маленькой группы приверженцев Иисуса от других сходных сект и направлений? 
Насколько можно судить по противоречивым сведениям христианских сочинений, эта 
группа не выступала столь резко против установлений ортодоксального иудаизма, 
как кумраниты. Ее члены не отвергали необходимости уплаты денежных сборов в 
пользу храма (как, впрочем, и сектанты, чья организация отражена в Дамасском 
документе), признавали суд синедриона. Вспомним, что в Нагорной проповеди 
сказано: «Кто же скажет брату своему: «ракa» (пустой человек. – И. С.), 
подлежит синедриону» (Мф. 5:22). Но при этом последователи Иисуса не признавали 
жесткой ритуальной регламентации, которой требовали фарисеи. В евангелиях 
(канонических и апокрифических) звучат настойчивые требования духовного, а не 
физического очищения. Особенно ярко это выражено в отрывке из неизвестного 
евангелия, найденного в Египте (папирус первой половины II в.). Иисус говорит 
жрецу, упрекавшему его и учеников, что те вошли в храм, не омывшись: «Ты 
купался в воде, в которой собаки и свиньи лежат днем и ночью… мы же омылись в 
живой воде». В евангелиях от Марка и Матфея есть смысловые параллели этому 
тексту: фарисеи упрекают учеников Иисуса в том, что те едят хлеб немытыми 
руками. Неоднозначно было отношение первых последователей Иисуса к соблюдению 
других требований строгого иудаизма, например к запрещению что бы то ни было 
делать в субботу; они считали, что в субботу можно совершать добрые дела («Кто 
из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не 
вытащит? Сколько же лучше человек овцы!» – Мф. 12:11-12). Но, по-видимому, 
отношение первых учеников нового проповедника к празднованию субботы не было 
отрицательным, как впоследствии у автора посланий Павла. Мне представляется, 
что их первоначальное отношение отражено в отрывке из Евангелия Луки, 
сохранившемся в одной рукописи, но не вошедшем в канонический текст. Там 
рассказывается, что Иисус увидел человека, работающего в субботу, и сказал ему: 
«Человек, если ты знаешь, что делаешь, будь благословен, но если ты не знаешь, 
ты проклят, как не соблюдающий закон». Здесь выражена основная идея раннего 
христианства – приоритет духовного, а не ритуального очищения: если человек 
нарушает запрет работать в субботу сознательно, во имя благих целей, он 
благословен, те же, кто бездумно нарушают закон, будут прокляты; другими 
словами, важен не сам факт исполнения или неисполнения ритуала, а внутренний 
настрой человека.
      Первые последователи Иисуса не придерживались и ряда аскетических 
требований, которые выдвигали многие иудейские религиозные группы, в том числе 
фарисеи, ессеи, сторонники Иоанна Крестителя. В Евангелии от Матфея упомянуты 
упреки, с которыми обратились ученики Иоанна к Иисусу: «Почему мы и фарисеи 
постимся много, а твои ученики не постятся?» (9:14). Разумеется, мы не можем 
сказать, имел ли место в действительности именно этот эпизод, но в нем отражено 
воспоминание о каких-то противоречиях между двумя проповедниками (противоречия, 
которые ортодоксальное христианство стремилось сгладить, а не подчеркивать).
      Трудность реконструкции первоначальной проповеди учения Иисуса Христа 
связана не только с характером источников, в которых отражено христианское 
вероучение, уже прошедшее определенный путь развития, но, по всей вероятности, 
и с характером самой этой проповеди. Она впитала в себя идеи, часто 
противоречивые, носившиеся в то время в воздухе. Кроме того, эта проповедь 
рассчитана прежде всего на эмоциональное воздействие и искать в ней внутренней 
стройности и законченности не следует. Христианству предстояло пройти долгий 
путь через споры, конфликты и компромиссы, прежде чем выработалась его система 
догматов. Отсутствие детально Разработанных догматических положений, как и 
отсутствие жесткой организации (какая была у кумранитов), объективно дало 
возможность раннему христианству с течением времени воспринять и органически 
включить в свое учение элементы различных религиозных и этических представлений,
 наиболее распространенных среди народных масс Римской империи.
      Столь же неопределенно выраженным было и отношение первых последователей 
Иисуса к проповеди среди неиудеев. С одной стороны, создается впечатление, что 
первоначальная проповедь была рассчитана только на иудеев: «Я послан только к 
погибшим овцам дома Израилева», – говорит Иисус в Евангелии от Матфея; но с 
другой, – согласно евангельской традиции, он излечивал и привлекал к себе и 
неиудеев: римского центуриона, женщину сирофиникийского происхождения и т. п. В 
этом можно увидеть все тот же отказ от жестких ритуальных запретов и 
ограничений: все, кто поверят в мессианство Иисуса, спасутся. Такое отношение к 
неиудеям можно объяснить и тем, что, согласно традиции, Иисус проповедовал 
главным образом в местах со смешанным населением: на границах с финикийскими 
городами Тиром и Сидоном, в районе Десятиградия, где было много греков, в 
Капернауме, где были римские солдаты. Сама Галилея, откуда были родом Иошуа и 
первые его ученики, сравнительно поздно приняла иудаизм (в книге пророка Исайи 
она названа «языческой»); коренные иудеи, по-видимому из-за этого, презирали 
галилеян; Галилея испытывала не только гнет римских завоевателей, но и духовное 
давление со стороны иерусалимского жречества. Естественно, что среди 
галилейских проповедников мог зародиться протест против скрупулезной 
регламентации всей жизни верующих, которую навязывали им фарисеи и жрецы. В 
этом отношении христианская традиция (прежде всего традиция синоптических 
евангелий) соответствует обстановке, которая существовала в Галилее. Если 
историк может усомниться в том, что Иисус действительно родился в Вифлееме, 
городе, связанном с мессианскими движениями и с памятью о царе Давиде, 
поскольку рождение там имело для христиан специфически религиозный смысл, то 
вряд ли нужно отвергать традицию о происхождении Иисуса из города Назарета. 
Этот городок был столь незначителен, что он не упоминается в книгах Ветхого 
завета. Некоторые историки даже считали, что в I в. никакого Назарета не