19, с. 311). Но и в общинах в течение II в. стала складываться единообразная 
система управления с иерархией выборных должностей, зависящих от вышестоящих 
императорских или городских чиновников. Многие сельские общины оказывались на 
землях императоров и их приближенных; положение таких общинников напоминало 
положение колонов.
      Стабилизация экономики, развитие колонатных отношений, строительство 
дорог способствовали развитию ремесла и торговли, но благополучие империи было 
непрочным. Мелкое хозяйство, хотя оно и создавало иллюзию самостоятельности у 
посаженных на землю рабов и арендаторов, не могло обеспечить достаточного 
уровня сельскохозяйственного производства. Любое стихийное бедствие, колебание 
цен на зерно угрожали земледельцам голодом и разорением. Во II в. недоимки 
колонов по денежным платежам настолько возросли, что происходит переход – 
практически повсеместный – на взимание натурального оброка. Затруднения со 
снабжением продовольствием тяжело сказывались на возросшем ремесленном 
населении городов. Включение коллегий в официальную жизнь не могло остановить 
выступлений ремесленников. В конце II в. произошло волнение среди хлебопеков 
Эфеса, по поводу которого расследование проводил сам наместник провинции Азии. 
Его решение было выбито на камне и выставлено во многих городах этой провинции 
в назидание другим. В решении проконсула (наместника) хлебопеки обвинялись в 
«дерзновенных речах» на рынке; им запрещалось собираться вместе. Известны 
беспорядки в Афинах, которые тоже устроили хлебопеки, а также выступления 
строительных рабочих в г. Пергаме. Вмешательство центральной власти прекращало 
эти волнения, но, разумеется, не устраняло их причин.
      На протяжении всей Ранней империи продолжалась социальная борьба в 
провинциях, то нарастая, то затихая. Нивелировка политической и общественной 
жизни означала разрушение племенных связей и обычаев. За сохранение этих 
обычаев выступало население многих областей империи. Одним из самых грандиозных 
восстаний II в. было восстание в Иудее, вспыхнувшее в 132 г. Поводом к 
восстанию послужило решение императора Адриана основать на месте Иерусалима 
римскую колонию под названием Элиа Капитолина; иудеям было запрещено исполнение 
некоторых религиозных обрядов. Во главе восстания встал Симон бен Косеба, 
который объявил себя мессией, «помазанником божиим» и принял имя Бар-Кохба – 
Сын звезды. Бар-Кохбу поддерживала в основном палестинская беднота. Иудейское 
жречество не признало его и дало ему презрительную кличку Бар-Козба – Сын лжи. 
Восставшие развернули настоящую партизанскую войну; им удалось занять Иерусалим.
 Палестинские христиане на первых порах примкнули к восстанию: они поверили в 
то, что это и есть начало «конца света». Однако христиане, как уже упоминалось, 
не пожелали называть Бар-Кохбу мессией: они верили только в одного мессию – 
Иисуса; между ними и сторонниками Бар-Кохбы начались разногласия, и христиане 
отошли от восставших.
      Отборные римские легионы, стянутые из разных провинций империи, были 
брошены на подавление восстания. Сам император приезжал наблюдать за военными 
действиями. В 135 г. римляне взяли Иерусалим; Бар-Кохба был убит. Последствия 
этого восстания оказались гибельными для иудеев: они были выселены из 
Иерусалима и окрестностей; им было запрещено под страхом смерти приближаться к 
городу чаще, чем раз в год. В Иерусалиме была основана римская колония, а на 
месте храма Яхве был воздвигнут храм Юпитеру Капитолийскому. Фактически это 
означало довершение иудейского рассеяния и преследование по всей империи иудеев,
 исполнявших свои религиозные обряды. И хотя преемник Адриана Антонин Пий 
несколько смягчил религиозную политику своего предшественника и разрешил иудеям 
совершение их обрядов, об их возвращении на родину не могло уже быть и речи.
      Разгром восстания Бар-Кохбы оказал огромное влияние на христиан: ускорил 
их окончательный разрыв с иудаизмом; изолировал иудеохристиан, которых теперь 
ни христиане, ни иудеи уже не считали за своих; показал бесперспективность 
борьбы с императорским Римом; надежды на скорый конец света, которые оживлялись 
во время восстаний, еще раз были обмануты…
      Но обманутыми оказались надежды на приход лучших времен не только у 
христиан. В I в. у отдельных слоев населения империи еще сохранялась иллюзия 
возможности появления «благородного правителя», который будет уважать 
республиканские свободы и прекратит репрессии. При императоре Траяне Тацит, 
который был свидетелем жестоких репрессий Домициана, с надеждой писал о том, 
что теперь каждый может думать, что хочет, и говорить, что думает. Но скоро 
стало ясно, что, по существу, ничего не изменилось. Новые императоры не 
прибегали к массовым репрессиям, но с теми, кого они считали опасными, 
расправлялись не менее жестоко. Адриан, например, начал свое правление с казни 
четырех видных соратников своего предшественника. Императоры больше не поощряли 
доносов, но большинство людей, сделавших свою карьеру благодаря доносам, 
остались на прежних местах. Плиний Младший описывает в одном из своих писем 
выразительный эпизод на пиру у императора Нервы, когда около самого императора, 
чуть ли не обнимая его, возлежал один из самых отвратительных доносчиков времен 
правления Домициана… Антонины лишь упрочили и усовершенствовали систему 
управления империей, но, по сути, все осталось по-прежнему.
      Укрепление империи, нивелировка форм общественной жизни означали 
окончательное изживание полисных традиций, полисной психологии. Даже римляне 
больше не чувствовали себя особой группой, возвышающейся над остальными 
народами: выходцы из провинций получали права гражданства, женились на 
римлянках, занимали места в сенате и императорском совете. Рим перестал быть 
гражданской общиной, он стал столицей огромной империи с таким же пестрым 
населением, как и население всей державы. И завершением этого процесса явилось 
дарование в 212 г. императором Каракаллой прав римского гражданства всему