искореняла  ведовство. В 1609  - 1633 годах там было  публично казнено около
900  человек, обвиненных в колдовских действиях. Среди жертв инквизиции были
не только простые жители, но и представители городских властей, в  том числе
пять бургомистров.
     Обвинения в преступной  связи с дьяволом  были  выдвинуты  даже  против
самих судей.  В 1628  г. был  арестован городской советник Иоганн Юниус. Три
свидетеля, в их числе  его  собственный  сын,  показали, что  его  видели на
шабаше ведьм. Иоганн категорически отверг обвинения  и был подвергнут пытке.
Его  восемь  раз  вздернули  на  дыбу   и  предупредили,  что   пытки  будут
продолжаться  до  полного  его  признания.  Надеясь избежать дальнейших мук,
Иоганн  сделал "частичное признание". Однажды в поле к нему подошла девушка,
которая внезапно  превратилась в козла; козел  бросился на него с возгласом:
"Ты будешь мой!" и, угрожая перегрызть ему горло, потребовал  "отказаться от
бога".  Иоганн согласился,  его окрестили в "дьявольскую веру" и  повезли на
шабаш.  Судьи  потребовали, чтобы он назвал имена  присутствовавших вместе с
ним на  шабаше жителей  Бамберга. Под воздействием пытки арестованный назвал
30 человек. Палач заставил  его признаться  и в  том, что он выступал в роли
суккуба,  получил  от  черта "белый  порошок", которым хотел отравить  сына,
профанировал гостию.  Пытки  довели Иоганна  до такого состояния, что он был
готов выдать  кого угодно и  обвинить самого себя  в чем угодно. На суде  он
подтвердил  данные на  следствии показания  и был  присужден к  сожжению  на
костре. Однако своей дочери он сумел переправить письмо, в котором отрекался
от своих показаний:
     "Все это ложь и  выдумки... Они никогда не перестают  пытать,  пока  не
получат каких-либо показаний".
     В 1645 г. в Меране (Тироль) был казнен за колдовство Михель Пергер. Его
дело  "стряпалось"  таким  образом.  Кто-то  донес,  что  Пергер ведет  себя
подозрительно,  болтает  об  астрологах, кудесниках, хвастается,  что  может
предугадывать бури и штормы.  Попав  в  руки инквизиции, он под  пыткой стал
давать различного рода показания, уличающие его и других людей в сатанинских
кознях. Пергер "признался",  что сожительствовал  с демоном, который являлся
ему в виде  молодой девушки.  Чем больше его пытали, тем больше он выдумывал
подробностей о своих "преступных" деяниях. Он будто бы подписал своей кровью
"пакт" с дьяволом, украл гостию, навел "порчу" на виноградники своих соседей
и т. п. Когда пытки  прекратились, Пергер  отказался от своих показаний. Его
вернули на дыбу и заставили вновь их подтвердить. От обвинений в ведовстве и
пыток не спасались и дети. В 1628 г. в Вюрцбурге были казнены две девочки 11
и  12-летнего возраста  и два мальчика того  же  возраста.  Они  под  пыткой
признались в принадлежности к "синагоге сатаны".
     В авторитетных  инквизиторских руководствах  по борьбе с ведовством,  в
частности  в   таких   известных  сочинениях  на   эту  тему,  как  трактаты
инквизиторов  Жана Бодена "De  Magorum Daemonomania" (1581)  и Николаса Реми
"Daemonolatreia"   (1595),  рекомендовалось  казнить   детей,  уличенных   в
"преступных связях с ведьмами и дьяволом".
     Дети, попавшиеся  в руки  палачей  инквизиции, могли спасти себя только
показаниями  против  своих  родителей.  Французский судья  Анри  Боге, автор
демонологического опуса  "Discours  des sorciers" (конец  XVI в.), описывает
дело  некоего  Гилльома  Вилльермоза, обвиненного  в  колдовстве  на  основе
показаний его малолетнего сына Пьера:
     "Это  было странное  и ужасное переживание - быть  свидетелем их  очных
ставок. Тюрьма превратила отца в  развалину, на  руках и ногах были кандалы,
он  стонал, кричал  и бился об пол,  доказывая  свою невиновность.  Я  помню
также, что когда он несколько успокаивался, то с нежностью обращался к сыну,
говоря, что, несмотря  на  все содеянное  сыном, он будет всегда считать его
своим ребенком. И все это  время сын держался стойко, точно лишенный чувств,
казалось, природа вооружила его против самого себя, способствуя тому, что он
стал  повинен в постыдной смерти человека,  давшего ему жизнь. Безусловно, я
верю, что  таким образом проявлялось  справедливое и тайное  суждение  бога,
который  не мог  допустить,  чтобы  столь  отвратительное  преступление, как
колдовство, осталось  бы  не  раскрытым и  не  выявленным".  Цитируется  по:
Сперанский Н. Ведьмы и ведовство.
     Но  если у  мужчин, обвиненных  в колдовстве, были ничтожные  шансы  на
спасение,  то у  женщин таких шансов вовсе  не было. Обвиняемую в  ведовстве
женщину,  попадавшую в адскую  машину инквизиции, никто  и  ничто  не  могли
спасти.   Ее   участь  была   заранее   предрешена.  Иезуит   Фридрих   Шпе,
исповедовавший  сотни   "ведьм",  прошедших  через  застенки   инквизиции  в
Вюрцбурге,  писал  в  своем  трактате   "Cautio  criminalis"  (1631):  "Если
обвиняемая вела дурной образ жизни, то, разумеется, это  доказывало ее связи
с дьяволом; если же она была благочестива и вела себя примерно, то ясно, что
она притворялась, дабы своим благочестием отвлечь от себя подозрение в связи
с дьяволом  и  в  ночных путешествиях на  шабаш. Если  она  обнаруживает  на
допросе страх, то ясно, что она виновна:
     совесть  выдает ее. Если же она,  уверенная  в своей невинности, держит
себя  спокойно,  то нет сомнений, что  она виновна,  ибо,  по  мнению судей,
ведьмам свойственно лгать  с  наглым  спокойствием.  Если  она защищается  и
оправдывается против возводимых на нее обвинений,  это свидетельствует о  ее
виновности;  если  же в страхе и  отчаянии от чудовищности возводимых на нее
поклепов  она  падает  духом  и  молчит, это  уже  прямое доказательство  ее
преступности...  Если несчастная женщина  на пытке от  нестерпимых  мук дико
вращает глазами, для судей это значит, что  она ищет глазами своего дьявола;