Таким образом, внутри христианских общин не было четких правил, касающихся 
браков, как и вообще всей системы отношений с внешним миром. В том же Первом 
послании к коринфянам Павел писал, что христиане не могут не общаться совсем с 
лихоимцами, идолослужителями и т. п., ибо тогда христианам надлежит «выйти из 
мира сего». Главным для всех христиан оставалось убеждение, что их вера 
направляет их поступки, где бы они ни находились. Этика первых христиан, как и 
их вероучение, была основана на откровении. Может быть, именно поэтому в среду 
христиан мог прийти и человек, желавший совсем порвать с окружающим обществом, 
и человек, занимавший в этом обществе достаточно высокое положение. Но 
внутреннее неприятие внешнего мира и постоянное фактическое общение с этим 
миром на деле порождали трудноразрешимые противоречия и постоянные споры. 
Борьба внутри христиан по вопросам этики была очень острой. В конце I в. среди 
них преобладали настроения, отраженные в Апокалипсисе и в записях «речений 
Иисуса». Может быть, одиночество Павла, о котором говорилось выше, связано не 
только с его выступлениями против соблюдения предписаний иудаизма, но и с его 
этическими советами, которые, по-существу, были направлены на примирение с 
существованием христиан в «этом мире». О том, что учение Павла было признано 
далеко не всеми христианами, говорит тот факт, что эбиониты, одна из наиболее 
ранних христианских групп, считали Павла лжеапостолом и резко против него 
выступали. Полемика с социально-этическим учением Павла выражена и в некоторых 
новозаветных сочинениях, в частности в Послании Иакова, адресованном, по всей 
вероятности, христианам из иудеев. В этом послании резко осуждается богатство 
(«Послушайте, вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на 
вас» – 5:1), подчеркивается необходимость неприятия окружающего мира: «…дружба 
с миром есть вражда против бога» (4:4).
      Итак, первые христиане, появившиеся в восточных провинциях империи во 
второй половине I в., не имели еще ни разработанной теологии, ни определенной 
этики. Их сплачивала прежде всего страстная вера в возможность вечного спасения 
вне того мира и времени, в котором они жили.
      Организация христианских экклесий
      Какова же была организация первых христианских групп, возникших среди 
смешанного населения восточных городов империи, как жили они в мире, который 
старались не признавать? Как уже говорилось, для Ранней империи были характерны 
различные объединения простого люда – профессиональные коллегии, религиозные 
союзы. Христиане тоже создавали свои объединения, первоначально очень 
немногочисленные. Вытесненные из синагог правоверными иудеями, христиане 
собирались в частных домах, принадлежавших их единоверцам. Так, в Деяниях 
апостолов упоминается, что Павел и его спутники «поучали» в доме у Лидии, 
торговавшей тканями (16:40), там же упомянуто молельное собрание в доме Марии, 
матери Марка (12:12). Встречались христиане и в других местах, например в 
«школе Тиранна» в Эфесе, – слово «школа» (греч. sholae) употреблялось для 
обозначения объединений философов и места, где они собирались. Другими словами, 
никаких постоянных помещений у христиан не было, они слушали проповеди и 
молились, где это было возможно. Свои объединения они называли не обычными 
названиями – коллегия, фиас, школа, койнон, синагога (интересно отметить, что 
для языческих авторов христиане были «фиасом» – религиозным объединением; этот 
термин употребляют и Лукиан и Цельс), а экклесией – собранием. В этом названии 
сосредоточено несколько смыслов. Слово «экклесия» в греческих городах означало 
«народное собрание» – когда-то главный орган полисного самоуправления. Это был 
не религиозный, а прежде всего политический термин. Христиане как бы 
противопоставляли свое собрание – экклесию верующих, истинное собрание – 
экклесии земной, потерявшей уже всякий смысл, град божий – граду (полису) 
земному… Экклесия христиан, в отличие от коллегий, имевших свои четкие уставы, 
списки членов, была открыта для всех: в это собрание мог прийти любой, кто 
хотел принять веру христиан. Открытый характер христианских собраний был очень 
важным фактором в распространении нового учения: он противостоял регламенту 
складывающейся в первые века бюрократической имперской системы. И наконец, для 
христианина, чувствовавшего себя чужим во всех других собраниях и сообществах, 
было очень важно ощущать себя частью собрания, сообщества единоверцев. 
Совместное слушание проповедей усиливало эмоциональное воздействие последних: 
христиане были как бы избранниками, которым открыта истина, недоступная 
остальному миру.
      Христиане не скрывали свою приверженность новому вероучению: активная 
миссионерская деятельность, проповедь «благой вести» как можно большему числу 
людей были органически присущи христианству. Христиане не скрываясь оказывали 
помощь своим собратьям. Рассказывая о философе Перегрине, который был заключен 
в тюрьму, так как одно время играл руководящую роль в христианской общине, 
Лукиан писал: «Уже с самого утра можно было видеть у тюрьмы каких-то старух, 
вдов, детей-сирот. Главари христиан даже ночи проводили… в тюрьме, подкупив 
стражу». Однако открытость христианских экклесий не означала их публичности. 
Свои собрания они проводили, как правило, в тех местах, где не было 
соприкосновения с языческим миром, часто в ночное время. Плиний пишет о том, 
что вифинские христиане собирались «до рассвета». Религиозные собрания сами по 
себе были для них таинством, которое нельзя вершить на глазах у закоренелых 
язычников. Противники христиан упорно упрекали их в том, что они составляют 
«тайные сообщества», вместо того чтобы воздвигать жертвенники, статуи и храмы. 
Даже в начале III в., когда христианство широко распространилось по всей 
империи, один из его критиков (эти слова приведены в сочинении Минуция Феликса) 
риторически вопрошал: «В самом деле, для чего они всячески стараются скрывать и 
делать тайною для других то, что они почитают, когда похвальные дела