говорилось, большинство общин были бедны. Христиане действительно делали взносы 
на общие нужды, но эти взносы совсем не означали, что люди продавали все свое 
имущество. Христианка Лидия, например, пригласила Павла и его спутников в свой 
дом, оказывала им гостеприимство, так же как Акила и Прискила в Эфесе. Нигде 
нет и намека на то, что они свои дома собирались продать. В Первом послании к 
коринфянам Павел, упрекая коринфских христиан в невоздержанности во время общих 
трапез, писал: «Разве у вас нет домов, чтобы есть и пить?» Из посланий видно 
также, что не было определенных правил в сборе взносов и размер их не был 
строго определен. Павел советует коринфским христианам установить такой порядок,
 рекомендуя последовать примеру христиан Галатии: «В первый день недели каждый 
из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние» 
(16:2) – добровольность взносов была важнейшим принципом первых христианских 
объединений, выступавших против жесткой регламентации поведения верующих, 
присущей ортодоксальному иудаизму и проявлявшейся также в уставах многих 
языческих религиозных союзов.
      Взносы христиан прежде всего использовались для оказания помощи тем 
членам общины, которые были больны, оказались в заключении, они использовались 
также для организации погребений. Индивидуальная благотворительность играла 
огромную роль в привлечении бедняков в христианские общины. В античных полисах 
были достаточно широко распространены различные формы раздачи денег и 
общественных трапез, которые организовывались как самим городом за счет казны, 
так и отдельными богатыми людьми во время тех или иных празднеств. 
Первоначально это были раздачи гражданам (так, например, в классических Афинах 
V в. до н. э. производились раздачи «театральных денег», которые должны были 
дать возможность гражданам не работать во время театральных представлений и 
посещать их); в эллинистический и римский периоды раздачи производились и 
негражданам, а иногда даже приезжим и рабам. «Хлеба и зрелищ!» – требовала у 
императоров привыкшая к бесплатным представлениям и хлебным раздачам римская 
толпа. Но эти раздачи не носили характера моральной обязанности помогать 
каждому неимущему. Все эти общественные трапезы и раздачи были рассчитаны не на 
отдельных людей, а на толпу. В перерывах между раздачами и пирами человек, не 
имевший близких, мог умирать от голода или болезни и не получить помощи. 
Христиане же стремились помогать каждому своему собрату, кем бы он ни был, если 
он нуждался в этом. И чем дальше в неопределенное будущее отходила мечта об 
установлении царства божия на земле, чем больше контактов становилось у 
христиан с окружающим миром, тем большую роль приобретает именно 
благотворительность. Требование делиться со своим ближним вытесняет требование 
полного отречения от всех земных благ. Впоследствии благотворительность стала 
оправданием существования богатых и богатства, но на первых порах обязательная 
взаимопомощь сплачивала христиан и притягивала к ним всех, кто в такой помощи 
нуждался.
      Помощь неимущим не означала, что бедняки могли жить за счет христианской 
общины: у последней было слишком мало средств. Призывы трудиться содержатся в 
ряде посланий Павла. Так, в Первом послании к фессалоникийцам высказано 
требование «работать своими собственными руками». Во Втором послании к 
фессалоникийцам автор говорит о том, что он сам ни у кого не ел хлеба даром, но 
занимался работою день и ночь, «чтобы не обременить кого из вас» (3:8). Именно 
в этом послании сформулировано правило: «Если кто не хочет трудиться, тот и не 
ешь». Таким образом, христианские общины боролись против паразитической 
психологии, развивавшейся среди деклассированных людей античных городов, людей, 
которые презирали тяжелый труд и надеялись прожить за счет подачек.
      Однако не следует думать, что внутренняя жизнь христианских общин 
представляла собой идиллию и что все эти нормы легко и просто входили в 
повседневное поведение христиан. Ведь люди, приходившие к христианам, чтобы 
порвать с окружающим миром, неминуемо приносили в экклесии свои привычки и 
предубеждения. В посланиях к фессалоникийцам не случайно настойчиво 
подчеркивается необходимость трудиться: среди христиан этого города, как 
явствует из Второго послания, были такие, которые «поступают бесчинно, ничего 
не делают, а суетятся» (II Фес. 3:11). Не все христиане делились своим 
достоянием с собратьями. По-видимому, в связи с отсутствием четкой организации 
и постоянных должностных лиц, управляющих общиной, первоначально на общие 
христианские трапезы – важнейшую составную часть ритуальной жизни – каждый 
приносил что мог. Такая ситуация вызывала конфликты, отраженные в Первом 
послании к коринфянам: каждый торопится съесть свою пищу, так что «иной бывает 
голоден, а иной упивается», такой порядок унижает неимущих (11:21-22). Между 
тем общая трапеза была связана с обрядом причащения в память тайной вечери 
Иисуса, и Павел напоминает об этом коринфским христианам: «Ибо, кто ест и пьет 
недостойно, тот ест и пьет осуждение себе» (11:29).
      На собраниях христиан произносились проповеди, повторялись «речения 
Иисуса», читались послания, произносились пророчества о скором конце мира. 
Пророки играли огромную роль в раннехристианских экклесиях: христиане верили, 
что на пророках – благодать божия, что их устами вещает дух святой, поэтому 
общение с пророками было для христиан священнодействием. В каждой общине были 
свои пророки; пророчествовали и мужчины и женщины (автор Апокалипсиса осуждает 
пророчицу Иезавель, и в посланиях Павла упомянуты пророчествующие женщины). Но 
были и странствующие пророки, которые ходили из общины в общину. Кроме пророков 
из общины в общину переходили апостолы. Слово это означает «посланец», «посол»; 
христиане употребляли его в значении «посланец божий». Странствующие апостолы 
проповедовали евангелие – благовестие. Как ясно видно из Павловых посланий, 
слово «евангелие» относилось первоначально к устной проповеди (например, в