проповедующий нечто, противоречащее ей.
     Однако так как официального определения ереси и еретика  в средние века
не  существовало, то все  зависело от произвольного толкования  этих понятий
инквизиторами, которые, стремясь с  корнем вырвать крамолу, преследовали  не
только  "сознательных"  еретиков,  но  и  всех  тех, кто  имел  к ним  самое
отдаленное отношение - "соприкасался" с ними и мог  вследствие  этого вольно
или невольно "заразиться" от них "злонамеренным учением". Тысячи ни в чем не
повинных  людей  становились  ее  жертвами в результате  наговоров,  желания
инквизиторов завладеть их  имуществом и просто вследствие тупости, фанатизма
чиновников "священного" трибунала.
     Создание инквизиции развеяло культивировавшуюся столетиями  богословами
легенду  о  христианской религии  как религии всеобщей любви,  милосердия  и
всепрощения. Правда, и подвергая свои жертвы чудовищным пыткам, сжигая их на
костре, приписывая им, часто  без всякого основания, нелепые преступления  и
пороки,  церковь  утверждала,  что  она  это  делает  во  имя  все  того  же
христианского  милосердия,  что  она спасает таким  образом  самое  ценное в
человеке  -  его  душу  и  обеспечивает  ей  вечное,  хотя  и потустороннее,
блаженство.  Собственно   говоря,  это  утверждение   было  весьма  созвучно
христианскому учению  о достижении царства небесного  путем  принятия мук  и
страданий на земле.
     Но как бы ни  изощрялись  богословы, оправдывая террор инквизиции,  они
были не  в состоянии скрыть существенной разницы между библейской легендой о
мученической  смерти  Христа  и  мученической  смертью  еретика,  сжигаемого
верными сынами  христианской церкви, которая  в  период своего зарождения  и
становления обещала  добиться всеобщего счастья путем  непротивления  злу  и
любви к ближнему. Теперь  же она  следовала доктрине,  согласно которой цель
оправдывает средства. И какие средства! Все, что есть в человеке низменного,
подлого,  гадкого,  уродливого,-  ложь,  лицемерие, алчность, похоть, обман,
предательство  -  все  использовалось  церковью  во  имя  борьбы  со  своими
действительными или мнимыми противниками...
     Инквизиция  душила  ростки  всего  нового  и  живого,  с  таким  трудом
пробивавшиеся  при  феодализме,  тормозя   социальное  и  духовное  развитие
человеческого общества.

СУДЬИ.

     Как же была  устроена эта дьявольская по  своей  хитрости  и жестокости
машина, именовавшаяся инквизицией? "Устройство инквизиции,- пишет Г. Ч. Ли,-
было настолько же просто, насколько целесообразно в достижении  цели. Она не
стремилась  поражать   умы   своим  внешним  блеском,  она  парализовала  их
террором".Ли Г. Ч. История инквизиции в средние века.
     Верховным  главой  инквизиции  являлся  папа  римский.  Именно   ему  -
наместнику  бога  на  земле - служила и  подчинялась  эта  машина, созданная
церковью и существовавшая с ее благословения.
     "Монахи и  инквизиторы,-  признает церковный  историк  Шэннон,-  хотя и
назначались на эти должности своим непосредственным  начальством, в правовом
отношении зависели непосредственно от  папства. Инквизиционный  же трибунал,
как  чрезвычайный суд, не подлежал цензуре, контролю  ни со стороны  папских
легатов,  ни  со  стороны  руководителей   монашеских  орденов,  назначавших
инквизиторов". Шэннон  пытается  оправдать наделение папством инквизиционных
трибуналов неограниченными правами и  полномочиями  тем обстоятельством, что
это позволяло "быстро и решительно бороться с  тем, что считалось  острейшим
религиозным и социальным злом".
     Даже  в  тех странах,  где,  как  в  Испании и  Португалии,  инквизиция
непосредственно зависела от королевской власти, ее  преступные действия были
бы  немыслимы  без  одобрения  папского  престола. Если  бы  эти действия не
совпадали с интересами и политической ориентацией папства, если бы они шли с
ними  вразрез, то, разумеется, "святой"  престол не преминул бы  заявить  об
этом во  всеуслышание. Однако с  такими протестами папы  римские никогда  не
выступали. Более того,  публично или тайно  Рим всегда одобрял  деятельность
испанской  и португальской инквизиции и  никогда не предпринимал  каких-либо
действий  в  защиту  их  многочисленных  жертв.  В  тех  же  случаях,  когда
инквизиция прекращала свою кровавую работу, это происходило, как правило, не
по воле папства, а вопреки ей.
     Папство породило инквизицию, и  оно, при желании, могло  бы ее "убить".
Но, произведя  это чудовище  на  свет, римские понтифики и не думали от него
избавиться.  Наоборот,  уж  слишком  удобным  и  полезным  оказался  для них
"священный"  трибунал,  террористическая  деятельность  которого упрощала до
предела отношения церкви с ее "овечками".
     Но эта действенность  инквизиции имела  чреватую для церкви опасностями
изнанку.  Церковь побеждала противников, но  отставала от  жизни.  Ее победы
производили  впечатление могущества  и  превосходства, но  это была  опасная
иллюзия,  ибо  они  не  разрешали  свойственных ей  противоречий,  а  только
загоняли   их  глубоко  внутрь   церковного   организма.   Эти  противоречия
накапливались, подготавливая новый,  еще более мощный взрыв - протестантскую
ересь, более грозную и опасную для  церкви, чем "еретическая революция" XIII
века.
     Инквизиторы  назначались  папой  римским  и   ему,  только  ему  одному
подчинялись.   Однако   руководство  армией  инквизиторов,   рассеянных   по
христианским странам и уже с середины XIII в, наводнявших своими сообщениями