закричал.
     Тогда было приказано прикрутить  палку  от нижней части ноги. Он ничего
не сказал.
     Тогда было приказано прикрутить  палку  от  правой ноги.  Он  ничего не
сказал.
     Тогда приказали поднести  к его лицу чашу  и сказали ему, чтобы  сказал
правду, пока не начнется пытка. Он ничего не сказал.
     Тогда приказали облить  его кувшином воды,  и облили, и он сказал:  "О,
господи, чего же от меня хотят!"
     Тогда его облили из второго кувшина воды.
     Тогда ему  сказали,  чтобы лучше сказал правду  прежде, чем  его  будут
пытать еще. Он сказал: "Что же хотят ваши милости, чтобы я сказал?"
     Ему ответили, что хотят, чтобы он сказал правду.
     Он сказал, что отрекается от отца и матери.
     Когда его спросили, почему он отрекается от отца и матери,  он прочитал
"Отче наш" и сказал, что больше ничего не знает.
     Тогда приказали облить его еще из одного кувшина, и  облили, и сказали,
чтобы сказал правду. Он сказал:
     "Отпустите меня. Я уйду в монастырь молиться богу за вашу милость".
     Потом он  сказал,  что  бросится  в колодец в  Мадриде с горя, что  ему
нечего есть.
     Тогда  сеньоры инквизиторы сказали,  что  его довольно  пытали, и пытку
прекратили, и ушли из комнаты, и сего Франсиско Роберта отвязали.
     В  присутствии меня,  Хуана  де  Вергара  (секретаря)". Лозинский С. Г.
История инквизиции в Испании.
     Инквизиторы и их сотрудники  по трибуналу кормились  за счет жертв. Они
получали  жалованье  из  фонда  конфискаций  имущества  еретиков. Эти  фонды
делились на три части: одна из  них  поступала непосредственно в королевскую
казну, другая - в церковную, третья - в казну инквизиции.
     По имеющимся данным, Фердинанд и Изабелла выручили от ограбления "новых
христиан" баснословную для тех времен сумму  в 10 млн. золотых  дукатов, или
60 млн. долларов в современном исчислении.
     В 1629  г. генеральный  инквизитор получал 3870  дукатов в год, а члены
Супремы половину этой суммы каждый. В 1743 г. генеральный инквизитор получал
7 тыс. дукатов, а 40 членов Супремы 64 100 дукатов в год.
     В 1636 г. инквизиция обвинила банкира Мануэля Фернандеса Пинто в ереси.
Король  был  должен  Пинто 100  тыс.  дукатов. Арестовав  Пинто,  инквизиция
вырвала у него еще 300 тыс. дукатов.
     Волна  арестов  еретиков  на  острове Майорка  в 1678 г.,  обвиненных в
заговоре,  позволила инквизиции завладеть их имуществом  стоимостью 2,5 млн.
дукатов.
     Эти разрозненные  данные  свидетельствуют, насколько  прибыльным  делом
было преследование еретиков как для инквизиции, так и для королевской казны.
     Сторонники  инквизиции,  пытаясь   как-то  оправдать  ее  преступления,
утверждают, что ее  учреждение  и  деятельность якобы встречали  единодушную
поддержку всех кругов населения Испании.
     Свидетельства современников  опровергают  эту легенду. Инквизиция  была
навязана испанскому народу.
     Иезуит Хуан Мариана (1536-1624) в своей "Истории Испании" отмечает, что
инквизиция вначале "представлялась испанцам  крайне угнетающей. Больше всего
вызывало удивление  то,  что  дети  несли ответственность за преступления их
отцов и что имена  обвинителей держались  в тайне от обвиняемых, так же  как
имена свидетелей; все это  противоречило процедуре,  издревле практикуемой в
судах. Кроме  того,  казалось новшеством,  что подобного  рода грехи  должны
караться   смертью.  И   еще  более  серьезным  было  то  что  из-за  тайных
расследований  испанцы  были лишены возможности свободно слушать и говорить,
ибо  во  всех  городах, селениях  и деревнях  находились люди,  поставлявшие
инквизиции  сведения о происходящем. Некоторые считали такое положение самым
гнусным рабством и равным смерти".
     Даже  среди  инквизиторов  не  все   одобряли  террористические  методы
преследования инакомыслящих.  Об  этом свидетельствует  следующий отрывок из
сочинения,  посвященного принцу Астурийскому (будущему императору  Карлу V),
датированного  приблизительно  1516  г.,  в  котором   анонимный  инквизитор
признавался королю:
     "Некоторые из нас чувствуют это и плачут у себя дома, но не решаются об
этом  говорить,  потому  что  такого  снимут с  должности  и  будут  считать
подозрительным  в  делах  инквизиции.  Те,  кто так думает и  добросовестен,
покидают  должность,  если  у  них  есть средства,  чтобы  питаться;  другие
остаются на службе, потому что не могут  иначе жить, хотя мучаются совестью,
что исполняют службу  так, как это делается теперь. Другие говорят,  что для
них это безразлично, что  так поступали их предшественники, хотя бы это было
против божественного  и человеческого права. Иные так враждебно  относятся к
обращенным, что полагают, будто  сослужат великую службу богу, если всех  их
сожгут и  конфискуют  их имущество без  всякого колебания.  Придерживающиеся
такого  мнения не  имеют другого намерения,  кроме того,  чтобы заставить их
сознаться в том, в чем их обвиняют, всевозможными способами".
     Против  введения  инквизиции  выступали и  некоторые  видные  церковные
деятели,  среди них  епископ  Сеговии  Давила  и епископ  Педро  де  Аранда,
председатель королевского совета  Кастилии.  Оба они были вызваны в Рим, где
умерли в опале.