редполагает людей, его  почитающих и ему поклоняющихся; бог  есть существо,
чье  понятие или  представление зависит  не  от природы,  но  от человека, а
именно от религиозного человека; объект поклонения имеется лишь,  когда есть
существо  поклоняющееся,  иными словами, бог есть  объект,  наличие которого
дается лишь  вместе  с  наличием  религии, сущность  которого  дана  лишь  с
сущностью религии; итак,  бог есть  то, что не  существует  вне  религии, не
существует  как нечто отличное, независимое от нее; в боге объективно больше
ничего не содержится, кроме того, что субъективно заключено в религии. Таким
образом,   существо,   представляющее   собой   лишь  философский   принцип,
следовательно, предмет философии, а не религии, не почитания, не молитвы, не
чувства,  существо,  не  исполняющее наших  желаний, не  выслушивающее наших
молитв,  есть только бог по имени, а не по своей  сути. Звук есть предметная
сущность,  бог  слуха;  свет  есть предметная  сущность,  бог  зрения;  звук
существует только для уха, свет - только для  глаза; твое  ухо обладает  тем
же,  что  имеется в  звуке,  -  это ударяемые, колеблющиеся тела,  натянутые
перепонки, студенистое вещество; в  глазу  же твоем заключены  органы света.
Превращать бога  в  физический, астрономический  и зоологический объект  или
существо равносильно превращению звука в предмет зрения. Как звук существует
только в ухе и для слуха, так и бог существует только в религии  и для  нее,
только в  вере  и  для  веры.  Как звук  или тон  в  качестве предмета слуха
выражает только сущность слуха, так бог, взятый только как  предмет религии,
веры,  выражает  только  сущность  религии,  веры.  Благодаря   чему  объект
становится  религиозным   объектом?   Как   мы   видели,  только   благодаря
человеческой  фантазии,  способности воображения и человеческому сердцу. Все
равно, молишься ли ты Иегове  или Апису, грому или Христу, собственной тени,
как это делает негр Золотого Берега,  или своей душе, как  это делает старый
перс, молишься ли ты ветрам из живота или своему гению, -  словом,  молишься
ли  ты  чувственному или  духовному  существу,  -  это  безразлично. Предмет
религии есть нечто,  лишь поскольку  это нечто  является объектом фантазии и
чувства, является объектом веры, именно поскольку предмет религии в качестве
ее предмета  не существует в действительности, а скорее  находится с  ней  в
противоречии,  только  постольку  он  есть   объект   веры.  Так,  например,
человеческое  бессмертие  или  человек как бессмертное  существо есть объект
религии,  но  именно   поэтому  это  есть   только  предмет   веры,  -  ведь
действительность  как раз  говорит о противоположном, о смертности человека.
Верить  -  значит воображать несуществующее существующим, значит,  например,
воображать, будто этот образ - живое существо, будто этот хлеб - мясо, будто
это вино  - кровь, то есть предполагать, что есть то, чего  нет.  Если бы ты
надеялся обнаружить  бога при помощи телескопа  на астрономическом небе  или
при помощи  лупы  в  ботаническом  саду,  или  при помощи  минералогического
молотка в  геологических  рудниках, или  при помощи  анатомического  ножа  и
микроскопа во  внутренностях животного или человека, то ты этим обнаружил бы
полное  непонимание  религии.  Ты  найдешь  бога  только  в вере,  только  в
способности воображения, только в человеческом сердце, ибо  он  есть не  что
иное,   как  сущность  фантазии   или   способности  воображения,   сущность
человеческого сердца.

55.

     "Каково твое сердце, таков и твой бог".  Каковы желания людей, таковы и
их  боги.  Боги  греков  были ограниченными;  это значит,  их  желания  были
ограниченны.  Греки не желали  жить  вечно, они  только  не хотели стареть и
умирать, но боялись они не того, что смерть неминуема, а боялись умереть вот
сейчас, - неприятное всегда приходит к человеку преждевременно; греки только
не  хотели умирать в цвете лет, хотели избегнуть насильственной, мучительной
смерти;  они стремились не к блаженству, они стремились лишь к счастью,  они
хотели только  жить  покойной,  легкой  жизнью;  они  не  вздыхали,  подобно
христианам,   по  поводу  того,  что  над  ними  тяготеют  законы   природы,
потребности полового чувства,  сна, еды и питья;  в своих  желаниях  они  не
выходили из круга человеческой природы, они еще не  были творцами из ничего,
они  еще  не  превращали  воды  в вино,  они  только очищали, дистиллировали
натуральную воду и органическими способами превращали ее в божественный сок;
содержание  божественной,  блаженной  жизни  они  почерпали  не  из  чистого
воображения, но  из  элементов реального  мира;  небо богов они  строили  на
основах этой  земли. В раю христианской фантастики человек бы не мог умереть
и не умер бы,  если  бы  он  не согрешил; у греков же  человек умирал даже в
счастливый  век  Кроноса,  но  умирал так  сладко,  словно  засыпал. В  этом
представлении  реализуется  естественное человеческое  желание.  Человек  не
желает  бессмертной   жизни,   он  жаждет   только  продолжительной   жизни,
благополучной  в  телесном  и  духовном  отношении,  и  хочет  естественной,
безболезненной смерти. Следовательно, чтобы отказаться от веры в бессмертие,
нет   необходимости   прибегать   к   несвойственному  человеку   настроению
отрешенности стоиков. Все сводится к тому, чтобы убедиться, что христианский
символ  веры  основывается   только  на  сверхъестественных,  фантастических
желаниях,  и  вернуться  к  простой,  действительной  человеческой  природе.
Божественное, то есть возможное, существо они не превращали в прообраз, цель
и мерило существа действительного, но действительное существо делали мерилом
существа  возможного.  Даже когда  они очистили и одухотворили  своих  богов
посредством философии,  их желания  остались  на почве действительности,  на
почве человеческой природы. Боги - реализованные желания, но высшее желание,