доносы - это своего рода пропуск в райскую обитель. Особенно ценились доносы
на  родственников  и друзей, слуг - на хозяев, подчиненных - на начальников.
Инквизиция  сохраняла  имена  доносчиков  в  тайне,  щедро награждала  их из
средств, конфискованных у еретиков.
     Инквизиция  не  стеснялась  вербовать  доносчиков и среди иудеев. Еще в
1485  г. инквизиторы  приказали  раввинам  в Севилье  предавать  в  синагоге
анафеме тех иудеев, которые, зная о марранах, исповедующих втайне иудейство,
не доносят об этом "священному" трибуналу.
     Церковная  проповедь,   превращавшая   доносительство   в  христианскую
добродетель, и страх перед  инквизицией порождали огромное число доносчиков,
разоблачения  и  показания  которых  против  мнимых  или  подлинных еретиков
никогда  не  оставляли  "священный" трибунал  без дела.  Приведем  несколько
примеров.
     В  1530 г. доносчик сообщил инквизиции Канарских островов, что  местная
жительница Альдонса де  Варгас "загадочно  улыбнулась", когда упомянули в ее
присутствии  имя  "непорочной" девы Марии. Эта  "загадочная улыбка", отмечал
доносчик, свидетельствует о кощунственном отношении Альдонсы к богоматери.
     Гонсалес  Руис попал в инквизицию по доносу проигравшегося партнера  по
карточной игре, обвинившего его  в  том, что во  время игры он сказал: "Даже
если бог будет тебе помогать, ты все равно не сможешь выиграть эту игру".
     В 1581 г.  два  прихожанина донесли  на  самих себя, что заявили  своим
женам - "совокупление не грех", а ведь подобное утверждение считалось чистой
воды  ересью.  Мужья  самообвинили себя, опасаясь, что  жены  донесут на них
инквизиции.
     В  1635 г. в  Барселоне  был  сделан  донос  на  некоего Педро Хинесту,
подозреваемого в протестантстве на  том  основании, что доносчик видел,  как
Хинеста  ел в  пост "ветчину  с  луком". В  том же  году был арестован некий
Алонсо  из г. Хаена  за  то, что, согласно донесению доносчика, "мочился  на
церковную стену", что могло сойти за сознательное желание еретика осквернить
католический храм.
     Сколько исписано церковниками и их апологетами бумаги с целью оправдать
или  по  крайней мере затушевать применение пыток  испанскими инквизиторами!
Применялись  ли  пытки  инквизицией?  Да,  сквозь  зубы признают церковники,
применялись, но редко, но  по-божески  -  умеренно,  но в присутствии врача,
чтобы  не  дай  бог еретику не  повредили  бы косточки, не  пролили  бы  его
драгоценной  крови, ибо  церковь  относится  к пролитию  крови с  ужасом,  с
возмущением. Пытки, конечно,  применялись, не отрицают апологеты инквизиции,
но ведь это было в обычае  эпохи, а раз так, то при  чем тут церковь, причем
тут  "священный"  трибунал,- виновата-то  эпоха!  Пытки применялись, да,  но
признавались только те показания, которые обвиняемый добровольно подтверждал
после пытки.
     Оказывается, какой благородной, справедливой,  умеренной, гуманной была
инквизиция в применении пыток и вовсе не такой кровожадной и жестокой, какой
ее рисуют антицерковные "клеветники" - разные там просветители и иже с ними!
     Увы! Документы, тысячи  документов - протоколов  допросов -  изобличают
инквизиторов как беспощадных палачей-садистов, систематически  пытавших свои
жертвы, независимо от  их пола и возраста, ибо среди тех, к кому применялись
пытки, мы  встречаем как малолетних детей, так и старух вплоть до 90-летнего
возраста.
     Из большого числа опубликованных такого рода документов  приведем самый
заурядный,  повествующий сухим канцелярским языком  о том, какими средствами
добывали испанские инквизиторы признания у своих жертв:
     "Протокол пытки над Франсиско Робертом.
     На  суде святой  инквизиции в  Толедо  утром  17 августа  1569 г.  пред
сеньорами инквизиторами лисенсиатом  Хуаном Бельтраном  де  Геварой  и доном
Педро  Веларде,   в   присутствии  лисенсиата   Уркисы,   главного  викария,
замещающего иногда судью, предстал Франсиско Роберт, и когда  он явился, ему
сказали,  что  ввиду единогласия в  его деле он должен сознаться и покаяться
для облегчения совести.
     Тогда он сказал, что согласен, и попросил их милость поскорее закончить
его дело.
     Ему сказали, что  по его  признаниям  относительно  святых, и обедни, и
насмешек  над  монахами,  как  подтвердили также  свидетели,  есть основание
считать его лютеранином и разделяющим  заблуждения  Лютера и что  из любви к
богу  и  пресвятой  богородице  ему  советуют  сказать  и  объявить   правду
относительно  всего, что он сделал и сказал против нашей святой католической
веры, и назвать лиц, внушивших  ему это. Но  после этих убеждений из него не
могли вытянуть  больше того, что  он сказал на исповеди; причем  он добавил,
что хотя и сказал многое, но не верит этому.
     Ему  ответили,  что  его   дело  рассмотрено  вышеназванными  сеньорами
инквизиторами, и судьею,  и  советниками,  и они вынесли впечатление, что он
говорит неправду,  вследствие чего  они пришли к  убеждению, что  необходимо
пытать его. Однако его предупредили, что, из любви к богу, ему предлагают до
начала пытки сказать правду, ибо сие необходимо для облегчения его совести.
     Он ответил, что уже сказал правду.
     Ввиду  сего...  по  рассмотрении  документов  и  данных  процесса,   мы
вынуждены присудить  и  присуждаем  сего Франсиско Роберта  к пытке  водою и
веревками по установленному  способу, чтобы подвергался пытке, пока будет на
то воля наша, и утверждаем, что в случае, если он умрет во время пытки или у
него сломается член, это случится  по его вине, а не по нашей, и, судя таким