важнейшим механизмом регулирования социально-семейных отношений. 
Так, половозрастное табу разделило коллектив на строго фиксированные брачные 
классы и тем самым исключило половые связи между близкими родственниками. 
Пищевое табу не менее строго регулировало характер пищи, которая 
предназначалась вождю, воинам, женщинам, детям и т.п. Ряд других табу призван 
был гарантировать неприкосновенность жилища или очага, регулировать правила 
погребения, фиксировать права и обязанности отдельных категорий членов общины. 
Все эти табу бывали необычайно строгими. Так, в периоды инициации, т.е. 
приобщения юношей и девушек к числу взрослых мужчин и женщин, табу запрещало 
женщинам присутствовать при мужских обрядах, а мужчинам – при женских. 
Некоторые вещи, принадлежавшие вождю, в том числе и пища, также подчас бывали 
табуированы. Исследователи приводят примеры того, как воспринималось нарушение 
табу.

Как-то, уже в сравнительно недавнее время, один из племенных вождей в Новой 
Зеландии оставил остатки обеда, которые подобрал и съел член его племени. Когда 
последний узнал, что он употребил в пищу остатки трапезы вождя, что было 
табуировано, он стал корчиться в мучительных судорогах и вскоре умер. Примеры 
подобного рода далеко не единичны, причем все они свидетельствуют о том, что 
закрепленные в табу запреты почитались первобытным человеком в качестве 
священных и непреложных, нарушение которых неизбежно каралось смертью. Сам факт 
осознания нарушения табу парализует волю нарушителя, способность его организма 
к жизнедеятельности, внушает ему необходимость умереть.

Таким образом, тотемизм с его верой в обладающего сверхъестественными 
возможностями тотемного первопредка, с культом своих в противовес чужим, 
системой запретов-табу оказался исторически одной из первых форм религиозных 
представлений возникающей социальной общности – родовой общины. На раннем этапе 
формирования человеческого общества тотемизм выполнял основные функции религии 
– интегрирующую, регулирующе-контролирующую и даже в определенной степени 
компенсирующую. Правда, эту последнюю функцию значительно более полно выполняла 
в то далекое время другая ранняя форма религиозных верований и представлений – 
анимизм.

Анимизм – это вера в существование духов, одухотворение сил природы, животных, 
растений и неодушевленных предметов, приписывание им разума, дееспособности и 
сверхъестественного могущества. Зачатки анимистических представлений возникли в 
глубокой древности, возможно, еще до появления тотемистических воззрений, до 
формирования родовых коллективов, т.е. в эпоху первобытных орд. Однако как 
система достаточно осознанных и устойчивых взглядов религиозного характера 
анимизм формировался позже, практически параллельно с тотемизмом.

В отличие от тотемизма, ориентированного на внутренние потребности данной 
родовой группы, на отличия ее от других, анимистические представления имели 
более широкий и всеобщий характер, были понятны и доступны всем и каждому, 
причем воспринимались вполне однозначно. Это и естественно: первобытные люди 
обожествляли и одухотворяли не только грозные силы природы (небо и землю, 
солнце и луну, дождь и ветер, гром и молнию), от которых зависело их 
существование, но и отдельные заметные детали рельефа (горы и реки, холмы и 
леса), где, как они считали, тоже водились духи, которых следовало задобрить, 
привлечь на свою сторону и т.п. Даже отдельное заметное дерево, крупный 
камень-валун, небольшой пруд – все это в представлении первобытного дикаря 
имело душу, разум, могло чувствовать и действовать, приносить пользу или вред. 
А раз так, то ко всем этим явлениям природы, горам и рекам, камням и деревьям 
следовало относиться со вниманием, т.е. приносить определенные жертвы, 
совершать в их честь молитвенные обряды, культовые церемонии.

Восходящая к анимизму вера в то, что души людей, прежде всего покойников, 
продолжают свое существование главным образом именно в бестелесной форме, 
служила как бы соединяющим звеном между групповыми тотемистическими и всеобщими 
анимистическими верованиями и обрядами. Воздавая должное душам покойных предков,
 первобытные люди тем самым надеялись на защиту и покровительство покойников в 
гигантском мире потусторонних сил.

Таким образом, анимистические и тотемистические верования и обряды сливались в 
практике первобытного коллектива в единый не расчленяемый комплекс, в рамках 
которого суровые реалии повседневного быта и нелегкой борьбы коллектива за 
существование находили свое отражение. Это отражение было 
иллюзорно-фантастическим, причем функция приведения его в соответствие с 
реальной жизнью выпадала на долю магии.

Магия – это комплекс ритуальных обрядов, имеющих целью воздействовать на 
сверхъестественные силы для получения материальных результатов. Магия возникла 
параллельно с тотемизмом и анимизмом для того, чтобы с ее помощью можно было 
реализовать воображаемые связи с миром духов, предк