Послании к галатам: «евангелие, которое я благовествовал…» или во Втором 
послании к коринфянам: «…если бы кто, придя, начал проповедовать иное 
евангелие…»). Апостолов было много, каждый из них считал, что именно ему 
открыта божественная истина. Одним из таких апостолов был Павел. Исключительно 
к ученикам Иисуса это слово стало применяться позже. Поддержать сознание 
избранности у малочисленных последователей нового учения, противопоставлявших 
себя стихии языческого мира, могла только глубокая, основанная не столько на 
разуме, сколько на чувстве вера. Проповедники-фанатики, страстно верившие в 
истинность каждого своего слова, внушали эту веру и своим слушателям. Такой 
проповедник стремился сплотить христиан вокруг своего «благовестия», и в этой 
борьбе за сплочение каждый называл другого, хоть в чем-то расходящегося с ним 
проповедника лжепророком.
      Борьба между проповедниками отразилась уже в таких ранних произведениях 
христианства, как Апокалипсис и Послания Павла. В Послании к галатам Павел 
упрекает галатийских христиан, что они переходят к «иному благовествованию», и 
призывает проклятие на головы тех, кто благовествует иначе, чем он. Внутри 
христианских общин были приверженцы разных проповедников. В Первом послании к 
коринфянам упоминаются споры, которые вели между собой такие приверженцы: «…у 
вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов» (1:12). Чем 
больше появлялось пророков и проповедников, чем больше отличались их проповеди 
друг от друга, тем острее становились вероучительные споры среди христиан. 
Проблема пророков и лжепророков серьезно обсуждалась в христианской литературе 
конца I – начала II в. В Первом послании Иоанна верующих убеждают не верить 
всем, одержимым духом, но испытывать духов, «от бога ли они, потому что много 
лжепророков появилось в мире» (4:1).
      Споры, связанные с вероучением, были не единственными спорами среди 
христиан. Сталкиваясь друг с другом во «внешнем мире», они могли вступать в 
различного рода конфликты (в том числе, вероятно, и имущественные). Как 
поступать в таком случае? В Первом послании к коринфянам Павел гневно упрекает 
тех христиан, которые судятся друг с другом у официальных властей («Как смеет 
кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых?.. Неужели 
нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями 
своими?» (6:1, 5). Конфликты могли быть связаны и с недостойным поведением того 
или иного члена общины (в том же послании перечислены блудники, лихоимцы, 
злоречивые и т. д.). Как относиться к таким людям? Открытость христианских 
экклесий неизбежно приводила к появлению в них людей случайных, которыми 
двигала не столько вера в Христа, сколько ненависть к окружающему миру. Многие 
из них с течением времени сами покидали ряды христиан, но нужно ли было 
дожидаться этого? И как быть с мелкими нарушениями требований христианской 
этики людьми, которые продолжали считать себя христианами? Кумранская община, 
отгородившаяся от внешнего мира, имела, как уже говорилось, разработанную 
систему наказаний. Для христиан самым страшным наказанием было наказание, 
которое ждет всех неверных во время страшного суда, или немедленное воздаяние, 
которое посылает бог. В Евангелии от Матфея осуждаются люди, которые ругают 
своих братьев: тот, кто скажет «рака» («пустой человек»), подлежит синедриону 
(т. е. собственно иудейскому суду), а кто скажет «безумный» – подлежит «геенне 
огненной» (Мф. 5:22). Таким образом, в среде первых христиан представления о 
собственно христианском суде еще не было. В знаменитом эпизоде с Ананией и 
Сапфирой из Деяний апостолов, утаившими имущество от иерусалимской общины, бог 
наказывает их смертью. Этот эпизод должен был внушить христианам необходимость 
выполнения правил общины, поскольку в условиях полной добровольности 
христианских объединений никаких дисциплинарных мер разработано еще не было. 
Павел в Первом послании к коринфянам убеждает христиан не общаться с теми из 
своих собратьев, кто занимается блудом, с лихоимцами, злоречивыми, и призывает 
к изгнанию таковых из общины. Однако, как показывают настойчивые повторения в 
том же послании («Но я писал вам не сообщаться…»), эта мера применялась не 
везде. Во Втором послании к фессалоникийцам автор его предлагает применять к 
провинившимся («если же кто не послушает слова нашего в сем послании») более 
мягкую меру – иметь на замечании, не общаться с ним (по-видимому, временно), 
чтобы устыдить и вразумить, но не считать за врага (3:14-15). Такое временное 
«отлучение» заключалось в том, что провинившиеся не допускались к 
причастительной трапезе, но могли слушать проповедников вместе с теми, кто 
готовился принять крещение.
      Вопрос о том, за какие проступки наказывать и как, дискутировался среди 
христиан еще в III в., т. е. практически вплоть до того времени, когда в руках 
руководителей церкви оказалась реальная возможность использовать принуждение.
      Естественно, что в начальный период существования христианских общин 
проблема регулирования отношений между верующими стояла очень остро, и еще 
более обострялась она по мере того, как происходил отход христиан от 
нормативного иудаизма, который регулировал не только религиозную, но и 
повседневную жизнь. Чтобы не раствориться среди множества различных религиозных 
течений и союзов, чтобы сохранить свою сплоченность и обособленность, христиане 
должны были создать более четко оформленные организации; им нужны были 
авторитеты, которым можно было бы доверять и в вопросах вероучения, и в 
житейских конфликтах.
      Уже в посланиях Павла ясно ощущается стремление упорядочить внутреннюю 
жизнь экклесий. Он выдвигает на первое место идею единства всех христиан, ибо 
«много членов, а тело одно». В то же время в Первом послании к коринфянам он 
подчеркивает, что христиане имеют разные дары от бога и должны действовать в 
соответствии со своим призванием; одних бог поставил апостолами, других –