его душе райское блаженство).
      В III в. в ряде районов появляются надгробия, на которых увековечены 
имена людей, принадлежавших к новому вероучению. На общем надгробии некой 
знатной семьи из г. Аполлонии в Малой Азии (представители этой семьи занимали 
наследственную должность членов городского совета) один из ее членов назван 
христианином. В другой знатной семье (она прослеживает своих предков вплоть до 
Августа) из этого же города также были христиане. По свидетельству Тертуллиана 
(III в.), приближенным императора Септимия Севера был прокуратор-христианин; а 
в изданном в середине III в. эдикте императора Валериана говорится о наказании, 
которому должны подвергнуться за приверженность к христианству люди, 
принадлежащие к высшим сословиям в государстве (сенаторы и всадники). То, что 
римская знать стала обращаться в христианство, не должно вызывать удивления. 
Если римские сенаторы готовы были верить «пророку» Александру, то еще сильнее 
могли привлекать их христиане, чье учение создавало ощущение неформальной 
общности, обещало спасение каждому, к какой бы народности он ни принадлежал и 
какое бы социальное положение он ни занимал.
      Увеличение числа состоятельных людей среди христиан шло не только за счет 
проникновения извне; некоторые христиане, продолжая свою «мирскую» деятельность,
 могли использовать связи между христианами разных городов, помощь, оказываемую 
собратьями, а иногда и общинные средства для личного обогащения. В письме 
епископа Смирны Поликарпа христианам г. Филиппы (около середины II в.), между 
прочим, сказано, что автор письма скорбит о некоем Валенте, который некогда 
принадлежал к служителям общины (клиру), но проявил страсть к обогащению 
(по-видимому, за счет общинных фондов). Одним из способов приобретения богатств 
руководителями христианских общин была опека над завещанным имуществом. 
Христиане достаточно часто завещали свое имущество общине, назначая 
душеприказчиками пресвитеров; нередко пресвитеров назначали и опекунами над 
малолетними детьми. Использование наследства и опекунства в личных целях 
вызывало в III в. особые решения епископов, запрещавшие клирикам заниматься 
мирскими делами.
      Вопрос об отношении к богатству (не к богатству вообще, находящемуся вне 
мира христиан, как это было в I в., а к реальному богатству конкретных людей, 
входящих в христианские общины) остро стоит в христианской литературе II-III вв.
, и актуальность этого вопроса указывает на достаточную распространенность 
христианства среди зажиточных слоев населения.
      Эта проблема рассматривается, в частности, в произведении «Пастырь», 
автором которого считается некий Герма, живший, по-видимому, в период правления 
Антонинов. Герма, по его собственным словам, происходил из вольноотпущенников, 
разбогател, потом разорился. Его произведение, написанное в жанре апокалипсиса 
(оно представляет собой описание видений, явившихся автору), полно сочувствия к 
беднякам. Герма говорит, что, будучи богатым, он был бесполезен богу, 
разорившись же – стал полезным. Тем более показательно его отношение к 
богатству: богатые христиане – это тоже камни, из которых строится церковь, но 
во время гонений эти люди «ради богатств своих могут отречься от господа». 
Чтобы спастись и стать настоящими христианами, они должны уменьшить свое 
богатство, отдав часть его неимущим. Он призывает к благотворительности: «Итак, 
благотворите, кто сколько получил от господа…» Отношение Гермы к богатству – 
типично для христиан II-III вв. Никаких изменений к лучшему в земной жизни не 
произошло, второе пришествие не наступает, значит, единственная надежда в этом 
мире на помощь своих более благополучных собратьев по вере. Герма даже пытается 
обосновать взаимную зависимость богатых и бедных: богатые, отдавая часть своего 
состояния бедным, становятся угодными богу, так как бедняки, живущие за счет 
подаяния, молятся за них. Только к тем, кто наживается за счет верующих, Герма 
непримирим. Так, он резко осуждает тех служителей, которые «худо исполняли 
служение», расхищая имущество вдов и сирот и наживаясь от своего служения.
      Итак, даже в среде христиан из низов появляется примирительное отношение 
к богатым, что, в свою очередь, способствовало притоку зажиточных людей в 
христианские общины. А в III в. христианский богослов Климент Александрийский 
написал сочинение «Какой богатый спасется?», в котором осуждает стремление к 
роскоши, свойственное верхам римского общества, но при этом он не выступает 
против богатства как такового. «Господь не осуждает богатства и не лишает людей 
небесного наследия за одно то, что они богаты, особенно когда они ревностны в 
исполнении его заповедей», – пишет Климент.
      В III в. меняется в христианских общинах и отношение к занятию различных 
государственных должностей, что христиане I в. считали совершенно недопустимым. 
По-видимому, к началу IV в. христиан, занимавших городские должности, было уже 
такое количество, что съезд епископов (собор), собравшийся в 305 г. в г. 
Эльвире, вынужден был высказать свое отношение к этим людям. Судя по 
постановлению собора, были христиане, занимавшие даже официальные жреческие 
должности. Собор постановил, что тем, кто приносил жертвы и устраивал кровавые 
игрища, нельзя состоять в христианской общине до конца дней; тем же, кто 
устраивал только праздничные игры, доступ разрешался, но лишь после 
соответствующего покаяния. Такое сравнительно терпимое отношение к занятию 
христианами жреческих должностей (речь шла прежде всего о служителях 
императорского культа) было вызвано не только притоком в христианство людей, 
занимавших те или иные официальные должности, связанные с оказанием божеских 
почестей императору, но и с изменением отношения христиан к официальным 
языческим культам, ставшим в их глазах просто частью государственной машины. 
Для первых христиан языческие божества были реально существующими демонами, 
враждебными силами. В Первом послании Павла к коринфянам говорится, что нельзя