столь великую роль  в деятельности трибунала, несет ответственность церковь,
которая  интересовалась пытками только  постольку, поскольку она пыталась их
отменить  или  смягчить.  В  этом   отношении   церковь   всегда  оставалась
неизменной. Сегодня  это уже не ошибка, это преступление утверждать или даже
только  вообразить, что священники  могут  выносить смертные  приговоры". Во
всех этих утверждениях нет ни слова правды.
     Церковники посылали на смерть людей задолго до Жозефа де Местра и много
лет  спустя после  его страстного, но столь же бездоказательного памфлета  в
защиту инквизиции. Но стоит ли сегодня опровергать Жозефа де Местра, когда в
каноническом  кодексе черным  по  белому  оговорено  право  церкви  выносить
смертные приговоры вероотступникам?
     Что касается  костров и  пыток, то и  в этом вопросе  де Местр  пытался
переложить   ответственность  с   инквизиции   на  государство,   оправдывая
одновременно их  применение.  "Инквизиция,- утверждал  де Местр,-  по  своей
природе добра,  нежна и  консервативна, таков всеобщий и неизменный характер
всякого  церковного  института. Но  если гражданская власть,  используя  это
учреждение, считает полезным для своей собственной безопасности сделать  его
более строгим - церковь не несет за это ответственности".
     Де  Местр,   по-видимому,  не  отдавал  себе  отчета,  что  приравнивая
инквизицию  к  светским  чрезвычайным  трибуналам, он,  сам того  не  желая,
разоблачал  ее  как  инструмент, с помощью которого власть имущие  подавляли
сопротивление народных масс.
     Памфлет  де  Местра в  защиту  инквизиции в  известной степени оказался
холостым выстрелом,  ибо  еще  до того, когда он увидел свет,  в 1817  г. во
Франции   вышло  четырехтомное   сочинение  "Критическая  история  испанской
инквизиции"  бывшего  секретаря этого  учреждения  священника  Хуана Антонио
Льоренте,  неопровержимо  разоблачившего  на  основе  огромного   количества
архивных документов кровавые  деяния "священного" трибунала. Переведенная на
многие европейские  языки "Критическая история" Льоренте заставила замолчать
на многие годы апологетов инквизиции. Другим не менее  чувствительным ударом
для них  явилось трехтомное сочинение "История инквизиции  в  средние  века"
американского историка  Генри  Чарлза  Ли,  впервые опубликованное в 1888 г.
Непревзойденная до сих пор по богатству использованных  источников работа Ли
признается  даже некоторыми  рьяными защитниками  церкви как "самая широкая,
самая глубокая и самая скрупулезная история инквизиции" из  всех, написанных
на эту тему.
     Папский престол, хотя и  вынужден был под  напором общественного мнения
прикрыть  в  своих  владениях  трибуналы  инквизиции,  продолжал   до  самых
последних  дней существования папского  государства  (1870)  отстаивать свое
право на преследование еретиков и применение к ним  "принудительных мер", то
есть   продолжал   отстаивать   право   на   существование   инквизиции.   В
апостолическом письме от  22 августа  1851 г. Пий девятый  осуждал тех,  кто
пытается "лишить церковь  внешней юрисдикции и власти принуждать, данной  ей
для  обращения  грешников  на  путь  истинный".  А   в   печально  известном
"Силлабусе"  ("Полном  перечислении  главных  заблуждений  нашего  времени",
изданном в  1864 г.  в виде приложения к энциклике  "Quanta cura") предаются
анафеме все те, кто  утверждает, что  "церковь не  имеет  права пользоваться
силой" (Ecclesia vis inferendai potestatem non habet).
     В конце девятнадцатого  века, когда католическая церковь при  папе Льве
XIII перестроилась и вступила в союз  с  буржуазией для совместной  борьбы с
революционным  рабочим движением, ее идеологи  отважились вновь выступить  в
защиту "священного" трибунала. Многие из них, как мы уже показали, повторяют
аргументацию  своего  наиболее  блистательного,  но  столь  же  неудачливого
предшественника Жозефа де Местра. Другие, в особенности из числа пресловутых
борцов  против  коммунизма,  восхваляют  инквизицию  за  "действенность"  ее
методов в борьбе с еретиками.
     На  "ортодоксальных"  позициях  защитника  инквизиции  стоял  известный
испанский историк  и  литературовед Марселино Менендес-и-Пелайо (1856-1912),
взгляды  которого  по этому вопросу изложены  в его  четырехтомном  труде по
истории испанских  еретических учений,  опубликованном в  конце  70-х  годов
прошлого столетия.  Хотя это сочинение  было написано  Менендесом-и-Пелайо в
20-летнем возрасте, оно основано  на  огромном  количестве первоисточников и
считается  в  своем   роде   классической   работой.  Подробно  рассматривая
различного рода  ереси, существовавшие в Испании с первых веков христианства
вплоть  до  XIX  столетия  включительно,  автор  не  только  оправдывает  их
преследование, но даже превозносит и прославляет действия инквизиции.
     Взгляды по этому  вопросу Менендеса-и-Пелайо заслуживают внимания,  так
как его  аргументацией  все еще  пользуются клерикальные и церковные авторы,
защищающие "честь и славу" испанского "священного" трибунала.
     В  своих  рассуждениях  об  инквизиции  Менендес-и-Пелайо   исходит  из
следующей  посылки: "Испанский гений  в высшей степени пропитан католическим
духом, ересь  среди нас  - случайное и временное явление".  Но  если ересь -
"случайность и временное  явление" для  Испании, то, спрашивается, стоило ли
"городить огород" и учреждать инквизицию для борьбы с призраками?
     Истинно верующий не  может не одобрять  действий инквизиции, утверждает
Менендес-и-Пелайо. "Кто  признает,-  пишет он,- что ересь есть  серьезнейшее
преступление  и   грех,   взывающий  к   небу  и  угрожающий   существованию
гражданского общества,  кто отвергает принцип  догматической  терпимости, то
есть безразличное отношение и  к истине и  к ошибке, тот обязательно  должен
признать духовное и физическое наказание еретиков, тот должен  согласиться с