воображении, как пифоны, будет рассмотрен в третьей главе второй части.  Там
будет указано, что они могут совершать и то, и другое. Таким  образом  будет
устранено и второе лжеучение в разборе его оснований с точки зрения здравого
понимания канона. Так же и третье лжеучение, основывающееся на словах канона
и  утверждающее,  что  чары  ведьм  -   лишь   плод   фантазии,   отрицается
действительным толкованием слов того же канона.  Если  там  говорится:  "Кто
верит в возможность превращения какого-либо существа  в  лучшее  или  худшее
состояние или изменения его облика кроме как  самим  создателем,  тот  стоит
ниже язычников и неверующих", то эти три пункта, взятые сами по  себе,  идут
вразрез со священным писанием и с определениями ученых.  Чтобы  убедиться  в
том,  что  ведьмы  способны  создавать  несовершенные  твари,  надо   только
посмотреть в каноне "Nec mirum", а также в каноне "Episcopi" и в  толковании
Августина о кудесниках фараона, превративших  свои  посохи  в  змеи.  Смотри
также глоссу к Исходу  7:  "Фараон  призвал  мудрецов...",  далее  -  глоссу
Страбона о том, что демоны, несутся по свету, как только ведьмы заклинаниями
пожелают достичь чего-нибудь через них и начинают собирать различные семена,
через употребление которых  могут  возникнуть  разные  твари.  Смотри  также
Альберта Великого "О животных", далее св. Фому 1, 114.
   4. Для краткости мы опускаем их рассуждения. Надо лишь  заметить,  что  у
них  под  глаголом   "fieri"   (быть)   подразумевается   "быть   созданным"
(procreari). Во-вторых, надо принять во внимание, что единственно только бог
в силу  своей  власти  может  превратить  что-нибудь  в  лучшее  или  худшее
состояние, и именно для  исправления  человека  или  в  наказание  ему.  Это
случается, однако,  часто  и  через  посредство  демонов.  О  первом  случае
говорится так: "Бог милует и наказует", а также: "Я умерщвлю  и  я  оживлю".
Относительно же второго случая говорится: "Послание через злых  ангелов".  В
указанном каноне "Nec mirum" обрати внимание на слова Августина, где ведьмам
и их  чарам  приписывается  не  только  насылание  болезней,  но  и  смерти.
В-третьих, не мешает принять во внимание следующее обстоятельство:  нынешние
ведьмы, опираясь на власть демонов, зачастую оборачиваются волками и другими
зверями. К тому же, и канон говорит о действительном  превращении,  а  не  о
воображаемом, что также часто имеет  место,  о  чем  сообщает  нам  подробно
Августин ("О граде божием", 18,17) как, например,  об  известной  волшебнице
Цирцее, о сотоварищах Диомеда и  об  отце  Престанция.  На  эту  тему  будет
говориться в некоторых главах второй части, а также и о том, присутствуют ли
или отсутствуют при этом ведьмы, принимает ли дьявол  на  себя  их  облик  и
представляется ли человек самому себе  в  этом  новом  облике.  Еретично  ли
признавать колдунов? Так как вторая половина вопроса, стоящего в начале этой
части книги, утверждает еретичность упорного отрицания существования  ведьм,
то  можно  спросить,  считать  ли  этих  отрицателей  открыто  пойманными  в
еретичестве или только стоящими под  сильным  подозрением  еретичества?  Нам
кажется, что первое будет вернее. Ведь Бернард в своей Glossa ordinaria  (in
cap. ad abolendam, . praesenti u vers. deprehensi) говорит, что  изобличение
в ереси происходит трояко, а именно: 1) с поличным, если обвиняемый  открыто
проповедует ересь, 2) через законное доказательство свидетелей  и,  наконец,
3) при собственном  признании  вины.  Вследствие  того,  что  подобные  люди
открыто проповедуют или  открыто  протестуют  против  всего  вышесказанного,
утверждая несуществование ведьм или их полную безвредность для людей, то  их
поэтому можно причислить к еретикам. В  том  же  смысле  говорит  Бернард  в
Глоссе к главе "Excommunicamus" касательно слова "deprehensi publiсе". Точно
так же решает вопрос канон "Cuibusdam extra de  ver.  sig".  Пусть  читатель
посмотрит сам главу, и он увидит, что мы правы. Однако наказание,  диктуемое
в таком случае каноном "Ad adoleedam, .  in  praesenti  extra  de  haer."  и
состоящее в лишении священнического  сана  для  духовного  лица  и  передаче
мирянина  светской  власти  (для  смертной  казни),  представляется  слишком
строгим, принимая во внимание незнание и  большое  количество  тех,  которые
будут изобличены в этом лжеучении. Из-за этого большого  количества  надобно
смягчить строгость суда. следуя указанию dist 40 ut  constitueretur.  Ответ.
Мы намереваемся скорее найти проповедникам оправдание в таком пороке и такой
ереси, чем их обвинять,  как  это  и  говорится  в  "Extra  de  praesum.  с.
eitteras, . quodcirca  mandamus".  К  тому  же  мы  не  хотим,  чтобы  такой
проповедник, несмотря даже на сильнейшее подозрение, был  осужден  за  столь
тяжкое преступление. Против такого столь сильно  подозреваемого  может  быть
начат процесс. Но он не должен быть непременно осужден. Так как мы не  можем
пренебрегать подозрением и именно вследствие их  легкомысленных  утверждений
против  истинной  веры,  то  надобно  исследовать  степень  подозрительности
проповедника. Подозрение бывает троякое:  слабое,  тяжкое  и  очень  тяжкое.
Смотри по этому поводу главу "Accusatus" и главу "sum Contumacia, lib VI, de
haeret", а также примечания Архидиакона и Иоанна Андреаса о гл.  "Accusatus"
и о слове "vehemens". О  подозрении  -  гл.  "Litteras".  Об  очень  сильном
подозрении говорится в каноне dist, 24 quorundam. Поэтому надо  исследовать,
под   какое   подозрение   подпадает   такой   проповедник.    Проповедники,
высказывающие еретичные утверждения, не могут быть  взяты  под  одну  мерку.
Одни  из  них  говорят  по  своему  незнанию  божественного  права,   другие
достаточно просвещенные,  колеблются,  нерешительны  и  не  хотят  полностью
согласиться. Ошибочность мнения еще не  делает  еретиком,  если  к  нему  не
присоединяется закоснелость воли.  Поэтому  нельзя  говорить  об  одинаковой
степени подозрения в преступлении ереси. Если  подозреваемые  полагают,  что
они вследствие своего незнания могут  отделаться  от  суда,  то  они  должны
все-таки признать, сколь тяжек грех  тех,  которые  провинились  ради  этого