инквизиции в средние века.
     Все  это  ставило  инквизиторов на  голову выше епископов, хотя и среди
последних имелось  немало ревностных гонителей ереси. Обращаясь  к епископу,
папа называл  его "брат  мой", а к инквизитору -  "сын мой". Таким  образом,
инквизитор приходился как бы племянником епископу. Так вот, эти "племянники"
получили теперь такую  власть над верующими, о которой раньше  епископ  и не
помышлял.
     Однако, как ни  привлекательна была власть над людьми, которой обладали
инквизиторы, сколь  ни  велики были  материальные  выгоды,  связанные  с  их
палаческой работой,  все-таки пост епископа приносил больше почета и дохода,
а  главное, был  пожизненной синекурой, в то время как должность инквизитора
была  временной,  инквизиторы  сменялись  со  сменой пап,  которые  долго не
задерживались  на  "святом"  престоле,  поскольку  избирались  в  преклонном
возрасте. К тому же должность инквизитора  была весьма беспокойной, а иногда
и опасной, в особенности в начальный  период деятельности  инквизиции, когда
было  немало случаев  покушений  на  инквизиторов. Как  правило,  инквизитор
мечтал завершить свою карьеру получением епископской кафедры.
     Инквизиторы действовали в самом  тесном  контакте с  местным епископом,
который  освящал  своим авторитетом  их террористическую деятельность. С его
разрешения и в его присутствии  производились пытки, выносились приговоры. В
тех  случаях,  когда  у  инквизиторов  было  много  работы,  соответствующий
монашеский орден выделял в их распоряжение помощников, выступавших в роли их
заместителей. Инквизитор также  имел право назначать в  другие города своего
округа уполномоченных - "комиссариев", или викариев,  которые вели  слежку и
осуществляли аресты подозреваемых в ереси лиц, допрашивали, пытали их и даже
выносили им приговоры.
     В  XIV  в.  в  помощь  инквизиторам  стали назначаться  эксперты-юристы
(квалификаторы),  как  правило  тоже  церковники, в  задачу  которых входило
формулирование   обвинений  и  приговоров  таким   образом,   чтобы  они  не
противоречили гражданскому законодательству.
     По  существу  квалификаторы  служили  ширмой  для  беззаконий,  чинимых
инквизицией, прикрывали  своим юридическим авторитетом ее преступления.  Они
были лишены возможности ознакомиться с делом подсудимого, им давалось только
краткое  резюме показаний его и свидетелей, часто  без имен, якобы для того,
чтобы  "эксперты"  могли  высказать   более  объективно   свое   мнение,   в
действительности же для того, чтобы  скрыть имена доносчиков, пытки и прочие
преступления    инквизиторов.    Квалификаторы   определяли,   являются   ли
высказывания,  приписываемые обвиняемым, еретическими,  или от  них "пахнет"
ересью,  или  они  могут  привести  к  ереси.  Соответственно  квалификаторы
устанавливали, является  ли  автор  высказываний  еретиком или  его  следует
только подозревать в  этом преступлении и в  какой степени - легкой, сильной
или тяжелой. От заключения квалификаторов зависела судьба подследственного.
     Но даже если бы квалификаторы и захотели вынести объективное суждение о
том или другом деле, они  были лишены возможности сделать  это  из-за полной
зависимости от инквизитора: в действительности они являлись не чем иным, как
служащими трибунала инквизиции, от которого получали жалованье, принадлежали
к одному и тому же  ордену, что  и инквизиторы, и полностью зависели от воли
последних, под диктовку которых и писались  ими все решения. Эти "boni viri"
-   добропорядочные  мужи,   как  их   называли,  были  сообщниками  палачей
инквизиции. И тем не менее церковные историки пытаются превратить их чуть ли
не в прообраз современных присяжных заседателей.  Такое  мнение высказывает,
например, Е. Вакандар. Правда,  он вынужден признать, что учрежденный папами
институт экспертов  не дал хороших  результатов. Но это не мешает ему тут же
присовокупить: "И все же  мы должны во имя справедливости признать, что папы
делали все возможное, чтобы оградить трибуналы  инквизиции от несправедливых
действий  отдельных  судей, требуя от  инквизиторов советоваться как с "boni
viri", так  и  с епископами". Приходится  только  удивляться  "благородству"
римских пап,  породивших монстра  в  виде трибунала инквизиции и пытавшихся,
правда безуспешно, превратить его в эталон справедливости и праведности!..
     Инквизиторов с самого начала их  деятельности обвиняли  в том, что они,
пользуясь  отсутствием   какого-либо  контроля,  фальсифицировали  показания
арестованных и свидетелей.
     В ответ на эти обвинения папы  римские ввели в систему инквизиции новых
персонажей   -   нотариуса   и   понятых,   должных   якобы   способствовать
беспристрастности следствия.
     Нотариус скреплял своей подписью показания обвиняемых и свидетелей, что
делали и  понятые,  присутствовавшие при  допросах.  Это придавало следствию
видимость законности и беспристрастия. Нотариус, как  правило, принадлежал к
духовному званию, и, хотя его должность утверждалась папой, он находился  на
жалованье у  инквизитора, понятыми  же  выступали чаще всего те же монахи из
доминиканского ордена, в ведении которого находилась  инквизиция. Они, как и
все  сотрудники инквизиции,  обязывались,  под  угрозой  жестоких наказаний,
сохранять в  строгой тайне все, что им  становилось известным о деятельности
"священного"  трибунала.   Завися,   таким  образом,   полностью   от   воли
инквизитора,   нотариус   и   понятые   скрепляли   своей   подписью   любой
сфабрикованный инквизицией документ.
     Другими  важными чинами  в  аппарате инквизиции  были прокурор, врач  и
палач. Прокурор  - один из  монахов  на службе инквизиции -  выступал в роли
обвинителя.   Врач   следил   за  тем,   чтобы   обвиняемый   не   скончался
"преждевременно" под  пыткой.  Врач  полностью  зависел  от инквизиции  и по